Мемуары. Первая кровь...
Кровь по венам текла не спеша,
На глазах были только слезы.
И тихонько томилась душа,
Так внезапно развеялись грезы... (интер-вирши)
3. Комбриг и первая кровь
(продолжение воспоминаний Владимира Осадчука)
На всю жизнь остался в памяти первый день офицерской службы. Он так необычно и увлекательно прошёл, что я почувствовал себя одним из любимых героев романа Фенимора Купера. А дело было так.
Соликамск встретил нас провинциальной серостью и грязью. Лишь вождь стоял над привокзальной площадью блестящий, как новый пятак, и сверху указывал верную дорогу - точно на Запад. Нас прибыло из Перми двое. В попутчики мне попался еще один выпускник какого-то командного училища. На перроне нас встретил высокий, дородный прапорщик, которого послали встречать молодых офицеров.
Первое чувство, испытанное мною на вокзале, было осознание собственной важности. Второе - желание выразить искреннюю благодарность за заботу и внимание командованию части.
Тем временем прапорщик обратился ко мне, как к брату:
- Это ты - Осадчук?
Получив утвердительный ответ, прапорщик не спешил услужливо схватить мой чемодан, а гордо возглавил процессию и подвел нас к старенькому грузовичку. Из щелей побитого кузова «газончика» на асфальт капала какая-то подозрительная бурая жидкость. Специфический запах, исходивший от автомобиля, у меня вызывал желание расстаться со вчерашним ужином!? Но еще больший ужас вызвало то, что прапорщик мгновенно вскочил в кабину с громким криком:
- Товарищи офицеры, я - старший машины! Прошу занять места в кузове автомобиля!
Когда я понял, что придется забираться в этот «мусорный бак на колесах», я робко поинтересовался у встречающего:
- Нельзя ли добраться к месту службы каким либо другим видом транспорта?
На что старший машины негодующе сообщил нам неблагодарным, что дежурная машина в части и так на вес золота!? Её сняли с перевозки отходов из столовой на свинарник по приказу лично заместителя командира бригады по тылу, чтобы немедленно доставить нас в штаб части. После услышанного, у меня исчезло желание благодарить командование Соликамской бригады за «заботу и внимание» - такая «заботушка» нам не нужна...
Кое-как забравшись в этот «генератор свиноводства», мы с трудом заняли «третью позицию» на скользком полу кузова, и «ГАЗ-51» повёз нас на встречу мечте и карьере! Минут 20 два молодых лейтенанта в парадной форме «танцевали», как медведи на льду, боясь прикасаться к грязным, промасленным и вонючим бортам.!? Зрелище со стороны должно было быть захватывающим… Однако, вспоминая урок пермского троллейбуса, я понял, что все нормально. На этой замечательной планете совсем другая система координат и придется перенастраивать свой компас.
Была суббота. Пока мы добрались до части, все руководители уже уехали домой и в штабе остался только начальник отдела кадров, как ответственный по бригаде. Выслушав наши доклады, он тут же оформил моему спутнику документы, рассказал, как добраться до аэропорта, и пожелал успехов в службе.
А меня он вывел из штаба, показал, где находится моя 10 рота. Передал распоряжение командира о том, что к новому месту службы я должен прибыть в понедельник. А пока могу отдыхать - для меня заказан номер в гостинице и автобусная остановка находится в конце улицы.
Добравшись до местного отеля я был приятно удивлен одноместным номером. Тут подвоха я не узрел, наоборот, был невероятно доволен открывающейся самостоятельностью. Сходил в универмаг, купил электроплитку, чайник, кастрюлю, чашку и, разумеется, вилку, нож и ложку. Ресторан ждал меня на ужин. Но, впервые почувствовав себя настоящим хозяином, я поужинал «дома» и быстро заснул.
Проснувшись ранним воскресным утром, и выпив чашку чая с печеньем, я решил съездить в часть на разведку. В воскресенье никого из командования нет и можно спокойно познакомиться с ротой. Не долго думая, я одел полевую форму, обул новые яловые сапоги, затянулся портупеей, и поехал в часть. Если бы знал, чем для меня кончится этот выходной...
Войдя в казарму я сразу зашел в канцелярию, сел за стол замполита и хотел изучить содержимое ящиков стола, но не успел. В коридоре одновременно дневальный, как положено, позвал дежурного и дико завыла сигнализация. Выскочив из кабинета, я увидел над постом дневального моргающий красный трафарет «СВОДНЫЙ ОТРЯД». Дежурный по роте удивленно рассматривал меня, потом представился и стал открывать «ружпарк». Спросил, кто я такой? Теперь уже я представился, как новый замполит роты и поинтересовался:
- Что случилось? Что надо делать по сигналу? Где другие офицеры роты?
Дежурный ответил, что все в командировках, в розыскных нарядах, что я теперь буду единственным офицером в подразделении. Надо сейчас выходить на место построения всем и вытаскивать туда же все, что по сигналу «сбор сводного отряда» положено. Солдаты в это время тащили на плац ручной пулемет и снайперскую винтовку, ящики с гранатами и боеприпасами…
Пару минут я слегка растерянно стоял и смотрел на происходящее. И тут меня посетила шальная мысль: «я же единственный офицер в роте и должен командовать, а не наблюдать!?» Я попросил дежурного выдать мне пистолет бывшего замполита. Сержант резонно заметил, что оружие за мной не закреплено, и он меня первый раз видит. Пришлось выступить с убедительной речью о том, что все равно я единственный офицер в подразделении, а оружие в понедельник закрепят. Когда сержант заполнял книгу выдачи оружия, выяснилось, что мы земляки! Более того, оказалось, что почти все сержанты роты призваны с Западной Украины. После этого дело пошло живее. Дежурный начал подсказывать мне, что делать, и через несколько минут взвод в полной экипировке стоял на плацу. Рядом выстраивались бойцы по 5-10 человек из других рот - это все, кто был свободен от службы. В строю и перед строем я не заметил ни одного офицера или прапорщика. Получалось, что лейтенант Осадчук - один на весь сводный отряд.
Перепуганный дежурный по части прибежал к роте и рассказал мне, как старшему, что в соседней Кизиловской бригаде совершён вооруженный побег с убийством двух солдат. Команда поднять по тревоге сводный отряд в Соликамск поступила из Москвы. За командиром части машина уже вышла. Будьте в готовности доложить командиру о составе сводного отряда.
Тут мне стало страшновато: видимо придётся первый раз докладывать не на уроке преподавателю, а командиру части в реальной обстановке. А главное - ведь мы друг друга ещё в глаза не видели!? Пришлось припомнить всё, чему учили на занятиях по тактико- специальной подготовке майор Назаров и капитан Орешкин. Быстро составил список личного состава и вооружения своей роты, остатков соседних рот и мысленно отрепетировал доклад…
Машина с командиром подошла. Но он вместо плаца последовал на КПП и там на повышенных тонах разговаривал с кем-то по телефону. Было слышно в открытое окно как командир кого-то убеждает, что поставленную задачу выполнить не может, так как в части на данный момент нет ни одного офицера!? После короткой паузы он перешёл на крик:
- Да это не офицер, его еще в списках части нет!? Как ему можно доверять людей и оружие!? - Тирада завершила телефонный разговор.
Я понял, что речь идет обо мне, и неприятный холодок пробежал по спине. Представил, как сейчас на глазах у солдат и сержантов выгонят со строя молодого лейтенанта и с позором отберут оружие... Картина вырисовывалась прескверная, но расстраиваться было уже некогда - командир бригады подполковник Литвинов шел к месту построения.
Я подал команду «Смирно!» и доложил вроде бы так, как положено. Помню очень сердитое выражение лица комбрига. Не дослушав до конца доклад, он прервал его вопросом:
- Ты кто такой? Ты что тут делаешь, лейтенант?
Тщетно я попытался объяснить - подполковник снова прервал меня и тихо произнёс:
- Ну и гулял бы себе по городу, ел мороженное до понедельника...
Стало обидно до слез, как ребенку, у которого отбирают любимую игрушку. Командир осмотрел бегло куцый «сводный отряд», дал команду стать в строй и ждать дальнейших указаний. А сам вернулся на контрольно-пропускной пункт.
Вновь крик командира разлетелся над плацем:
- Да он зеленее ёлки, только что с поезда!? Какой из него розыскник!?
Но тут я был не согласен: я уже больше 12 часов с поезда и морально готов к выполнению любой боевой задачи! В тревожном ожидании прошло минут 20. Наконец, командир вернулся на плац и подозвал меня. Осмотрел еще раз моё снаряжение и оружие.
- Ну, Осадчук, пеняй на себя! Сам напросился. Обязанности старшего машины знаешь?
Ответ я выпалил чётко, как на экзаменах. Командир, видимо, остался доволен моим школярским ответом и уже спокойным тоном сказал:
- Поедешь старшим машины. Но учти - это не учеба, здесь двойкой не отделаешься - каждый твой промах может стоить жизни подчинённых! Сейчас лишнее оружие сдать, экипировку проверить и через 15 минут - на посадку вместе со взводом.
У меня отлегло: я в деле, позор пока отменяется!
Через 40 минут небольшая колонна, состоящая из командирского УАЗа, радийной КШМ и ЗИЛ-131 с солдатами, где в кабине гордо восседал я, покинула Соликамск. Мы направились, минуя Березняки в сторону города Яйва. В первые минуты, придавленный непомерным грузом ответственности, как старший машины, я был чрезвычайно напряжен. В мыслях я сравнивал себя с командиром танка, идущего в первую в своей жизни атаку. Но через полчаса, осознав, что в этой «атаке» я влияю на успех примерно так же, как муха на лобовом стекле влияет на скорость нашего ЗИЛа, я расслабился! И больше по этому поводу никогда не напрягался.
Полтора часа монотонной езды несколько меня расслабили, слегка утомили и налет романтики прошел. Тем более, что выполнение поставленной задачи подходило к концу и предстоял нудный путь назад. Я даже представил, что сегодня обязательно пообедаю или поужинаю в ресторане - отмечу первый день офицерской службы. Но как же я ошибался!
Колонна неожиданно остановилась. Комбриг поднялся в КШМку. Я вышел из кабины и бодро спросил у воинов в кузове все-ли в порядке. Со стороны это выглядело весьма комично. Бойцы заулыбались и кто-то из сержантов ответил, что всё в норме. Как потом выяснилось, больше половины моих подчиненных были старше меня по возрасту. В роту розыска подбирались солдаты и сержанты из числа спортсменов, с высшим или незаконченным высшим образованием. И все они были опытнее меня по службе...
Тем временем через открытую в радийной машине дверь было слышно, как эмоционально подполковник Литвинов ведет переговоры. Из разговора я понял, что он до последнего момента надеялся на помощь от соседей. Из Кизеловской бригады обещали прислать опытного офицера, который должен был возглавить руководство операцией. Однако что-то пошло не так и теперь командир мог рассчитывать только на собственные силы. А его силы это он, я и взвод солдат.
В дальнейшем разговор пошёл уже о достоинствах и недостатках моей персоны. Главное из достоинств было одно - это то, что я есть в наличии! По словам комбрига лучше бы и этого не было. Он почти кричал негодующе, что в условиях возможного боестолкновения с вооруженными бандитами оставить 80-ти километровый рубеж на мальчишку, почти школьника - это преступление, и он на это не согласен.
Подполковник на мгновение выглянул из кузова, увидел меня и рявкнул страшным голосом, в который вложил все «несогласие» с тем офицером дивизии, с кем разговаривал:
- В ма-ши-ну???!!!
Я пулей влетел в кабину и затих, как мышка перед кошкой. Понял, что в воздухе запахло грозой. И предчувствие меня не обмануло. Командир нервно выскочил из КШМки, решительно направился в мою сторону и громко скомандовал:
- Лейтенант, ко мне!
Я выпрыгнул на землю. Увидев лицо Литвинова, впервые реально пожалел, что не ем сейчас мороженное, а нахожусь здесь. Захотелось стать маленьким и спрятаться под машину. Комбрига будто подменили. Без какой бы то ни было лирики, он развернул карту и начал ставить задачу на проведению операции по блокированию участка с периметром 80 километров, розыску и задержанию вооруженных преступников. Задачу он ставил так, как будто, по его же словам, перед ним не вчерашний школьник, а умудренный опытом комбат.
Я до конца ещё не верил происходящему. Хотя уже понимал, что получив приказ, комбриг действовал по принципу: ну хотели - так получите, я не виноват. Но мне от этого легче не было. Ибо стало ясно, что организация всего этого «пикничка» теперь возлагалась на меня. Отметив на карте места, где я должен был выставить посты, а где - розыскные группы, Литвинов уже не задавал вопросов, как пару часов назад, «что такое розыскной пост», а лаконично отдал приказ приступить к блокированию местности.
Командир сел в УАЗ и громко хлопнул дверцей. Через пару минут обе машины скрылись за поворотом. Я остался один. Нет, конечно не один! На меня ещё смотрели 25 пар горячих глаз, беззвучно вопрошавших: «Что дальше?» Все произошло так внезапно и стремительно, что в голове едва мелькнула и пропала мысль: «ужин в ресторане уехал куда-то за горизонт». Стало понятно главное - детские игры кончились.
Дальше я действовал скорее по интуиции, чем руководствуясь какими-то знаниями или опытом - их просто не было. Всплывали какие-то отрывочные воспоминания о занятиях по ТСП. И моменты, казавшиеся когда-то ненужной формальностью, вдруг приобрели серьезное значение. Я стал думать о людях в машине, о подчинённых, которые ещё не знали даже моего имени и отчества.
Учитывая обстановку, распорядился одеть каски и бронежилеты. Назначил наблюдателей по обоим бортам. Ведь пули могли прилететь совсем не учебные. На удивление, все выполнили мои распоряжения без всякого ропота или смешков. Осознание всей серьезности ситуации пришло и к моим подчинённым.
Я дал команду и машина, свернув с трассы на проселочную дорогу, углубилась в лес. По сторонам нас встречали молодые сосны и берёзы, в узких местах хлестали по кабине длинные лапы ёлок и лиственниц. Лес был светлым, без бурелома и кустов, просматривался хорошо. И тревожное чувство ожидания автоматной очереди из-за любого дерева сменилось чувством уверенности, что по такому лесу мы сможем легко, ещё засветло, добраться до указанных на карте рубежей и выполнить боевую задачу.
Но некоторое чувство незащищенности всё-таки осталось. День был солнечным, теплым и все страхи казались уже позади: мы ехали навстречу приключениям. И они не заставили себя ждать. Дорога становилась всё уже, а в некоторых местах даже заросла кустарником. Видно было, что по ней несколько лет никто не ездил. Выехав из очередного поворота, машина вдруг оказалась на абсолютно круглой зеленой лесной лужайке. Не успев понять, что на этой лужайке нет дороги, машина клюнула носом, зарывшись в траву. По самой лужайке пошла небольшая волна. Я выпрыгнул из машины и понял, что это не лужайка, а болото, покой которого уже десятилетия никто не нарушал!?
Передние колеса тяжёлого ЗИЛа по ступицу были уже в трясине, а задние еще стояли на песке. Водитель попытался сдать назад, но это только ухудшило положение. Два задних моста быстро вырыли себе ямку в мокром песке, а передние еще сантиметров на 10 ушли в болото. Ситуация усложнялась с каждой минутой, так как передние колеса медленно, но неуклонно погружались в зелено-черную жижу.
Я дал команду «к машине». Построил взвод. Оружие сложили на сухом месте, выставили часового. Провел короткое совещание. Сержанты и большинство солдат вместе с водителем предлагали послать человека на трассу за буксиром и вытащив машину, возвращаться на ней назад. Так как объехать болото было невозможно, то и задача, поставленная нам была невыполнима.
На мгновение представил себе, как Литвинов доложит наверх о случившемся с ехидной усмешкой: «но я же вас предупреждал!?» Для командира это будет подтверждением его правоты, а для меня - концом не начавшейся карьеры. Этот вариант меня совершенно не устраивал.
Мозг с сумасшедшей скоростью искал выход. Видимо от стрессовой ситуации вдруг я вспомнил эпизод какого-то фильма о войне. Перед глазами мелькали кадры, как где-то в белорусских болотах, солдаты вытаскивали из трясины знаменитую «полуторку». Решение пришло быстро, благо водитель был опытный и машина была полностью укомплектована. Весь шанцевый инструмент - топоры, лопаты и пила - был в наличии.
Распределив солдат по группам, объяснил, что кому делать. И минут через 10 первые бревна легли вдоль колес по обоим бортам. Под задними колесами подрыли песок и подложили верхушки срубленных деревьев. Затем под передние подложили длинное бревно и как рычагом попытались поднять машину над трясиной. Первое бревно оказалось слишком тонкое, оно треснуло, слегка приподняв машину. Но это показало, что идея верная. Выбрав бревно потолще, мы повторили попытку, и на этот раз Архимед не подвел! Машина медленно перекосившись на другой борт поднялась из болота. Человек 10 повисли на рычаге, как муравьи. Мгновенно под висящее колесо подставили бревна потоньше и опустили на них машину. То же повторили и с другим бортом. Передняя часть машины заметно поднялась.
Попугав немного визжащим стартером, ЗИЛ завелся. Мы дружно облепили машину. Водитель осторожно начал сдавать назад. И через пару мгновений машина стояла на твердом грунте. Этой маленькой победе мы радовались как дети!
Надо сказать, что все это время взвод работал дружно, с азартом. Отлынивающих не было. Да и кой-какая слава мне досталась. Я услышал из разговора с другой стороны машины: «А лейтенант-то наш ничего, хорошо придумал!». Было довольно приятно, ведь шел только первый день моей офицерской службы. Главное было сделано: машина спасена. Но что дальше?
Погрузится в машину и вернуться в часть? Об этом и речи не могло быть. Все равно, что добровольно идти на плаху. Посовещавшись немного с сержантами, я взял лист бумаги и написал первый в жизни рапорт или боевое донесение командиру. Доложил, что проезжей дороги нет. Карта образца 1937 года не соответствует действительному положению дорог, болот и других ориентиров на местности. В этих условиях я принял решение совершить пеший марш и по выставлению всех постов доложу по телефону из ближайшего населённого пункта. Проинструктировал водителя. Передал с ним рапорт и абсолютно бесполезную радиостанцию Р-105 весом 15 кг и радиусом действия в 5 км (разве что с медведями связываться).
4. Кровавые мозоли
Отправив машину в часть, дал команду: «За мной, бегом марш!». И мы побежали. Надо сказать, что адреналин бил через край, забивая рассудок. Пробежав несколько сотен метров я не увидел радости на лицах солдат. Услышал сзади не очень приятные слова. И тут до меня дошло. Я налегке, с одним пистолетом, а на каждом воине 9 кг бронежилет, каска, автомат, а за спиной вещмешок с сухим пайком на 3 суток и другими припасами. Пробежать 80 километров все равно не получится.
Остановил взвод. Сделал вид, что просто проверяю экипировку. Разрешил снять каски, закатать рукава и расстегнуть пуговицы. Так один из сержантов подсказал. Да, взял у солдата вещмешок с хлебом. У него он был вторым. При этом не забыл рассказать историческую байку о том, как один древний философ, участвуя в переходе, добровольно взялся нести самую большую корзину с хлебом. Над ним посмеялись, но через несколько дней, он сам уже посмеивался над другими. Так как корзина его была пуста, а они, как и прежде, тащили свой груз.
Ход удался. И следующие 5-6 километров до выхода из леса прошли довольно быстро. Да и положительных баллов я себе добавил. Было очень приятно видеть, что все распоряжения выполнялись четко. И даже вначале принятое с улыбкой решение организовать дозор, периодически сменяемый, через какое-то время выполнялось уже как само собой разумеющиеся. Все страхи первого дня остались позади. Как говорят в таких случаях: «Стая приняла вожака!»
Порядочно уставшие, мокрые от пота, мы вышли на опушку. Примерно в километре от нас виднелись дома маленькой деревушки. Поселение было обнесено изгородью, а въезд преграждало что-то похожее на ворота. Я это видел впервые, и мне солдаты объяснили, что это околица. В деревушке предстояло выставить первый розыскной пост.
Выслав дозоры справа и слева от деревни, как учили, я объявил привал. Дал команду переобуться и сам сделал тоже самое. Но для меня это оказалось не так-то просто. Последние несколько километров ноги горели и я понимал, что натер мозоли новыми сапогами. Но храбрился и не подавал виду. Однако, когда снял тяжеленные яловые сапоги, то сам ужаснулся!? Носки были разодраны в клочья, кровавые мозоли выше пяток давно лопнули, а из сапог выкатились несколько капель крови. Было понятно, что дальше я так идти не смогу.
Солдаты сгрудились вокруг. Смотрели на это «чудо» и давали всякие советы. Выручил заместитель командира взвода сержант Сергей Якубив. Толковый парень, опытный спортсмен и мой земляк. Он с кем-то переговорил и мне вместо советов начали оказывать реальную помощь.
Во взводе служили бывалые спортсмены, давно лечившие травмы самостоятельно. Мозоли мои обработали каким-то белым порошком. Из вещмешка достали ИПП и плотно забинтовали ноги. Один боец снял с себя старые, сильно растоптанные сапоги и отдал их мне. Сам переобулся в полукеды. А я свои новые яловые сапожки оставил под елочкой, с надеждой, что может кому-нибудь из местных охотников они пригодятся.
Над деревенькой солнце встало в зените. Мой первый день офицерской и конвойной службы подходил к самой середине, а впереди было ещё примерно 70 километров лесных неизведанных дорог… Всё ещё только начиналось!
Майор в отставке Осадчук В.В.,
5 апреля 2020 года, Соликамск.
Продолжение следует. Начало записок здесь:
https://nikolay-suslov.livejournal.com/1205980.html
Будьте здоровы, друзья! Завтра уже весна!
На глазах были только слезы.
И тихонько томилась душа,
Так внезапно развеялись грезы... (интер-вирши)
3. Комбриг и первая кровь
(продолжение воспоминаний Владимира Осадчука)
На всю жизнь остался в памяти первый день офицерской службы. Он так необычно и увлекательно прошёл, что я почувствовал себя одним из любимых героев романа Фенимора Купера. А дело было так.
Соликамск встретил нас провинциальной серостью и грязью. Лишь вождь стоял над привокзальной площадью блестящий, как новый пятак, и сверху указывал верную дорогу - точно на Запад. Нас прибыло из Перми двое. В попутчики мне попался еще один выпускник какого-то командного училища. На перроне нас встретил высокий, дородный прапорщик, которого послали встречать молодых офицеров.
Первое чувство, испытанное мною на вокзале, было осознание собственной важности. Второе - желание выразить искреннюю благодарность за заботу и внимание командованию части.
Тем временем прапорщик обратился ко мне, как к брату:
- Это ты - Осадчук?
Получив утвердительный ответ, прапорщик не спешил услужливо схватить мой чемодан, а гордо возглавил процессию и подвел нас к старенькому грузовичку. Из щелей побитого кузова «газончика» на асфальт капала какая-то подозрительная бурая жидкость. Специфический запах, исходивший от автомобиля, у меня вызывал желание расстаться со вчерашним ужином!? Но еще больший ужас вызвало то, что прапорщик мгновенно вскочил в кабину с громким криком:
- Товарищи офицеры, я - старший машины! Прошу занять места в кузове автомобиля!
Когда я понял, что придется забираться в этот «мусорный бак на колесах», я робко поинтересовался у встречающего:
- Нельзя ли добраться к месту службы каким либо другим видом транспорта?
На что старший машины негодующе сообщил нам неблагодарным, что дежурная машина в части и так на вес золота!? Её сняли с перевозки отходов из столовой на свинарник по приказу лично заместителя командира бригады по тылу, чтобы немедленно доставить нас в штаб части. После услышанного, у меня исчезло желание благодарить командование Соликамской бригады за «заботу и внимание» - такая «заботушка» нам не нужна...
Кое-как забравшись в этот «генератор свиноводства», мы с трудом заняли «третью позицию» на скользком полу кузова, и «ГАЗ-51» повёз нас на встречу мечте и карьере! Минут 20 два молодых лейтенанта в парадной форме «танцевали», как медведи на льду, боясь прикасаться к грязным, промасленным и вонючим бортам.!? Зрелище со стороны должно было быть захватывающим… Однако, вспоминая урок пермского троллейбуса, я понял, что все нормально. На этой замечательной планете совсем другая система координат и придется перенастраивать свой компас.
Была суббота. Пока мы добрались до части, все руководители уже уехали домой и в штабе остался только начальник отдела кадров, как ответственный по бригаде. Выслушав наши доклады, он тут же оформил моему спутнику документы, рассказал, как добраться до аэропорта, и пожелал успехов в службе.
А меня он вывел из штаба, показал, где находится моя 10 рота. Передал распоряжение командира о том, что к новому месту службы я должен прибыть в понедельник. А пока могу отдыхать - для меня заказан номер в гостинице и автобусная остановка находится в конце улицы.
Добравшись до местного отеля я был приятно удивлен одноместным номером. Тут подвоха я не узрел, наоборот, был невероятно доволен открывающейся самостоятельностью. Сходил в универмаг, купил электроплитку, чайник, кастрюлю, чашку и, разумеется, вилку, нож и ложку. Ресторан ждал меня на ужин. Но, впервые почувствовав себя настоящим хозяином, я поужинал «дома» и быстро заснул.
Проснувшись ранним воскресным утром, и выпив чашку чая с печеньем, я решил съездить в часть на разведку. В воскресенье никого из командования нет и можно спокойно познакомиться с ротой. Не долго думая, я одел полевую форму, обул новые яловые сапоги, затянулся портупеей, и поехал в часть. Если бы знал, чем для меня кончится этот выходной...
Войдя в казарму я сразу зашел в канцелярию, сел за стол замполита и хотел изучить содержимое ящиков стола, но не успел. В коридоре одновременно дневальный, как положено, позвал дежурного и дико завыла сигнализация. Выскочив из кабинета, я увидел над постом дневального моргающий красный трафарет «СВОДНЫЙ ОТРЯД». Дежурный по роте удивленно рассматривал меня, потом представился и стал открывать «ружпарк». Спросил, кто я такой? Теперь уже я представился, как новый замполит роты и поинтересовался:
- Что случилось? Что надо делать по сигналу? Где другие офицеры роты?
Дежурный ответил, что все в командировках, в розыскных нарядах, что я теперь буду единственным офицером в подразделении. Надо сейчас выходить на место построения всем и вытаскивать туда же все, что по сигналу «сбор сводного отряда» положено. Солдаты в это время тащили на плац ручной пулемет и снайперскую винтовку, ящики с гранатами и боеприпасами…
Пару минут я слегка растерянно стоял и смотрел на происходящее. И тут меня посетила шальная мысль: «я же единственный офицер в роте и должен командовать, а не наблюдать!?» Я попросил дежурного выдать мне пистолет бывшего замполита. Сержант резонно заметил, что оружие за мной не закреплено, и он меня первый раз видит. Пришлось выступить с убедительной речью о том, что все равно я единственный офицер в подразделении, а оружие в понедельник закрепят. Когда сержант заполнял книгу выдачи оружия, выяснилось, что мы земляки! Более того, оказалось, что почти все сержанты роты призваны с Западной Украины. После этого дело пошло живее. Дежурный начал подсказывать мне, что делать, и через несколько минут взвод в полной экипировке стоял на плацу. Рядом выстраивались бойцы по 5-10 человек из других рот - это все, кто был свободен от службы. В строю и перед строем я не заметил ни одного офицера или прапорщика. Получалось, что лейтенант Осадчук - один на весь сводный отряд.
Перепуганный дежурный по части прибежал к роте и рассказал мне, как старшему, что в соседней Кизиловской бригаде совершён вооруженный побег с убийством двух солдат. Команда поднять по тревоге сводный отряд в Соликамск поступила из Москвы. За командиром части машина уже вышла. Будьте в готовности доложить командиру о составе сводного отряда.
Тут мне стало страшновато: видимо придётся первый раз докладывать не на уроке преподавателю, а командиру части в реальной обстановке. А главное - ведь мы друг друга ещё в глаза не видели!? Пришлось припомнить всё, чему учили на занятиях по тактико- специальной подготовке майор Назаров и капитан Орешкин. Быстро составил список личного состава и вооружения своей роты, остатков соседних рот и мысленно отрепетировал доклад…
Машина с командиром подошла. Но он вместо плаца последовал на КПП и там на повышенных тонах разговаривал с кем-то по телефону. Было слышно в открытое окно как командир кого-то убеждает, что поставленную задачу выполнить не может, так как в части на данный момент нет ни одного офицера!? После короткой паузы он перешёл на крик:
- Да это не офицер, его еще в списках части нет!? Как ему можно доверять людей и оружие!? - Тирада завершила телефонный разговор.
Я понял, что речь идет обо мне, и неприятный холодок пробежал по спине. Представил, как сейчас на глазах у солдат и сержантов выгонят со строя молодого лейтенанта и с позором отберут оружие... Картина вырисовывалась прескверная, но расстраиваться было уже некогда - командир бригады подполковник Литвинов шел к месту построения.
Я подал команду «Смирно!» и доложил вроде бы так, как положено. Помню очень сердитое выражение лица комбрига. Не дослушав до конца доклад, он прервал его вопросом:
- Ты кто такой? Ты что тут делаешь, лейтенант?
Тщетно я попытался объяснить - подполковник снова прервал меня и тихо произнёс:
- Ну и гулял бы себе по городу, ел мороженное до понедельника...
Стало обидно до слез, как ребенку, у которого отбирают любимую игрушку. Командир осмотрел бегло куцый «сводный отряд», дал команду стать в строй и ждать дальнейших указаний. А сам вернулся на контрольно-пропускной пункт.
Вновь крик командира разлетелся над плацем:
- Да он зеленее ёлки, только что с поезда!? Какой из него розыскник!?
Но тут я был не согласен: я уже больше 12 часов с поезда и морально готов к выполнению любой боевой задачи! В тревожном ожидании прошло минут 20. Наконец, командир вернулся на плац и подозвал меня. Осмотрел еще раз моё снаряжение и оружие.
- Ну, Осадчук, пеняй на себя! Сам напросился. Обязанности старшего машины знаешь?
Ответ я выпалил чётко, как на экзаменах. Командир, видимо, остался доволен моим школярским ответом и уже спокойным тоном сказал:
- Поедешь старшим машины. Но учти - это не учеба, здесь двойкой не отделаешься - каждый твой промах может стоить жизни подчинённых! Сейчас лишнее оружие сдать, экипировку проверить и через 15 минут - на посадку вместе со взводом.
У меня отлегло: я в деле, позор пока отменяется!
Через 40 минут небольшая колонна, состоящая из командирского УАЗа, радийной КШМ и ЗИЛ-131 с солдатами, где в кабине гордо восседал я, покинула Соликамск. Мы направились, минуя Березняки в сторону города Яйва. В первые минуты, придавленный непомерным грузом ответственности, как старший машины, я был чрезвычайно напряжен. В мыслях я сравнивал себя с командиром танка, идущего в первую в своей жизни атаку. Но через полчаса, осознав, что в этой «атаке» я влияю на успех примерно так же, как муха на лобовом стекле влияет на скорость нашего ЗИЛа, я расслабился! И больше по этому поводу никогда не напрягался.
Полтора часа монотонной езды несколько меня расслабили, слегка утомили и налет романтики прошел. Тем более, что выполнение поставленной задачи подходило к концу и предстоял нудный путь назад. Я даже представил, что сегодня обязательно пообедаю или поужинаю в ресторане - отмечу первый день офицерской службы. Но как же я ошибался!
Колонна неожиданно остановилась. Комбриг поднялся в КШМку. Я вышел из кабины и бодро спросил у воинов в кузове все-ли в порядке. Со стороны это выглядело весьма комично. Бойцы заулыбались и кто-то из сержантов ответил, что всё в норме. Как потом выяснилось, больше половины моих подчиненных были старше меня по возрасту. В роту розыска подбирались солдаты и сержанты из числа спортсменов, с высшим или незаконченным высшим образованием. И все они были опытнее меня по службе...
Тем временем через открытую в радийной машине дверь было слышно, как эмоционально подполковник Литвинов ведет переговоры. Из разговора я понял, что он до последнего момента надеялся на помощь от соседей. Из Кизеловской бригады обещали прислать опытного офицера, который должен был возглавить руководство операцией. Однако что-то пошло не так и теперь командир мог рассчитывать только на собственные силы. А его силы это он, я и взвод солдат.
В дальнейшем разговор пошёл уже о достоинствах и недостатках моей персоны. Главное из достоинств было одно - это то, что я есть в наличии! По словам комбрига лучше бы и этого не было. Он почти кричал негодующе, что в условиях возможного боестолкновения с вооруженными бандитами оставить 80-ти километровый рубеж на мальчишку, почти школьника - это преступление, и он на это не согласен.
Подполковник на мгновение выглянул из кузова, увидел меня и рявкнул страшным голосом, в который вложил все «несогласие» с тем офицером дивизии, с кем разговаривал:
- В ма-ши-ну???!!!
Я пулей влетел в кабину и затих, как мышка перед кошкой. Понял, что в воздухе запахло грозой. И предчувствие меня не обмануло. Командир нервно выскочил из КШМки, решительно направился в мою сторону и громко скомандовал:
- Лейтенант, ко мне!
Я выпрыгнул на землю. Увидев лицо Литвинова, впервые реально пожалел, что не ем сейчас мороженное, а нахожусь здесь. Захотелось стать маленьким и спрятаться под машину. Комбрига будто подменили. Без какой бы то ни было лирики, он развернул карту и начал ставить задачу на проведению операции по блокированию участка с периметром 80 километров, розыску и задержанию вооруженных преступников. Задачу он ставил так, как будто, по его же словам, перед ним не вчерашний школьник, а умудренный опытом комбат.
Я до конца ещё не верил происходящему. Хотя уже понимал, что получив приказ, комбриг действовал по принципу: ну хотели - так получите, я не виноват. Но мне от этого легче не было. Ибо стало ясно, что организация всего этого «пикничка» теперь возлагалась на меня. Отметив на карте места, где я должен был выставить посты, а где - розыскные группы, Литвинов уже не задавал вопросов, как пару часов назад, «что такое розыскной пост», а лаконично отдал приказ приступить к блокированию местности.
Командир сел в УАЗ и громко хлопнул дверцей. Через пару минут обе машины скрылись за поворотом. Я остался один. Нет, конечно не один! На меня ещё смотрели 25 пар горячих глаз, беззвучно вопрошавших: «Что дальше?» Все произошло так внезапно и стремительно, что в голове едва мелькнула и пропала мысль: «ужин в ресторане уехал куда-то за горизонт». Стало понятно главное - детские игры кончились.
Дальше я действовал скорее по интуиции, чем руководствуясь какими-то знаниями или опытом - их просто не было. Всплывали какие-то отрывочные воспоминания о занятиях по ТСП. И моменты, казавшиеся когда-то ненужной формальностью, вдруг приобрели серьезное значение. Я стал думать о людях в машине, о подчинённых, которые ещё не знали даже моего имени и отчества.
Учитывая обстановку, распорядился одеть каски и бронежилеты. Назначил наблюдателей по обоим бортам. Ведь пули могли прилететь совсем не учебные. На удивление, все выполнили мои распоряжения без всякого ропота или смешков. Осознание всей серьезности ситуации пришло и к моим подчинённым.
Я дал команду и машина, свернув с трассы на проселочную дорогу, углубилась в лес. По сторонам нас встречали молодые сосны и берёзы, в узких местах хлестали по кабине длинные лапы ёлок и лиственниц. Лес был светлым, без бурелома и кустов, просматривался хорошо. И тревожное чувство ожидания автоматной очереди из-за любого дерева сменилось чувством уверенности, что по такому лесу мы сможем легко, ещё засветло, добраться до указанных на карте рубежей и выполнить боевую задачу.
Но некоторое чувство незащищенности всё-таки осталось. День был солнечным, теплым и все страхи казались уже позади: мы ехали навстречу приключениям. И они не заставили себя ждать. Дорога становилась всё уже, а в некоторых местах даже заросла кустарником. Видно было, что по ней несколько лет никто не ездил. Выехав из очередного поворота, машина вдруг оказалась на абсолютно круглой зеленой лесной лужайке. Не успев понять, что на этой лужайке нет дороги, машина клюнула носом, зарывшись в траву. По самой лужайке пошла небольшая волна. Я выпрыгнул из машины и понял, что это не лужайка, а болото, покой которого уже десятилетия никто не нарушал!?
Передние колеса тяжёлого ЗИЛа по ступицу были уже в трясине, а задние еще стояли на песке. Водитель попытался сдать назад, но это только ухудшило положение. Два задних моста быстро вырыли себе ямку в мокром песке, а передние еще сантиметров на 10 ушли в болото. Ситуация усложнялась с каждой минутой, так как передние колеса медленно, но неуклонно погружались в зелено-черную жижу.
Я дал команду «к машине». Построил взвод. Оружие сложили на сухом месте, выставили часового. Провел короткое совещание. Сержанты и большинство солдат вместе с водителем предлагали послать человека на трассу за буксиром и вытащив машину, возвращаться на ней назад. Так как объехать болото было невозможно, то и задача, поставленная нам была невыполнима.
На мгновение представил себе, как Литвинов доложит наверх о случившемся с ехидной усмешкой: «но я же вас предупреждал!?» Для командира это будет подтверждением его правоты, а для меня - концом не начавшейся карьеры. Этот вариант меня совершенно не устраивал.
Мозг с сумасшедшей скоростью искал выход. Видимо от стрессовой ситуации вдруг я вспомнил эпизод какого-то фильма о войне. Перед глазами мелькали кадры, как где-то в белорусских болотах, солдаты вытаскивали из трясины знаменитую «полуторку». Решение пришло быстро, благо водитель был опытный и машина была полностью укомплектована. Весь шанцевый инструмент - топоры, лопаты и пила - был в наличии.
Распределив солдат по группам, объяснил, что кому делать. И минут через 10 первые бревна легли вдоль колес по обоим бортам. Под задними колесами подрыли песок и подложили верхушки срубленных деревьев. Затем под передние подложили длинное бревно и как рычагом попытались поднять машину над трясиной. Первое бревно оказалось слишком тонкое, оно треснуло, слегка приподняв машину. Но это показало, что идея верная. Выбрав бревно потолще, мы повторили попытку, и на этот раз Архимед не подвел! Машина медленно перекосившись на другой борт поднялась из болота. Человек 10 повисли на рычаге, как муравьи. Мгновенно под висящее колесо подставили бревна потоньше и опустили на них машину. То же повторили и с другим бортом. Передняя часть машины заметно поднялась.
Попугав немного визжащим стартером, ЗИЛ завелся. Мы дружно облепили машину. Водитель осторожно начал сдавать назад. И через пару мгновений машина стояла на твердом грунте. Этой маленькой победе мы радовались как дети!
Надо сказать, что все это время взвод работал дружно, с азартом. Отлынивающих не было. Да и кой-какая слава мне досталась. Я услышал из разговора с другой стороны машины: «А лейтенант-то наш ничего, хорошо придумал!». Было довольно приятно, ведь шел только первый день моей офицерской службы. Главное было сделано: машина спасена. Но что дальше?
Погрузится в машину и вернуться в часть? Об этом и речи не могло быть. Все равно, что добровольно идти на плаху. Посовещавшись немного с сержантами, я взял лист бумаги и написал первый в жизни рапорт или боевое донесение командиру. Доложил, что проезжей дороги нет. Карта образца 1937 года не соответствует действительному положению дорог, болот и других ориентиров на местности. В этих условиях я принял решение совершить пеший марш и по выставлению всех постов доложу по телефону из ближайшего населённого пункта. Проинструктировал водителя. Передал с ним рапорт и абсолютно бесполезную радиостанцию Р-105 весом 15 кг и радиусом действия в 5 км (разве что с медведями связываться).
4. Кровавые мозоли
Отправив машину в часть, дал команду: «За мной, бегом марш!». И мы побежали. Надо сказать, что адреналин бил через край, забивая рассудок. Пробежав несколько сотен метров я не увидел радости на лицах солдат. Услышал сзади не очень приятные слова. И тут до меня дошло. Я налегке, с одним пистолетом, а на каждом воине 9 кг бронежилет, каска, автомат, а за спиной вещмешок с сухим пайком на 3 суток и другими припасами. Пробежать 80 километров все равно не получится.
Остановил взвод. Сделал вид, что просто проверяю экипировку. Разрешил снять каски, закатать рукава и расстегнуть пуговицы. Так один из сержантов подсказал. Да, взял у солдата вещмешок с хлебом. У него он был вторым. При этом не забыл рассказать историческую байку о том, как один древний философ, участвуя в переходе, добровольно взялся нести самую большую корзину с хлебом. Над ним посмеялись, но через несколько дней, он сам уже посмеивался над другими. Так как корзина его была пуста, а они, как и прежде, тащили свой груз.
Ход удался. И следующие 5-6 километров до выхода из леса прошли довольно быстро. Да и положительных баллов я себе добавил. Было очень приятно видеть, что все распоряжения выполнялись четко. И даже вначале принятое с улыбкой решение организовать дозор, периодически сменяемый, через какое-то время выполнялось уже как само собой разумеющиеся. Все страхи первого дня остались позади. Как говорят в таких случаях: «Стая приняла вожака!»
Порядочно уставшие, мокрые от пота, мы вышли на опушку. Примерно в километре от нас виднелись дома маленькой деревушки. Поселение было обнесено изгородью, а въезд преграждало что-то похожее на ворота. Я это видел впервые, и мне солдаты объяснили, что это околица. В деревушке предстояло выставить первый розыскной пост.
Выслав дозоры справа и слева от деревни, как учили, я объявил привал. Дал команду переобуться и сам сделал тоже самое. Но для меня это оказалось не так-то просто. Последние несколько километров ноги горели и я понимал, что натер мозоли новыми сапогами. Но храбрился и не подавал виду. Однако, когда снял тяжеленные яловые сапоги, то сам ужаснулся!? Носки были разодраны в клочья, кровавые мозоли выше пяток давно лопнули, а из сапог выкатились несколько капель крови. Было понятно, что дальше я так идти не смогу.
Солдаты сгрудились вокруг. Смотрели на это «чудо» и давали всякие советы. Выручил заместитель командира взвода сержант Сергей Якубив. Толковый парень, опытный спортсмен и мой земляк. Он с кем-то переговорил и мне вместо советов начали оказывать реальную помощь.
Во взводе служили бывалые спортсмены, давно лечившие травмы самостоятельно. Мозоли мои обработали каким-то белым порошком. Из вещмешка достали ИПП и плотно забинтовали ноги. Один боец снял с себя старые, сильно растоптанные сапоги и отдал их мне. Сам переобулся в полукеды. А я свои новые яловые сапожки оставил под елочкой, с надеждой, что может кому-нибудь из местных охотников они пригодятся.
Над деревенькой солнце встало в зените. Мой первый день офицерской и конвойной службы подходил к самой середине, а впереди было ещё примерно 70 километров лесных неизведанных дорог… Всё ещё только начиналось!
Майор в отставке Осадчук В.В.,
5 апреля 2020 года, Соликамск.
Продолжение следует. Начало записок здесь:
https://nikolay-suslov.livejournal.com/1205980.html
Будьте здоровы, друзья! Завтра уже весна!