Интервью Короля румын Михая I
В мае 2005 года Его Величество Король румын Михай I принял корреспондента "Московских Новостей" в Елизаветинском дворце, бухарестской резиденции Королевской Семьи, предоставленной Ему румынским правительством.
- Ваше Величество, Королева Мария, ваша бабушка, была внучкой Александра II. Чувствовали ли вы русские корни?
- Большинство европейских королевских семей связано между собой родственными узами. Не могу сказать, что я чувствовал особую связь с Императорским Домом России. Но моя бабушка часто писала о России, много горевала о трагической судьбе царской семьи. Не будем забывать, что Николай II был нашим союзником. Мы верили в его поддержку и доверили наше состояние - как личное, так и государственное - на хранение России. Все это бесследно исчезло. Еще я хорошо помню глубокое отвращение бабушки к ужасам сталинизма.
- Приходилось ли вам раньше бывать в России?
- Только один раз, да и то в Крыму, во время войны. Маршал Антонеску обязал меня совершить инспекционную поездку к румынским войскам. Однако ехать в Приднестровье, где находилась румынская администрация, я отказался по принципиальным соображениям. Ни я, ни основные партии не были согласны с участием Румынии в войне за пределами Бессарабии. У Антонеску же были другие договоренности с Гитлером.
- При каких обстоятельствах вы возглавили заговор против Антонеску? Каково вообще значение 23 августа 1944 года в истории?
- Я не раз говорил о том, что акт от 23 августа был не только сменой союзников - от Германии к антигитлеровской коалиции. Для меня это был акт морального свойства. Румыния не хотела быть частью гитлеровской коалиции. Ее принудили к этому, особенно после пакта Риббентропа - Молотова. А мой отец (Кароль II, свергнутый с престола маршалом Антонеску 6 сентября 1940 года. - В. С.) до последнего момента пытался предотвратить втягивание Румынии в войну и даже пытался заключить союз с СССР. Акт 23 августа укоротил войну и спас много жизней. Но не уберег Румынию от коммунистической диктатуры.
Моя главная забота состояла в том, чтобы сохранить независимость страны. Я не просил никаких благ от союзников, просто уважения. Но не тут-то было: Сталин решил навязать Румынии чуждое ей правительство, а западные страны не были готовы воспрепятствовать. Совесть моя чиста: я сделал все, что мог, чтобы отсрочить установление коммунистической диктатуры.
- Вы были одним из пяти иностранцев, кто получил орден Победы, высшую советскую награду. Ходили слухи, что вы продали его семье Рокфеллеров...
- Я всегда рассматривал орден Победы как признание того, что сделала Румыния во имя антигитлеровской коалиции. Я получил высокие награды и от других союзников. Орден Победы я всегда надевал на официальных мероприятиях, связанных с СССР, как и положено по протоколу. И никому его не продавал, он хранится в моем рабочем кабинете в Версуа (город в Швейцарии, где король жил в изгнании. - В. С.).
- Было много спекуляций и по поводу богатств, якобы вывезенных вами после отречения?
- Одна из выдумок коммунистического режима касается вывоза сокровищ из страны. Действительность же проста: большая часть моей собственности была украдена коммунистическим режимом. Румыния стала бедной не потому, что ее богатства якобы вывезли, а потому, что ими плохо распоряжались коммунисты. Мне разрешили взять с собой только личные вещи.
- Сохранили ли вы обиду на Россию как правопреемницу СССР?
- У меня нет никаких недобрых чувств к сегодняшней России. Но я хотел бы, чтобы она признала: некоторые действия Советского Союза были особенно ужасны для румын. И, конечно же, хотел бы официального осуждения пакта Риббентропа - Молотова.
- Была ли возможность реставрации монархии после падения режима Чаушеску?
- Я всегда говорил, что восстановление монархии - дело самих румын. Единственное, на чем я настаивал, - чтобы обсуждение этого вопроса было свободным, без предварительных условий и без фальсификации истории.
- В чем, по-вашему, преимущества монархической системы?
- Монарх равноудален от политических партий. Он арбитр в политической борьбе. Главная его забота - национальные интересы государства.
- Как вы оцениваете сотрудничество с Россией?
- Нет никаких препятствий для наших добрых отношений. Время разделения Европы на сферы влияния прошло. Мы можем сотрудничать, быть хорошими соседями - несмотря на то, что у нас больше нет общей границы, - при условии, что уважаем друг друга.
- Как складывается ваш рабочий день? Пишете ли вы мемуары?
- С утра читаю прессу, просматриваю корреспонденцию. Пишут тысячи румын со всего света. Много просьб, в том числе о материальной помощи. Но такой возможности, увы, не имею. Что же касается мемуаров, то я вообще-то не очень по части писания. Книги воспоминаний вышли, но написаны они журналистами.
- Кем вы себя ощущаете после краха коммунизма и возвращения в страну - побежденным или победителем?
- Я не рассматриваю историю страны как личную битву, и поэтому никогда не считал себя ни побежденным, ни победителем. Думаю, что в конце концов вся румынская нация стала победительницей - после того как устранила коммунистическую диктатуру и вновь обрела полную независимость. Когда после долгих лет изгнания я вернулся во Дворец Элисабета, в ту самую комнату, где меня принудили отречься от престола, я почувствовал торжество истории. И я нахожусь здесь как символ, если хотите, избавления нашей страны от всех невзгод, которые на нее когда-то обрушились.