Вечер в музыкальном театре
Паркет стонал...
Бежал на бал и стар и мал.
Лишь ты ждала вдали.
(театральное хокку Михаила Щербакова)
Бывают такие вечера театральные: художественно-любовно-музыкальные!
Стихи и музыка Михаила Щербакова
Варьете
Буквально только что, буквально в вестибюле,
как духи, стерегущие Сезам,
вахтёр и билетёр в бессменном карауле
стояли и не верили глазам.
Творилось в варьете немыслимое что-то:
всего-то на заезжий водевиль
толпа с восьми утра, сплошная как пехота,
текла, топча ковры, что твой ковыль!
Паркет стонал. Буфет сиял. Кассир косил рубли.
Бежал на бал и стар и мал. Лишь ты ждала вдали.
С восьми утра была густа средина зала
и площадь перед входом не пуста.
А публика всё шла, росла и занимала
не самые дешёвые места.
Грузился бельэтаж помногу и немногу,
балконы продолжали тяжелеть.
А ты ждала меж тем в кафе через дорогу.
Ну можно ли о том не пожалеть?
Поток не гас. Он бил вразнос. Бурлил, роптал, спешил.
Каких гримас не свёл курьёз, каких одежд не сшил!
Монахинь видел я, участвовать в параде
пришедших (оцени и улетай),
и жёлтых забияк, такого дела ради
покинувших родной Индокитай.
То краля в соболях вплывала в помещенье,
то с посохом какой-то берендей...
А вкупе это всё давало ощущенье
огромного количества людей.
Текла толпа смотреть faux pas - и час, и два, и шесть.
А я чуть жив, стоял застыв. Очей не мог отвесть.
Я спрашивал себя: не обморок ли это?
Мне чудилось, что всё сошло с ума,
что мы уже не мы, не здесь уже, а где-то,
где долгая и жаркая зима.
Где скачет попугай, маячит аллигатор,
и падают одежды на песок,
а сверху в гамаке висит администратор,
задумчиво сплетая пальцы ног.
Черта. Деталь. Фата. Вуаль. Гамак. Песок. Нога...
Вбирал мой взор весь мир, от нор до звёзд. Ого. Ага.
Нисколько не во сне - в реальности, в июле,
спеша на водевиль очередной,
буквально без тебя, буквально в вестибюле -
Вселенная мелькнула предо мной.
И было это мне так дорого и любо,
что прямо у Вселенной на виду
хотелось что есть сил запеть: па-ди-ба-ду-ба-
ду-ба-па-ди-ба-ду-ба-ди-ба-ду!
Но вот кимвал сыграл сигнал. Взлетел покров цветной.
Иссяк наплыв. И я, чуть жив, шагнул долой. Домой.
Я двинулся к тебе, без трепета покинув
волшебные фигуры и огни.
Был кончен мой сеанс. Проблемы арлекинов
меня не волновали, извини.
Я даже не гадал, нужна ли при сюжете
шарада, или дальше тишина...
Но в сквере, где паслись неведомые дети,
считалочку подслушал. Вот она.
Стрелец - к ружью. Телец - к ручью. Беглец - в тайгу, в бега.
Пароль - король. Ответ - валет. Пурга, цинга. Ага.
1998
Я вспоминаю балет "Легенда о Любви" в Большом:
действительно, толпа текла, как пехота, сплошным потоком!
Всё также, брат, как двадцать лет назад...
Бежал на бал и стар и мал.
Лишь ты ждала вдали.
(театральное хокку Михаила Щербакова)
Бывают такие вечера театральные: художественно-любовно-музыкальные!
Click to viewСтихи и музыка Михаила Щербакова
Варьете
Буквально только что, буквально в вестибюле,
как духи, стерегущие Сезам,
вахтёр и билетёр в бессменном карауле
стояли и не верили глазам.
Творилось в варьете немыслимое что-то:
всего-то на заезжий водевиль
толпа с восьми утра, сплошная как пехота,
текла, топча ковры, что твой ковыль!
Паркет стонал. Буфет сиял. Кассир косил рубли.
Бежал на бал и стар и мал. Лишь ты ждала вдали.
С восьми утра была густа средина зала
и площадь перед входом не пуста.
А публика всё шла, росла и занимала
не самые дешёвые места.
Грузился бельэтаж помногу и немногу,
балконы продолжали тяжелеть.
А ты ждала меж тем в кафе через дорогу.
Ну можно ли о том не пожалеть?
Поток не гас. Он бил вразнос. Бурлил, роптал, спешил.
Каких гримас не свёл курьёз, каких одежд не сшил!
Монахинь видел я, участвовать в параде
пришедших (оцени и улетай),
и жёлтых забияк, такого дела ради
покинувших родной Индокитай.
То краля в соболях вплывала в помещенье,
то с посохом какой-то берендей...
А вкупе это всё давало ощущенье
огромного количества людей.
Текла толпа смотреть faux pas - и час, и два, и шесть.
А я чуть жив, стоял застыв. Очей не мог отвесть.
Я спрашивал себя: не обморок ли это?
Мне чудилось, что всё сошло с ума,
что мы уже не мы, не здесь уже, а где-то,
где долгая и жаркая зима.
Где скачет попугай, маячит аллигатор,
и падают одежды на песок,
а сверху в гамаке висит администратор,
задумчиво сплетая пальцы ног.
Черта. Деталь. Фата. Вуаль. Гамак. Песок. Нога...
Вбирал мой взор весь мир, от нор до звёзд. Ого. Ага.
Нисколько не во сне - в реальности, в июле,
спеша на водевиль очередной,
буквально без тебя, буквально в вестибюле -
Вселенная мелькнула предо мной.
И было это мне так дорого и любо,
что прямо у Вселенной на виду
хотелось что есть сил запеть: па-ди-ба-ду-ба-
ду-ба-па-ди-ба-ду-ба-ди-ба-ду!
Но вот кимвал сыграл сигнал. Взлетел покров цветной.
Иссяк наплыв. И я, чуть жив, шагнул долой. Домой.
Я двинулся к тебе, без трепета покинув
волшебные фигуры и огни.
Был кончен мой сеанс. Проблемы арлекинов
меня не волновали, извини.
Я даже не гадал, нужна ли при сюжете
шарада, или дальше тишина...
Но в сквере, где паслись неведомые дети,
считалочку подслушал. Вот она.
Стрелец - к ружью. Телец - к ручью. Беглец - в тайгу, в бега.
Пароль - король. Ответ - валет. Пурга, цинга. Ага.
1998
Я вспоминаю балет "Легенда о Любви" в Большом:
действительно, толпа текла, как пехота, сплошным потоком!
Всё также, брат, как двадцать лет назад...