О Бродском
Посмотрел недавно ролик Семина и Жукова о Бродском:
Стихи у меня как-то не получались.
Но попробую вставить свои пять копеек.
Конечно, Бродский хорошо владел словом. Но, во-первых, его восприятие реальности и в радости, и в горе какое-то чужое, в смысле не русское. И Мандельштам, и Пастернак, и Бродский раз за разом выдают примерно одно и то же - "февраль, достать чернил и плакать". Если кратко - мне не заходит.
Во-вторых, безыдейность. Не люблю я "искусства ради искусства", нахрена оно мне надо? Ради бога, если все мысли о себе любимом и великом, окружающие же малоинтересны - пиши в стол. Зачем пытаться продать мне свой постмодернизм, снобизм, эгоизм? Вотще! Я не куплю. Гуманизм - это другое дело, "нам песня строить и жить помогает" - это надо. В чем может помочь Бродский, кроме как сойти с ума - не понимаю. Сходить с ума под Бродского, наверное, сплошное удовольствие.
В-третьих, мне кажется, что Бродский своим примером, своей славой и признанием развратил многих сочинителей стихов.
Он как бы дал им право писать рифмованную халтуру и называть ее поэзией. Его стихи видятся мне упражнением по рифмам, которое сочли поэзией. Например певцы распеваются, поют гаммы, которые просто гаммы и не более. Но вот один самый наглый спел "до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до", назвал это гениальной песней и получил нобелевскую премию. И остальные певцы ринулись туда же, даже те кто петь не умеет - потому что уж "до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до" может спеть кто угодно.
Примерно так мне видятся стихи Бродского. Оглядываешься вокруг, и первый же попавшийся на глаза предмет - например батарея - моментально становится "поэмой".
Даже если не умеешь писать стихи. Примерно так:
Батарея.
Январь леденеет, лютует, хохочет,
Еврейским погромом на небе грохочет
Гром. И Солнце не греет.
Осталась лишь батарея,
Что знаменем реет в квартире еврея,
Не первого, не второго, не пятого,
Тучами арестованного, морозом распятого,
Ночью принесенного в жертву Дагону
И молча снег падает им на погоны
Поганые, со звездами или лычками,
На чистые руки с ежовыми рукавичками,
Холодную голову в здоровом теле,
Не потеплеет на этой неделе.
Вокруг темнота.
Сирота батарея, за секцией секция,
Ржавеет, стареет, гниет. И инспекция
Из теплосети уже взводит курки:
В квартире пора поменять стояки,
В танцующей стуже, в преддверии тлена,
Заставят жильцов постоять на коленях,
И шорох ветвей в завываниях ветра...
Свободно дышится лишь на сто первом километре.
Среди непризнанных гениев, тунеядцев и алкоголиков,
По-детски наивных, смешных до коликов,
Не выходящих из комнаты ни днем, ни ночью,
И Солнце не нужно им, между прочим.
Умом возвышаясь, и сердцем прозрея,
Прильни поскорей к батарее...
И так дальше можно херачить и херачить километры рифм, хоть на два тома, хоть на три. Я не пишу стихи, потому что мне - как поэту - нечего сказать людям. Самое сложное - найти то, что стоит сказать. А в стиле а-ля Бродский это вообще не нужно, у стихов нет смысла, только самокопание вперемежку с реальными жизненными наблюдениями, фобиями и фантазиями. Форма - есть, сказано - красиво, содержания - ноль. Берешь любые фразы, нарезаешь из них салат, перемешиваешь (и плевать на все, художник так видит), делаешь при этом умное лицо, загадочный взгляд, нанимаешь несколько подхалимов - и готово.
Click to viewСтихи у меня как-то не получались.
Но попробую вставить свои пять копеек.
Конечно, Бродский хорошо владел словом. Но, во-первых, его восприятие реальности и в радости, и в горе какое-то чужое, в смысле не русское. И Мандельштам, и Пастернак, и Бродский раз за разом выдают примерно одно и то же - "февраль, достать чернил и плакать". Если кратко - мне не заходит.
Во-вторых, безыдейность. Не люблю я "искусства ради искусства", нахрена оно мне надо? Ради бога, если все мысли о себе любимом и великом, окружающие же малоинтересны - пиши в стол. Зачем пытаться продать мне свой постмодернизм, снобизм, эгоизм? Вотще! Я не куплю. Гуманизм - это другое дело, "нам песня строить и жить помогает" - это надо. В чем может помочь Бродский, кроме как сойти с ума - не понимаю. Сходить с ума под Бродского, наверное, сплошное удовольствие.
В-третьих, мне кажется, что Бродский своим примером, своей славой и признанием развратил многих сочинителей стихов.
Он как бы дал им право писать рифмованную халтуру и называть ее поэзией. Его стихи видятся мне упражнением по рифмам, которое сочли поэзией. Например певцы распеваются, поют гаммы, которые просто гаммы и не более. Но вот один самый наглый спел "до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до", назвал это гениальной песней и получил нобелевскую премию. И остальные певцы ринулись туда же, даже те кто петь не умеет - потому что уж "до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до" может спеть кто угодно.
Примерно так мне видятся стихи Бродского. Оглядываешься вокруг, и первый же попавшийся на глаза предмет - например батарея - моментально становится "поэмой".
Даже если не умеешь писать стихи. Примерно так:
Батарея.
Январь леденеет, лютует, хохочет,
Еврейским погромом на небе грохочет
Гром. И Солнце не греет.
Осталась лишь батарея,
Что знаменем реет в квартире еврея,
Не первого, не второго, не пятого,
Тучами арестованного, морозом распятого,
Ночью принесенного в жертву Дагону
И молча снег падает им на погоны
Поганые, со звездами или лычками,
На чистые руки с ежовыми рукавичками,
Холодную голову в здоровом теле,
Не потеплеет на этой неделе.
Вокруг темнота.
Сирота батарея, за секцией секция,
Ржавеет, стареет, гниет. И инспекция
Из теплосети уже взводит курки:
В квартире пора поменять стояки,
В танцующей стуже, в преддверии тлена,
Заставят жильцов постоять на коленях,
И шорох ветвей в завываниях ветра...
Свободно дышится лишь на сто первом километре.
Среди непризнанных гениев, тунеядцев и алкоголиков,
По-детски наивных, смешных до коликов,
Не выходящих из комнаты ни днем, ни ночью,
И Солнце не нужно им, между прочим.
Умом возвышаясь, и сердцем прозрея,
Прильни поскорей к батарее...
И так дальше можно херачить и херачить километры рифм, хоть на два тома, хоть на три. Я не пишу стихи, потому что мне - как поэту - нечего сказать людям. Самое сложное - найти то, что стоит сказать. А в стиле а-ля Бродский это вообще не нужно, у стихов нет смысла, только самокопание вперемежку с реальными жизненными наблюдениями, фобиями и фантазиями. Форма - есть, сказано - красиво, содержания - ноль. Берешь любые фразы, нарезаешь из них салат, перемешиваешь (и плевать на все, художник так видит), делаешь при этом умное лицо, загадочный взгляд, нанимаешь несколько подхалимов - и готово.