"От Феди нет писем. Болит мое сердечко"
Необычный сегодня день победы. Люди устали от вынужденных ограничений, от напряжения. На этом фоне как-то странно выглядят поздравления. Но на самом деле этот праздник всегда был таким. Непростым. У меня воевали папа и дед. Погиб на фронте совсем юный брат моей бабушки - мамы Анечки.
Все они - папа, дед Фёдор, мама Аня - обязательно поздравляли друг друга 9 мая. Торжественно и очень значительно. Для них это был очень важный день. А значит - и для меня. Важный, великий. И никто и ничто этого не отменит. Потому что без памяти о них, моих близких, нет и меня, нет ничего.
Я иногда думаю: они были совсем, совсем юные, папа - школьник, дед - только-только окончил школу. И тут такое... Привычный мир рухнул в один день. И дальше - неизвестность.
Папа ушёл на войну добровольцем, просто не представляя, что можно иначе. Возраст был ещё непризывной. Отправили учиться в мореходку. Стал мой отец офицером флота. Прослужил до конца войны, участвовал в знаменитом Параде победы, когда знамёна врага упали на брусчатку Красной площади.
Папа так написал об этом:« Наш полк у храма Василия Блаженного повернул налево и двинулся по улице Разина (ныне - Варварка). Вдоль домов стояли ликующие москвичи. Появление моряков вызвало у них такую бурю восторга, что толпа прорвала оцепление из солдат. Мы тут же оказались в людском водовороте, сразу сломавшим наш строй. Раздалась чья-то находчивая команда: «Всем добираться обратно в казармы без строя, своим ходом! Не забыть поставить на место оружие!»
Мой папа. Владимир Дмитриевич Николаев
Трудно представить себе, как ликовал народ: закончились четыре года страшного напряжения, потерь, страха...
Молодость была отдана войне. Но молодость на то и есть молодость, что ее хватает на все. Мой дед Фёдор и мама бабушка мама-Аня как раз в это военное время полюбили друг друга.
Вот выдержка из дневника Ани, этот дневник она вела несколько военных лет:
"14 августа
Вернулась от Феди. Федор Васильевич достал мне пропуск.
Утром 10-го я пошла за пропуском в милицию. Получила отказ. Я еще никогда так не волновалась за свою маленькую жизнь, как у начальника милиции. Когда вышла на крыльцо, то поняла, что не увижу Федю.
Растерялась, хотелось плакать.
Федор Васильевич сам пошел за пропуском. Большое ему спасибо. Цель поездки была отмечена "к брату".
Из-за этого мучила совесть, а все- таки охота была увидеть.
Поехала хорошо одетая. Ночью сошла с поезда. Шел дождь.19 километров прошла до лагеря.
Была очень грязная, мокрая, измученная. По дороге бросила босоножки.
Дождалась, пока они пришли.
Вот он в строю поравнялся со мной. От неожиданности смутился. Густо покраснел.
Через несколько минут пришел. Мы пошли в шалаш. Страшно.
Он не поцеловал, не подал руки и даже не сказал " здравствуй". В нем было столько растерянности. Он стеснялся своей одежды, меня. Боялся ко мне притронуться.
Такой чудак!..
Мне неохота было уходить от него. Осталась на ночь. В шалаше. Промокли. Всю ночь шел дождь. Так как устала, плохо запомнила, что он говорил. Не спали всю ночь. Уехала такой, какой была. В пять утра вышла на улицу. Ему нужно было успеть на подъем. Стояли друг против друга. Он подал руку, поцеловал в губы и сказал:" До свидания, еще встретимся".
Я смотрела, как он уходил. Возможно, видела в последний раз".
Бабушка. Анна Андреевна. Анечка
Отправка на фронт, постоянное ожидание писем. Каждое письмо - радость и надежда.
Но письма приходят все реже. И вот совсем их нет.
Бабушка пишет:
"От Феди нет писем. Болит мое сердечко. Люблю, оказывается, и удивляюсь. Захотела посмотреть на его карточку. Кое-как дождалась конца занятий и побежала со всех ног.
Посмотрела - и легче стало".
В конце этой дневниковой записи красным карандашом приписано:
" В этот день я был ранен на Центральном фронте под г. Белый" ( это написал сам Федор, значительно позже).
Дед был очень тяжело ранен, контужен, но выжил. У деда было очень плохое зрение. И он рассказывал моей маме, что однажды скакал в соседнюю часть с донесением, ошибся дорогой и вылетел прямо на поляну, где около полевой кухни трапезничали немцы. Выпучив глаза от удивления, застыв с ложками в руках, смотрели солдаты на моего тощего ошарашенного деда.
Секундное замешательство противника и обеденное время спасли Федору жизнь. Он развернул коня и, не разбирая дороги, ринулся прочь.
После ранения деду полагался отпуск, он приехал к своим. Уже не мальчик, воин, человек, узнавший, чего стоит жизнь человеческая. Он сам пишет в дневнике своей Аннушки:
"Миленькая! Дорогая! Горячо любимая Анечка! Самое близкое мое и дорогое! Родная и незаменимая! Не выразить словами горячей пылкости чувств моих, когда я прочитал твой дневник! Я готов был целовать и прижиматься к тебе, рыдать и смеяться рыдая, прочтя каждое слово твоего дневника. Это был верный твой друг, с которым ты, родненькая, делила свое горе и радость, которой у тебя почти не было в эти дни.
Сколько мучений и страданий ты перенесла за эти полгода нашей разлуки! Бедная крошка, счастье мое, дорогая девочка!
Какой горячей взаимностью ответила ты на мою безумную к тебе любовь.
Я любить не умел, мои искренние чувства выражались грубо и несвязно. Но ты, Анечка, ангел мой ясный, я никогда не думал, что ты так можешь любить. Что любовь твоя так горяча!
Она грела в холодные зимние ночи,в пургу и метель, в холодной сырой землянке,в окопах, в снегу, под пулями и бомбами. Мое сердце было горячо, в душе моей жила и сохраняла меня твоя нежная, ласковая, дорогая любовь.
И жизнью пожертвовать не жалко в ответ и благодарность за эту пылкую любовь и такую крепкую дружбу.
Сердце готово вырваться из груди, кровь закипает в жилах моих, когда я читаю простые, нежные слова дорогой девушки, которую я так люблю.
Сколько горя обрушивалось на тебя, одинокую, сколько несчастий тебе пришлось перенести! Никто не мог разделить твое горе, поддержать тебя в тяжелые минуты.
Маленькая девочка! Я вернулся. Я - тот, о котором у тебя было столько сомнений. Но война может снова разъединить нас.
И для меня эта разлука будет еще более тяжелой.
Давай соединим нашу жизнь в одну, будь мне женой.
Кончится война, и мы переедем куда-нибудь в хорошее место, уедем из этой ссылки, сурового сибирского края, построим свою жизнь.
Будем жить как сумеем, но мы буем счастливы. Тогда ничто не разъединит нас.
Пиши, продолжай свой дневник.
Село Асино. 20 декабря 1942 год".
Федя и Аня
У них, у этих двух юных, сбылось то, о чем они мечтали. Моя мама - их старшая дочка.
Помянем всех своих. С праздником.
Все они - папа, дед Фёдор, мама Аня - обязательно поздравляли друг друга 9 мая. Торжественно и очень значительно. Для них это был очень важный день. А значит - и для меня. Важный, великий. И никто и ничто этого не отменит. Потому что без памяти о них, моих близких, нет и меня, нет ничего.
Я иногда думаю: они были совсем, совсем юные, папа - школьник, дед - только-только окончил школу. И тут такое... Привычный мир рухнул в один день. И дальше - неизвестность.
Папа ушёл на войну добровольцем, просто не представляя, что можно иначе. Возраст был ещё непризывной. Отправили учиться в мореходку. Стал мой отец офицером флота. Прослужил до конца войны, участвовал в знаменитом Параде победы, когда знамёна врага упали на брусчатку Красной площади.
Папа так написал об этом:« Наш полк у храма Василия Блаженного повернул налево и двинулся по улице Разина (ныне - Варварка). Вдоль домов стояли ликующие москвичи. Появление моряков вызвало у них такую бурю восторга, что толпа прорвала оцепление из солдат. Мы тут же оказались в людском водовороте, сразу сломавшим наш строй. Раздалась чья-то находчивая команда: «Всем добираться обратно в казармы без строя, своим ходом! Не забыть поставить на место оружие!»
Мой папа. Владимир Дмитриевич Николаев
Трудно представить себе, как ликовал народ: закончились четыре года страшного напряжения, потерь, страха...
Молодость была отдана войне. Но молодость на то и есть молодость, что ее хватает на все. Мой дед Фёдор и мама бабушка мама-Аня как раз в это военное время полюбили друг друга.
Вот выдержка из дневника Ани, этот дневник она вела несколько военных лет:
"14 августа
Вернулась от Феди. Федор Васильевич достал мне пропуск.
Утром 10-го я пошла за пропуском в милицию. Получила отказ. Я еще никогда так не волновалась за свою маленькую жизнь, как у начальника милиции. Когда вышла на крыльцо, то поняла, что не увижу Федю.
Растерялась, хотелось плакать.
Федор Васильевич сам пошел за пропуском. Большое ему спасибо. Цель поездки была отмечена "к брату".
Из-за этого мучила совесть, а все- таки охота была увидеть.
Поехала хорошо одетая. Ночью сошла с поезда. Шел дождь.19 километров прошла до лагеря.
Была очень грязная, мокрая, измученная. По дороге бросила босоножки.
Дождалась, пока они пришли.
Вот он в строю поравнялся со мной. От неожиданности смутился. Густо покраснел.
Через несколько минут пришел. Мы пошли в шалаш. Страшно.
Он не поцеловал, не подал руки и даже не сказал " здравствуй". В нем было столько растерянности. Он стеснялся своей одежды, меня. Боялся ко мне притронуться.
Такой чудак!..
Мне неохота было уходить от него. Осталась на ночь. В шалаше. Промокли. Всю ночь шел дождь. Так как устала, плохо запомнила, что он говорил. Не спали всю ночь. Уехала такой, какой была. В пять утра вышла на улицу. Ему нужно было успеть на подъем. Стояли друг против друга. Он подал руку, поцеловал в губы и сказал:" До свидания, еще встретимся".
Я смотрела, как он уходил. Возможно, видела в последний раз".
Бабушка. Анна Андреевна. Анечка
Отправка на фронт, постоянное ожидание писем. Каждое письмо - радость и надежда.
Но письма приходят все реже. И вот совсем их нет.
Бабушка пишет:
"От Феди нет писем. Болит мое сердечко. Люблю, оказывается, и удивляюсь. Захотела посмотреть на его карточку. Кое-как дождалась конца занятий и побежала со всех ног.
Посмотрела - и легче стало".
В конце этой дневниковой записи красным карандашом приписано:
" В этот день я был ранен на Центральном фронте под г. Белый" ( это написал сам Федор, значительно позже).
Дед был очень тяжело ранен, контужен, но выжил. У деда было очень плохое зрение. И он рассказывал моей маме, что однажды скакал в соседнюю часть с донесением, ошибся дорогой и вылетел прямо на поляну, где около полевой кухни трапезничали немцы. Выпучив глаза от удивления, застыв с ложками в руках, смотрели солдаты на моего тощего ошарашенного деда.
Секундное замешательство противника и обеденное время спасли Федору жизнь. Он развернул коня и, не разбирая дороги, ринулся прочь.
После ранения деду полагался отпуск, он приехал к своим. Уже не мальчик, воин, человек, узнавший, чего стоит жизнь человеческая. Он сам пишет в дневнике своей Аннушки:
"Миленькая! Дорогая! Горячо любимая Анечка! Самое близкое мое и дорогое! Родная и незаменимая! Не выразить словами горячей пылкости чувств моих, когда я прочитал твой дневник! Я готов был целовать и прижиматься к тебе, рыдать и смеяться рыдая, прочтя каждое слово твоего дневника. Это был верный твой друг, с которым ты, родненькая, делила свое горе и радость, которой у тебя почти не было в эти дни.
Сколько мучений и страданий ты перенесла за эти полгода нашей разлуки! Бедная крошка, счастье мое, дорогая девочка!
Какой горячей взаимностью ответила ты на мою безумную к тебе любовь.
Я любить не умел, мои искренние чувства выражались грубо и несвязно. Но ты, Анечка, ангел мой ясный, я никогда не думал, что ты так можешь любить. Что любовь твоя так горяча!
Она грела в холодные зимние ночи,в пургу и метель, в холодной сырой землянке,в окопах, в снегу, под пулями и бомбами. Мое сердце было горячо, в душе моей жила и сохраняла меня твоя нежная, ласковая, дорогая любовь.
И жизнью пожертвовать не жалко в ответ и благодарность за эту пылкую любовь и такую крепкую дружбу.
Сердце готово вырваться из груди, кровь закипает в жилах моих, когда я читаю простые, нежные слова дорогой девушки, которую я так люблю.
Сколько горя обрушивалось на тебя, одинокую, сколько несчастий тебе пришлось перенести! Никто не мог разделить твое горе, поддержать тебя в тяжелые минуты.
Маленькая девочка! Я вернулся. Я - тот, о котором у тебя было столько сомнений. Но война может снова разъединить нас.
И для меня эта разлука будет еще более тяжелой.
Давай соединим нашу жизнь в одну, будь мне женой.
Кончится война, и мы переедем куда-нибудь в хорошее место, уедем из этой ссылки, сурового сибирского края, построим свою жизнь.
Будем жить как сумеем, но мы буем счастливы. Тогда ничто не разъединит нас.
Пиши, продолжай свой дневник.
Село Асино. 20 декабря 1942 год".
Федя и Аня
У них, у этих двух юных, сбылось то, о чем они мечтали. Моя мама - их старшая дочка.
Помянем всех своих. С праздником.