(no subject)
Жил-был человек. Был он писатель. Никто, правда, и не знал даже, что он пишет. Никому он ничего из написанного не показывал. Да и правильно, потому что нечего особенно ему было показывать. Средненько он писал, что сказать.
А, ведь, на самом деле, он всю душу, всю жизнь, все естество свое в буквы вкладывал, что на машинке печатал. Просто душа его, жизнь его такая же средненькая была, ничем не приметная, не выдающаяся. А если естество его средненькое, то откуда же великому в творениях его взяться было?
Вот так и жил он, средненько. И прозу писал такую же, средненькую. И никто не знал, что он пишет, потому что не показывал он никому ничего. Потому что нечего, по большому счету, ему было показывать.
А, ведь, на самом деле, он всю душу, всю жизнь, все естество свое в буквы вкладывал, что на машинке печатал. Просто душа его, жизнь его такая же средненькая была, ничем не приметная, не выдающаяся. А если естество его средненькое, то откуда же великому в творениях его взяться было?
Вот так и жил он, средненько. И прозу писал такую же, средненькую. И никто не знал, что он пишет, потому что не показывал он никому ничего. Потому что нечего, по большому счету, ему было показывать.