Истеричные рассуждения Михаила Леонтьева о зарплатах топ-менеджеров в "Роснефти"...
Оригинал взят у al391 в Истиричные рассуждения Михаила Леонтьева о зарплатах топ-менеджеров в "Роснефти"...
Михаил Леонтьев журналист, советник президента "Роснефти"
В.Костина― Хотели спросить. На сайте «Роснефти» опубликован доклад, и мы хотели спросить о его зарплате, сколько он получает. Почему все-таки вы раскрыли эти сведения?
М.Леонтьев― Ничего не раскрыли. Я не знаю, раскрыли - не раскрыли. У нас есть стандарт корпоративный, который является публичным документом, он опубликован на сайте. Мы раскрыли корпоративный стандарт, который не собирались скрывать, вот и все. Там указана параметры зарплаты топ-менеджеров. Это является часть стандарта. Там есть вилка зарплаты руководителя, вилки зарплаты первого вице-президента, вице-президентов и других топ-менеджеров, а так же все другие источники вознаграждения кроме оклада. Все это легко считается в рамках этой вот самой вилки. И нас не надо, вообще, заставлять это делать, это рутинная процедура - публикация корпоративного стандарта.
В.Костина― Ну вот я смотрю, «Форбс» уже посчитал, что…
М.Леонтьев― Я не знаю, что считается «Форбс». Они уже один раз посчитали, потом они второй раз посчитали. Ну, что они там посчитали?
В.Костина― Они посчитали, что ежемесячный доклад Сечина составляет 15-20 миллионов рублей.
М.Леонтьев― Они не посчитали - это написано в корпоративном стандарте. Это не Сечина оклад, а оклад председателя правления компании, главы компании по корпоративному стандарту находится между 15-ю и 20-ю миллионами рублей. Это написано у нас на сайте. Дальше написано, каким образом выплачивается премия.
В.Костина― Ну как-то очень много премиальных: и за то, что…
М.Леонтьев― Ну, как много? У нас система такая, при которой у нас значительная часть зарплаты менеджеров зависит от результатов деятельности. Это переменный результат. Это уровни, они зависят от результатов работы. Оклад руководителя компании, естественно, зависит от результатов работы компании в целом в первую очередь, потому что менеджеры, они тоже зависят от результатов работы компании, безусловно, но у них есть еще свой сектор, так сказать, компетенции. А у главы компании компетенция - это вся компания, ее общие результаты работы. Это нормально. Так
вообще строится во всех нормальных компаниях коммерческих крупных. Где-то большая есть постоянная часть, где-то меньше. Мы стремимся увеличить переменную часть, чтобы стимулировать эффективность. Ну вроде, если все посчитать, то Фонд борьбы с коррупцией говорил, что Сечин чуть ли не 5 миллионов в день получает - нет?
М.Леонтьев― Я не знаю, что говорил Фонд борьбы с коррупцией. Люди не за что не отвечают. Я не знаю, что они говорили. Почему я должен комментировать бредни? Откуда они берут? Кто им это сказал? Эти люди занимаются не борьбой с коррупцией - а вы прекрасно, чем они занимаются. Они занимаются политической деятельности оппозиционной. Ну и флаг им в руки - ради бога!
В.Костина― Скажите, пожалуйста, а вот в связи с кризисом были ли уменьшены оклады должностных лиц, топ-менеджеров.
М.Леонтьев― Я вам могу сказать для сведения, что зарплата руководителя - она, если взять обозначенную корпоративным стандартом кромку, она ориентируется на нижние границы этой кромки. Это тоже связано и с внешней конъюнктурой. Называть это кризисом или не кризисом, я не знаю - там есть разные элементы в этом процесса. Потом, извините, у нас же принято обзывать зарплату менеджеров в иностранной валюте - так вот, в иностранной валюте она, как вы понимаете, падает значительно из-за девальвацией. Считать это экономией или нет, не знаю.
В.Костина― Понятно, но просто как бы люди, видя эти огромные цифры…
М.Леонтьев― Но какие огромные цифры?
В.Костина― Но если нижняя кромка - 15 миллионов в месяц…
М.Леонтьев― Вы посчитайте.
В.Костина― Это без всяких прибавок типа 5% от ежемесячного оклада за участие в заседании правления компании.
М.Леонтьев― Совершенно верно, но вы понимаете, что зарплаты топ-менеджеров ориентируются по корпоративному стандарту на зарплату главы компании. Наши топ-менеджеры - это люди с рынка в значительной степени. Там довольно много специалистов мирового класса. На мой взгляд, все специалисты мирового класса, но некоторые из них просто являются, извините, иностранцами, которые проработали значительную часть своей трудовой биографии в крупнейших нефтяных компаниях мира или нефтесервисах на высоких должностях. И компания, которая является крупнейшей компании в мире, не может набирать менеджеров по остаточному принципу. Они после этого перестанет быть крупнейшей по определению - вот, понимаете? Мы крупнейшая компания в мире по добыче, по запасам, по приросту запасов, по эффективности производства - самая крупная компания в мире против всех. Нужно учитывать. И если вы в курсе зарплат топ-менеджеров наших конкурентов, партнеров - я не знаю - компаний, которые являются меньше нашей, меньше - я надеюсь, вам не придет в голову оценивать работу компаний по параметру капитализации на сегодняшний момент, который ничего не отражает в существующей обстановке конъюнктурной, экономической и политической. А по всем остальным показаниям компания самая крупная и самая эффективная, показатели эффективности которой, это затраты на добычу - они у нас самые маленькие в мире.
В.Костина― Но тогда возникает вопрос, почему же тогда «Роснефть» рассчитывала в декабре на средства Фонда национального благосостояния.
М.Леонтьев― Средства Фонда национального благосостояния являются одним из источников рефинансирования. Вот знаете, потрясающая способность журналистов не слышать. Им объясняют как детям просто, по буквам: один из источников рефинансирования - один. Мы не рассчитывали на них. Правительство наше попросило крупнейшие компании сформулировать свои заявки, и мы сформулировали эти заявки так же, как все другие компании на одинаковых с ними основаниях. Подали эти заявки. После чего идет работа по уточнению заявок. Нас просили определиться в приоритетах наших, в анализе: а вот, что будет, если мы профинансируем, а что будет, если не профинансируем. Компания является бюджетообразующей. Мы можем отложить проекты, но при этом правительство и страна должны знать, что бюджет потеряет определенные суммы для него весьма значительные и для вас, кстати, весьма значительные, поскольку, вы являетесь, как и все граждане в России, в той или иной степени бенефициарами доходов бюджета российского и расходов тем не менее, которые с ними связаны тоже. Вот так. Компания и платит в бюджет более 60% своей прибыли. Мы работаем в первую очередь на бюджет, а во вторую очередь - на компанию в том же смысле, в котором компания нуждается в реинвестировании, в финансировании своих проектов и так далее. Вы знаете, что в результате санкций возникли проблемы с рефинансированием, которых у «Роснефти» нет, и быть не могло в нормальных условиях, потому что компания никогда не сталкивалась ни с какими проблемами, чтобы рефинансировать свою деятельность. Банки с удовольствием компании давали, потому что генерирует… это один из крупнейших в мире экспортеров, она генерирует огромный совершенно денежный поток, в валюте в том числе. И никаких проблем не было, но им запретили это делать. Это не вопрос выбора банков, а это вопрос политического давления. Поэтому мы вынуждены искать другие источники финансирования. Мы вынуждены не рефинансировать часть задолженности, а отдавать ее, выплачивать, что, вообще, в коммерческих… вы знаете, в мире считается не совсем нормальным. И задаче же обслуживать долги, а не отдавать их. У нас был такой великий политический деятель - Чаушеску, который отдал все долги Румынии. И чем это кончилось для него, заметьте?
Ну так вот, мы обратились в ФНБ, поскольку нас просили в него обратиться. Извините, есть единственный проект, про который мы говорим, что мы считаем - опять же это не наше мнение, правительство имеет право его разделять или нет, - но мы считаем, что есть единственный проект ФНБ, который государство должно профинансировать. Это проект судостроительного комплекса «Звезда» на Дальнем Востоке, потому что это не корпоративный проект. Мы в нем участвуем, да, он нам нужен, в том числе, но не только нам. Мы не корпоративный проект, мы не судостроители. Это проект развития, это стратегический проект для государства, и мы считаем, что вот туда как раз в настоящих обстоятельствах компания не должна отвлекать собственные средства как заемные, так и собственные на строительство этого проекта в полном масштабе; что это проект государственный, государственно-корпоративный, и государство в этом должно участвовать. И, собственно, по этому поводу у нас существует достаточно высокой степени согласие с правительством на самом деле. У них тоже вроде бы по этому проекту есть высокая степень готовности. Там еще много всяких вопросов, но высокая степень готовности выделить на него средства ФНБ. По остальным, в общем, там вопрос гораздо более сложный. Но это спекуляция, что «компания просит». Во-первых, компания не просит денег, а компания обращается к правительству с предложением профинансировать на возмездной основе проекты, которые с нашей точки зрения, безусловно, дадут возврат, отдачу, как с точки зрения экономики в целом, так и с точки зрения, собственно, самого фонда, потому что фонд должен размещать средства. Вы поймите, Фонд национального благосостояния должен где-то размещать средства. Финансирование наших проектов - это один из лучших, на наш взгляд, способов разместить эти средства, имя основания считать, что они вернуться, причем с соответствующими процентами. Вот все.
В.Костина― Все равно, несмотря на эти цифры, люди…
М.Леонтьев― А что «смотря на цифры»
В.Костина― Знают, что там министры и депутаты себе понизили зарплату…
М.Леонтьев― Значит, мы платим 3 триллиона рублей в бюджет налогов - компания. Никто столько не платит, мы больше всех платим в бюджет стране. Если мы просим для того, чтобы продолжать платить в бюджет эти деньги, потому что мы понимаем, что это одна из наших функций и обязательств - вот для того, чтобы сохранить бюджетные доходы как минимум, а лучше еще умножить их, мы просим профинансировать, то есть прокредитовать компанию на высокоэффективные возвратные проекты в размере. Самая большая цифра, которую называли -полтора триллиона - это же не единовременную сумму вы сейчас даете, это проекты на много лет. А мы в год платим 3 триллиона. Ну извините, что в этом, вообще, зазорного, ненормального? Ненормально - устраивать по этому поводу истерики, в том числе, и оплаченные из известных источников - вот это ненормально. Это паранойя, либо это глупость, либо это, извините меня, ангажированность, причем очень неприятного оттенка - вот, что мы можем сказать по этому поводу. Я вообще не понимаю, в чем проблема? Никто никаких денег нам не выделил, ни одной копейки - дерьма вылито уже такое количество, что я не знаю. Если это дерьмо перевести… оплатить его по низшей ставке, то это уже сопоставимо с нашими претензиями на финансирования. Это за пределами просто всего. По-моему, одно из двух: либо должно быть стыдно, либо отсутствует орган, который критично воспринимает собственную деятельность. Ну ничего тогда не поделаешь. Вот. О чем речь-то? Это бред: компания требует денег! Компания не требует ни у кого. Не будет средств ФНБ - мы найдем другие источники финансирования. Какие-то проекты вынуждены будут, наверное, реструктурироваться по времени, какие-то - нет. Мы найдем другие источники, мы и находим эти источники. Мы как-то справляемся, например, с выплатой долгов в изменившихся финансовых условиях для компания. Условия изменились радикально, но мы справляемся точно по графику без всяких проблем, абсолютно, не получив никаких денег ниоткуда, ни из каких государственных источников.
Взято на http://echo.msk.ru/programs/beseda/1543126-echo/
*однако, пц...
Михаил Леонтьев журналист, советник президента "Роснефти"
В.Костина― Хотели спросить. На сайте «Роснефти» опубликован доклад, и мы хотели спросить о его зарплате, сколько он получает. Почему все-таки вы раскрыли эти сведения?
М.Леонтьев― Ничего не раскрыли. Я не знаю, раскрыли - не раскрыли. У нас есть стандарт корпоративный, который является публичным документом, он опубликован на сайте. Мы раскрыли корпоративный стандарт, который не собирались скрывать, вот и все. Там указана параметры зарплаты топ-менеджеров. Это является часть стандарта. Там есть вилка зарплаты руководителя, вилки зарплаты первого вице-президента, вице-президентов и других топ-менеджеров, а так же все другие источники вознаграждения кроме оклада. Все это легко считается в рамках этой вот самой вилки. И нас не надо, вообще, заставлять это делать, это рутинная процедура - публикация корпоративного стандарта.
В.Костина― Ну вот я смотрю, «Форбс» уже посчитал, что…
М.Леонтьев― Я не знаю, что считается «Форбс». Они уже один раз посчитали, потом они второй раз посчитали. Ну, что они там посчитали?
В.Костина― Они посчитали, что ежемесячный доклад Сечина составляет 15-20 миллионов рублей.
М.Леонтьев― Они не посчитали - это написано в корпоративном стандарте. Это не Сечина оклад, а оклад председателя правления компании, главы компании по корпоративному стандарту находится между 15-ю и 20-ю миллионами рублей. Это написано у нас на сайте. Дальше написано, каким образом выплачивается премия.
В.Костина― Ну как-то очень много премиальных: и за то, что…
М.Леонтьев― Ну, как много? У нас система такая, при которой у нас значительная часть зарплаты менеджеров зависит от результатов деятельности. Это переменный результат. Это уровни, они зависят от результатов работы. Оклад руководителя компании, естественно, зависит от результатов работы компании в целом в первую очередь, потому что менеджеры, они тоже зависят от результатов работы компании, безусловно, но у них есть еще свой сектор, так сказать, компетенции. А у главы компании компетенция - это вся компания, ее общие результаты работы. Это нормально. Так
вообще строится во всех нормальных компаниях коммерческих крупных. Где-то большая есть постоянная часть, где-то меньше. Мы стремимся увеличить переменную часть, чтобы стимулировать эффективность. Ну вроде, если все посчитать, то Фонд борьбы с коррупцией говорил, что Сечин чуть ли не 5 миллионов в день получает - нет?
М.Леонтьев― Я не знаю, что говорил Фонд борьбы с коррупцией. Люди не за что не отвечают. Я не знаю, что они говорили. Почему я должен комментировать бредни? Откуда они берут? Кто им это сказал? Эти люди занимаются не борьбой с коррупцией - а вы прекрасно, чем они занимаются. Они занимаются политической деятельности оппозиционной. Ну и флаг им в руки - ради бога!
В.Костина― Скажите, пожалуйста, а вот в связи с кризисом были ли уменьшены оклады должностных лиц, топ-менеджеров.
М.Леонтьев― Я вам могу сказать для сведения, что зарплата руководителя - она, если взять обозначенную корпоративным стандартом кромку, она ориентируется на нижние границы этой кромки. Это тоже связано и с внешней конъюнктурой. Называть это кризисом или не кризисом, я не знаю - там есть разные элементы в этом процесса. Потом, извините, у нас же принято обзывать зарплату менеджеров в иностранной валюте - так вот, в иностранной валюте она, как вы понимаете, падает значительно из-за девальвацией. Считать это экономией или нет, не знаю.
В.Костина― Понятно, но просто как бы люди, видя эти огромные цифры…
М.Леонтьев― Но какие огромные цифры?
В.Костина― Но если нижняя кромка - 15 миллионов в месяц…
М.Леонтьев― Вы посчитайте.
В.Костина― Это без всяких прибавок типа 5% от ежемесячного оклада за участие в заседании правления компании.
М.Леонтьев― Совершенно верно, но вы понимаете, что зарплаты топ-менеджеров ориентируются по корпоративному стандарту на зарплату главы компании. Наши топ-менеджеры - это люди с рынка в значительной степени. Там довольно много специалистов мирового класса. На мой взгляд, все специалисты мирового класса, но некоторые из них просто являются, извините, иностранцами, которые проработали значительную часть своей трудовой биографии в крупнейших нефтяных компаниях мира или нефтесервисах на высоких должностях. И компания, которая является крупнейшей компании в мире, не может набирать менеджеров по остаточному принципу. Они после этого перестанет быть крупнейшей по определению - вот, понимаете? Мы крупнейшая компания в мире по добыче, по запасам, по приросту запасов, по эффективности производства - самая крупная компания в мире против всех. Нужно учитывать. И если вы в курсе зарплат топ-менеджеров наших конкурентов, партнеров - я не знаю - компаний, которые являются меньше нашей, меньше - я надеюсь, вам не придет в голову оценивать работу компаний по параметру капитализации на сегодняшний момент, который ничего не отражает в существующей обстановке конъюнктурной, экономической и политической. А по всем остальным показаниям компания самая крупная и самая эффективная, показатели эффективности которой, это затраты на добычу - они у нас самые маленькие в мире.
В.Костина― Но тогда возникает вопрос, почему же тогда «Роснефть» рассчитывала в декабре на средства Фонда национального благосостояния.
М.Леонтьев― Средства Фонда национального благосостояния являются одним из источников рефинансирования. Вот знаете, потрясающая способность журналистов не слышать. Им объясняют как детям просто, по буквам: один из источников рефинансирования - один. Мы не рассчитывали на них. Правительство наше попросило крупнейшие компании сформулировать свои заявки, и мы сформулировали эти заявки так же, как все другие компании на одинаковых с ними основаниях. Подали эти заявки. После чего идет работа по уточнению заявок. Нас просили определиться в приоритетах наших, в анализе: а вот, что будет, если мы профинансируем, а что будет, если не профинансируем. Компания является бюджетообразующей. Мы можем отложить проекты, но при этом правительство и страна должны знать, что бюджет потеряет определенные суммы для него весьма значительные и для вас, кстати, весьма значительные, поскольку, вы являетесь, как и все граждане в России, в той или иной степени бенефициарами доходов бюджета российского и расходов тем не менее, которые с ними связаны тоже. Вот так. Компания и платит в бюджет более 60% своей прибыли. Мы работаем в первую очередь на бюджет, а во вторую очередь - на компанию в том же смысле, в котором компания нуждается в реинвестировании, в финансировании своих проектов и так далее. Вы знаете, что в результате санкций возникли проблемы с рефинансированием, которых у «Роснефти» нет, и быть не могло в нормальных условиях, потому что компания никогда не сталкивалась ни с какими проблемами, чтобы рефинансировать свою деятельность. Банки с удовольствием компании давали, потому что генерирует… это один из крупнейших в мире экспортеров, она генерирует огромный совершенно денежный поток, в валюте в том числе. И никаких проблем не было, но им запретили это делать. Это не вопрос выбора банков, а это вопрос политического давления. Поэтому мы вынуждены искать другие источники финансирования. Мы вынуждены не рефинансировать часть задолженности, а отдавать ее, выплачивать, что, вообще, в коммерческих… вы знаете, в мире считается не совсем нормальным. И задаче же обслуживать долги, а не отдавать их. У нас был такой великий политический деятель - Чаушеску, который отдал все долги Румынии. И чем это кончилось для него, заметьте?
Ну так вот, мы обратились в ФНБ, поскольку нас просили в него обратиться. Извините, есть единственный проект, про который мы говорим, что мы считаем - опять же это не наше мнение, правительство имеет право его разделять или нет, - но мы считаем, что есть единственный проект ФНБ, который государство должно профинансировать. Это проект судостроительного комплекса «Звезда» на Дальнем Востоке, потому что это не корпоративный проект. Мы в нем участвуем, да, он нам нужен, в том числе, но не только нам. Мы не корпоративный проект, мы не судостроители. Это проект развития, это стратегический проект для государства, и мы считаем, что вот туда как раз в настоящих обстоятельствах компания не должна отвлекать собственные средства как заемные, так и собственные на строительство этого проекта в полном масштабе; что это проект государственный, государственно-корпоративный, и государство в этом должно участвовать. И, собственно, по этому поводу у нас существует достаточно высокой степени согласие с правительством на самом деле. У них тоже вроде бы по этому проекту есть высокая степень готовности. Там еще много всяких вопросов, но высокая степень готовности выделить на него средства ФНБ. По остальным, в общем, там вопрос гораздо более сложный. Но это спекуляция, что «компания просит». Во-первых, компания не просит денег, а компания обращается к правительству с предложением профинансировать на возмездной основе проекты, которые с нашей точки зрения, безусловно, дадут возврат, отдачу, как с точки зрения экономики в целом, так и с точки зрения, собственно, самого фонда, потому что фонд должен размещать средства. Вы поймите, Фонд национального благосостояния должен где-то размещать средства. Финансирование наших проектов - это один из лучших, на наш взгляд, способов разместить эти средства, имя основания считать, что они вернуться, причем с соответствующими процентами. Вот все.
В.Костина― Все равно, несмотря на эти цифры, люди…
М.Леонтьев― А что «смотря на цифры»
В.Костина― Знают, что там министры и депутаты себе понизили зарплату…
М.Леонтьев― Значит, мы платим 3 триллиона рублей в бюджет налогов - компания. Никто столько не платит, мы больше всех платим в бюджет стране. Если мы просим для того, чтобы продолжать платить в бюджет эти деньги, потому что мы понимаем, что это одна из наших функций и обязательств - вот для того, чтобы сохранить бюджетные доходы как минимум, а лучше еще умножить их, мы просим профинансировать, то есть прокредитовать компанию на высокоэффективные возвратные проекты в размере. Самая большая цифра, которую называли -полтора триллиона - это же не единовременную сумму вы сейчас даете, это проекты на много лет. А мы в год платим 3 триллиона. Ну извините, что в этом, вообще, зазорного, ненормального? Ненормально - устраивать по этому поводу истерики, в том числе, и оплаченные из известных источников - вот это ненормально. Это паранойя, либо это глупость, либо это, извините меня, ангажированность, причем очень неприятного оттенка - вот, что мы можем сказать по этому поводу. Я вообще не понимаю, в чем проблема? Никто никаких денег нам не выделил, ни одной копейки - дерьма вылито уже такое количество, что я не знаю. Если это дерьмо перевести… оплатить его по низшей ставке, то это уже сопоставимо с нашими претензиями на финансирования. Это за пределами просто всего. По-моему, одно из двух: либо должно быть стыдно, либо отсутствует орган, который критично воспринимает собственную деятельность. Ну ничего тогда не поделаешь. Вот. О чем речь-то? Это бред: компания требует денег! Компания не требует ни у кого. Не будет средств ФНБ - мы найдем другие источники финансирования. Какие-то проекты вынуждены будут, наверное, реструктурироваться по времени, какие-то - нет. Мы найдем другие источники, мы и находим эти источники. Мы как-то справляемся, например, с выплатой долгов в изменившихся финансовых условиях для компания. Условия изменились радикально, но мы справляемся точно по графику без всяких проблем, абсолютно, не получив никаких денег ниоткуда, ни из каких государственных источников.
Взято на http://echo.msk.ru/programs/beseda/1543126-echo/
*однако, пц...