Две недели назад был юбилей Симона Львовича Соловейчика - ему исполнилось бы 80 лет.
Моя мама в
"Новой газете" - про С.Л. и свободу:
"Помню такое письмо в редакцию: «Как хорошо вы написали, что надо принимать ребенка равным себе! Я это тоже чувствовала, даже знала, но вся практика школы устроена по-другому, она держится не на уважении, а на страхе. И у меня возникали сомнения: а не испорчу ли я детей своим отношением. А вы пишете, что свобода умирает там, где рождается страх. Теперь я уверена».
И для меня, как для этой читательницы, все, что говорил, писал, разъяснял Соловейчик, было про то, что я знаю, даже про то, в чем я уверена. Но подкрепление так важно, когда вокруг все поступают с детьми, мягко говоря, совсем не как сотрудники. Это и есть мое человеческое и журналистское счастье: желания пересеклись с судьбой. У моей веры - мировоззрения, целей и ценностей - был фантастический редактор". Кажется, все, за что боролись мама, Соловейчик и много других удивительных людей в "Учительской" и в "Первом сентября", плавно похерено и поросло быльем, и школа становится все менее и менее такой, о какой они мечтали - впрочем, какое общество, такую ему и школу. Но время матвеевской "Учительской", на которое пришлось мое детство, и время "Первого сентября", на которое пришлось мое отрочество, - это были прекрасные времена. С.Л. создавал вокруг себя энергетическое поле такой силы, что хватало на всех, кто работал с ним, со всеми их чадами и домочадцами. Я думаю, нам - чадам и домочадцам - нереально повезло. Хватит и на целую жизнь человеческую.