(no subject)
Некоторым не дано. Опять copy-paste. сopy-paste всегда.
Хочется сюда написать что нибудь этакое, но неполучается-мысли никак не примут необходимую форму. А писать то (или "так" ?), что( или "как"?) пишу обычно-стыдно.
Ладно... Ерунда всё это.
А Лао Шэ читали? "Рикша" там...
А мне вот нравится:
Это была пустая площадка, окруженная стеной. Дети
вошли в ворота, а я стал наблюдать с улицы. Одни школьники катались по
земле, другие лезли на стену, третьи что-то рисовали на ней. Учителей не
было. Наконец вдали появились трое взрослых, худых как скелеты. Казалось,
они с самого рождения ни разу не ели досыта. Учителя - их профессию было
теперь легко определить - шли медленно, держась за стену; при каждом
дуновении ветерка останавливались и долго дрожали. Когда они вползли в
ворота, школьники продолжали кататься, шуметь, лазать на стены. Чтобы
отдышаться, учителя сели на землю, закрыли глаза и заткнули уши, так как
дети шумели все больше. Потом учителя поднялись и стали уговаривать детей
сесть, но те, видимо, решили ни за что не соглашаться. Промучавшись
примерно с час, учителя догадались воскликнуть:
- За воротами иностранец!
Тут дети плюхнулись на землю и уже больше не смели повернуть головы.
Один из учителей заговорил.
- Первым делом споем государственный гимн, - сказал он.
Но никто не запел; все оторопело смотрели на учителя.
- Тогда восславим императора.
Все по-прежнему молчали.
- Помолимся богам!
Тут дети, не выдержав, начали толкать друг друга, кричать и ругаться.
- За воротами иностранец!
Школьники снова стихли.
- С вами хочет говорить директор.
Директор вышел вперед и воззрился на склоненные головы.
- Сегодня для вас торжественный день, вы кончаете институт...
Я чуть не упал в обморок. Как?! Это институт, и эти сопляки кончают
его? Но не надо давать волю чувствам, лучше внимательно послушать.
- Вы кончаете высшее учебное заведение, - продолжал директор, - и
должны осознать, какая это торжественная минута. Теперь вы овладели всеми
науками, и важнейшие дела государства легли на ваши плечи. Это огромная
честь! - Директор протяжно и громко зевнул. - Все!
Преподаватели яростно зааплодировали, а "студенты" снова начали шуметь.
- Иностранец!
Все стихли.
- Слово преподавателям.
Преподаватели долго пререкались, уступая друг другу очередь. Наконец
один из них, особенно худой, сделал шаг вперед. Я сразу понял, что этот
господин - пессимист, потому что в уголках его глаз повисли две огромные
слезы.
- Господа, - сказал он с невыразимой печалью. - Сегодня вы кончаете
высшее учебное заведение и должны осознать, какая это торжественная
минута. - Одна из его слезищ капнула. - В нашей стране все учебные
заведения высшие, это особенно приятно! - Упала вторая слезища. - Не
забудьте добро, которое делали вам директор и преподаватели. Для нас
большая честь быть нашими учителями, но вчера вечером умерла от голода моя
жена, это... - Он долго боролся с собой и наконец взял себя в руки. - Не
забудьте своих учителей, помогайте им чем можете: деньгами или дурманными
листьями. Вы, наверное, знаете, что мы уже двадцать пять лет но получаем
жалованья. Господа!.. - Он не мог больше продолжать и, пошатнувшись, сел
на землю.
- Сейчас будут выдаваться дипломы.
Директор вытащил из-под стены кучу каменных пластинок, на которых было
что-то написано (что именно, я не разглядел), положил их перед собой и
произнес:
- Вы все заняли первое место, можете гордиться. Теперь подходите и
берите любой диплом. Они абсолютно одинаковые, потому что все вы заняли
первое место. Торжественное собрание объявляю закрытым.
Директор повернулся и медленно побрел к воротам, следом за ним
поплелись преподаватели. Но студенты даже не думали о дипломах - они
предпочли снова карабкаться на стенку, орать или кубарем кататься по
земле.
"Что за чертовщина?!" - подумал я и пошел за объяснением к Маленькому
Скорпиону. Его не оказалось дома; пришлось вернуться и продолжить
наблюдения.
Наискосок от "института", который я только что видел, было другое
учебное заведение, наполненное юнцами лет по пятнадцать-шестнадцать.
Несколько юнцов прижали кого-то к земле и явно пытались его оперировать.
Рядом толпа учащихся связывала сразу двоих. Это, наверное, был семинар по
биологии. Хотя подобные опыты показались мне слишком жестокими, я решил
досмотреть до конца. Между тем связанных бросили к стене, а у оперируемого
отрезали руку и подкинули ее в воздух!
- Посмотрим, как он теперь будет руководить нами, дохлая тварь! -
кричали юнцы. - Ты хотел, чтобы мы учились? И еще не разрешал трогать
девушек? Общество разложилось, а ты заставлял нас учиться?! Вырвать у
негодяя сердце!
В воздух взлетело что-то кроваво-красное.
- Тех двоих связали? Тащите сюда одного!
- Директора или историка?
- Директора!
Я застыл от ужаса. Оказывается, они резали учителей! Вполне возможно,
что эти учителя ничего хорошего не заслуживали, но я никогда не видел,
чтобы школьники сами чинили расправу, да еще такую жестокую. Взбешенный
этим фантастическим произволом, я выхватил пистолет и нажал курок, забыв,
что для людей-кошек достаточно моего окрика. Отсыревшие после дождя стены
не выдержали натиска убегавших и рухнули, завалив и учителей, и их убийц.
Я растерялся. Конечно, директор заслуживал смерти: засыпал в стену
какую-то труху, а деньги, отпущенные на строительство, небось присвоил.
Однако надо помочь придавленным. Я лихорадочно бросился разгребать мусор и
вытащил многих, но каждый убегал от меня как сумасшедший, даже не стряхнув
с себя грязи. Тяжелораненых не было. Я облегченно вздохнул и даже нашел
это приключение забавным. В конце концов удалось извлечь директора и
уцелевшего преподавателя, которые не убежали, потому что были связаны.
Положив их в сторонке, я стал ворошить ногами мусор, стараясь определить,
нет ли там еще кого-нибудь. Но больше никого не осталось, и я вернулся к
связанным, чтобы снять с них путы.
К счастью, они очнулись без всякого лекарства, которого у меня и не
было, и медленно сели, со страхом озираясь по сторонам. Я усмехнулся и
задал первый из множества интересовавших меня вопросов:
- Кто из вас директор?
Они испуганно переглянулись и показали друг на друга.
"Совсем ошалели", - подумал я.
Они так же медленно поднялись, закивали головами и вдруг побежали, как
две стрекозы, гоняющиеся друг за другом. Я решил, что они хотят размяться,
но их уже и след простыл. Состязаться с людьми-кошками в беге было
бесполезно. Я вздохнул и сел на землю.
Вот оно в чем дело! Едва очнувшись, они уже дрожали за свою шкуру,
поэтому и показывали друг на друга, считая, что я тоже хочу убить
директора! Я горько засмеялся - не над ними, а над обществом, в котором
они живут. Всюду у них царит подозрительность, эгоизм, подлость,
жестокость. Ни капли доверия, доброты, благородства! Раз ученики режут
директора, значит он не смеет назваться директором даже перед другими.
Мрак, мрак, кромешный мрак! Неужели они не видели, что я спас их? А-а, им,
наверно, никогда никто не помогал! Я вспомнил посланницу с ее молодыми
кошками. Должно быть, они до сих пор там гниют. Директора, преподаватели,
учителя, посланницы, молодые распутницы... Где же люди? И вообще, что
вокруг происходит?!
Чуть не заплакав, я снова отправился за объяснениями к Маленькому
Скорпиону.
18
Вот что рассказал Маленький Скорпион:
- Кошачье государство древнее и имело свою систему образования еще
тогда, когда многие страны Марса были населены дикарями. Но современные
учебные заведения, которые ты сегодня видел, мы заимствовали из-за
границы. Это отнюдь не значит, что подражание вредно; напротив, оно
необходимо и является одной из движущих сил прогресса. Кроме того, оно
показывает, кто вырвался вперед, а кто отстал. Недаром нашу систему
образования никто не заимствовал, а мы были вынуждены заняться подражанием
еще двести с лишним лет тому назад. Если бы мы подражали правильно, то
давно стали бы вровень с другими государствами, но мы даже подражать не
умеем, и получилась у нас одна глупость. Собственное не развили, чужому не
научились... Да, я пессимист и считаю свою нацию слабой. Переделывать ее
смешно, так же как и надеяться на наше образование. Ты спрашиваешь, почему
маленькие дети у нас учатся в институтах?! Ты слишком наивен, вернее -
недогадлив. Эти дети вовсе не учились, они пришли сегодня впервые. Если уж
разыгрывать комедию, так до конца - этим только мы и славимся. История
нашего образования за последние двести лет - это история анекдотов; сейчас
мы добрались до заключительной страницы, и ни один умник уже не способен
выдумать анекдот, который был бы смешнее предыдущих. Когда новое
образование еще только вводилось, в наших школах существовали разные
классы, учеников оценивали по качеству знаний, но постепенно экзамены были
упразднены (как символ отсталости), и ученик кончал школу, даже если не
ходил в нее. К сожалению, выпускники начальных школ и университетов
пользовались неравными привилегиями, и это вызвало недовольство учащихся
начальной школы: "Ведь мы ходим на уроки не меньше, чем студенты!" Тогда
была проведена кардинальная реформа, согласно которой день поступления в
школу считался одновременно днем окончания университета. А потом...
Прости, "потом" не было. Какое тут может быть "потом"?
Реформа оказалась прекрасной - для Кошачьего государства. По
статистическим подсчетам, наша страна сразу заняла первое место на Марсе
по числу людей с высшим образованием. Мы очень обрадовались, хотя и не
возгордились: люди-кошки любят только факты. Это же факт, что у нас больше
всего людей с высшим образованием, поэтому все удовлетворенно улыбались.
Император был доволен реформой потому, что она свидетельствовала о его
любви к народу, к просвещению. Учителя были довольны тем, что все они
стали преподавателями университетов, что все учебные заведения
превратились в высшие, а все ученики стали первыми. Отцы семейств с
удовлетворением взирали на своих семилетних сопляков, которые кончали
университеты, так как умные дети - гордость отцов и матерей. Об учениках я
уже не говорю: они были просто счастливы, что родились в Кошачьем
государстве. Достаточно им было не умереть к семилетнему возрасту, как
высшее образование обеспечено. Еще больший эффект принесла эта реформа с
экономической точки зрения. Раньше императору приходилось ежегодно
выделять средства на образование, а образованные люди часто начинали
вредить ему. За свои же деньги такие неприятности! Теперь стало иначе:
император не тратил ни монеты, число людей с высшим образованием все
увеличивалось, и ни один из них даже не думал затронуть Его Величество.
Правда, многие учителя померли с голоду, но крови проливалось куда меньше,
чем прежде, когда преподаватели ради заработка подсиживали друг друга,
ежедневно губили своих коллег и подбивали студентов на волнения. Сейчас
император просто не давал им жалованья, из-за которого можно было бы
соперничать. На протесты Его Величество не обращал внимания или посылал в
качестве арбитров солдат. Прежде учителей защищали студенты, но теперь
учащиеся непрерывно менялись и помогать никому не желали. Преподавателям
оставалось только ждать голодной смерти, а это смерть благородная: против
нее император не возражал. Разрешилась и проблема платы за обучение.
Теперь отцам семейств достаточно было послать ребенка в школу и дать ему
немного еды, если она была. Если же еды не было, то не все ли равно, где
голодать: дома или в школе? По крайней мере отпрыск получит высшее
образование. На книги и письменные принадлежности тратиться не
приходилось, потому что в школу ходили не учиться, а получать диплом. Ну
скажи, разве не прекрасная реформа?
Ты спрашиваешь, почему люди еще соглашаются быть директорами или
преподавателями? Это связано с двухвековой исторической эволюцией. Сначала
предметы в школах были разные и специалисты из этих школ выходили разные.
Одни изучали промышленность, другие - торговлю, третьи - сельское
хозяйство... Но что они могли делать после окончания? Для тех, кто изучал
машины, мы не приготовили современной промышленности; изучавшие торговлю
были вынуждены становиться лоточниками, а стоило им начать дело покрупнее,
как их грабили военные; специалистам но сельскому хозяйству приходилось
выращивать только дурманные деревья. Словом, школы никак не были связаны с
жизнью, и у выпускников оставалось два основных пути: в чиновники или в
преподаватели. Для того чтобы стать чиновником, нужно было иметь деньги и
связи, лучше всего при дворе, тогда ты одним скачком мог оказаться на
небе. Но у многих ли бывают сразу и деньги, и связи? Большинству
приходилось идти в учителя, потому что люди, получившие новое образование,
неохотно становились ремесленниками или лоточниками.
Постепенно общество разделилось на два класса: окончивших и не
окончивших школу. Первые старались стать чиновниками или преподавателями,
а вторые довольствовались ролью простолюдинов. Сейчас я не буду говорить,
как это повлияло на политику, но наша система образования превратилась в
заколдованный круг. Скажем, я закончил школу и начал учить твоих детей,
твои дети закончили школу и начали учить моих внуков. Учили все время одно
и то же, учителя вырождались, все больше юнцов кончало школы, и
выпускники, кроме немногих, становившихся чиновниками, также начинали
преподавать. А откуда наберешь столько школ? Опять анекдот! Это
циклическое образование основывалось лишь на нескольких канонизированных
учебниках и совершенно не требовало нравственного воспитания. О
благородстве и добродетели было забыто. Не удивительно, что борьба за
преподавательские места иногда выливалась в настоящую войну,
сопровождавшуюся кровопролитиями и убийствами, - войну, которую объясняли
тягой к просвещению. Тем временем император, политики и военные начали
присваивать учительское жалованье, и учителя, вынужденные клянчить себе на
пропитание, совершенно прекратили готовиться к занятиям. Учащиеся
раскусили своих наставников, перестали ходить на уроки и подняли движение,
о котором я только что говорил, - за то, чтобы кончать школу не учась.
Император, политики и военные поддержали эту кампанию и совсем перестали
отпускать средства на просвещение - им давно уже казалось, что учителя
вовсе не нужны. Но школы они не могли закрыть, боясь насмешек иностранцев,
поэтому объявили о праве кончать университет в один день. Так циклическая
система обучения превратилась в отсутствие какого-либо обучения. Школы
по-прежнему были открыты, а расходов - ни гроша.
В разгар этого движения наставников молодежи охватила особая страсть к
"науке": днем и ночью они ссорились из-за школьного имущества, например,
из-за столов и стульев. Когда ассигнования на школы были прекращены,
директора и преподаватели стали тайком распродавать это имущество,
стремясь перейти в те школы, где столов и стульев осталось больше. Снова
начались кровопролитные драки. Но император был гуманен и не мог запретить
преподавателям, которых он сам разорил, торговать столами и стульями.
Школы превратились в рынки, а затем в пустыри, окруженные стенами.
Теперь ты сам можешь понять, откуда берутся директора и учителя. Ведь
они все равно бездельничают, почему бы при этом не числиться на службе?
Кроме того, преподавательское звание почетно: студент превращается в
учителя, учитель в директора школы, продвигаясь по несуществующей
служебной лестнице. Жалованья преподавателям не платят, но иногда они
могут стать чиновниками, а это уже дело нешуточное. Если в школе ничему не
учат, то как научиться читать? По старинке: надо откопать настоящего
учителя и пригласить его на дом. Конечно, это доступно только богатым -
большинство детей вынуждено ходить в школы.
Раньше в школах чему-то учили. Но ведь наука непрестанно движется
вперед, ищет истину, а когда эта наука попадала к нам, она седела и
плесневела. Мы как будто отрезали кусок чужого мяса, налепляли его на себя
и ничуть не заботились о том, чтобы оно приросло. Вызубрив кучу сведений,
мы не умели самостоятельно мыслить. Это было профанацией науки, но тогда,
по крайней мере, верили, что налепленный кусок чужого мяса поможет
Кошачьему государству сравняться с другими странами. А сейчас все думают,
что школы предназначены лишь для борьбы за директорские места, для
избиения преподавателей и потасовок, так что от профанации наук мы перешли
к ниспровержению наук.
В домашних школах новые знания тоже нельзя получить; здесь штудируются
только древние каменные книги, которые за последнее время подорожали в
десять раз. Мой дед страшно доволен этим, считает, что все эти заморские
новшества потерпели крах и достоинство нации спасено. Отец также доволен,
но по другой причине: он послал меня за границу специально для того, чтобы
я выучился разным новациям и помог ему обманывать владельцев каменных
книг. Как хитрый человек, он понимает, что расцвет государства могут
обеспечить лишь люди, приобщенные к иностранной учености. Однако
большинство наших граждан солидарны с дедом, воображая, будто новые науки
- это дьявольские фокусы, которыми морочат людям головы, натравливают
молодежь на родителей, на учителей и так далее. От подобного
ниспровержения наук очень близко до гибели государства.
Ты спрашиваешь, чем вызван крах нашей системы образования? Я не знаю
точно... Думаю, что утратой человечности. Даже в самом начале знакомства с
новыми науками они понадобились только для наживы, для создания всяких
ценных безделушек, а не для познания истин, которые можно передать
потомкам. Такой взгляд на образование лишил воспитателей главного -
обязанности воспитывать, развивать в учениках способность к
самостоятельному мышлению. Да, в новых школах не оказалось людей:
директора и преподаватели ссорились из-за денег, ученики готовились к тому
же; словом, в школах занимались чем угодно, кроме воспитания. Человечности
не было ни у императора, ни у политиков, ни у народа - естественно, что
страна обеднела, а в стране, где даже едят не досыта, люди еще больше
теряют человеческий облик. Но это не оправдывает воспитателей. Они должны
были понимать, что страну можно спасти только знаниями и человечностью,
должны были пожертвовать мелочной выгодой, раз уж согласились стать
директорами школ или учителями. Возможно, я предъявляю к ним чрезмерные
требования. Все люди боятся голодной смерти - от проститутки до
преподавателя; я, пожалуй, не имею права упрекать их. Но ведь есть
женщины, которые готовы умереть, но не торговать собой. Так почему же мои
соотечественники, занимающиеся воспитанием, не могли сохранить в себе хоть
каплю человеческого достоинства?
Конечно, правительство всегда обижает честных людей, и обижает тем
больше, чем они честнее. Но даже самое дурное правительство не может вовсе
не считаться с народом. Если бы наши воспитатели были настоящими людьми и
пытались вырастить таких же настоящих людей, общество рано или поздно
оценило бы их усилия, особенно если бы эти усилия принесли плоды. Тогда
задумалось бы и правительство, которое сейчас презирает образование и не
дает на него средств. У нас часто говорят, что страна погружена во мрак. А
кто должен просвещать ее, как не культурные люди?! Если они не будут
помнить о своей ответственности, не будут чувствовать себя звездами в
темной ночи, нам не на кого будет надеяться! Мой взгляд односторонен,
идеалистичен, но должен же быть у нас какой-то идеал? Я знаю, что ни
правительство, ни общество не любят помогать культурным людям, но ведь
темному народу вообще никто не будет помогать.
Ты видел, как режут преподавателей? Удивляться нечему - это результат
воспитания. Когда жестоки учителя, жестоки и ученики; они деградируют,
впадают в первобытное состояние. Прогресс человечества идет очень
медленно, а регресс - мгновенно: стоит утратить гуманность - и ты снова
дикарь. К тому же наши "новые" школы существуют больше двухсот лет, и все
это время ежедневно шли драки между директорами, преподавателями,
учащимися. Битье способствует одичанию, поэтому убийство директоров или
преподавателей сейчас самое заурядное явление. И не сокрушайся о них:
благодаря нашей циклической системе учащиеся, в свою очередь, станут
директорами либо преподавателями, и их тоже прирежут. В этом мрачном
обществе люди звереют, едва родившись на свет. Они рыщут повсюду за
лакомым куском, за ничтожной выгодой и всегда готовы пустить в ход и зубы
и когти. Ради одного-единственного дурманного листа они способны усеять
землю трупами. Для молодежи волнения естественны, но у нас они приобретают
особый характер. Ухватившись за какой-нибудь громкий лозунг, учащиеся
рушат дома, ломают вещи, а затем разворовывают кирпичи и обломки. Отцы
семейств очень довольны этим, потому что после каждого студенческого
волнения в доме оказывается несколько лишних палок или кирпичей. Уцелевшие
директора школ и преподаватели получают новый повод для воровства - в
общем, все они негодяи, которые соперничают друг с другом. Таково наше
воспитание. Оно превращает человека в зверя - значит, его нельзя назвать
бездейственным!
У меня один знакомый есть, у него интересно время распланированно-в восемь часов вечера он засыпает, а потом встает в четыре часа утра. Я бы тоже так хотел. Но я не могу уснуть до того, как не начну находу засыпать. А вставать приходится ранно.
Хочется сюда написать что нибудь этакое, но неполучается-мысли никак не примут необходимую форму. А писать то (или "так" ?), что( или "как"?) пишу обычно-стыдно.
Ладно... Ерунда всё это.
А Лао Шэ читали? "Рикша" там...
А мне вот нравится:
Это была пустая площадка, окруженная стеной. Дети
вошли в ворота, а я стал наблюдать с улицы. Одни школьники катались по
земле, другие лезли на стену, третьи что-то рисовали на ней. Учителей не
было. Наконец вдали появились трое взрослых, худых как скелеты. Казалось,
они с самого рождения ни разу не ели досыта. Учителя - их профессию было
теперь легко определить - шли медленно, держась за стену; при каждом
дуновении ветерка останавливались и долго дрожали. Когда они вползли в
ворота, школьники продолжали кататься, шуметь, лазать на стены. Чтобы
отдышаться, учителя сели на землю, закрыли глаза и заткнули уши, так как
дети шумели все больше. Потом учителя поднялись и стали уговаривать детей
сесть, но те, видимо, решили ни за что не соглашаться. Промучавшись
примерно с час, учителя догадались воскликнуть:
- За воротами иностранец!
Тут дети плюхнулись на землю и уже больше не смели повернуть головы.
Один из учителей заговорил.
- Первым делом споем государственный гимн, - сказал он.
Но никто не запел; все оторопело смотрели на учителя.
- Тогда восславим императора.
Все по-прежнему молчали.
- Помолимся богам!
Тут дети, не выдержав, начали толкать друг друга, кричать и ругаться.
- За воротами иностранец!
Школьники снова стихли.
- С вами хочет говорить директор.
Директор вышел вперед и воззрился на склоненные головы.
- Сегодня для вас торжественный день, вы кончаете институт...
Я чуть не упал в обморок. Как?! Это институт, и эти сопляки кончают
его? Но не надо давать волю чувствам, лучше внимательно послушать.
- Вы кончаете высшее учебное заведение, - продолжал директор, - и
должны осознать, какая это торжественная минута. Теперь вы овладели всеми
науками, и важнейшие дела государства легли на ваши плечи. Это огромная
честь! - Директор протяжно и громко зевнул. - Все!
Преподаватели яростно зааплодировали, а "студенты" снова начали шуметь.
- Иностранец!
Все стихли.
- Слово преподавателям.
Преподаватели долго пререкались, уступая друг другу очередь. Наконец
один из них, особенно худой, сделал шаг вперед. Я сразу понял, что этот
господин - пессимист, потому что в уголках его глаз повисли две огромные
слезы.
- Господа, - сказал он с невыразимой печалью. - Сегодня вы кончаете
высшее учебное заведение и должны осознать, какая это торжественная
минута. - Одна из его слезищ капнула. - В нашей стране все учебные
заведения высшие, это особенно приятно! - Упала вторая слезища. - Не
забудьте добро, которое делали вам директор и преподаватели. Для нас
большая честь быть нашими учителями, но вчера вечером умерла от голода моя
жена, это... - Он долго боролся с собой и наконец взял себя в руки. - Не
забудьте своих учителей, помогайте им чем можете: деньгами или дурманными
листьями. Вы, наверное, знаете, что мы уже двадцать пять лет но получаем
жалованья. Господа!.. - Он не мог больше продолжать и, пошатнувшись, сел
на землю.
- Сейчас будут выдаваться дипломы.
Директор вытащил из-под стены кучу каменных пластинок, на которых было
что-то написано (что именно, я не разглядел), положил их перед собой и
произнес:
- Вы все заняли первое место, можете гордиться. Теперь подходите и
берите любой диплом. Они абсолютно одинаковые, потому что все вы заняли
первое место. Торжественное собрание объявляю закрытым.
Директор повернулся и медленно побрел к воротам, следом за ним
поплелись преподаватели. Но студенты даже не думали о дипломах - они
предпочли снова карабкаться на стенку, орать или кубарем кататься по
земле.
"Что за чертовщина?!" - подумал я и пошел за объяснением к Маленькому
Скорпиону. Его не оказалось дома; пришлось вернуться и продолжить
наблюдения.
Наискосок от "института", который я только что видел, было другое
учебное заведение, наполненное юнцами лет по пятнадцать-шестнадцать.
Несколько юнцов прижали кого-то к земле и явно пытались его оперировать.
Рядом толпа учащихся связывала сразу двоих. Это, наверное, был семинар по
биологии. Хотя подобные опыты показались мне слишком жестокими, я решил
досмотреть до конца. Между тем связанных бросили к стене, а у оперируемого
отрезали руку и подкинули ее в воздух!
- Посмотрим, как он теперь будет руководить нами, дохлая тварь! -
кричали юнцы. - Ты хотел, чтобы мы учились? И еще не разрешал трогать
девушек? Общество разложилось, а ты заставлял нас учиться?! Вырвать у
негодяя сердце!
В воздух взлетело что-то кроваво-красное.
- Тех двоих связали? Тащите сюда одного!
- Директора или историка?
- Директора!
Я застыл от ужаса. Оказывается, они резали учителей! Вполне возможно,
что эти учителя ничего хорошего не заслуживали, но я никогда не видел,
чтобы школьники сами чинили расправу, да еще такую жестокую. Взбешенный
этим фантастическим произволом, я выхватил пистолет и нажал курок, забыв,
что для людей-кошек достаточно моего окрика. Отсыревшие после дождя стены
не выдержали натиска убегавших и рухнули, завалив и учителей, и их убийц.
Я растерялся. Конечно, директор заслуживал смерти: засыпал в стену
какую-то труху, а деньги, отпущенные на строительство, небось присвоил.
Однако надо помочь придавленным. Я лихорадочно бросился разгребать мусор и
вытащил многих, но каждый убегал от меня как сумасшедший, даже не стряхнув
с себя грязи. Тяжелораненых не было. Я облегченно вздохнул и даже нашел
это приключение забавным. В конце концов удалось извлечь директора и
уцелевшего преподавателя, которые не убежали, потому что были связаны.
Положив их в сторонке, я стал ворошить ногами мусор, стараясь определить,
нет ли там еще кого-нибудь. Но больше никого не осталось, и я вернулся к
связанным, чтобы снять с них путы.
К счастью, они очнулись без всякого лекарства, которого у меня и не
было, и медленно сели, со страхом озираясь по сторонам. Я усмехнулся и
задал первый из множества интересовавших меня вопросов:
- Кто из вас директор?
Они испуганно переглянулись и показали друг на друга.
"Совсем ошалели", - подумал я.
Они так же медленно поднялись, закивали головами и вдруг побежали, как
две стрекозы, гоняющиеся друг за другом. Я решил, что они хотят размяться,
но их уже и след простыл. Состязаться с людьми-кошками в беге было
бесполезно. Я вздохнул и сел на землю.
Вот оно в чем дело! Едва очнувшись, они уже дрожали за свою шкуру,
поэтому и показывали друг на друга, считая, что я тоже хочу убить
директора! Я горько засмеялся - не над ними, а над обществом, в котором
они живут. Всюду у них царит подозрительность, эгоизм, подлость,
жестокость. Ни капли доверия, доброты, благородства! Раз ученики режут
директора, значит он не смеет назваться директором даже перед другими.
Мрак, мрак, кромешный мрак! Неужели они не видели, что я спас их? А-а, им,
наверно, никогда никто не помогал! Я вспомнил посланницу с ее молодыми
кошками. Должно быть, они до сих пор там гниют. Директора, преподаватели,
учителя, посланницы, молодые распутницы... Где же люди? И вообще, что
вокруг происходит?!
Чуть не заплакав, я снова отправился за объяснениями к Маленькому
Скорпиону.
18
Вот что рассказал Маленький Скорпион:
- Кошачье государство древнее и имело свою систему образования еще
тогда, когда многие страны Марса были населены дикарями. Но современные
учебные заведения, которые ты сегодня видел, мы заимствовали из-за
границы. Это отнюдь не значит, что подражание вредно; напротив, оно
необходимо и является одной из движущих сил прогресса. Кроме того, оно
показывает, кто вырвался вперед, а кто отстал. Недаром нашу систему
образования никто не заимствовал, а мы были вынуждены заняться подражанием
еще двести с лишним лет тому назад. Если бы мы подражали правильно, то
давно стали бы вровень с другими государствами, но мы даже подражать не
умеем, и получилась у нас одна глупость. Собственное не развили, чужому не
научились... Да, я пессимист и считаю свою нацию слабой. Переделывать ее
смешно, так же как и надеяться на наше образование. Ты спрашиваешь, почему
маленькие дети у нас учатся в институтах?! Ты слишком наивен, вернее -
недогадлив. Эти дети вовсе не учились, они пришли сегодня впервые. Если уж
разыгрывать комедию, так до конца - этим только мы и славимся. История
нашего образования за последние двести лет - это история анекдотов; сейчас
мы добрались до заключительной страницы, и ни один умник уже не способен
выдумать анекдот, который был бы смешнее предыдущих. Когда новое
образование еще только вводилось, в наших школах существовали разные
классы, учеников оценивали по качеству знаний, но постепенно экзамены были
упразднены (как символ отсталости), и ученик кончал школу, даже если не
ходил в нее. К сожалению, выпускники начальных школ и университетов
пользовались неравными привилегиями, и это вызвало недовольство учащихся
начальной школы: "Ведь мы ходим на уроки не меньше, чем студенты!" Тогда
была проведена кардинальная реформа, согласно которой день поступления в
школу считался одновременно днем окончания университета. А потом...
Прости, "потом" не было. Какое тут может быть "потом"?
Реформа оказалась прекрасной - для Кошачьего государства. По
статистическим подсчетам, наша страна сразу заняла первое место на Марсе
по числу людей с высшим образованием. Мы очень обрадовались, хотя и не
возгордились: люди-кошки любят только факты. Это же факт, что у нас больше
всего людей с высшим образованием, поэтому все удовлетворенно улыбались.
Император был доволен реформой потому, что она свидетельствовала о его
любви к народу, к просвещению. Учителя были довольны тем, что все они
стали преподавателями университетов, что все учебные заведения
превратились в высшие, а все ученики стали первыми. Отцы семейств с
удовлетворением взирали на своих семилетних сопляков, которые кончали
университеты, так как умные дети - гордость отцов и матерей. Об учениках я
уже не говорю: они были просто счастливы, что родились в Кошачьем
государстве. Достаточно им было не умереть к семилетнему возрасту, как
высшее образование обеспечено. Еще больший эффект принесла эта реформа с
экономической точки зрения. Раньше императору приходилось ежегодно
выделять средства на образование, а образованные люди часто начинали
вредить ему. За свои же деньги такие неприятности! Теперь стало иначе:
император не тратил ни монеты, число людей с высшим образованием все
увеличивалось, и ни один из них даже не думал затронуть Его Величество.
Правда, многие учителя померли с голоду, но крови проливалось куда меньше,
чем прежде, когда преподаватели ради заработка подсиживали друг друга,
ежедневно губили своих коллег и подбивали студентов на волнения. Сейчас
император просто не давал им жалованья, из-за которого можно было бы
соперничать. На протесты Его Величество не обращал внимания или посылал в
качестве арбитров солдат. Прежде учителей защищали студенты, но теперь
учащиеся непрерывно менялись и помогать никому не желали. Преподавателям
оставалось только ждать голодной смерти, а это смерть благородная: против
нее император не возражал. Разрешилась и проблема платы за обучение.
Теперь отцам семейств достаточно было послать ребенка в школу и дать ему
немного еды, если она была. Если же еды не было, то не все ли равно, где
голодать: дома или в школе? По крайней мере отпрыск получит высшее
образование. На книги и письменные принадлежности тратиться не
приходилось, потому что в школу ходили не учиться, а получать диплом. Ну
скажи, разве не прекрасная реформа?
Ты спрашиваешь, почему люди еще соглашаются быть директорами или
преподавателями? Это связано с двухвековой исторической эволюцией. Сначала
предметы в школах были разные и специалисты из этих школ выходили разные.
Одни изучали промышленность, другие - торговлю, третьи - сельское
хозяйство... Но что они могли делать после окончания? Для тех, кто изучал
машины, мы не приготовили современной промышленности; изучавшие торговлю
были вынуждены становиться лоточниками, а стоило им начать дело покрупнее,
как их грабили военные; специалистам но сельскому хозяйству приходилось
выращивать только дурманные деревья. Словом, школы никак не были связаны с
жизнью, и у выпускников оставалось два основных пути: в чиновники или в
преподаватели. Для того чтобы стать чиновником, нужно было иметь деньги и
связи, лучше всего при дворе, тогда ты одним скачком мог оказаться на
небе. Но у многих ли бывают сразу и деньги, и связи? Большинству
приходилось идти в учителя, потому что люди, получившие новое образование,
неохотно становились ремесленниками или лоточниками.
Постепенно общество разделилось на два класса: окончивших и не
окончивших школу. Первые старались стать чиновниками или преподавателями,
а вторые довольствовались ролью простолюдинов. Сейчас я не буду говорить,
как это повлияло на политику, но наша система образования превратилась в
заколдованный круг. Скажем, я закончил школу и начал учить твоих детей,
твои дети закончили школу и начали учить моих внуков. Учили все время одно
и то же, учителя вырождались, все больше юнцов кончало школы, и
выпускники, кроме немногих, становившихся чиновниками, также начинали
преподавать. А откуда наберешь столько школ? Опять анекдот! Это
циклическое образование основывалось лишь на нескольких канонизированных
учебниках и совершенно не требовало нравственного воспитания. О
благородстве и добродетели было забыто. Не удивительно, что борьба за
преподавательские места иногда выливалась в настоящую войну,
сопровождавшуюся кровопролитиями и убийствами, - войну, которую объясняли
тягой к просвещению. Тем временем император, политики и военные начали
присваивать учительское жалованье, и учителя, вынужденные клянчить себе на
пропитание, совершенно прекратили готовиться к занятиям. Учащиеся
раскусили своих наставников, перестали ходить на уроки и подняли движение,
о котором я только что говорил, - за то, чтобы кончать школу не учась.
Император, политики и военные поддержали эту кампанию и совсем перестали
отпускать средства на просвещение - им давно уже казалось, что учителя
вовсе не нужны. Но школы они не могли закрыть, боясь насмешек иностранцев,
поэтому объявили о праве кончать университет в один день. Так циклическая
система обучения превратилась в отсутствие какого-либо обучения. Школы
по-прежнему были открыты, а расходов - ни гроша.
В разгар этого движения наставников молодежи охватила особая страсть к
"науке": днем и ночью они ссорились из-за школьного имущества, например,
из-за столов и стульев. Когда ассигнования на школы были прекращены,
директора и преподаватели стали тайком распродавать это имущество,
стремясь перейти в те школы, где столов и стульев осталось больше. Снова
начались кровопролитные драки. Но император был гуманен и не мог запретить
преподавателям, которых он сам разорил, торговать столами и стульями.
Школы превратились в рынки, а затем в пустыри, окруженные стенами.
Теперь ты сам можешь понять, откуда берутся директора и учителя. Ведь
они все равно бездельничают, почему бы при этом не числиться на службе?
Кроме того, преподавательское звание почетно: студент превращается в
учителя, учитель в директора школы, продвигаясь по несуществующей
служебной лестнице. Жалованья преподавателям не платят, но иногда они
могут стать чиновниками, а это уже дело нешуточное. Если в школе ничему не
учат, то как научиться читать? По старинке: надо откопать настоящего
учителя и пригласить его на дом. Конечно, это доступно только богатым -
большинство детей вынуждено ходить в школы.
Раньше в школах чему-то учили. Но ведь наука непрестанно движется
вперед, ищет истину, а когда эта наука попадала к нам, она седела и
плесневела. Мы как будто отрезали кусок чужого мяса, налепляли его на себя
и ничуть не заботились о том, чтобы оно приросло. Вызубрив кучу сведений,
мы не умели самостоятельно мыслить. Это было профанацией науки, но тогда,
по крайней мере, верили, что налепленный кусок чужого мяса поможет
Кошачьему государству сравняться с другими странами. А сейчас все думают,
что школы предназначены лишь для борьбы за директорские места, для
избиения преподавателей и потасовок, так что от профанации наук мы перешли
к ниспровержению наук.
В домашних школах новые знания тоже нельзя получить; здесь штудируются
только древние каменные книги, которые за последнее время подорожали в
десять раз. Мой дед страшно доволен этим, считает, что все эти заморские
новшества потерпели крах и достоинство нации спасено. Отец также доволен,
но по другой причине: он послал меня за границу специально для того, чтобы
я выучился разным новациям и помог ему обманывать владельцев каменных
книг. Как хитрый человек, он понимает, что расцвет государства могут
обеспечить лишь люди, приобщенные к иностранной учености. Однако
большинство наших граждан солидарны с дедом, воображая, будто новые науки
- это дьявольские фокусы, которыми морочат людям головы, натравливают
молодежь на родителей, на учителей и так далее. От подобного
ниспровержения наук очень близко до гибели государства.
Ты спрашиваешь, чем вызван крах нашей системы образования? Я не знаю
точно... Думаю, что утратой человечности. Даже в самом начале знакомства с
новыми науками они понадобились только для наживы, для создания всяких
ценных безделушек, а не для познания истин, которые можно передать
потомкам. Такой взгляд на образование лишил воспитателей главного -
обязанности воспитывать, развивать в учениках способность к
самостоятельному мышлению. Да, в новых школах не оказалось людей:
директора и преподаватели ссорились из-за денег, ученики готовились к тому
же; словом, в школах занимались чем угодно, кроме воспитания. Человечности
не было ни у императора, ни у политиков, ни у народа - естественно, что
страна обеднела, а в стране, где даже едят не досыта, люди еще больше
теряют человеческий облик. Но это не оправдывает воспитателей. Они должны
были понимать, что страну можно спасти только знаниями и человечностью,
должны были пожертвовать мелочной выгодой, раз уж согласились стать
директорами школ или учителями. Возможно, я предъявляю к ним чрезмерные
требования. Все люди боятся голодной смерти - от проститутки до
преподавателя; я, пожалуй, не имею права упрекать их. Но ведь есть
женщины, которые готовы умереть, но не торговать собой. Так почему же мои
соотечественники, занимающиеся воспитанием, не могли сохранить в себе хоть
каплю человеческого достоинства?
Конечно, правительство всегда обижает честных людей, и обижает тем
больше, чем они честнее. Но даже самое дурное правительство не может вовсе
не считаться с народом. Если бы наши воспитатели были настоящими людьми и
пытались вырастить таких же настоящих людей, общество рано или поздно
оценило бы их усилия, особенно если бы эти усилия принесли плоды. Тогда
задумалось бы и правительство, которое сейчас презирает образование и не
дает на него средств. У нас часто говорят, что страна погружена во мрак. А
кто должен просвещать ее, как не культурные люди?! Если они не будут
помнить о своей ответственности, не будут чувствовать себя звездами в
темной ночи, нам не на кого будет надеяться! Мой взгляд односторонен,
идеалистичен, но должен же быть у нас какой-то идеал? Я знаю, что ни
правительство, ни общество не любят помогать культурным людям, но ведь
темному народу вообще никто не будет помогать.
Ты видел, как режут преподавателей? Удивляться нечему - это результат
воспитания. Когда жестоки учителя, жестоки и ученики; они деградируют,
впадают в первобытное состояние. Прогресс человечества идет очень
медленно, а регресс - мгновенно: стоит утратить гуманность - и ты снова
дикарь. К тому же наши "новые" школы существуют больше двухсот лет, и все
это время ежедневно шли драки между директорами, преподавателями,
учащимися. Битье способствует одичанию, поэтому убийство директоров или
преподавателей сейчас самое заурядное явление. И не сокрушайся о них:
благодаря нашей циклической системе учащиеся, в свою очередь, станут
директорами либо преподавателями, и их тоже прирежут. В этом мрачном
обществе люди звереют, едва родившись на свет. Они рыщут повсюду за
лакомым куском, за ничтожной выгодой и всегда готовы пустить в ход и зубы
и когти. Ради одного-единственного дурманного листа они способны усеять
землю трупами. Для молодежи волнения естественны, но у нас они приобретают
особый характер. Ухватившись за какой-нибудь громкий лозунг, учащиеся
рушат дома, ломают вещи, а затем разворовывают кирпичи и обломки. Отцы
семейств очень довольны этим, потому что после каждого студенческого
волнения в доме оказывается несколько лишних палок или кирпичей. Уцелевшие
директора школ и преподаватели получают новый повод для воровства - в
общем, все они негодяи, которые соперничают друг с другом. Таково наше
воспитание. Оно превращает человека в зверя - значит, его нельзя назвать
бездейственным!
У меня один знакомый есть, у него интересно время распланированно-в восемь часов вечера он засыпает, а потом встает в четыре часа утра. Я бы тоже так хотел. Но я не могу уснуть до того, как не начну находу засыпать. А вставать приходится ранно.