Вода устала... скоро будет снег!
Бронзовеют дубы,
Небо ясное...
Просят снега липы и ясени!
(осеннее хокку)
Вчера в Москве средь бала дня пошёл снежок крупными хлопьями!
А сегодня я нашёл стишок у Давида Самойлова про воду уставшую...
Перед снегом
И начинает уставать вода.
И это означает близость снега.
Вода устала быть ручьями, быть дождем,
По корню подниматься, падать с неба.
Вода устала петь, устала течь,
Сиять, струиться и переливаться.
Ей хочется утратить речь, залечь
И там, где залегла, там оставаться.
Под низким небом, тяжелей свинца,
Усталая вода сияет тускло.
Она устала быть самой собой,
Но предстоит еще утратить чувства,
Но предстоит еще заледенеть
И уж не петь, а, как броня, звенеть.
Ну а покуда - в мире тишина.
Торчат кустов безлиственные прутья.
Распутица кончается. Распутья
Подмерзли. Но земля еще черна.
Вот-вот повалит первый снег.
Давид Самойлов, 1964
Полвека стихотворению, а кажется, что написано - вчера!
Небо ясное...
Просят снега липы и ясени!
(осеннее хокку)
Вчера в Москве средь бала дня пошёл снежок крупными хлопьями!
А сегодня я нашёл стишок у Давида Самойлова про воду уставшую...
Перед снегом
И начинает уставать вода.
И это означает близость снега.
Вода устала быть ручьями, быть дождем,
По корню подниматься, падать с неба.
Вода устала петь, устала течь,
Сиять, струиться и переливаться.
Ей хочется утратить речь, залечь
И там, где залегла, там оставаться.
Под низким небом, тяжелей свинца,
Усталая вода сияет тускло.
Она устала быть самой собой,
Но предстоит еще утратить чувства,
Но предстоит еще заледенеть
И уж не петь, а, как броня, звенеть.
Ну а покуда - в мире тишина.
Торчат кустов безлиственные прутья.
Распутица кончается. Распутья
Подмерзли. Но земля еще черна.
Вот-вот повалит первый снег.
Давид Самойлов, 1964
Полвека стихотворению, а кажется, что написано - вчера!