ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПРАПОРЩИКА БЕЛОГАЯ О ВОССТАНИИ В гор. НИКОЛАЕВЕ
А вот продолжение темы восстания против немцев в марте 1918 года в Николаеве.
В первом посте о мартовском восстании против немцев в Николаеве я сказал, что у меня есть две теории о том, почему сегодня нет крайних способов волеизъявления народа. Так вот -
Первая теория такая - во всем виновата человеческая психология. Вот занимательная беседа Александра Привалова с ведущим специалистом фонда «Общественное мнение» Светланой Гавриловной Климовой в программе «Угол зрения» на «Эксперт-ТВ».
Там есть видеоролик беседы - для тех, кому лень много букофф читать.
А здесь я процитирую кусочек:
"...- Интересные сведения поступили из Росстата. За первые шесть месяцев текущего года в России был отмечен один, один - понимаете! - случай «временного добровольного отказа работников…». В общем, одна забастовка за шесть месяцев. В кризис! В России! В этой забастовке приняли участие десять человек! Как вам эта чудесная цифра про одну забастовку за шесть месяцев?
- Она наводит исключительное чувство грусти. Потому что за ней много чего скрывается. Во-первых, на самом деле она означает, что только одну забастовку признали законной.
- Да, Росстат специально оговаривает, что он засчитывает только законные забастовки.
- То есть другие забастовки и акции протеста, о которых мы слышали, просто не считаются забастовками. А это значит, что люди, которые в них участвовали, могут (если того захотят работодатель или местные власти) пойти под суд. Или их будут штрафовать, или против них будут какие-то другие санкции..."
Читать статью "Забастовка или бунт?" в текстовом виде
К сожалению, эта статья не поясняет почему у людей такая психология. Частично ответ на этот вопрос можно найти в статье Григория Тарасевича "Театр одного психолога":
"...Как превратить приличного человека в палача? Почему, когда на нас смотрят, мы лучше крутим леску спиннинга, но хуже сочиняем стихи? Как убедить людей делать то, чего им делать совершенно не хочется? Зачем обществу нужны диссиденты? Таковы типичные вопросы, на которые пытаются ответить социальные психологи.
Мы представляем десять самых «громких» экспериментов в истории социальной психологии..."
В этой статье говориться о такой науке - Социологии. Эта наука, если грубо, учит о том - что человек в обществе нифига не самостоятелен в своих поступках! Он совершает свои поступки и даже - больше - ДУМАЕТ в зависимости от внешних обстоятельств, которые оказывают на него воздействие. Если на пальцах пояснять: вот решили вы прокомпостировать талон в трамвае и думаете, что это вы хотите по собственному желанию прокомпостировать талон - ан нет! Ваш поступок предопределен заранее!!! И так во всем! Социология уже достаточно изучила законы которые определяют жизнь человека в обществе и этими приемами уже давно и успешно пользуются все кому не лень. И в первую очередь - государство и политики. Казалось бы - должен случиться социальный взрыв, бунт: ты - не доволен, он - не доволен, все - не довольны! Но нет. не происходит! А почему? А потому - что нами умело манипулируют!!!
Так что, имеете собственную волю к поступкам? Пишите комменты сюда!
Вторая теория - чуть позже.
*********************************************************************************
Материал ниже из книги:
НИКОЛАЕВЩИНА В ГОДЫ ИНОСТРАННОЙ ВОЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
(март 1918 г. - декабрь 1920 г.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛ
ХЕРСОНСКОЕ КНИЖНО-ГАЗЕТНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1962 г.
*********************************************************************************
№ 15
ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПРАПОРЩИКА БЕЛОГАЯ О ВОССТАНИИ В гор. НИКОЛАЕВЕ
1 июня 1918 г.
...Целую ночь городской голова, комитет и другие общественные деятели провели в городской управе, принимая всякие меры, вызывавшиеся условиями момента. Не лишне здесь заметить, что по инициативе городского головы, кажется, ночью посредством прожектора немецкому командованию дана была сигнализация о том, что большевистских войск [красноармейцев] в городе нет. А утром, в 5 часов, на Варваровский мост, который накануне был разведен большевиками, [чем] было создано непреодолимое препятствие для вступления немецкого отряда в город, отправилась от города делегация для предупреждения немцев о настоящем положении в городе. Я также ездил в составе этой делегации. В 9 часов утра немцы были уже в городе, а в 4 часа состоялось заседание городской управы с немецким командованием. Присутствовал на этом заседании и я. Между многими вопросами обсуждался также вопрос о разоружении населения. Городской управой было дано обещание выработать обязательные постановления о порядке ношения и хранения оружия и требование к населению о сдаче оружия, не разрешенного к хранению (винтовки, пулеметы, карабины, бомбы и т. п.). Хотя немцы и заявили, что вся власть в городе принадлежит городскому самоуправлению, однако они потребовали, чтобы прежде напечатания в газетах такого рода постановлений оригиналы их были бы представлены им. Были разработаны правила и постановления и переданы в немецкий штаб (при сем прилагается вырезка, содержащая все эти правила и постановления). Между прочим, немецкое командование согласилось сохранить легализованные боевые дружины лояльных партий социал-революционеров и социал-демократов11 и еврейской самообороны. Эти дружины накануне вступления немецких войск оказали милиции немалую услугу, разоружив до 900 человек красноармейцев. От имени начальника милиции 22 марта помещено в газетах объявление с требованием сдачи оружия с предупреждением, что в противном случае с 23 марта начнутся повальные обыски и виновные в хранении оружия будут привлекаться к строгой ответственности.
11 - Речь идет о меньшевиках. Док. № 15.
Одновременно почти с первого дня вступления немцев в городе враждебными силами велась усиленная агитация среди широких масс. Агитация велась самая разнообразная: против думы, Центральной рады, украинцев12, немцев и буржуазии. Широкие массы питались самыми нелепыми слухами. В центре города почти на всех перекрестках кишели толпы, и мне то и дело приходилось выезжать на места, чтобы рассеивать эти толпы.
12 - Речь идет об украинских буржуазных националистах. Док. № 15.
Особенное возбуждение вызвал арест немцами без ведома русских властей (городского самоуправления, украинских властей тогда еще не было в городе) трех лиц из состава Коллегии девяти13 по управлению торговым флотом. Толпа рабочих отбила у немцев всех арестованных, и когда я прибыл на место, где отбили арестованных, то толпа рабочих и эвакуированных воинов была настолько возбуждена, что когда я уговаривал разойтись, то чуть не набросилась на меня с тем, чтобы учинить самосуд. Отряду дружинников, бывшему со мной, пришлось даже дать несколько выстрелов в воздух, после чего толпа рассеялась на время.
13 - Коллегия девяти была избрана в январе 1918 г. профсоюзом моряков и речников торгового флота гор. Николаева в составе 9 чел. С установлением Советской власти в городе Коллегия национализировала торговый флот и стала органом его управления. Док. № 15.
Городской голова Костенко, назначенный управой для сношения с немцами по вопросам охраны города, инженер Малевич и я сообщали немцам, что в городе неспокойно, что среди широких кругов высказывается общее недовольство положением и идет усиленная агитация погромного характера и в том числе против немцев. Нам на это офицер штаба ответил улыбкой. Наконец в среду, 20 марта, мне один из б. старших милиционеров, А. Я. Темишевский, сообщил, что ему негласно известно, что в этот день состоялся в цирке-театре Шеффера митинг большевиков, на котором решено было выступить в скором времени с оружием в руках против немцев. Я доложил об этом городскому голове и управе и в тот же день на вечернем заседании управы решено было увеличить состав милиции специальной караульной командой в 150 человек, что усилило бы тогда резерв милиции, необходимый для поддержания порядка. Кроме того, в тот же вечер я отдал распоряжение об усилении милицией постовой службы в центре города и других важных местах и распорядился перейти к двухсменной службе, благодаря чему не третья часть, как это было раньше, а половина всего состава милиции была одновременно на службе (на постах и в резерве). Четверг (21 марта) прошел уже совершенно спокойно, и ниоткуда не поступало никаких тревожных сведений. Если на заводах «Наваль» и «Руссуд» и имели место митинги, то, во-первых, там были немецкие же патрули, а во-вторых, на митингах этих, по имевшимся сведениям, выступали уже меньшевистские вожди - противники каких бы то ни было вооруженных выступлений против немцев. Были основания предполагать, что постепенно наступит нормальная жизнь.
Но в пятницу, 22 марта, часа в два дня до меня дошли сведения, что в городе, во 2-й Адмиралтейской части, падают снаряды. По их направлению нетрудно было определить, что стреляет кто-то, находясь вне Николаева... Я тотчас отправился к городскому голове и доложил об этом. Городскому голове уже раньше меня кто-то сообщил, и он, как только я окончил доклад, поручил мне послать часть конного отряда милиции для разведки, что я немедленно и исполнил. Часа в 3 дня я направился из комиссариата на обед в Лондонскую гостиницу, но у выхода из помещения я встретил ст. милиционера Темишевского, который доложил мне, что сейчас толпа направилась к городской управе требовать оружия. Я моментально вернулся во двор комиссариата и управы (общий) и, выходя из помещения, встретил городского голову Костенко и Малевича, направлявшихся из управы через двор в помещение комиссариата, а далее во дворе - огромную, человек в 300, толпу народа.
Толпа, увидев меня, сейчас же окружила со всех сторон и стала требовать выдачи ей оружия. Милиционеров в то время при комиссариате было всего лишь человек 10-12 и к тому же револьверов у них не было, так как милиция, вопреки всем стараниям и начальника милиции и моим, не могла получить револьверов. Насколько мне помнится, я по пути во двор наспех поручил указанному выше Темишевскому вызвать из Одесской части [города] подкрепление (вооруженных милиционеров). Он впоследствии докладывал мне, что передавал по телефону в Одесскую часть, что тогда уже даже нельзя было идти по улице, т. к. шла беспорядочная стрельба. При главном комиссариате в казарме милиционеров были винтовки, но те из милиционеров, которые видели, что толпа окружила меня и под угрозами смерти требует оружия, вероятно, лишь смотрели с любопытством. И это вполне понятно, так как руководителя среди них не было, а сами они не знали, что предпринять. Я долго уговаривал толпу не выступать, задержал ее минут 15, но все было безрезультатно... Часть толпы направилась к цейхгаузу (очевидно, кто-то из толпы знал место хранения оружия; мне передавали даже, что этой частью толпы руководил какой-то милиционер Портовой части, эвакуированный солдат). Хотя у цейхгауза и стоял часовой (милиционер), вооруженный винтовкой, однако, он не мог противостоять толпе в 100-150 человек. Разбив цейхгауз, толпа тут же во дворе начала разбирать винтовки и проверять, насколько пригодна каждая из них. Сколько было винтовок, точно сказать не могу, т. к., во-первых, оружием заведывало специальное лицо, во-вторых, со дня ухода большевистской Красной Армии оружие то прибывало, то убывало, т. к. шла замена и подбор по системе оружия, находившегося на руках у милиционеров, а в-третьих, количество работы в милиции в это время настолько было велико, что я лично не мог вникать во все отрасли милиции. Полагаю, что винтовок всего в цейхгаузе было не более 300, из коих около половины негодных. В это время по городу слышна была уже всюду стрельба. В окрестностях комиссариата я ясно различал, что стрельбой никто не руководит. Стреляли из-за всяких прикрытий (из-за домов, с чердаков, из домов) и стреляли просто в кого попало. В комиссариат был доставлен часов около 4 1/2 убитый молодой человек, при котором не было даже никакого оружия.
Я оставался во дворе комиссариата и неоднократно предъявлял толпе требование покинуть двор комиссариата, надеясь, что удастся хотя бы не допустить ее использовать стоявший у самой входной двери в комиссариат броневик. Правда, с броневика этого магнето было снято, и, таким образом, его нельзя было пустить в ход. Однако толпа скоро докатила его на руках до наружных ворот двора (у Соборной) и, установив на нем пулеметы, с наступлением темноты открыла стрельбу...
Как только развернулись события, ходить по городу уже нельзя было. Поэтому я все время оставался в комиссариате и был то в милиции, то в городской управе. Оттуда я часто справлялся по телефону с некоторыми частями, каково положение в этих районах, но скоро телефонное сообщение было нарушено. Или вовсе было прервано, или телефон действовал, но слишком ненормально.
Так как при городской управе еще за несколько дней до падения Советской власти было учреждено дежурство из состава гласных, то и 22 марта были двое гласных дежурных - Алексеев и Пашковский. Все мы сообща решили сейчас же организовать в санитарном отделе городской управы перевязочный пункт, который вскоре и был организован. Далее, так как часть толпы, разобравшей оружие, оставалась во дворе и оттуда производила стрельбу из ружей и броневика, то здание управы поздней ночью подвергалось уже артиллерийскому обстрелу со стороны немцев. И с наступлением рассвета по зданию управы был открыт уже систематический артиллерийский огонь и часов в 5-5 1/2 утра немцы, после бомбардировки здания управы ручными гранатами, заняли его, а также и комиссариат милиции.
Такова лишь фактическая сторона и история событий, разразившихся 22-23 марта.
Но, разумеется, факты, очевидцем коих я был, лишь отчасти рисуют картину восстания в одной из частей города, не указывают, по моему глубокому убеждению, на причины, послужившие к этому восстанию...
Прапорщик
Савва Иванович Белогай.
Сб. «Освободительная война украинского народа против немецких оккупантов», стр. 93-97.
***********************************************************************************************
Эх, молодец все-таки Савва Иванович! В такой сложной обстановке сохранить самообладание и пытаться навести порядок! Снимаю шляпу! Вот так бы все миллиционеры себя сегодня вели - у нас бы был город-сад! Кто-н. знает дальнейшую судьбу этого достойного человека? Кстати, Белогай - прапорщик. А куда делись все офицеры? Свалили воевать с большевиками?
В первом посте о мартовском восстании против немцев в Николаеве я сказал, что у меня есть две теории о том, почему сегодня нет крайних способов волеизъявления народа. Так вот -
Первая теория такая - во всем виновата человеческая психология. Вот занимательная беседа Александра Привалова с ведущим специалистом фонда «Общественное мнение» Светланой Гавриловной Климовой в программе «Угол зрения» на «Эксперт-ТВ».
Там есть видеоролик беседы - для тех, кому лень много букофф читать.
А здесь я процитирую кусочек:
"...- Интересные сведения поступили из Росстата. За первые шесть месяцев текущего года в России был отмечен один, один - понимаете! - случай «временного добровольного отказа работников…». В общем, одна забастовка за шесть месяцев. В кризис! В России! В этой забастовке приняли участие десять человек! Как вам эта чудесная цифра про одну забастовку за шесть месяцев?
- Она наводит исключительное чувство грусти. Потому что за ней много чего скрывается. Во-первых, на самом деле она означает, что только одну забастовку признали законной.
- Да, Росстат специально оговаривает, что он засчитывает только законные забастовки.
- То есть другие забастовки и акции протеста, о которых мы слышали, просто не считаются забастовками. А это значит, что люди, которые в них участвовали, могут (если того захотят работодатель или местные власти) пойти под суд. Или их будут штрафовать, или против них будут какие-то другие санкции..."
Читать статью "Забастовка или бунт?" в текстовом виде
К сожалению, эта статья не поясняет почему у людей такая психология. Частично ответ на этот вопрос можно найти в статье Григория Тарасевича "Театр одного психолога":
"...Как превратить приличного человека в палача? Почему, когда на нас смотрят, мы лучше крутим леску спиннинга, но хуже сочиняем стихи? Как убедить людей делать то, чего им делать совершенно не хочется? Зачем обществу нужны диссиденты? Таковы типичные вопросы, на которые пытаются ответить социальные психологи.
Мы представляем десять самых «громких» экспериментов в истории социальной психологии..."
В этой статье говориться о такой науке - Социологии. Эта наука, если грубо, учит о том - что человек в обществе нифига не самостоятелен в своих поступках! Он совершает свои поступки и даже - больше - ДУМАЕТ в зависимости от внешних обстоятельств, которые оказывают на него воздействие. Если на пальцах пояснять: вот решили вы прокомпостировать талон в трамвае и думаете, что это вы хотите по собственному желанию прокомпостировать талон - ан нет! Ваш поступок предопределен заранее!!! И так во всем! Социология уже достаточно изучила законы которые определяют жизнь человека в обществе и этими приемами уже давно и успешно пользуются все кому не лень. И в первую очередь - государство и политики. Казалось бы - должен случиться социальный взрыв, бунт: ты - не доволен, он - не доволен, все - не довольны! Но нет. не происходит! А почему? А потому - что нами умело манипулируют!!!
Так что, имеете собственную волю к поступкам? Пишите комменты сюда!
Вторая теория - чуть позже.
*********************************************************************************
Материал ниже из книги:
НИКОЛАЕВЩИНА В ГОДЫ ИНОСТРАННОЙ ВОЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
(март 1918 г. - декабрь 1920 г.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛ
ХЕРСОНСКОЕ КНИЖНО-ГАЗЕТНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1962 г.
*********************************************************************************
№ 15
ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПРАПОРЩИКА БЕЛОГАЯ О ВОССТАНИИ В гор. НИКОЛАЕВЕ
1 июня 1918 г.
...Целую ночь городской голова, комитет и другие общественные деятели провели в городской управе, принимая всякие меры, вызывавшиеся условиями момента. Не лишне здесь заметить, что по инициативе городского головы, кажется, ночью посредством прожектора немецкому командованию дана была сигнализация о том, что большевистских войск [красноармейцев] в городе нет. А утром, в 5 часов, на Варваровский мост, который накануне был разведен большевиками, [чем] было создано непреодолимое препятствие для вступления немецкого отряда в город, отправилась от города делегация для предупреждения немцев о настоящем положении в городе. Я также ездил в составе этой делегации. В 9 часов утра немцы были уже в городе, а в 4 часа состоялось заседание городской управы с немецким командованием. Присутствовал на этом заседании и я. Между многими вопросами обсуждался также вопрос о разоружении населения. Городской управой было дано обещание выработать обязательные постановления о порядке ношения и хранения оружия и требование к населению о сдаче оружия, не разрешенного к хранению (винтовки, пулеметы, карабины, бомбы и т. п.). Хотя немцы и заявили, что вся власть в городе принадлежит городскому самоуправлению, однако они потребовали, чтобы прежде напечатания в газетах такого рода постановлений оригиналы их были бы представлены им. Были разработаны правила и постановления и переданы в немецкий штаб (при сем прилагается вырезка, содержащая все эти правила и постановления). Между прочим, немецкое командование согласилось сохранить легализованные боевые дружины лояльных партий социал-революционеров и социал-демократов11 и еврейской самообороны. Эти дружины накануне вступления немецких войск оказали милиции немалую услугу, разоружив до 900 человек красноармейцев. От имени начальника милиции 22 марта помещено в газетах объявление с требованием сдачи оружия с предупреждением, что в противном случае с 23 марта начнутся повальные обыски и виновные в хранении оружия будут привлекаться к строгой ответственности.
11 - Речь идет о меньшевиках. Док. № 15.
Одновременно почти с первого дня вступления немцев в городе враждебными силами велась усиленная агитация среди широких масс. Агитация велась самая разнообразная: против думы, Центральной рады, украинцев12, немцев и буржуазии. Широкие массы питались самыми нелепыми слухами. В центре города почти на всех перекрестках кишели толпы, и мне то и дело приходилось выезжать на места, чтобы рассеивать эти толпы.
12 - Речь идет об украинских буржуазных националистах. Док. № 15.
Особенное возбуждение вызвал арест немцами без ведома русских властей (городского самоуправления, украинских властей тогда еще не было в городе) трех лиц из состава Коллегии девяти13 по управлению торговым флотом. Толпа рабочих отбила у немцев всех арестованных, и когда я прибыл на место, где отбили арестованных, то толпа рабочих и эвакуированных воинов была настолько возбуждена, что когда я уговаривал разойтись, то чуть не набросилась на меня с тем, чтобы учинить самосуд. Отряду дружинников, бывшему со мной, пришлось даже дать несколько выстрелов в воздух, после чего толпа рассеялась на время.
13 - Коллегия девяти была избрана в январе 1918 г. профсоюзом моряков и речников торгового флота гор. Николаева в составе 9 чел. С установлением Советской власти в городе Коллегия национализировала торговый флот и стала органом его управления. Док. № 15.
Городской голова Костенко, назначенный управой для сношения с немцами по вопросам охраны города, инженер Малевич и я сообщали немцам, что в городе неспокойно, что среди широких кругов высказывается общее недовольство положением и идет усиленная агитация погромного характера и в том числе против немцев. Нам на это офицер штаба ответил улыбкой. Наконец в среду, 20 марта, мне один из б. старших милиционеров, А. Я. Темишевский, сообщил, что ему негласно известно, что в этот день состоялся в цирке-театре Шеффера митинг большевиков, на котором решено было выступить в скором времени с оружием в руках против немцев. Я доложил об этом городскому голове и управе и в тот же день на вечернем заседании управы решено было увеличить состав милиции специальной караульной командой в 150 человек, что усилило бы тогда резерв милиции, необходимый для поддержания порядка. Кроме того, в тот же вечер я отдал распоряжение об усилении милицией постовой службы в центре города и других важных местах и распорядился перейти к двухсменной службе, благодаря чему не третья часть, как это было раньше, а половина всего состава милиции была одновременно на службе (на постах и в резерве). Четверг (21 марта) прошел уже совершенно спокойно, и ниоткуда не поступало никаких тревожных сведений. Если на заводах «Наваль» и «Руссуд» и имели место митинги, то, во-первых, там были немецкие же патрули, а во-вторых, на митингах этих, по имевшимся сведениям, выступали уже меньшевистские вожди - противники каких бы то ни было вооруженных выступлений против немцев. Были основания предполагать, что постепенно наступит нормальная жизнь.
Но в пятницу, 22 марта, часа в два дня до меня дошли сведения, что в городе, во 2-й Адмиралтейской части, падают снаряды. По их направлению нетрудно было определить, что стреляет кто-то, находясь вне Николаева... Я тотчас отправился к городскому голове и доложил об этом. Городскому голове уже раньше меня кто-то сообщил, и он, как только я окончил доклад, поручил мне послать часть конного отряда милиции для разведки, что я немедленно и исполнил. Часа в 3 дня я направился из комиссариата на обед в Лондонскую гостиницу, но у выхода из помещения я встретил ст. милиционера Темишевского, который доложил мне, что сейчас толпа направилась к городской управе требовать оружия. Я моментально вернулся во двор комиссариата и управы (общий) и, выходя из помещения, встретил городского голову Костенко и Малевича, направлявшихся из управы через двор в помещение комиссариата, а далее во дворе - огромную, человек в 300, толпу народа.
Толпа, увидев меня, сейчас же окружила со всех сторон и стала требовать выдачи ей оружия. Милиционеров в то время при комиссариате было всего лишь человек 10-12 и к тому же револьверов у них не было, так как милиция, вопреки всем стараниям и начальника милиции и моим, не могла получить револьверов. Насколько мне помнится, я по пути во двор наспех поручил указанному выше Темишевскому вызвать из Одесской части [города] подкрепление (вооруженных милиционеров). Он впоследствии докладывал мне, что передавал по телефону в Одесскую часть, что тогда уже даже нельзя было идти по улице, т. к. шла беспорядочная стрельба. При главном комиссариате в казарме милиционеров были винтовки, но те из милиционеров, которые видели, что толпа окружила меня и под угрозами смерти требует оружия, вероятно, лишь смотрели с любопытством. И это вполне понятно, так как руководителя среди них не было, а сами они не знали, что предпринять. Я долго уговаривал толпу не выступать, задержал ее минут 15, но все было безрезультатно... Часть толпы направилась к цейхгаузу (очевидно, кто-то из толпы знал место хранения оружия; мне передавали даже, что этой частью толпы руководил какой-то милиционер Портовой части, эвакуированный солдат). Хотя у цейхгауза и стоял часовой (милиционер), вооруженный винтовкой, однако, он не мог противостоять толпе в 100-150 человек. Разбив цейхгауз, толпа тут же во дворе начала разбирать винтовки и проверять, насколько пригодна каждая из них. Сколько было винтовок, точно сказать не могу, т. к., во-первых, оружием заведывало специальное лицо, во-вторых, со дня ухода большевистской Красной Армии оружие то прибывало, то убывало, т. к. шла замена и подбор по системе оружия, находившегося на руках у милиционеров, а в-третьих, количество работы в милиции в это время настолько было велико, что я лично не мог вникать во все отрасли милиции. Полагаю, что винтовок всего в цейхгаузе было не более 300, из коих около половины негодных. В это время по городу слышна была уже всюду стрельба. В окрестностях комиссариата я ясно различал, что стрельбой никто не руководит. Стреляли из-за всяких прикрытий (из-за домов, с чердаков, из домов) и стреляли просто в кого попало. В комиссариат был доставлен часов около 4 1/2 убитый молодой человек, при котором не было даже никакого оружия.
Я оставался во дворе комиссариата и неоднократно предъявлял толпе требование покинуть двор комиссариата, надеясь, что удастся хотя бы не допустить ее использовать стоявший у самой входной двери в комиссариат броневик. Правда, с броневика этого магнето было снято, и, таким образом, его нельзя было пустить в ход. Однако толпа скоро докатила его на руках до наружных ворот двора (у Соборной) и, установив на нем пулеметы, с наступлением темноты открыла стрельбу...
Как только развернулись события, ходить по городу уже нельзя было. Поэтому я все время оставался в комиссариате и был то в милиции, то в городской управе. Оттуда я часто справлялся по телефону с некоторыми частями, каково положение в этих районах, но скоро телефонное сообщение было нарушено. Или вовсе было прервано, или телефон действовал, но слишком ненормально.
Так как при городской управе еще за несколько дней до падения Советской власти было учреждено дежурство из состава гласных, то и 22 марта были двое гласных дежурных - Алексеев и Пашковский. Все мы сообща решили сейчас же организовать в санитарном отделе городской управы перевязочный пункт, который вскоре и был организован. Далее, так как часть толпы, разобравшей оружие, оставалась во дворе и оттуда производила стрельбу из ружей и броневика, то здание управы поздней ночью подвергалось уже артиллерийскому обстрелу со стороны немцев. И с наступлением рассвета по зданию управы был открыт уже систематический артиллерийский огонь и часов в 5-5 1/2 утра немцы, после бомбардировки здания управы ручными гранатами, заняли его, а также и комиссариат милиции.
Такова лишь фактическая сторона и история событий, разразившихся 22-23 марта.
Но, разумеется, факты, очевидцем коих я был, лишь отчасти рисуют картину восстания в одной из частей города, не указывают, по моему глубокому убеждению, на причины, послужившие к этому восстанию...
Прапорщик
Савва Иванович Белогай.
Сб. «Освободительная война украинского народа против немецких оккупантов», стр. 93-97.
***********************************************************************************************
Эх, молодец все-таки Савва Иванович! В такой сложной обстановке сохранить самообладание и пытаться навести порядок! Снимаю шляпу! Вот так бы все миллиционеры себя сегодня вели - у нас бы был город-сад! Кто-н. знает дальнейшую судьбу этого достойного человека? Кстати, Белогай - прапорщик. А куда делись все офицеры? Свалили воевать с большевиками?