Детская
Мамули в одном популярном сообществе, скажем в сообществе "Голопопики", обсуждают, какой должна быть детская. Идеальная детская.
И я, стопроцентная эгоистка и эгоцентристка, сразу вспомнила свою детскую.
Что мне нравилось больше всего в том мире, который был моей комнатой?
Прежде всего, трамвайные звонки за окном. Они были чудесные и очень ободряющие. В их дребезжании, прорезающем ночную темноту и утреннюю хмарь, всегда было обещание весны и счастливого нового дня. С ними никогда не было одиноко.
А ещё мне нравился толстый зелёный ковёр с выпуклыми розовыми цветами, на нем было здорово лежать на животе и гладить эти цветы рукой, аккуратно обводя пальцем каждый лепесток. А если в окно светило солнце, то можно было взъерошить толстый ворс и смотреть, как кувыркаются пылинки в воздухе.
Добрым и милым был большой полированный шкаф, боком прижавшийся к моему диванчику.
И шкаф, и ковёр были большими и настоящими.
Ненастоящими и глупыми были только зелёный детский столик и три стульчика вокруг него. Они напоминали о детском садике, и я держалась от них подальше.
Специальная маленькая детская мебель, специальные детские стихи и песни к празднику в саду вызывали у меня тогда какое-то стыдливое недоумение и ощущение неправды.
Вот взрослые песни никогда не были такими удушающе оптимистичными и оглушающе задорными.
Мама пела иногда, сидя у моей кровати:"... Он упал возле ног вороного коня и закрыл свои карие очи..."
Разве могло быть что-то более жалостливое и прекрасное?
И когда папуля, бравурно размахивая рукой у себя перед лицом, лёжа со мной на диване, громко распевал:" Белая армия, чёрный барон...", было совершенно понятно, что все эти не очень понятные слова и есть самая настоящая взрослая жизнь!
Ещё в комнате был ящик с игрушками. И в нем можно было постоянно проводить раскопки, то с восторгом обретая потерянную навеки деталь от конструктора, то навеки теряя прекрасного пупса, так необходимого именно сегодня.
В комнате были не только дружественные мне вещи. Был и враг.
Собака в слюнявчике. Собака была нарисована на занавесках. Она была там не одна, а в компании кошки, барабана и мячика. Три последних изображения меня волновали мало. Но собака....
Я сильно подозревала, что это все-таки волк. И уже в слюнявчике! То есть волк, готовый к принятию пищи. А какая может быть в моей комнате пища, кроме меня?!
Именно поэтому я перед сном всегда несколько минут убеждала собаку-волка, что она все же собака! Видимо, это была верная тактика: меня не съели.
И все же лучшей на свете детской была кладовка в квартире моей бабушки, мамы Ани!
Там стоял огромный резной старый шкаф, до половины заваленный перинами, и можно было залезть на эти перины и долго сидеть в душной прекрасной темноте, поглядывая сверху на большую коробку на полу, из которой высунул свой хобот огромный пылесос.
Да, точно! Лучшая детская - это забитая старьем кладовка!
Но, боюсь, за такой вывод побьют меня тапками почтенные члены сообщества "Голопопики"!
И я, стопроцентная эгоистка и эгоцентристка, сразу вспомнила свою детскую.
Что мне нравилось больше всего в том мире, который был моей комнатой?
Прежде всего, трамвайные звонки за окном. Они были чудесные и очень ободряющие. В их дребезжании, прорезающем ночную темноту и утреннюю хмарь, всегда было обещание весны и счастливого нового дня. С ними никогда не было одиноко.
А ещё мне нравился толстый зелёный ковёр с выпуклыми розовыми цветами, на нем было здорово лежать на животе и гладить эти цветы рукой, аккуратно обводя пальцем каждый лепесток. А если в окно светило солнце, то можно было взъерошить толстый ворс и смотреть, как кувыркаются пылинки в воздухе.
Добрым и милым был большой полированный шкаф, боком прижавшийся к моему диванчику.
И шкаф, и ковёр были большими и настоящими.
Ненастоящими и глупыми были только зелёный детский столик и три стульчика вокруг него. Они напоминали о детском садике, и я держалась от них подальше.
Специальная маленькая детская мебель, специальные детские стихи и песни к празднику в саду вызывали у меня тогда какое-то стыдливое недоумение и ощущение неправды.
Вот взрослые песни никогда не были такими удушающе оптимистичными и оглушающе задорными.
Мама пела иногда, сидя у моей кровати:"... Он упал возле ног вороного коня и закрыл свои карие очи..."
Разве могло быть что-то более жалостливое и прекрасное?
И когда папуля, бравурно размахивая рукой у себя перед лицом, лёжа со мной на диване, громко распевал:" Белая армия, чёрный барон...", было совершенно понятно, что все эти не очень понятные слова и есть самая настоящая взрослая жизнь!
Ещё в комнате был ящик с игрушками. И в нем можно было постоянно проводить раскопки, то с восторгом обретая потерянную навеки деталь от конструктора, то навеки теряя прекрасного пупса, так необходимого именно сегодня.
В комнате были не только дружественные мне вещи. Был и враг.
Собака в слюнявчике. Собака была нарисована на занавесках. Она была там не одна, а в компании кошки, барабана и мячика. Три последних изображения меня волновали мало. Но собака....
Я сильно подозревала, что это все-таки волк. И уже в слюнявчике! То есть волк, готовый к принятию пищи. А какая может быть в моей комнате пища, кроме меня?!
Именно поэтому я перед сном всегда несколько минут убеждала собаку-волка, что она все же собака! Видимо, это была верная тактика: меня не съели.
И все же лучшей на свете детской была кладовка в квартире моей бабушки, мамы Ани!
Там стоял огромный резной старый шкаф, до половины заваленный перинами, и можно было залезть на эти перины и долго сидеть в душной прекрасной темноте, поглядывая сверху на большую коробку на полу, из которой высунул свой хобот огромный пылесос.
Да, точно! Лучшая детская - это забитая старьем кладовка!
Но, боюсь, за такой вывод побьют меня тапками почтенные члены сообщества "Голопопики"!