1. СУДЬБА (Папины мемуары)
Продолжаю выкладывать главы из папиных мемуаров о детстве и школе. Сегодня первая глава о том, как вообще Сталина посетила идея создать в Москве образцовую школу. И как, каким образом осуществлялся этот беспрецедентный эксперимент в истории отечественного образования.
СУДЬБА
Летом 1933 года у Сталина прибавилось забот, в нем волей-неволей заговорили родительские чувства. В конце 1932 года он неожиданно овдовел и теперь лишний раз ощутил отсутствие в своем доме жены, матери двоих детей, Василия и Светланы, воспитанием которых она занималась безраздельно. И вот пришла пора отдавать в школу дочь. Казалось бы, какие сложности для ее отца, человека зрелого, опытного и к тому же всесильного? А он при мысли о школе забеспокоился, словно простой смертный. Дело было в том, что Василий уже четыре года отучился в школе и не радовал отца ни хорошей успеваемостью, ни приличным поведением. Рос оболтусом, что сам отец, в отличие от многих родителей, попавших в такое же положение, прекрасно осознавал, тому имеется немало свидетельств. Он, конечно, огорчался, раздражался, часто ругал сына. Но тот не менялся. Светлана же, наоборот, еще и до школы была нежным, разумным и удивительно способным ребенком, любимицей отца, и он не мог себе позволить, чтобы у нее школьная жизнь не заладилась, как это случилось у Василия.
Как бы решил эту проблему какой-нибудь другой вождь с неограниченными возможностями? Скорее всего переложил бы эту заботу на плечи своего министра образования. Но у Сталина голова работала иначе. Он доверил это важное дело Карлу Викторовичу Паукеру, своему семейному охраннику. Поручил ему найти в Москве самую лучшую школу, определить туда Светлану и заодно перевести туда же Василия из его школы. Примечательно, что, пока не пришло время учиться Светлане, Сталин не подумал о таком варианте для сына. Паукер много лет служил охранником, знал все ходы и выходы и через три дня доложил своему хозяину о выполнении приказа. Он нашел школу No25 в самом центре Москвы, в Старопименовском переулке, между площадями Пушкина и Маяковского.
Сталин с предложением Паукера согласился. Но просто семейной эта история не осталась. Безграничная диктатура вождя придавала любому его решению такой резонанс и силу, что оно распространялось на множество самых разных людей и дел. Это - закон диктатуры. Чем она сильнее, тем он вернее. А при той тирании, которая тогда царила, закон этот становился абсолютным. Раздражение Сталина на сына и его любовь к дочери сказались не только на судьбе столичной школы No25. Заинтересованность вождя в обучении своих детей привела к многочисленным последствиям в жизни страны и многих ее граждан, не подозревавших о поручении Сталина своему охраннику. Об этих последствиях речь пойдет впереди.
С приходом Светланы и Василия в ту школу она быстро превратилась в учебное заведение наподобие пушкинского Царскосельского лицея. Вместе с другими детьми высшей советской элиты туда попал и я. Со Светланой мы были ровесниками, так что общение с ней, как и с другими детьми самых высокопоставленных родителей, было у меня непосредственным и ежедневным. То, что я учился в этом советском лицее и вырос в таком специфическом окружении, сказалось на всей моей жизни. Достаточно упомянуть, что я написал более тридцати публицистических книг, но даже вышедшие уже в 21-ом веке («Сталин, Гитлер и мы», «Водка в судьбе России») уходят своими корнями в мои школьные годы.
В бесконечном перечне советских чудес, о которых пойдет речь в этой книге, лицей для меня занял по времени первое место. Сами же по себе эти чудеса резко разделялись на две категории: светлые, как эта необычная школа, и мрачные, зачастую просто страшные. Но и те, и другие были весьма характерными для страны с названием Советский Союз.
СУДЬБА
Летом 1933 года у Сталина прибавилось забот, в нем волей-неволей заговорили родительские чувства. В конце 1932 года он неожиданно овдовел и теперь лишний раз ощутил отсутствие в своем доме жены, матери двоих детей, Василия и Светланы, воспитанием которых она занималась безраздельно. И вот пришла пора отдавать в школу дочь. Казалось бы, какие сложности для ее отца, человека зрелого, опытного и к тому же всесильного? А он при мысли о школе забеспокоился, словно простой смертный. Дело было в том, что Василий уже четыре года отучился в школе и не радовал отца ни хорошей успеваемостью, ни приличным поведением. Рос оболтусом, что сам отец, в отличие от многих родителей, попавших в такое же положение, прекрасно осознавал, тому имеется немало свидетельств. Он, конечно, огорчался, раздражался, часто ругал сына. Но тот не менялся. Светлана же, наоборот, еще и до школы была нежным, разумным и удивительно способным ребенком, любимицей отца, и он не мог себе позволить, чтобы у нее школьная жизнь не заладилась, как это случилось у Василия.
Как бы решил эту проблему какой-нибудь другой вождь с неограниченными возможностями? Скорее всего переложил бы эту заботу на плечи своего министра образования. Но у Сталина голова работала иначе. Он доверил это важное дело Карлу Викторовичу Паукеру, своему семейному охраннику. Поручил ему найти в Москве самую лучшую школу, определить туда Светлану и заодно перевести туда же Василия из его школы. Примечательно, что, пока не пришло время учиться Светлане, Сталин не подумал о таком варианте для сына. Паукер много лет служил охранником, знал все ходы и выходы и через три дня доложил своему хозяину о выполнении приказа. Он нашел школу No25 в самом центре Москвы, в Старопименовском переулке, между площадями Пушкина и Маяковского.
Сталин с предложением Паукера согласился. Но просто семейной эта история не осталась. Безграничная диктатура вождя придавала любому его решению такой резонанс и силу, что оно распространялось на множество самых разных людей и дел. Это - закон диктатуры. Чем она сильнее, тем он вернее. А при той тирании, которая тогда царила, закон этот становился абсолютным. Раздражение Сталина на сына и его любовь к дочери сказались не только на судьбе столичной школы No25. Заинтересованность вождя в обучении своих детей привела к многочисленным последствиям в жизни страны и многих ее граждан, не подозревавших о поручении Сталина своему охраннику. Об этих последствиях речь пойдет впереди.
С приходом Светланы и Василия в ту школу она быстро превратилась в учебное заведение наподобие пушкинского Царскосельского лицея. Вместе с другими детьми высшей советской элиты туда попал и я. Со Светланой мы были ровесниками, так что общение с ней, как и с другими детьми самых высокопоставленных родителей, было у меня непосредственным и ежедневным. То, что я учился в этом советском лицее и вырос в таком специфическом окружении, сказалось на всей моей жизни. Достаточно упомянуть, что я написал более тридцати публицистических книг, но даже вышедшие уже в 21-ом веке («Сталин, Гитлер и мы», «Водка в судьбе России») уходят своими корнями в мои школьные годы.
В бесконечном перечне советских чудес, о которых пойдет речь в этой книге, лицей для меня занял по времени первое место. Сами же по себе эти чудеса резко разделялись на две категории: светлые, как эта необычная школа, и мрачные, зачастую просто страшные. Но и те, и другие были весьма характерными для страны с названием Советский Союз.