Подслушенный разговор Светы Дорошевой с Кириллом Чёлушкиным ;)
Оригинал взят у n_a_l_i_v_k_a в Подслушенный разговор Светы Дорошевой с Кириллом Чёлушкиным ;)
"НЕТ НИКАКОГО БУДУЩЕГО У ИЛЛЮСТРИРОВАННОЙ КНИГИ"
https://www.facebook.com/sveta.dorosheva?pnref=story
https://www.facebook.com/kirill.chelushkin?pnref=story
Поговорили с Кириллом Челушкиным об умирающем искусстве иллюстрации книг. Лонгрид, но стоит того, до последнего слова.
К этому разговору Кирилл любезно выдал черновики, флет-планы и вообще весь процесс создания "Колодца и маятника" и "Короля с Арбата". А также иллюстрации к Алисе, которая пока не вышла. Я не хочу выносить ссылки про процесс создания книжек в отдельные посты, но это невиданные вещи в буквальном смысле - публикуются впервые. И волнительные - прям вся кухня создания книжки. Поэтому очень рекомендую посмотреть ссылки в конце текста.
***
- Расскажи о процессе работы над иллюстрацией. Делаешь ли эскизы? Собираешь материал? Насколько сложная подготовка? Какая стадия любимая? Нелюбимая?
- Да, делаю, но скорей - это маленькие технические схемы. Эскизы в обычном понимании я не делаю. Легче и правильнее раз (или даже несколько раз) быстро переделать всю работу заново. Когда текст касается точно указанного исторического времени, то материал я не просто собираю, а как бы сказать поточнее, выучиваю его наизусть, чтобы он стал «моим». Ну то есть до такой стадии, чтобы работать свободно, никуда не заглядывая и не обращаясь ни к каким справочным материалам. Это как бы «иностранный - свободно без словаря». Ну и вот, когда начинаешь чувствовать себя в материале, вот тогда можно и пошутить с ним, как будто сам пользуешься всеми этими предметами и вещицами, или сам живёшь в таком-то месте. Хоть и нет такой задачи - сделать что-то документально-точное, а всё же получается довольно убедительно.
Вот прямо сижу в библиотеках, добываю документы, редкие фотографии или уникальные книги, которые нельзя выносить из зала, или же приходится обращаться к разным интересным людям. В общем, именно эта стадия и есть самая интересная. Иногда затягивает. Бывает, надолго.
С годами эта подготовительная стадия становится всё длиннее. Сейчас мне вообще кажется, что она как раз и есть самое главное. Ну не картинки же производить, не в этом же смысл - это-то как раз легко. Когда художник не в теме и самозабвенно любуется собственными фантазиями - это всегда очень видно. Зрелище стыдное и неприличное.
А вообще, есть у меня подозрение, что при правильной подготовке саму работу уже и необязательно производить. Я в этом направлении двигаюсь. Уже скоро. Да почти уже.
- Смайлик «smile» ясно. А какая книга потребовала от тебя сидеть в библиотеках и обращаться к интересным людям?
- Да все, начиная с «Японских сказок» 1991 года. Помнится, с удовольствием перерыл кучу материала. Но поскольку был ещё юн (второй курс института), то и не мог понять, формально проанализировать, как японские мастера конструируют композицию, из чего состоит пространство, как оно организовано, а потому не мог всё это как бы присвоить. Материал упирался и не сдавался. Всё, что касается материальной культуры - архитектуры, костюмов, оружия, и прочей внешней среды - точно.
Когда работал с текстами Толкиена, специально записался в Театральную библиотеку, потому что там была одна книга - «История внешней культуры» Готтенрота. Настоящая, не факсимиле, а оригинал с гравюрными оттисками, древними шрифтами и отличными статьями. Выносить её было категорически воспрещено, сканеров тогда не существовало, фотографировать не разрешалось, при попытке снять кальку - штраф. Да и для последней книги («Король с Арбата») тоже пришлось порыться, и с удовольствием, потому что в таких вопросах «козлить» совершенно было бы позорно.
Единственное - «Золотая рыбка», шедевр поэтического абстрактного искусства, ничего не потребовала кроме шутки и концепции. Но это осталось никем не считано, кроме моих друзей, а знатоки всяких глупостей понаписали, да всё мимо.
- А на самом деле?
А на самом деле дело было так. Ну слушай. Жил был старик-архитектор. Хороший крепкий профессионал. Нормальный мужик. Ну бывало, и закладывал, не без греха. Работа-то нервная, ответственная. И был у архитектора гениальный подрядчик (рыбка). Ценнейший сотрудник. Всё может. И материалы, какие надо, достанет, и технологиями владеет новейшими, сертифицированными, модными (тут уж не извольте беспокоиться). Сроки никогда не затягивает, согласование в надлежащих инстанциях проводит моментально, в общем - молодца. Однако не повезло парням с заказчиком (старуха). Известное дело, это как обычно. Идеи нелепые, платежи задерживает, капризен, безграмотен, взбалмошен. А форсу-то, форсу… Но архитектор наш - умница, интеллектуал и тихий алкоголик - всё чётко спроектирует, любую блажь в проекте воплотит. А чудо-подрядчик легко, быстро и качественно исполняет. Так они и трудились. Но тут случилось неприятное - самодур-заказчик совсем оскотинился и захотел стать девелопером проекта. Да-с, а вот за это, батенька, можно и партбилет на стол положить… Рыбка естественно такого хамства не снесла и соскочила с проекта. Ну инвестиции сразу прекратились, кредиты под такое дело никто уже не даёт. Пришлось старухе все готовые объекты сдать обратно. Так всё и накрылось медным тазом. И ещё должна осталась. В общем, «впёрлась по самые серьги», теперь сидит дуется, как мышь на крупу. А кто виноват? Правильно - дедушка.
Поскольку книжка делалась для корейского издательства, то несла ещё и образовательную функцию. Ну поди объясни корейцам, что такое корыто. А тут всё ясно. Дедушка идёт к рыбке, в руках у него чертежи. Вот проект: «Корыто русское». Аксонометрия - вот, а так - вид сбоку, так - разрез, так - план. И то же самое с избами и прочим. Или что такое терем? Какой-такой терем, как устроен? У меня же дедушка несёт проект на обсуждение к рыбке, там всё внятно: конструкции, размеры, всё точное. И чтоб мало не показалось, все события происходят на фоне морских шедевров, лучших хитов русского художника И. Айвазовского. Ну естественно, в моей версии.
В стрёмном русском издании, (к которому я не имею ни малейшего отношения, я ЭТОГО не делал, товарищи!) всего этого «фарша» попросту нет. Нормально, да? Ну то есть вообще отрезано или как-то вымарано. Макет такой сделал дизайнер, понимаешь? Стихи Пушкина выглядели так: два четверостишья русского текста - это три строки красивых корейских иероглифов с их графичной спецификой. Крупно, чётко, очень читабельно. Именно под них и готовились развороты книги. Дизайнер из Ленинграда придумал поставить огромные мутные плашки для русского текста. Вот такая вот вёрсточка получилась. Ну правильно, ради чего пыхтеть-то?
- Странно, что ты в этом никак не участвовал. А расскажи мучающий всех вопрос - кхааак?! Как это сделано? Я про технику, в которой нарисовано большинство иллюстраций.
- Ну, это очень просто. Присутствует и рисунок карандашом, и тушь-перо, и акварель местами, и масло. Просто надо помнить, к каким «стихиям» они принадлежат, и пользоваться этим. Использовал раньше специальную толстую фотобумагу с полиэтиленовыми прослойками, не политую ещё серебряной эмульсией. Та, на которой в магазинах при Брежневе ещё было написано крупными буквами «Не глянцевать». Мне изготавливали специальный рулон на заводе, хватало надолго. Вот прекрасный материал, работает как левкас, немного тянет масло, не травмируется, упругий, моется чем угодно, на агрессивные химические растворители не реагирует. Теперь эта бумага снята с производства за ненадобостью. Вместо неё вполне подходит поливинилхлоридный лист. Он, конечно, проигрывает, но вполне годится.
Ну а дальше всё очень просто, а главное - быстро. Сначала рисунок тушью, например, или акварелью. Можно его исправлять как угодно на этой стадии, а когда он просохнет, использовать сверху лессировочные масляные краски. Масло воде не повредит и не испортит уже акварельный рисунок, поэтому можно спокойно работать. А акварель - вода и не повредит туши (тушь -животные клеи, шеллак не растворяется в бензине, жирах и маслах), не смоет её и не испортит. Если конечно настоящая тушь. А вот графит принадлежит стихии масла (масло кокосовое, воск, парафин, жир, стеарин), поэтому рисунок карандашом придётся закрыть лаком «прелесть» (и ничем другим). Пока не начался процесс загустения масла, можно с ним делать, что хочешь, двигать его как угодно. Любыми предметами. Иногда, для смеху, можно даже и кистью, но это редко. Я однако предпочитаю грязное тряпьё, пакеты хорошо идут, но в основном - просто руками - это подходящий инструмент, особенно для мелких деталей, однако с ними лучше не возиться. На всё про всё есть 20-25 минут.
- Расскажи о стадиях работы над книгой
- Отчасти уже рассказал. Собственно, это и есть основная работа - сбор материала и всё такое. Эскизная часть. Что касается самой концепции, это непредсказуемая штука. Решение может прийти в голову в самом неожиданном месте и в самое неподходящее время. По большому счёту, стадий две. Первая - подумать и придумать (долго и тяжело). Вторая - исполнить (весело и быстро).
А если ты спрашиваешь именно про производство, то да, Генри Форд был совершенно прав. Стадий должно быть как можно больше, метод должен быть поточным, почти автоматическим. Например - провести одну горизонтальную линию. Всё равно ты это будешь делать, так сделай это на всех 5 проектах на всех 25 разворотах. Вот так прям с тупым лицом и бессмысленным взглядом - 125 раз везде и одновременно. Можно что-нибудь весёленькое насвистывать. Каким-то мистическим образом работа, сделанная потоком, занимает раз в 6-7 меньше времени, чем исполненная кустарным способом - по одному листику.
- Расскажи о спрятанном в какой-то из книг. Очевидно, что ты развлекаешься двойным шифром, вписываешь тайные знаки, вплетаешь отсылки на них между иллюстрациями в книге. Расскажи секрет.
- Ну во-первых, конечно же, нумерология. Довольно часто можно заметить кучи разных цифр. Обычно это даты или время какого-то события на момент рисования картинки.
Во-вторых, персонализация. Все мои персонажи - реальные. Кому надо, тот знает. Так что лучше мне не грубить, а то так и останешься в истории с грибами на голове или с рогом из зада.
В-третьих, люблю по-доброму пошутить с классикой. В сложных работах я частенько цитирую великих мастеров. Частично, кое-где, ну то есть это может быть и кусок узнаваемого всеми пейзажа, но может быть и кусок руки. Обязательно подписываю знаком автора. Тут Гойя, там Дюрер. И это должны быть именно технично скопированные элементы, а не «что-то похожее». Именно цитата, а не намёк.
Кроме прямой игры в цитирование, допускаю стилистическое «обращение» к кино, отсылки к культовому искусству. Здесь персонажи ходят в шмотках из фильма «Бразилия», там - из «Вестсайдской истории» вдруг.
А вообще, стараюсь использовать «натурную съёмку». Мне очень нравится история о том, что в древней Фландрии в городском суде на процессах по землеразделу к работам Яна ван Эйка обращались как к доказательному документу в спорах землевладельцев, чётко зафиксировавшему, как оно всё было. Живопись-то живописью, но притом он был абсолютно точен, настолько, что панорамы на дальних планах совершенно соответствовали истине.
Бурные фантазии из головы художника, основанные на бурных фантазиях из головы писателя, основанных, в свою очередь, на болезненной самовлюблённости и амбициях - это тупиковый путь. Довольно плоское видение. Считаю, что это устаревшая оптика, демонстрация артистичности собственного эго. Считаю, что это слишком уж простая задача. Для старта, может, и годится, но работать так невозможно.
- Поясни?
- Ну вот возьмём Стенли Кубрика. По продвинутости дизайна в научной фантастике «Одиссею 2001» так никто и не превзошёл. Хотя крутых фильмов было немало. Но по сей день все воруют у Кубрика, а ведь это 65 год. Что ж, следует воздать фантазии автора? Ну можно и так сказать, а можно поинтересоваться реальной анатомией создания.
Весь транспорт в фильме изготовлен очень тщательно. Внимание уделялось даже мелким деталям интерьера для большей реалистичности. Команда по моделированию (во главе с двумя экспертами из НАСА, научным консультантом и т.д.) проработала все системы корабля, каждый компонент - функции, маркировка кнопок, вывод на экраны любых данных. Ордвей (их научный консультант) говорил, что у промышленности США (!) были проблемы с производством необходимых для воплощения идей Кубрика компонентов, а дизайн транспорта часто обновлялся. Кубрик был очень внимателен к деталям: для съёмок были даже сделаны инструкции по использованию различных узлов космических аппаратов.
Фрэнк Миллер, который озвучивает управление полётами, был реальным военнослужащим ВВС США и контролировал реальные миссии. Его утвердили на эту роль, потому что его голос был самым подлинным, который киношники смогли найти. (И тут начинаешь понимать, почему Кубрик перед смертью завещал никогда не дублировать его фильмы на другие языки).
Вот это и есть работа художника, настоящего мастера. Ни одного гвоздя просто так не вбито, ни одной гайки из «каприза фантазии» не закручено.
- Прекрасно. Идем дальше. Ты иногда сам пишешь тексты к своим книгам. Что в таком случае первично? Сначала текст, потом иллюстрации? Или сначала визуальная тема, которую хочется развить - и уже для нее пишется текст? Или параллельно? Насколько трудно переключаться между двумя языками книги (визуальным и текстовым), когда оба - твои?
Нет, я никогда не пишу сам тексты. Разве что только в шизофреническом эксперименте. Текст - это некая последовательность изложения, а картинка - одномоментное представление всего и сразу. Это вещи диаметрально противоположенные по своей конструкции, идеологии. Настоящий художник не должен уметь связать и пары слов, ибо психоконструкция картины - это одномоментное представление всего сразу, все «входы и выходы» в одной точке времени, последовательность событий отсутствует, есть как бы всеобщая ситуация. Речь не может отразить этого. Речь художника - это текст бубнящего идиота, включающий в себя огромное количество уточнений, деепричастных и причастных оборотов, ремарок, дополнений… В общем, понять совершенно невозможно, поскольку он по привычке хочет сказать всё и прямо сейчас - так действует изображение.
Возможно, ты имеешь в виду текстовые композиции, которые я создаю исключительно по художественным соображениям. Так делал Годар в своих фильмах. Это нужно для композиции, некоторые тексты - это просто «рыба». Они ничего не значат. Вернее, они значат, что что-то тут может значить, на этом месте. Это создаёт напряжение, заставляет вычитывать смыслы там, где их нет. Если прищуриться.
Иногда это просто смешные или невнятные комментарии к нарисованному.
А если ты про четыре книги про Алису, то это отдельная история. Однажды мне предложили сделать новомодный по тем временам аппсторовский продукт -электронную книгу, игру, квест с анимацией, переводами, озвучкой и музыкальным сопровождением. Материала было много. Оставалось написать текст. Вот это он и есть. Это должен был быть довольно специфический текст: без начала и конца, должен иметь лейтмотив, одну игровую линию, но разветвляться на параллельные истории и предполагать возможное продолжение. Он должен быть лёгок для международного понимания, то есть никакого фольклора. Должен быть прост для перевода на китайский, арабский и какой-нибудь европейский.
Ну вот это и есть такой текст. У меня было несколько детских фокус групп в разных странах и я постоянно «проверялся» у этих строгих детей... Вот так были написаны эти четыре игровых текста. По нашему плану, печатные книги должны были выйти с одновременно с приложениями на appstore. Вышли только книги.
- У тебя есть свое издательство. Как ты оцениваешь его успехи? Ты ставил перед собой определенные цели. Получилось-нет?
Да, ставил. Цель была простая: надо было доказать, что ровно теми же средствами, теми же деньгами, на тех же машинах, что печатают тонны книжного мусора, который стыдно взять в руки, можно производить высококачественную популярную продукцию достойного уровня. Многие организации предлагали мне всяческие эксклюзивные отношения и финансирование. Но это как раз и не фокус. Фокус в был в том, чтобы создать классную вещь на стандартный бюджет из стандартных материалов. Это получилось. «Невесть что» и книга моего производства стоят одинаково (те же затраты). Технически мои книжки и «шедевры отечественной полиграфии» - одно и то же, но разница на выходе очевидна.
Внешних причин для производства низкопотребного и безобразного не существует. Ну то есть сегодня нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать по каким-то техническим причинам. Очевидно, что причина наших «ужасов» в другом, в чьей-то злобной воле, но это отдельная длинная беседа. Ясно только, что мэйджоры индустрии решают какие-то свои, совершенно далёкие от искусства книги задачи.
- Что будет с печатной книгой, как думаешь?
- С интеллектуальной? там где тексты? Ровно ничего. Было, есть и будет.
- Я имею в виду будущее иллюстрированной книги.
Всякий раз, отвечая на этот вопрос, я нахожу всё больше и больше люто ненавидящих меня милых любителей книги, иллюстраторов и мам. Но удержаться не могу. Нет никакого будущего у иллюстрированной книги. Ее уже нет. Она не нужна, не работает. Произошло реальное падение интереса к самому явлению. То есть современность больше не нуждается в этой технологии, она являет себя миру иным способом.
Проще говоря, сегодня существуют гораздо более сильные возбудители, более адекватные. Ну или ещё проще… Вот ты почему это со мной через скайп переписываешься? Нет уж, давай вот садись за стол, бери гербовую бумагу (из уважения ко мне), перо, чернила - и пиши письмо. Потом отправишь его поездом, с нарочным или оказией. И я тебе так же отвечать буду.
Так что конечно милые хейтеры могут упираться, сучить ножками, хныкать, кричать нет-нет, но ДА. Просто надо принять это, как медицинский факт.
Ну разумеется, как некое маргинальное, эксклюзивное, внесистемное занятие это останется и, может быть, даже займёт некую эксклюзивную культурную нишу. Нишечку.
- Когда ты говоришь, что «существуют более сильные возбудители», ты имеешь в виду, что дети перестали читать?
- Ну посложней. Читают именно совсем дети, дошкольники, и читают они (вернее, им) нечто совсем уж детское. А вот дальше - провал, скачок, и потом уже сразу взрослая литература, современная. А вот главный корпус золотых классических текстов разных жанров, на котором, собственно, все и выросли, для которого и делались всю жизнь серьёзные иллюстрации, полностью рухнул в небытие. Именно он не читаем сегодня. Это как раз и была литература, условно говоря, для старшеклассников и выше.
С середины 90-х была сделана довольно, на мой взгляд, остроумная попытка, как бы сдвинуть классическую литературу в другую возрастную нишу путём её сокращения, адаптации, пересказа более современным языком и иллюстрацией. Как бы подвинуть её на полку «книги для дошкольного возраста», чтобы хоть как-то спасти эти тексты, поддержать интерес. Попытка, следует с почтением признать, была красивой и отчаянной. Но не вышло. То есть пропала нормативная референтная группа современного иллюстратора.
- Да, согласна. У самой дети растут, вижу, что у «референтной группы» уже совершенно другой скелет мышления. Вернемся к тебе. Расскажи, где ты вырос. Чем занимался в детстве? Как пережил школу? Что повлияло?
Вот чудесный вопрос. Целиком и полностью моё золотое детство описано в романе Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков» (в переводе Э.Кабалевской). Оно было именно таким и никаким более.
На меня повлиял целый корпус мистической европейской литературы конца 19-начала 20 века, который я, волею случая, знаю как «отче наш». Детские воспоминания - это очень яркие и яростные картинки. Суровая жизнь в тайге, в самом сердце Сибири, в предгорьях Саян, на Енисее, в Минусинской котловине, в Абакане, на Камчатке, в общем в самых разных стрёмных местах.
- Любимые темы, которые трогают и к которым возвращаешься?
- Интересно, но вот именно к «любимым текстам» я так и не прикасался. Ни к одному. Ни разу. Трепещу и не смею.
- Иллюстрация не является для тебя основным занятием, не так ли? И тем не менее, ты не бросаешь её. Расскажи про ваши отношения с ней. Она тебя разочаровала? Почему возвращаешься? Что держит?
Да нет, в общем-то практически бросил. Ну то есть я давно не работаю в этой системе и не поддерживаю никаких контактов с издательствами. Но я хотел бы оставить это занятие в виде приятного воспоминания. Иллюстрация сама по себе не может разочаровать, но меня раздражает то, что она порождает вокруг себя -атмосфера в индустрии, система отношений.
Что держит? Исключительно звериный инстинкт. То есть организм требует. Причины непонятны. Когда-то я так представлял собственную старость. Я старый и немощный, сижу в кресле-каталке, ноги не ходят, со мной пёс и бутылочка красного сухого. И вот я рисую книги. Ну неплохо, неплохо. Подпрыгивать и драться я уже не могу, руки трясутся... практически ничего не вижу дальше метра, самое время заняться мёртвым и вечным - искусством иллюстрирования текста. АМИНЬ!
_______________
От меня:
У себя в фб Кирилл выкладывает свои прекрасные книги. А вот тут можно посмотреть черновики и процесс создания "Колодца и Маятника" и "Короля с Арбата" -
Колодец и Маятник:
http://www.calameo.com/read/004770276f2db03da65f2
Король с Арбата:
http://www.calameo.com/read/00477027624dd83f2cd75
"НЕТ НИКАКОГО БУДУЩЕГО У ИЛЛЮСТРИРОВАННОЙ КНИГИ"
https://www.facebook.com/sveta.dorosheva?pnref=story
https://www.facebook.com/kirill.chelushkin?pnref=story
Поговорили с Кириллом Челушкиным об умирающем искусстве иллюстрации книг. Лонгрид, но стоит того, до последнего слова.
К этому разговору Кирилл любезно выдал черновики, флет-планы и вообще весь процесс создания "Колодца и маятника" и "Короля с Арбата". А также иллюстрации к Алисе, которая пока не вышла. Я не хочу выносить ссылки про процесс создания книжек в отдельные посты, но это невиданные вещи в буквальном смысле - публикуются впервые. И волнительные - прям вся кухня создания книжки. Поэтому очень рекомендую посмотреть ссылки в конце текста.
***
- Расскажи о процессе работы над иллюстрацией. Делаешь ли эскизы? Собираешь материал? Насколько сложная подготовка? Какая стадия любимая? Нелюбимая?
- Да, делаю, но скорей - это маленькие технические схемы. Эскизы в обычном понимании я не делаю. Легче и правильнее раз (или даже несколько раз) быстро переделать всю работу заново. Когда текст касается точно указанного исторического времени, то материал я не просто собираю, а как бы сказать поточнее, выучиваю его наизусть, чтобы он стал «моим». Ну то есть до такой стадии, чтобы работать свободно, никуда не заглядывая и не обращаясь ни к каким справочным материалам. Это как бы «иностранный - свободно без словаря». Ну и вот, когда начинаешь чувствовать себя в материале, вот тогда можно и пошутить с ним, как будто сам пользуешься всеми этими предметами и вещицами, или сам живёшь в таком-то месте. Хоть и нет такой задачи - сделать что-то документально-точное, а всё же получается довольно убедительно.
Вот прямо сижу в библиотеках, добываю документы, редкие фотографии или уникальные книги, которые нельзя выносить из зала, или же приходится обращаться к разным интересным людям. В общем, именно эта стадия и есть самая интересная. Иногда затягивает. Бывает, надолго.
С годами эта подготовительная стадия становится всё длиннее. Сейчас мне вообще кажется, что она как раз и есть самое главное. Ну не картинки же производить, не в этом же смысл - это-то как раз легко. Когда художник не в теме и самозабвенно любуется собственными фантазиями - это всегда очень видно. Зрелище стыдное и неприличное.
А вообще, есть у меня подозрение, что при правильной подготовке саму работу уже и необязательно производить. Я в этом направлении двигаюсь. Уже скоро. Да почти уже.
- Смайлик «smile» ясно. А какая книга потребовала от тебя сидеть в библиотеках и обращаться к интересным людям?
- Да все, начиная с «Японских сказок» 1991 года. Помнится, с удовольствием перерыл кучу материала. Но поскольку был ещё юн (второй курс института), то и не мог понять, формально проанализировать, как японские мастера конструируют композицию, из чего состоит пространство, как оно организовано, а потому не мог всё это как бы присвоить. Материал упирался и не сдавался. Всё, что касается материальной культуры - архитектуры, костюмов, оружия, и прочей внешней среды - точно.
Когда работал с текстами Толкиена, специально записался в Театральную библиотеку, потому что там была одна книга - «История внешней культуры» Готтенрота. Настоящая, не факсимиле, а оригинал с гравюрными оттисками, древними шрифтами и отличными статьями. Выносить её было категорически воспрещено, сканеров тогда не существовало, фотографировать не разрешалось, при попытке снять кальку - штраф. Да и для последней книги («Король с Арбата») тоже пришлось порыться, и с удовольствием, потому что в таких вопросах «козлить» совершенно было бы позорно.
Единственное - «Золотая рыбка», шедевр поэтического абстрактного искусства, ничего не потребовала кроме шутки и концепции. Но это осталось никем не считано, кроме моих друзей, а знатоки всяких глупостей понаписали, да всё мимо.
- А на самом деле?
А на самом деле дело было так. Ну слушай. Жил был старик-архитектор. Хороший крепкий профессионал. Нормальный мужик. Ну бывало, и закладывал, не без греха. Работа-то нервная, ответственная. И был у архитектора гениальный подрядчик (рыбка). Ценнейший сотрудник. Всё может. И материалы, какие надо, достанет, и технологиями владеет новейшими, сертифицированными, модными (тут уж не извольте беспокоиться). Сроки никогда не затягивает, согласование в надлежащих инстанциях проводит моментально, в общем - молодца. Однако не повезло парням с заказчиком (старуха). Известное дело, это как обычно. Идеи нелепые, платежи задерживает, капризен, безграмотен, взбалмошен. А форсу-то, форсу… Но архитектор наш - умница, интеллектуал и тихий алкоголик - всё чётко спроектирует, любую блажь в проекте воплотит. А чудо-подрядчик легко, быстро и качественно исполняет. Так они и трудились. Но тут случилось неприятное - самодур-заказчик совсем оскотинился и захотел стать девелопером проекта. Да-с, а вот за это, батенька, можно и партбилет на стол положить… Рыбка естественно такого хамства не снесла и соскочила с проекта. Ну инвестиции сразу прекратились, кредиты под такое дело никто уже не даёт. Пришлось старухе все готовые объекты сдать обратно. Так всё и накрылось медным тазом. И ещё должна осталась. В общем, «впёрлась по самые серьги», теперь сидит дуется, как мышь на крупу. А кто виноват? Правильно - дедушка.
Поскольку книжка делалась для корейского издательства, то несла ещё и образовательную функцию. Ну поди объясни корейцам, что такое корыто. А тут всё ясно. Дедушка идёт к рыбке, в руках у него чертежи. Вот проект: «Корыто русское». Аксонометрия - вот, а так - вид сбоку, так - разрез, так - план. И то же самое с избами и прочим. Или что такое терем? Какой-такой терем, как устроен? У меня же дедушка несёт проект на обсуждение к рыбке, там всё внятно: конструкции, размеры, всё точное. И чтоб мало не показалось, все события происходят на фоне морских шедевров, лучших хитов русского художника И. Айвазовского. Ну естественно, в моей версии.
В стрёмном русском издании, (к которому я не имею ни малейшего отношения, я ЭТОГО не делал, товарищи!) всего этого «фарша» попросту нет. Нормально, да? Ну то есть вообще отрезано или как-то вымарано. Макет такой сделал дизайнер, понимаешь? Стихи Пушкина выглядели так: два четверостишья русского текста - это три строки красивых корейских иероглифов с их графичной спецификой. Крупно, чётко, очень читабельно. Именно под них и готовились развороты книги. Дизайнер из Ленинграда придумал поставить огромные мутные плашки для русского текста. Вот такая вот вёрсточка получилась. Ну правильно, ради чего пыхтеть-то?
- Странно, что ты в этом никак не участвовал. А расскажи мучающий всех вопрос - кхааак?! Как это сделано? Я про технику, в которой нарисовано большинство иллюстраций.
- Ну, это очень просто. Присутствует и рисунок карандашом, и тушь-перо, и акварель местами, и масло. Просто надо помнить, к каким «стихиям» они принадлежат, и пользоваться этим. Использовал раньше специальную толстую фотобумагу с полиэтиленовыми прослойками, не политую ещё серебряной эмульсией. Та, на которой в магазинах при Брежневе ещё было написано крупными буквами «Не глянцевать». Мне изготавливали специальный рулон на заводе, хватало надолго. Вот прекрасный материал, работает как левкас, немного тянет масло, не травмируется, упругий, моется чем угодно, на агрессивные химические растворители не реагирует. Теперь эта бумага снята с производства за ненадобостью. Вместо неё вполне подходит поливинилхлоридный лист. Он, конечно, проигрывает, но вполне годится.
Ну а дальше всё очень просто, а главное - быстро. Сначала рисунок тушью, например, или акварелью. Можно его исправлять как угодно на этой стадии, а когда он просохнет, использовать сверху лессировочные масляные краски. Масло воде не повредит и не испортит уже акварельный рисунок, поэтому можно спокойно работать. А акварель - вода и не повредит туши (тушь -животные клеи, шеллак не растворяется в бензине, жирах и маслах), не смоет её и не испортит. Если конечно настоящая тушь. А вот графит принадлежит стихии масла (масло кокосовое, воск, парафин, жир, стеарин), поэтому рисунок карандашом придётся закрыть лаком «прелесть» (и ничем другим). Пока не начался процесс загустения масла, можно с ним делать, что хочешь, двигать его как угодно. Любыми предметами. Иногда, для смеху, можно даже и кистью, но это редко. Я однако предпочитаю грязное тряпьё, пакеты хорошо идут, но в основном - просто руками - это подходящий инструмент, особенно для мелких деталей, однако с ними лучше не возиться. На всё про всё есть 20-25 минут.
- Расскажи о стадиях работы над книгой
- Отчасти уже рассказал. Собственно, это и есть основная работа - сбор материала и всё такое. Эскизная часть. Что касается самой концепции, это непредсказуемая штука. Решение может прийти в голову в самом неожиданном месте и в самое неподходящее время. По большому счёту, стадий две. Первая - подумать и придумать (долго и тяжело). Вторая - исполнить (весело и быстро).
А если ты спрашиваешь именно про производство, то да, Генри Форд был совершенно прав. Стадий должно быть как можно больше, метод должен быть поточным, почти автоматическим. Например - провести одну горизонтальную линию. Всё равно ты это будешь делать, так сделай это на всех 5 проектах на всех 25 разворотах. Вот так прям с тупым лицом и бессмысленным взглядом - 125 раз везде и одновременно. Можно что-нибудь весёленькое насвистывать. Каким-то мистическим образом работа, сделанная потоком, занимает раз в 6-7 меньше времени, чем исполненная кустарным способом - по одному листику.
- Расскажи о спрятанном в какой-то из книг. Очевидно, что ты развлекаешься двойным шифром, вписываешь тайные знаки, вплетаешь отсылки на них между иллюстрациями в книге. Расскажи секрет.
- Ну во-первых, конечно же, нумерология. Довольно часто можно заметить кучи разных цифр. Обычно это даты или время какого-то события на момент рисования картинки.
Во-вторых, персонализация. Все мои персонажи - реальные. Кому надо, тот знает. Так что лучше мне не грубить, а то так и останешься в истории с грибами на голове или с рогом из зада.
В-третьих, люблю по-доброму пошутить с классикой. В сложных работах я частенько цитирую великих мастеров. Частично, кое-где, ну то есть это может быть и кусок узнаваемого всеми пейзажа, но может быть и кусок руки. Обязательно подписываю знаком автора. Тут Гойя, там Дюрер. И это должны быть именно технично скопированные элементы, а не «что-то похожее». Именно цитата, а не намёк.
Кроме прямой игры в цитирование, допускаю стилистическое «обращение» к кино, отсылки к культовому искусству. Здесь персонажи ходят в шмотках из фильма «Бразилия», там - из «Вестсайдской истории» вдруг.
А вообще, стараюсь использовать «натурную съёмку». Мне очень нравится история о том, что в древней Фландрии в городском суде на процессах по землеразделу к работам Яна ван Эйка обращались как к доказательному документу в спорах землевладельцев, чётко зафиксировавшему, как оно всё было. Живопись-то живописью, но притом он был абсолютно точен, настолько, что панорамы на дальних планах совершенно соответствовали истине.
Бурные фантазии из головы художника, основанные на бурных фантазиях из головы писателя, основанных, в свою очередь, на болезненной самовлюблённости и амбициях - это тупиковый путь. Довольно плоское видение. Считаю, что это устаревшая оптика, демонстрация артистичности собственного эго. Считаю, что это слишком уж простая задача. Для старта, может, и годится, но работать так невозможно.
- Поясни?
- Ну вот возьмём Стенли Кубрика. По продвинутости дизайна в научной фантастике «Одиссею 2001» так никто и не превзошёл. Хотя крутых фильмов было немало. Но по сей день все воруют у Кубрика, а ведь это 65 год. Что ж, следует воздать фантазии автора? Ну можно и так сказать, а можно поинтересоваться реальной анатомией создания.
Весь транспорт в фильме изготовлен очень тщательно. Внимание уделялось даже мелким деталям интерьера для большей реалистичности. Команда по моделированию (во главе с двумя экспертами из НАСА, научным консультантом и т.д.) проработала все системы корабля, каждый компонент - функции, маркировка кнопок, вывод на экраны любых данных. Ордвей (их научный консультант) говорил, что у промышленности США (!) были проблемы с производством необходимых для воплощения идей Кубрика компонентов, а дизайн транспорта часто обновлялся. Кубрик был очень внимателен к деталям: для съёмок были даже сделаны инструкции по использованию различных узлов космических аппаратов.
Фрэнк Миллер, который озвучивает управление полётами, был реальным военнослужащим ВВС США и контролировал реальные миссии. Его утвердили на эту роль, потому что его голос был самым подлинным, который киношники смогли найти. (И тут начинаешь понимать, почему Кубрик перед смертью завещал никогда не дублировать его фильмы на другие языки).
Вот это и есть работа художника, настоящего мастера. Ни одного гвоздя просто так не вбито, ни одной гайки из «каприза фантазии» не закручено.
- Прекрасно. Идем дальше. Ты иногда сам пишешь тексты к своим книгам. Что в таком случае первично? Сначала текст, потом иллюстрации? Или сначала визуальная тема, которую хочется развить - и уже для нее пишется текст? Или параллельно? Насколько трудно переключаться между двумя языками книги (визуальным и текстовым), когда оба - твои?
Нет, я никогда не пишу сам тексты. Разве что только в шизофреническом эксперименте. Текст - это некая последовательность изложения, а картинка - одномоментное представление всего и сразу. Это вещи диаметрально противоположенные по своей конструкции, идеологии. Настоящий художник не должен уметь связать и пары слов, ибо психоконструкция картины - это одномоментное представление всего сразу, все «входы и выходы» в одной точке времени, последовательность событий отсутствует, есть как бы всеобщая ситуация. Речь не может отразить этого. Речь художника - это текст бубнящего идиота, включающий в себя огромное количество уточнений, деепричастных и причастных оборотов, ремарок, дополнений… В общем, понять совершенно невозможно, поскольку он по привычке хочет сказать всё и прямо сейчас - так действует изображение.
Возможно, ты имеешь в виду текстовые композиции, которые я создаю исключительно по художественным соображениям. Так делал Годар в своих фильмах. Это нужно для композиции, некоторые тексты - это просто «рыба». Они ничего не значат. Вернее, они значат, что что-то тут может значить, на этом месте. Это создаёт напряжение, заставляет вычитывать смыслы там, где их нет. Если прищуриться.
Иногда это просто смешные или невнятные комментарии к нарисованному.
А если ты про четыре книги про Алису, то это отдельная история. Однажды мне предложили сделать новомодный по тем временам аппсторовский продукт -электронную книгу, игру, квест с анимацией, переводами, озвучкой и музыкальным сопровождением. Материала было много. Оставалось написать текст. Вот это он и есть. Это должен был быть довольно специфический текст: без начала и конца, должен иметь лейтмотив, одну игровую линию, но разветвляться на параллельные истории и предполагать возможное продолжение. Он должен быть лёгок для международного понимания, то есть никакого фольклора. Должен быть прост для перевода на китайский, арабский и какой-нибудь европейский.
Ну вот это и есть такой текст. У меня было несколько детских фокус групп в разных странах и я постоянно «проверялся» у этих строгих детей... Вот так были написаны эти четыре игровых текста. По нашему плану, печатные книги должны были выйти с одновременно с приложениями на appstore. Вышли только книги.
- У тебя есть свое издательство. Как ты оцениваешь его успехи? Ты ставил перед собой определенные цели. Получилось-нет?
Да, ставил. Цель была простая: надо было доказать, что ровно теми же средствами, теми же деньгами, на тех же машинах, что печатают тонны книжного мусора, который стыдно взять в руки, можно производить высококачественную популярную продукцию достойного уровня. Многие организации предлагали мне всяческие эксклюзивные отношения и финансирование. Но это как раз и не фокус. Фокус в был в том, чтобы создать классную вещь на стандартный бюджет из стандартных материалов. Это получилось. «Невесть что» и книга моего производства стоят одинаково (те же затраты). Технически мои книжки и «шедевры отечественной полиграфии» - одно и то же, но разница на выходе очевидна.
Внешних причин для производства низкопотребного и безобразного не существует. Ну то есть сегодня нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать по каким-то техническим причинам. Очевидно, что причина наших «ужасов» в другом, в чьей-то злобной воле, но это отдельная длинная беседа. Ясно только, что мэйджоры индустрии решают какие-то свои, совершенно далёкие от искусства книги задачи.
- Что будет с печатной книгой, как думаешь?
- С интеллектуальной? там где тексты? Ровно ничего. Было, есть и будет.
- Я имею в виду будущее иллюстрированной книги.
Всякий раз, отвечая на этот вопрос, я нахожу всё больше и больше люто ненавидящих меня милых любителей книги, иллюстраторов и мам. Но удержаться не могу. Нет никакого будущего у иллюстрированной книги. Ее уже нет. Она не нужна, не работает. Произошло реальное падение интереса к самому явлению. То есть современность больше не нуждается в этой технологии, она являет себя миру иным способом.
Проще говоря, сегодня существуют гораздо более сильные возбудители, более адекватные. Ну или ещё проще… Вот ты почему это со мной через скайп переписываешься? Нет уж, давай вот садись за стол, бери гербовую бумагу (из уважения ко мне), перо, чернила - и пиши письмо. Потом отправишь его поездом, с нарочным или оказией. И я тебе так же отвечать буду.
Так что конечно милые хейтеры могут упираться, сучить ножками, хныкать, кричать нет-нет, но ДА. Просто надо принять это, как медицинский факт.
Ну разумеется, как некое маргинальное, эксклюзивное, внесистемное занятие это останется и, может быть, даже займёт некую эксклюзивную культурную нишу. Нишечку.
- Когда ты говоришь, что «существуют более сильные возбудители», ты имеешь в виду, что дети перестали читать?
- Ну посложней. Читают именно совсем дети, дошкольники, и читают они (вернее, им) нечто совсем уж детское. А вот дальше - провал, скачок, и потом уже сразу взрослая литература, современная. А вот главный корпус золотых классических текстов разных жанров, на котором, собственно, все и выросли, для которого и делались всю жизнь серьёзные иллюстрации, полностью рухнул в небытие. Именно он не читаем сегодня. Это как раз и была литература, условно говоря, для старшеклассников и выше.
С середины 90-х была сделана довольно, на мой взгляд, остроумная попытка, как бы сдвинуть классическую литературу в другую возрастную нишу путём её сокращения, адаптации, пересказа более современным языком и иллюстрацией. Как бы подвинуть её на полку «книги для дошкольного возраста», чтобы хоть как-то спасти эти тексты, поддержать интерес. Попытка, следует с почтением признать, была красивой и отчаянной. Но не вышло. То есть пропала нормативная референтная группа современного иллюстратора.
- Да, согласна. У самой дети растут, вижу, что у «референтной группы» уже совершенно другой скелет мышления. Вернемся к тебе. Расскажи, где ты вырос. Чем занимался в детстве? Как пережил школу? Что повлияло?
Вот чудесный вопрос. Целиком и полностью моё золотое детство описано в романе Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков» (в переводе Э.Кабалевской). Оно было именно таким и никаким более.
На меня повлиял целый корпус мистической европейской литературы конца 19-начала 20 века, который я, волею случая, знаю как «отче наш». Детские воспоминания - это очень яркие и яростные картинки. Суровая жизнь в тайге, в самом сердце Сибири, в предгорьях Саян, на Енисее, в Минусинской котловине, в Абакане, на Камчатке, в общем в самых разных стрёмных местах.
- Любимые темы, которые трогают и к которым возвращаешься?
- Интересно, но вот именно к «любимым текстам» я так и не прикасался. Ни к одному. Ни разу. Трепещу и не смею.
- Иллюстрация не является для тебя основным занятием, не так ли? И тем не менее, ты не бросаешь её. Расскажи про ваши отношения с ней. Она тебя разочаровала? Почему возвращаешься? Что держит?
Да нет, в общем-то практически бросил. Ну то есть я давно не работаю в этой системе и не поддерживаю никаких контактов с издательствами. Но я хотел бы оставить это занятие в виде приятного воспоминания. Иллюстрация сама по себе не может разочаровать, но меня раздражает то, что она порождает вокруг себя -атмосфера в индустрии, система отношений.
Что держит? Исключительно звериный инстинкт. То есть организм требует. Причины непонятны. Когда-то я так представлял собственную старость. Я старый и немощный, сижу в кресле-каталке, ноги не ходят, со мной пёс и бутылочка красного сухого. И вот я рисую книги. Ну неплохо, неплохо. Подпрыгивать и драться я уже не могу, руки трясутся... практически ничего не вижу дальше метра, самое время заняться мёртвым и вечным - искусством иллюстрирования текста. АМИНЬ!
_______________
От меня:
У себя в фб Кирилл выкладывает свои прекрасные книги. А вот тут можно посмотреть черновики и процесс создания "Колодца и Маятника" и "Короля с Арбата" -
Колодец и Маятник:
http://www.calameo.com/read/004770276f2db03da65f2
Король с Арбата:
http://www.calameo.com/read/00477027624dd83f2cd75