Прокаженный король
Как вы знаете, я очень люблю историю. И исторических персонажей - Всеслава Чародея, Петра I, Элеонору Аквитанскую, Екатерину Великую и многих, многих других. Но более прочих - Бодуэна IV Иерусалимского, прокаженного короля. Одного из самых отважных людей, о которых я когда-то читала. До сих пор хочется верить - если бы не болезнь Бодуэна, Иерусалимское королевство, уникальный анклав, где мирно сосуществовали люди множества религий и наций, могло бы устоять. И историческая карта мира стала бы совершенно другой.
Представляете, 16летний смертельно больной мальчишка возглавил армию и наголову разбил при Монжизоре грозного султана Саладина, грозу христиан Палестины. До последних дней Бодуэн сам вел войска, пока мог сидеть на коне - верхом, когда ослеп и обезножел - в носилках. До конца дней держал в стальном кулаке королевство, не позволяя ни сарацинам ни египтянам ни интригам баронов расчленить государство. Для полноты картины напомню - в те дни не было обезболивающих и лекарств от проказы. Как жил последний великий защитник Иерусалима?
Пыль Палестины
Для начала взглянем на выжженную солнцем, пропитанную кровью и солью, истоптанную землю великой страны. Со времен, когда Христос проповедовал на улицах и изгонял торговцев из храма мало что изменилось. Величественные здания превратились в развалины, обветшали стены желтого туфа, синагоги сделались базиликами, затем мечетями, и наконец над ними водрузили кресты. Дочерна загорелые пастухи гоняли от холмов к водопою стада коз и овец, худые крестьяне ковыряли твердую землю, в попытках выжать из нее урожай, истощенные мистики молились подле седых гробниц и спорили над словами мертвецов, тыщу лет как ставших прахом.
Прошло меньше ста лет с того дня как крестоносцы великой кровью взяли Иерусалим, вырезав под корень всех, кто попал под меч. Корону Святой Земли тогда предложили славнейшему рыцарю Готфриду Бульонскому и он отказался властвовать там, где должен царить Христос. Но уже его брат, Бодуэн I без стеснения именовался королем Иерусалима. За семьдесят лет в городе Мира сменились четыре короля и одна королева - из-за скверной воды, малярии, чумы и дизентерии, порой косившей целые армии, в тех краях жили мало.
Удивительной страной тогда была Палестина. Фантастическое сочетание бедности и богатства, роскоши и нищеты, мудрости и скудоумия, цинизма и кристально чистой веры. Корабли привозили в порты Яффы, Акко и Хайфы шелка и пряности, сахар и благовония. Осененные благодатью паладины вели рыцарскую войну с воинами джихада, обмениваясь подарками, угощениями и куртуазными письмами… что не мешало порой предавать огню поселения и убивать пленных. Не бывало десятилетия, чтобы война не сотрясала землю… Впрочем в современном Израиле в этом плане мало что изменилось.
На улицах городов встречались не только католические патеры и монахи, не только византийские пастыри, армянские батюшки, шиитские и суннитские учителя, бородатые раввины и седые цадики со сверкающими глазами. Здесь можно было увидеть караимов, монофизитов, коптов, зороастрийцев, самаритян, людей ныне забытых национальностей и религий. Палестина как алхимический тигель сплавляла их в единый народ. Эту страну называли Заморьем, такой она вошла в легенды и сказки Европы.
«Люди с Запада, мы превратились в жителей Востока. Вчерашний итальянец иль француз стал галилеянином или палестинцем. Житель Реймса или Шартра теперь обратился в сирийца или антиохийца. Мы позабыли свою родную страну. Здесь же один владеет домом и слугами с такой уверенностью, как будто это его наследственное право с незапамятных времен. Другой берет в жены сирийку, армянку, или даже крещеную сарацинку. Третий живет в семье местных. Мы все говорим на нескольких языках этой земли» (с) Фульк Шартрский
Идеальный принц
«Франки потеряли такого князя, какого в мире на сегодня больше нет» (с) Нур-эд-Дин о Бодуэне III
Удивительное свойство - или проклятие? - иерусалимской короны… Из семи первых королей и двух королев, дети были лишь у четверых, сыновья - у троих. И лишь один король передал трон родному сыну - Амори I Бодуэну IV, герою нашей статьи.
Амори, младший сын славной королевы Мелисенды, не планировал занять престол. Он заикался, не отличался воинским мастерством, и не мечтал о славе. Ему случалось и спорить с грозным братом и вместе с матерью укрываться в высоких башнях от рыцарей Бодуэна III, но в общем младший принц был доволен своей ролью в королевстве. Брат отвоевал для Амори Ашкелон, в его владениях остался и богатый порт Яффо. Бодуэн III оказался хорошим полководцем и сильным лидером, он разбил атабека Нур-эд-Дина, правителя Дамаска, и увеличил территорию королевства. Но, увлеченный войнами, затянул с браком - лишь в 28 лет женился на 13летней Феодоре, племяннице византийского императора Мануила. Увы, невеста оказалась слишком юна для материнства. А Бодуэн внезапно умер в 32 года, не оставив прямых наследников.
Амори пришлось принимать власть. Но оставалось одно препятствие. В 1157 году он женился на Агнес де Куртене, судя по всему - по любви. Невеста принадлежала к не слишком влиятельному роду. К тому же приходилась родственницей Амори в пятом колене и успела единожды овдоветь. Но судя по всему, отличалась изумительной красотой - после того как Амори по требованию Высокого Совета Иерусалима с нею развелся, женщина еще дважды побывала замужем. Из рожденных в браке детей выжили двое - девочка Сибилла и мальчик Бодуэн. По требованию придворных Амори женился снова, на Марии Комнине, родственнице византийского императора. Он был молод и рассчитывал на наследников, но Мария родила лишь девочку, Изабеллу.
Как полководец и лидер Амори оказался слабее брата, он предпочитал чтение и размышления турнирам и походам. Финансы он содержал в большем порядке, нежели армию, утверждая: «Государи должны стараться стать богатыми, что увеличивает безопасность каждого и защиту королевства». К тому же на горизонте замаячил будущий виновник падения Иерусалима, великий Салах-ад-Дин, Саладин, как говорили крестоносцы. Королевству не хватало оружия, денег, солдат и сильных лидеров. Мудрый Амори знал свои недостатки и возлагал огромные надежды на единственного сына Бодуэна. Благо мальчик уродился настоящим принцем - умным, отважным и благородным. Наставники наперебой возносили ему хвалу.
«Он хорошо учился… был исполнен надежд и развивал свои природные способности. Он был красивым ребенком… и лучше других мужчин, даже старше него, управлял лошадьми и скакал галопом. У него была отличная память, и он любил слушать истории. Он… всегда помнил, когда ему делали добро. Зло, впрочем, помнил тоже. Он был очень похож на отца - не только лицом, но и телом. Он так же ходил, так же говорил. Он быстро все схватывал, но заикался. Подобно отцу, он любил рассказы об истории и всегда внимал добрым советам» - так вспоминал о принце Гийом Тирский.
Месть ассасинов
Мы приступаем к трагическому повороту этой истории, той самой развилке, которая могла бы изменить судьбу королевства. В 1170 году ослепленные жаждой легкой добычи тамплиеры перебили посольство ассасинов, единственных мусульманских союзников Иерусалима. Амори велел храмовникам выдать убийц, а когда те отказались - захватил командорство в Сидоне и отправил магистра в тюрьму. Но Старец Горы все равно решил мстить. Ничем иным нельзя объяснить то, что десятилетний наследник трона заразился проказой. Очевидно, что больных во дворец бы не допустили и разгуливать по базарам принцу никто бы не позволил. А вот подбросить зараженное одеяло или плащ - вполне в духе коварных убийц.
Пораженных лепрой в те времена изолировали в специальных убежищах-лепрозориях, считали проклятыми и избегали контакта с ними. В Иерусалимском королевстве, впрочем, больные рыцари поступали по-другому - слишком дорог был каждый солдат, чтобы позволить ему умереть зря. В ордене Лазаритов, осененном зеленым крестом, нашлись места для прокаженных рыцарей и добрые самаритяне, чтобы ухаживать за несчастными. Когда же подступали враги, лазариты надевали боевые доспехи и шли сражаться в первых рядах, чтобы спасти жизни товарищей. В 1187 году, во время осады Иерусалима Саладином прокаженные рыцари полегли при штурме… но не будем забегать в будущее.
Болезнь принца первым обнаружил его наставник Гийом Тирский.
«…Он играл с мальчиками из благородных фамилий, и они кололи друг друга в руки иголками, как часто делают дети… и вот другие кричали, когда им было больно, а он выносил все с большим терпением, как человек, привыкший к боли, хотя друзья не щадили его».
Нечувствительность к боли - первый признак проказы. Гийом доложил Амори, король призвал врачей и вскоре несчастье сделалось очевидным. Принц неизлечимо болен. Горе короля невозможно было вообразить, он проклинал судьбу, пригласил лучших целителей, неустанно молился - увы, ни лекарства, ни молитвы не помогли. А других наследников у Иерусалима не появилось. Вторая беременность Марии завершилась мертвой девочкой и повитухи не обещали, что королева сохранит способность к деторождению. Королю оставалось лишь готовить сына к престолу Святой Земли.
Амори настрого наказал скрывать болезнь пока возможно. И обучать мальчика без малейших поблажек и скидок. С наставниками принц постигал историю и юриспруденцию, военное дело и архитектуру. Берейторы обучили его управлять конем при помощи ног - правая рука принца вскоре совсем онемела, а в левой он держал меч. Единственное, в чем не был силен Бодуэн - священное писание. Мальчик не верил богу, обрекшему его на страдания.
Молодой король
В 1174 году Амори I исполнилось 38 лет. По словам все того же Гийома Тирского «король был толст, с грудями как у женщины» и «склонил к греху великое множество замужних дам». Невзирая на почтенный для Средневековья возраст, король был полон сил и надежд, имел все шансы жениться в третий раз и обзавестись здоровыми детьми… В дело вмешалась болезнь.
Во время осады Баниаса король заразился чем-то похожим на дизентерию. Врачи смогли ослабить симптомы, но в Иерусалиме к расстройству желудка добавилась жестокая лихорадка. И 11го июля Амори I отправился на встречу с богом. 13летний Бодуэн был коронован в Иерусалиме. Первое, что сделал юный король - призвал ко двору мать и сестру Сибиллу.
Агнес де Куртене не стала бороться за власть, как многие королевы-матери. Она лишь неотлучно была рядом с сыном - и во дворце и во время военных походов, куда женщины обычно не допускались. Она перевязывала раны, старалась ослабить боль и ухаживала за своим обреченным мальчиком так истово, как могут лишь матери, знающие, что потеряют дитя. Этот факт не особенно афишируется историками. Но похоже именно мать продлила дни сына и до последнего помогала ему справиться с непосильной ношей. А ее муж, сеньор Сидона, Реджинальд де Гранье, сопровождал короля в походах, участвовал в знаменитой битве при Монжизоре и защищал королевство как один из храбрейших рыцарей.
Регентом до совершеннолетия короля был назначен Раймунд III Триполитанский, двоюродный брат Амори по Годиэрне, младшей сестре Мелисенды. И здесь встает очередной вопрос - я его осознала лишь когда собрала все материалы к статье. По идее в Иерусалимском королевстве практиковались выборы короля, высшие сеньоры страны не раз и не два венчали коронами достойные головы. Раймунд, прекрасный воин и мудрый правитель, вполне мог бы претендовать на престол. Как и Балиан Ибелин, будущий муж Марии Комнины, и Онфруа де Торон и Боэмунд III Антиохийский, еще один правнук короля Бодуэна II. Быть королем Иерусалима значило обрести богатства, благодать, вечную славу и уважение современников…
НИКТО не оспорил наследство 13летнего мальчика. НИКТО не осмелился прекословить ему.
Грозные рыцари, прошедшие десятки кровавых сражений, подчинялись юному королю, шли за ним в бой и на смерть, под развернутыми хоругвями. За 11 лет своего правления Бодуэн осуществил более 10 крупных военных походов и операций, проиграл лишь одно большое сражение в Банианском лесу, словно тигр метался по Палестине, отражая все новые атаки врага. Султан Саладин восхищался им, посылал своих лекарей и драгоценное индийское хаульмугровое масло, чтобы ослабить страдания короля. Неистовый Рено де Шатильон, один из храбрейших полководцев того времени, «католический берсерк», воевал для короля и побеждал для короля.
Попробуйте вообразить силу личности этого мальчика, огромный талант, отмеренный ему богом. И представить, каким великим королем бы он стал, если бы проказа не поразила его. Из известных мне властителей такими были разве что Александр Великий, Петр I и Эдуард Черный Принц.
Прекрасная победа
Судьба вас, рыцари, хранит:
Вас шлет Господь, чтоб пал в прах
И турок, и альморавид,
Что зло творят о сих порах.
Владенья Бога враг крушит.
Нас жгут недаром боль и страх:
Был людям тайный смысл открыт
Деяний Божьих в тех краях. (с) поэзия трубадуров
До 15 лет король подчинялся указаниям регента. Или делал вид, что подчиняется - как и отец, Бодуэн был молчалив, предпочитая слушать и действовать, нежели говорить. Вскоре сделалось очевидно, что король болен проказой. Чисто теоретически Бодуэн мог бы попытаться найти невесту и произвести на свет наследника - у прокаженных рождаются дети и зачастую рождаются здоровыми. Но король не смог подвергнуть женщину риску столкнуться с тем адом, через который проходил сам. Слухи о любви Бодуэна и прекрасной дочери франкского рыцаря, увы, были лишь слухами.
Оставалась надежда на выгодный брак Сибиллы, старшей дочери Амори. Девочка воспитывалась в монастыре у Йоветы, тетки Мелисенды, отличалась добрым сердцем и сказочной красотой. Неизвестно, хотела ли она выходить замуж за сорокалетнего Гийома Монферратского по прозвищу Длинный меч, прекрасного бойца и неплохого военачальника, но скорее всего принцессу не спрашивали. А через семь месяцев брака судьба освободила Сибиллу от нелюбимого мужа. Зато ей повезло забеременеть и в положенный срок на свет появился Бодуэн V, прелестный, но к сожалению слабый младенец.
К 16 годам король окончательно обрел независимость. Мальчик чувствовал, что его ждет короткая жизнь, и постарался покрыть себя славой. Он попытался продолжить завоевания отца и захватить Египет, воззвал к византийскому императору, собрал войско союзников, но увы добрые рыцари слишком долго спорили, какой город захватывать первым, и кампания сорвалась. Зато молниеносная вылазка к Дамаску удалась и сражение при Айн Аджарр Бодуэн тоже выиграл.
Тем временем грозный Саладин, молодой лев и надежда мусульманского мира, подступал все ближе к границам Иерусалимского королевства. Он захватил Александрию, отбил Дамаск, занял Рамле и попытался осадить Бодуэна в Ашкелоне. Один хороший удар - и христиане падут. Разве может немощный франкский мальчишка сопротивляться великому воину?
Саладин вел с собой 18.000 суданских пехотинцев-наемников, 8000 собственной кавалерии и вспомогательные войска. У Бодуэна было 450 рыцарей королевства, 84 тамплиера во главе с гроссмейстером Одо Де Сент-Аманом, 50 госпитальеров и около 2000 пехоты. И любимая мать рядом. И патриарх Иерусалимский с ковчегом, содержащим частицу Креста Господня. И страна за спиной.
25 ноября 1177 года Бодуэн и Саладин столкнулись при Монжизоре. Сперва, как очевидно, удача была на стороне Саладина - он смял и раздавил передовые отряды пехоты и легкую кавалерию туркополов. Рыцари впали в отчаяние - погибнут они, погибнет и все королевство. Но Бодуэн скомандовал: вперед!
«Увидев сарацинов, чьи войска были подобны морю, рыцари снова спешились, отрезали свои волосы; обнялись в знак примирения и попросили друг у друга прощения в последний раз, а затем ринулись в бой. В ту же минуту Господь поднял жестокую бурю, которая подняла пыль со стороны франков и погнала её на турок. Тогда христиане поняли, что Бог принял их раскаяние и услышал их молитву, они возликовали и воспряли духом». (с) рассказ очевидца битвы
Небольшой отряд тяжеловооруженных рыцарей пробил брешь в кавалерии сарацин, пробился к шатру Саладина и чуть не захватил в плен воинственного султана. Лев пустыни впервые в жизни вынужден был бежать, поджав хвост. Бодуэн потерял в битве около 1000 человек. Саладин - более 20.000 - такое соотношение потерь удавалось разве что Александру Великому или Чингисхану. «Самой прекрасной победой крестоносцев» называл битву при Монжизоре историк Рено Груссэ.
Напоминаю еще раз - войска вел шестнадцатилетний мальчик с мечом, привязанным к руке, он сам участвовал в бою и скакал в авангарде. Представьте себе современных подростков - кто из них смог бы командовать войском и выиграть безнадежную битву? А впереди оставалось еще 8 лет царствования…
Щит Святой Земли
«Пока жив этот король, Иерусалим не падет». (с) Саладин
После Монжизора ни у кого не осталось сомнений, что Бодуэн достоин носить корону. Его руки твердо держали поводья. Но болезнь все больше подтачивала силы. Кстати, ни стальную ни золотую маску, закрывающую лицо, король конечно же не носил. По простой причине - Палестина. Летом температура воздуха поднимается до 40 и более градусов, король скончался бы либо от ожогов либо от теплового удара. В первом крестовом походе такая участь ждала многих рыцарей, но затем выжившие по примеру сарацин научились крепить на шлемы белые вуали, спасаясь от палящего солнца, и прикрывать доспехи белыми плащами. А король скорее всего прикрывал изуродованное лицо чем-то вроде куфии или «арафатки», не особенно изменившихся за тысячу лет.
Королевством Бодуэн управлял мудро и бережно, во всем следуя примеру отца, отличавшегося терпимостью и к христианам иных конфессий и к иноверцам. Он собирал небольшие налоги, не притеснял крестьян и торговцев. Арабы и турки порой завидовали братьям по вере, процветающим под властью франков.
«Самым большим позором для мусульман является то, что им приходится терпеть несправедливость от своих правителей-единоверцев, а при этом враги их веры управляют ими по справедливости» (с) Ибн Джубайр
Боевые столкновения тем не менее продолжались. 1179 год оказался особенно тяжел. В апреле Бодуэна с небольшим отрядом подстерегли в Банианском лесу и разбили наголову. Коннетабль Онфруа II де Торон погиб, под королем убили лошадь, слуги с трудом вынесли его из боя. 10 июня Саладин разгромил тамплиеров при Мезафате - храмовники не соблюдали перемирие и вызвали лютый гнев султана. Магистр ордена был пленен, множество рыцарей лишилось жизни. В августе султан осадил и разрушил крепость Брод Иакова, построенную по приказу Бодуэна годом ранее. Затем сжег дотла крепость Шатонеф и отрубил головы всем тамплиерам гарнизона. В октябре египетский флот осадил Акру и уничтожил все христианские корабли, стоявшие там на якоре. Положение королевства снова сделалось шатким.
В Иерусалим зачастили родственники короля - они рассчитывали на выгодный брак с юными и прекрасными наследницами трона. И Сибилла и Изабелла были завидными невестами. Но отдавать их за случайных людей Бодуэн не хотел - он отчаянно нуждался в достойном преемнике.
Прибывший из Франции граф Филипп Фландрский выглядел идеальным кандидатом в регенты и будущие правители - внук Фулька, сводный брат Бодуэна III и Амори, благочестивый, хороший воин и славный рыцарь. Но он, увы, был женат и разводиться не собирался, а отдавать принцесс за вассалов графа король наотрез отказался. К тому же Филипп умудрился рассориться с Бодуэном де Ибелином и после публичного скандала покинул Иерусалим.
Младший брат Бодуэна де Ибелина, Балиан, прославленный рыцарь и верный вассал, казался идеальным кандидатом в мужья принцессе. Но планы короля подкосила любовь. Немолодой уже рыцарь отдал свое сердце Марии Комнине, вдове Амори. И король не смог воспрепятствовать их счастью. Брак, что удивительно, оказался удачным, Мария подарила мужу двух здоровых сыновей и двух прекрасных дочерей. А хитроумный как Одиссей Балиан впоследствии стал последним защитником Иерусалима…
Пока король думал, Сибилла действовала. Молодой красавице надоело прозябать во вдовстве и она выбрала самого неподходящего мужа из возможных. Юный Ги де Лузиньян, младший брат Амори де Лузиньяна, будущего короля Кипра, был прекрасен, как только может быть прекрасен английский рыцарь, - мускулистый, рослый, широкоплечий, с ясными голубыми глазами и золотыми кудрями. Он был изгнан из Англии вместе с братом - Ричард Львиное сердце не простил им беспричинного убийства достойного дворянина. Отважный в турнирах, искусный в стихах и музыке, охоте с соколом и верховой езде, настоящий куртуазный сеньор, Лузиньян годился в правители Иерусалима хуже любого из своих конюхов.
Амори подсунул брата принцессе, догадываясь, что та не устоит. Поспешный брак был заключен в апреле 1180 года. На какое-то время Ги очаровал и короля, тот дал согласие на свадьбу, рискуя гражданской войной с верным другом Раймундом Триполитанским. Тот сразу раскусил, что за фрукты братья Лузиньяны, но увы, молодые не всегда слушают стариков. Скорее всего Лузиньян-старший рассчитывал влиять на брата и через него на политику в стране, но Ги оказался не просто самовлюбленным амбициозным глупцом, но и редким упрямцем. Почуяв тень короны, он ухватился за нее жадными руками. И испортил все, что сумел.
Раненный сокол
В 1180 году Бодуэн заключил мир с Саладином. Боевитый султан отдал должное достойному противнику и отправился воевать с единоверцами в Сирии. Король понадеялся, что успеет почить в мире, возможно даже уйдет перед смертью в монахи (если бы он успел, скорее всего сделался бы святым или хотя бы блаженным Бодуэном Иерусалимским). И вскоре передал регентство новому зятю, надеясь на его разум и твердость рук. Первая - и самая страшная ошибка Бодуэна. Вторая - брак сестры Изабеллы и Онфруа IV де Торона, робкого, скромного и застенчивого юноши, не созданного для власти.
Короткие годы мира ознаменовались празднествами и турнирами, молебнами и паломничествами. Ги с Сибиллой вели себя как король с королевой, требовали роскоши, дорогих яств и изысканных нарядов. Выросший в бедности Лузиньян украшал себя золотом и драгоценностями, пил как воду редкие вина, грубил почтенным придворным и нелестно высказывался о гниющем заживо монархе. Король закрывал на это глаза - в прямом смысле слова. Болезнь усиливалась, Бодуэн терял зрение.
Он еще успел поддержать эскападу Рено де Шатильона - в 1181 году благородный сеньор совершил благородное безумство - собрал отряд смелых рыцарей и пошел брать штурмом Мекку. Что характерно, почти дошел - ни разу ни до ни после войска христиан не оказывались так близко от мусульманской святыни. Но благородных рыцарей отвлек богатый караван, следующий из Дамаска. Франкам досталось добычи на 200.000 золотых безантов. Плюс, если верить современникам, с караваном путешествовала сестра Саладина. Она напомнила рыцарям о перемирии и рыцарском кодексе и за это Рено де Шатильон обошелся с дамой совсем не по-рыцарски.
Гнев Саладина сложно было вообразить. Сперва султан потребовал у Бодуэна голову негодяя, но король не смог - или не захотел - выдать одного из ближайших сподвижников. Тогда сарацины вторглись в Трансиорданию - владения неистового Рено. Опустошили земли, увели в рабство крестьян и чудом не взяли штурмом родовой замок Шатильона, Керак, вместе с женой Рено, Стефанией де Мильи.
В конце года Шатильон решил повторить приключение. Тайно перевез к Красному морю пять галер и не нашел ничего лучше, чем отправиться осаждать Медину. И снова едва не достиг успеха - будь у неистового Рено чуть больше войска или чуть больше холодного разума, история снова могла бы совершить поворот, последний раз в нашем рассказе. «Жителям не хватало средств для защиты города, и над городом Пророка нависла большая угроза» сообщил летописец. На этот раз брат Саладина, Аль-Адиль, окружил войска франков, потопил галеры и вырезал или пленил захватчиков. Шатильон уцелел чудом и сумел вернуться в Керак.
И снова Саладин оказался под стенами замка. Как назло именно тогда брак между юной принцессой Изабеллой и Онфруа стал законным. Когда Саладин узнал, что в день осады игралась свадьба, он отправил принцессе богатое угощение и запретил своим лучникам стрелять в башню, где уединились молодожены. Ослепший к тому моменту Бодуэн собрал войско, лично возглавил его, отбил Керак и освободил сестру - короля несли на носилках, но приказы он отдавал все еще сам. Молодой Онфруа даже не обнажил меча в сражении.
Отряды Ги де Лузиньяна были отправлены преследовать Саладина. Но в рядах франков возник разброд, рыцари стали спорить, стоит ли им защищать Наблус или лучше воздержаться от битвы. Нерешительный Ги упустил подходящий момент для атаки, а потом лишь стоял и смотрел, как отряды Саладина уходят в Иорданию. Этого Бодуэн уже не стерпел.
Зима близко
В 1183 году король сместил Лузиньяна с поста регента, назначил своим наследником юного Бодуэна V Монферратского, сына Сибиллы и торжественно короновал мальчика соправителем. Нормальная практика тех лет - короновать преемника при жизни. Но Сибилла отнюдь не была счастлива - король, словно предчувствуя будущие бедствия, изо всех сил пытался расторгнуть ее брак с Лузиньяном. Будь у принцессы хоть толика ума Мелисенды, мудрости Йоветы или гордости Агнес, она бы оставила никчемного мужа. Увы, любовь затмила ей разум, а затем привела к гибели.
В 1184 году король в последний раз отправился на битву и снова отбросил Саладина от замка Керак, спасая присмиревшего Шатильона. Нам с вами сложно представить мучения, которые он испытывал, путешествуя в конных носилках по скверным дорогам. Однако железная воля вела короля в бой. В том же году его ждала тяжелейшая из потерь - умерла мать, Агнес де Куртене. Исчезло плечо, на которое Бодуэн опирался последние 10 лет. И эта рана добила короля вернее, чем сто сарацинских стрел.
Под Рождество состояние короля ухудшилось. Зловоние, исходившее от тела, сделалось невыносимым, слуги не в силах были ухаживать за больным. Придворные предлагали ему исповедаться, но Бодуэн гнал священников от смертного ложа, считая, что настрадался достаточно, чтобы искупить все грехи. 16 марта 1185 года король скончался в полном одиночестве.
Королем стал Бодуэн V, но болезненный мальчик прожил лишь год. После долгих дебатов Высший совет вручил корону Сибилле, при условии, что она разведется с Ги де Лузиньяном. Принцесса дала согласие - и, взойдя на престол, тотчас надела корону на мужа. Король Иерусалимский Лузиньян повел войска навстречу Саладину и потерпел при Хоттине одно из самых сокрушительных поражений за всю историю Святой земли. Почуяв, что дело плохо, Ги сдался в плен - и лишь так сумел выжить.
Сибилла как умела пыталась организовать оборону Иерусалима. Население города спас Балиан Ибелин, он держал Саладина больше месяца и сумел сдать город на своих условиях. Сибилла с двумя маленькими дочками бежала в Тир. Оттуда она выкупила Лузиньяна в обмен на город Ашкелон, одну из последних твердынь крестоносцев. Никчемный Ги по возвращении попытался организовать осаду захваченной сарацинами Сен-Жан-де-Акр и два года держал войска в болотистых пустошах вокруг города. В лагере вспыхнула эпидемия, от которой сперва умерли две дочки Сибиллы, а затем и она сама. Шептались, будто Ги сам отравил Сибиллу ради нового брака.
Иерусалим был потерян. Керак пал в 1188 году, Рено де Шатильона Саладин казнил самолично, мстя за сестру. Неистовый рыцарь до конца остался верен себе. Когда султан спросил его: «А что, господин Рено, если бы я был сейчас вашим пленником, а не вы моим, как бы вы тогда поступили со мной». Рено спокойно ответил: «Если бы вы были моим пленником, я бы отрубил вам голову»
Все, ради чего почти сто лет сражались крестоносцы, было утрачено. Хитроумный Амори де Лузиньян женился на овдовевшей Изабелле, сестре Бодуэна IV и в 1197 году все-таки стал королем, пусть и без Иерусалима. Королевство франков продержалось еще без малого сто лет.
История не имеет сослагательного наклонения… И все-таки я по сей день гадаю, как изменилась бы карта мира, если б юный принц Бодуэн остался здоров и избавился от мучений. Иерусалим бы устоял, латиняне не стали бы захватывать Византию, ей хватило бы сил отбиться от турок, не случилось бы Реноссанса, зато новая нация процветала бы в счастливом Заморье. Попробуйте это вообразить :)
Представляете, 16летний смертельно больной мальчишка возглавил армию и наголову разбил при Монжизоре грозного султана Саладина, грозу христиан Палестины. До последних дней Бодуэн сам вел войска, пока мог сидеть на коне - верхом, когда ослеп и обезножел - в носилках. До конца дней держал в стальном кулаке королевство, не позволяя ни сарацинам ни египтянам ни интригам баронов расчленить государство. Для полноты картины напомню - в те дни не было обезболивающих и лекарств от проказы. Как жил последний великий защитник Иерусалима?
Пыль Палестины
Для начала взглянем на выжженную солнцем, пропитанную кровью и солью, истоптанную землю великой страны. Со времен, когда Христос проповедовал на улицах и изгонял торговцев из храма мало что изменилось. Величественные здания превратились в развалины, обветшали стены желтого туфа, синагоги сделались базиликами, затем мечетями, и наконец над ними водрузили кресты. Дочерна загорелые пастухи гоняли от холмов к водопою стада коз и овец, худые крестьяне ковыряли твердую землю, в попытках выжать из нее урожай, истощенные мистики молились подле седых гробниц и спорили над словами мертвецов, тыщу лет как ставших прахом.
Прошло меньше ста лет с того дня как крестоносцы великой кровью взяли Иерусалим, вырезав под корень всех, кто попал под меч. Корону Святой Земли тогда предложили славнейшему рыцарю Готфриду Бульонскому и он отказался властвовать там, где должен царить Христос. Но уже его брат, Бодуэн I без стеснения именовался королем Иерусалима. За семьдесят лет в городе Мира сменились четыре короля и одна королева - из-за скверной воды, малярии, чумы и дизентерии, порой косившей целые армии, в тех краях жили мало.
Удивительной страной тогда была Палестина. Фантастическое сочетание бедности и богатства, роскоши и нищеты, мудрости и скудоумия, цинизма и кристально чистой веры. Корабли привозили в порты Яффы, Акко и Хайфы шелка и пряности, сахар и благовония. Осененные благодатью паладины вели рыцарскую войну с воинами джихада, обмениваясь подарками, угощениями и куртуазными письмами… что не мешало порой предавать огню поселения и убивать пленных. Не бывало десятилетия, чтобы война не сотрясала землю… Впрочем в современном Израиле в этом плане мало что изменилось.
На улицах городов встречались не только католические патеры и монахи, не только византийские пастыри, армянские батюшки, шиитские и суннитские учителя, бородатые раввины и седые цадики со сверкающими глазами. Здесь можно было увидеть караимов, монофизитов, коптов, зороастрийцев, самаритян, людей ныне забытых национальностей и религий. Палестина как алхимический тигель сплавляла их в единый народ. Эту страну называли Заморьем, такой она вошла в легенды и сказки Европы.
«Люди с Запада, мы превратились в жителей Востока. Вчерашний итальянец иль француз стал галилеянином или палестинцем. Житель Реймса или Шартра теперь обратился в сирийца или антиохийца. Мы позабыли свою родную страну. Здесь же один владеет домом и слугами с такой уверенностью, как будто это его наследственное право с незапамятных времен. Другой берет в жены сирийку, армянку, или даже крещеную сарацинку. Третий живет в семье местных. Мы все говорим на нескольких языках этой земли» (с) Фульк Шартрский
Идеальный принц
«Франки потеряли такого князя, какого в мире на сегодня больше нет» (с) Нур-эд-Дин о Бодуэне III
Удивительное свойство - или проклятие? - иерусалимской короны… Из семи первых королей и двух королев, дети были лишь у четверых, сыновья - у троих. И лишь один король передал трон родному сыну - Амори I Бодуэну IV, герою нашей статьи.
Амори, младший сын славной королевы Мелисенды, не планировал занять престол. Он заикался, не отличался воинским мастерством, и не мечтал о славе. Ему случалось и спорить с грозным братом и вместе с матерью укрываться в высоких башнях от рыцарей Бодуэна III, но в общем младший принц был доволен своей ролью в королевстве. Брат отвоевал для Амори Ашкелон, в его владениях остался и богатый порт Яффо. Бодуэн III оказался хорошим полководцем и сильным лидером, он разбил атабека Нур-эд-Дина, правителя Дамаска, и увеличил территорию королевства. Но, увлеченный войнами, затянул с браком - лишь в 28 лет женился на 13летней Феодоре, племяннице византийского императора Мануила. Увы, невеста оказалась слишком юна для материнства. А Бодуэн внезапно умер в 32 года, не оставив прямых наследников.
Амори пришлось принимать власть. Но оставалось одно препятствие. В 1157 году он женился на Агнес де Куртене, судя по всему - по любви. Невеста принадлежала к не слишком влиятельному роду. К тому же приходилась родственницей Амори в пятом колене и успела единожды овдоветь. Но судя по всему, отличалась изумительной красотой - после того как Амори по требованию Высокого Совета Иерусалима с нею развелся, женщина еще дважды побывала замужем. Из рожденных в браке детей выжили двое - девочка Сибилла и мальчик Бодуэн. По требованию придворных Амори женился снова, на Марии Комнине, родственнице византийского императора. Он был молод и рассчитывал на наследников, но Мария родила лишь девочку, Изабеллу.
Как полководец и лидер Амори оказался слабее брата, он предпочитал чтение и размышления турнирам и походам. Финансы он содержал в большем порядке, нежели армию, утверждая: «Государи должны стараться стать богатыми, что увеличивает безопасность каждого и защиту королевства». К тому же на горизонте замаячил будущий виновник падения Иерусалима, великий Салах-ад-Дин, Саладин, как говорили крестоносцы. Королевству не хватало оружия, денег, солдат и сильных лидеров. Мудрый Амори знал свои недостатки и возлагал огромные надежды на единственного сына Бодуэна. Благо мальчик уродился настоящим принцем - умным, отважным и благородным. Наставники наперебой возносили ему хвалу.
«Он хорошо учился… был исполнен надежд и развивал свои природные способности. Он был красивым ребенком… и лучше других мужчин, даже старше него, управлял лошадьми и скакал галопом. У него была отличная память, и он любил слушать истории. Он… всегда помнил, когда ему делали добро. Зло, впрочем, помнил тоже. Он был очень похож на отца - не только лицом, но и телом. Он так же ходил, так же говорил. Он быстро все схватывал, но заикался. Подобно отцу, он любил рассказы об истории и всегда внимал добрым советам» - так вспоминал о принце Гийом Тирский.
Месть ассасинов
Мы приступаем к трагическому повороту этой истории, той самой развилке, которая могла бы изменить судьбу королевства. В 1170 году ослепленные жаждой легкой добычи тамплиеры перебили посольство ассасинов, единственных мусульманских союзников Иерусалима. Амори велел храмовникам выдать убийц, а когда те отказались - захватил командорство в Сидоне и отправил магистра в тюрьму. Но Старец Горы все равно решил мстить. Ничем иным нельзя объяснить то, что десятилетний наследник трона заразился проказой. Очевидно, что больных во дворец бы не допустили и разгуливать по базарам принцу никто бы не позволил. А вот подбросить зараженное одеяло или плащ - вполне в духе коварных убийц.
Пораженных лепрой в те времена изолировали в специальных убежищах-лепрозориях, считали проклятыми и избегали контакта с ними. В Иерусалимском королевстве, впрочем, больные рыцари поступали по-другому - слишком дорог был каждый солдат, чтобы позволить ему умереть зря. В ордене Лазаритов, осененном зеленым крестом, нашлись места для прокаженных рыцарей и добрые самаритяне, чтобы ухаживать за несчастными. Когда же подступали враги, лазариты надевали боевые доспехи и шли сражаться в первых рядах, чтобы спасти жизни товарищей. В 1187 году, во время осады Иерусалима Саладином прокаженные рыцари полегли при штурме… но не будем забегать в будущее.
Болезнь принца первым обнаружил его наставник Гийом Тирский.
«…Он играл с мальчиками из благородных фамилий, и они кололи друг друга в руки иголками, как часто делают дети… и вот другие кричали, когда им было больно, а он выносил все с большим терпением, как человек, привыкший к боли, хотя друзья не щадили его».
Нечувствительность к боли - первый признак проказы. Гийом доложил Амори, король призвал врачей и вскоре несчастье сделалось очевидным. Принц неизлечимо болен. Горе короля невозможно было вообразить, он проклинал судьбу, пригласил лучших целителей, неустанно молился - увы, ни лекарства, ни молитвы не помогли. А других наследников у Иерусалима не появилось. Вторая беременность Марии завершилась мертвой девочкой и повитухи не обещали, что королева сохранит способность к деторождению. Королю оставалось лишь готовить сына к престолу Святой Земли.
Амори настрого наказал скрывать болезнь пока возможно. И обучать мальчика без малейших поблажек и скидок. С наставниками принц постигал историю и юриспруденцию, военное дело и архитектуру. Берейторы обучили его управлять конем при помощи ног - правая рука принца вскоре совсем онемела, а в левой он держал меч. Единственное, в чем не был силен Бодуэн - священное писание. Мальчик не верил богу, обрекшему его на страдания.
Молодой король
В 1174 году Амори I исполнилось 38 лет. По словам все того же Гийома Тирского «король был толст, с грудями как у женщины» и «склонил к греху великое множество замужних дам». Невзирая на почтенный для Средневековья возраст, король был полон сил и надежд, имел все шансы жениться в третий раз и обзавестись здоровыми детьми… В дело вмешалась болезнь.
Во время осады Баниаса король заразился чем-то похожим на дизентерию. Врачи смогли ослабить симптомы, но в Иерусалиме к расстройству желудка добавилась жестокая лихорадка. И 11го июля Амори I отправился на встречу с богом. 13летний Бодуэн был коронован в Иерусалиме. Первое, что сделал юный король - призвал ко двору мать и сестру Сибиллу.
Агнес де Куртене не стала бороться за власть, как многие королевы-матери. Она лишь неотлучно была рядом с сыном - и во дворце и во время военных походов, куда женщины обычно не допускались. Она перевязывала раны, старалась ослабить боль и ухаживала за своим обреченным мальчиком так истово, как могут лишь матери, знающие, что потеряют дитя. Этот факт не особенно афишируется историками. Но похоже именно мать продлила дни сына и до последнего помогала ему справиться с непосильной ношей. А ее муж, сеньор Сидона, Реджинальд де Гранье, сопровождал короля в походах, участвовал в знаменитой битве при Монжизоре и защищал королевство как один из храбрейших рыцарей.
Регентом до совершеннолетия короля был назначен Раймунд III Триполитанский, двоюродный брат Амори по Годиэрне, младшей сестре Мелисенды. И здесь встает очередной вопрос - я его осознала лишь когда собрала все материалы к статье. По идее в Иерусалимском королевстве практиковались выборы короля, высшие сеньоры страны не раз и не два венчали коронами достойные головы. Раймунд, прекрасный воин и мудрый правитель, вполне мог бы претендовать на престол. Как и Балиан Ибелин, будущий муж Марии Комнины, и Онфруа де Торон и Боэмунд III Антиохийский, еще один правнук короля Бодуэна II. Быть королем Иерусалима значило обрести богатства, благодать, вечную славу и уважение современников…
НИКТО не оспорил наследство 13летнего мальчика. НИКТО не осмелился прекословить ему.
Грозные рыцари, прошедшие десятки кровавых сражений, подчинялись юному королю, шли за ним в бой и на смерть, под развернутыми хоругвями. За 11 лет своего правления Бодуэн осуществил более 10 крупных военных походов и операций, проиграл лишь одно большое сражение в Банианском лесу, словно тигр метался по Палестине, отражая все новые атаки врага. Султан Саладин восхищался им, посылал своих лекарей и драгоценное индийское хаульмугровое масло, чтобы ослабить страдания короля. Неистовый Рено де Шатильон, один из храбрейших полководцев того времени, «католический берсерк», воевал для короля и побеждал для короля.
Попробуйте вообразить силу личности этого мальчика, огромный талант, отмеренный ему богом. И представить, каким великим королем бы он стал, если бы проказа не поразила его. Из известных мне властителей такими были разве что Александр Великий, Петр I и Эдуард Черный Принц.
Прекрасная победа
Судьба вас, рыцари, хранит:
Вас шлет Господь, чтоб пал в прах
И турок, и альморавид,
Что зло творят о сих порах.
Владенья Бога враг крушит.
Нас жгут недаром боль и страх:
Был людям тайный смысл открыт
Деяний Божьих в тех краях. (с) поэзия трубадуров
До 15 лет король подчинялся указаниям регента. Или делал вид, что подчиняется - как и отец, Бодуэн был молчалив, предпочитая слушать и действовать, нежели говорить. Вскоре сделалось очевидно, что король болен проказой. Чисто теоретически Бодуэн мог бы попытаться найти невесту и произвести на свет наследника - у прокаженных рождаются дети и зачастую рождаются здоровыми. Но король не смог подвергнуть женщину риску столкнуться с тем адом, через который проходил сам. Слухи о любви Бодуэна и прекрасной дочери франкского рыцаря, увы, были лишь слухами.
Оставалась надежда на выгодный брак Сибиллы, старшей дочери Амори. Девочка воспитывалась в монастыре у Йоветы, тетки Мелисенды, отличалась добрым сердцем и сказочной красотой. Неизвестно, хотела ли она выходить замуж за сорокалетнего Гийома Монферратского по прозвищу Длинный меч, прекрасного бойца и неплохого военачальника, но скорее всего принцессу не спрашивали. А через семь месяцев брака судьба освободила Сибиллу от нелюбимого мужа. Зато ей повезло забеременеть и в положенный срок на свет появился Бодуэн V, прелестный, но к сожалению слабый младенец.
К 16 годам король окончательно обрел независимость. Мальчик чувствовал, что его ждет короткая жизнь, и постарался покрыть себя славой. Он попытался продолжить завоевания отца и захватить Египет, воззвал к византийскому императору, собрал войско союзников, но увы добрые рыцари слишком долго спорили, какой город захватывать первым, и кампания сорвалась. Зато молниеносная вылазка к Дамаску удалась и сражение при Айн Аджарр Бодуэн тоже выиграл.
Тем временем грозный Саладин, молодой лев и надежда мусульманского мира, подступал все ближе к границам Иерусалимского королевства. Он захватил Александрию, отбил Дамаск, занял Рамле и попытался осадить Бодуэна в Ашкелоне. Один хороший удар - и христиане падут. Разве может немощный франкский мальчишка сопротивляться великому воину?
Саладин вел с собой 18.000 суданских пехотинцев-наемников, 8000 собственной кавалерии и вспомогательные войска. У Бодуэна было 450 рыцарей королевства, 84 тамплиера во главе с гроссмейстером Одо Де Сент-Аманом, 50 госпитальеров и около 2000 пехоты. И любимая мать рядом. И патриарх Иерусалимский с ковчегом, содержащим частицу Креста Господня. И страна за спиной.
25 ноября 1177 года Бодуэн и Саладин столкнулись при Монжизоре. Сперва, как очевидно, удача была на стороне Саладина - он смял и раздавил передовые отряды пехоты и легкую кавалерию туркополов. Рыцари впали в отчаяние - погибнут они, погибнет и все королевство. Но Бодуэн скомандовал: вперед!
«Увидев сарацинов, чьи войска были подобны морю, рыцари снова спешились, отрезали свои волосы; обнялись в знак примирения и попросили друг у друга прощения в последний раз, а затем ринулись в бой. В ту же минуту Господь поднял жестокую бурю, которая подняла пыль со стороны франков и погнала её на турок. Тогда христиане поняли, что Бог принял их раскаяние и услышал их молитву, они возликовали и воспряли духом». (с) рассказ очевидца битвы
Небольшой отряд тяжеловооруженных рыцарей пробил брешь в кавалерии сарацин, пробился к шатру Саладина и чуть не захватил в плен воинственного султана. Лев пустыни впервые в жизни вынужден был бежать, поджав хвост. Бодуэн потерял в битве около 1000 человек. Саладин - более 20.000 - такое соотношение потерь удавалось разве что Александру Великому или Чингисхану. «Самой прекрасной победой крестоносцев» называл битву при Монжизоре историк Рено Груссэ.
Напоминаю еще раз - войска вел шестнадцатилетний мальчик с мечом, привязанным к руке, он сам участвовал в бою и скакал в авангарде. Представьте себе современных подростков - кто из них смог бы командовать войском и выиграть безнадежную битву? А впереди оставалось еще 8 лет царствования…
Щит Святой Земли
«Пока жив этот король, Иерусалим не падет». (с) Саладин
После Монжизора ни у кого не осталось сомнений, что Бодуэн достоин носить корону. Его руки твердо держали поводья. Но болезнь все больше подтачивала силы. Кстати, ни стальную ни золотую маску, закрывающую лицо, король конечно же не носил. По простой причине - Палестина. Летом температура воздуха поднимается до 40 и более градусов, король скончался бы либо от ожогов либо от теплового удара. В первом крестовом походе такая участь ждала многих рыцарей, но затем выжившие по примеру сарацин научились крепить на шлемы белые вуали, спасаясь от палящего солнца, и прикрывать доспехи белыми плащами. А король скорее всего прикрывал изуродованное лицо чем-то вроде куфии или «арафатки», не особенно изменившихся за тысячу лет.
Королевством Бодуэн управлял мудро и бережно, во всем следуя примеру отца, отличавшегося терпимостью и к христианам иных конфессий и к иноверцам. Он собирал небольшие налоги, не притеснял крестьян и торговцев. Арабы и турки порой завидовали братьям по вере, процветающим под властью франков.
«Самым большим позором для мусульман является то, что им приходится терпеть несправедливость от своих правителей-единоверцев, а при этом враги их веры управляют ими по справедливости» (с) Ибн Джубайр
Боевые столкновения тем не менее продолжались. 1179 год оказался особенно тяжел. В апреле Бодуэна с небольшим отрядом подстерегли в Банианском лесу и разбили наголову. Коннетабль Онфруа II де Торон погиб, под королем убили лошадь, слуги с трудом вынесли его из боя. 10 июня Саладин разгромил тамплиеров при Мезафате - храмовники не соблюдали перемирие и вызвали лютый гнев султана. Магистр ордена был пленен, множество рыцарей лишилось жизни. В августе султан осадил и разрушил крепость Брод Иакова, построенную по приказу Бодуэна годом ранее. Затем сжег дотла крепость Шатонеф и отрубил головы всем тамплиерам гарнизона. В октябре египетский флот осадил Акру и уничтожил все христианские корабли, стоявшие там на якоре. Положение королевства снова сделалось шатким.
В Иерусалим зачастили родственники короля - они рассчитывали на выгодный брак с юными и прекрасными наследницами трона. И Сибилла и Изабелла были завидными невестами. Но отдавать их за случайных людей Бодуэн не хотел - он отчаянно нуждался в достойном преемнике.
Прибывший из Франции граф Филипп Фландрский выглядел идеальным кандидатом в регенты и будущие правители - внук Фулька, сводный брат Бодуэна III и Амори, благочестивый, хороший воин и славный рыцарь. Но он, увы, был женат и разводиться не собирался, а отдавать принцесс за вассалов графа король наотрез отказался. К тому же Филипп умудрился рассориться с Бодуэном де Ибелином и после публичного скандала покинул Иерусалим.
Младший брат Бодуэна де Ибелина, Балиан, прославленный рыцарь и верный вассал, казался идеальным кандидатом в мужья принцессе. Но планы короля подкосила любовь. Немолодой уже рыцарь отдал свое сердце Марии Комнине, вдове Амори. И король не смог воспрепятствовать их счастью. Брак, что удивительно, оказался удачным, Мария подарила мужу двух здоровых сыновей и двух прекрасных дочерей. А хитроумный как Одиссей Балиан впоследствии стал последним защитником Иерусалима…
Пока король думал, Сибилла действовала. Молодой красавице надоело прозябать во вдовстве и она выбрала самого неподходящего мужа из возможных. Юный Ги де Лузиньян, младший брат Амори де Лузиньяна, будущего короля Кипра, был прекрасен, как только может быть прекрасен английский рыцарь, - мускулистый, рослый, широкоплечий, с ясными голубыми глазами и золотыми кудрями. Он был изгнан из Англии вместе с братом - Ричард Львиное сердце не простил им беспричинного убийства достойного дворянина. Отважный в турнирах, искусный в стихах и музыке, охоте с соколом и верховой езде, настоящий куртуазный сеньор, Лузиньян годился в правители Иерусалима хуже любого из своих конюхов.
Амори подсунул брата принцессе, догадываясь, что та не устоит. Поспешный брак был заключен в апреле 1180 года. На какое-то время Ги очаровал и короля, тот дал согласие на свадьбу, рискуя гражданской войной с верным другом Раймундом Триполитанским. Тот сразу раскусил, что за фрукты братья Лузиньяны, но увы, молодые не всегда слушают стариков. Скорее всего Лузиньян-старший рассчитывал влиять на брата и через него на политику в стране, но Ги оказался не просто самовлюбленным амбициозным глупцом, но и редким упрямцем. Почуяв тень короны, он ухватился за нее жадными руками. И испортил все, что сумел.
Раненный сокол
В 1180 году Бодуэн заключил мир с Саладином. Боевитый султан отдал должное достойному противнику и отправился воевать с единоверцами в Сирии. Король понадеялся, что успеет почить в мире, возможно даже уйдет перед смертью в монахи (если бы он успел, скорее всего сделался бы святым или хотя бы блаженным Бодуэном Иерусалимским). И вскоре передал регентство новому зятю, надеясь на его разум и твердость рук. Первая - и самая страшная ошибка Бодуэна. Вторая - брак сестры Изабеллы и Онфруа IV де Торона, робкого, скромного и застенчивого юноши, не созданного для власти.
Короткие годы мира ознаменовались празднествами и турнирами, молебнами и паломничествами. Ги с Сибиллой вели себя как король с королевой, требовали роскоши, дорогих яств и изысканных нарядов. Выросший в бедности Лузиньян украшал себя золотом и драгоценностями, пил как воду редкие вина, грубил почтенным придворным и нелестно высказывался о гниющем заживо монархе. Король закрывал на это глаза - в прямом смысле слова. Болезнь усиливалась, Бодуэн терял зрение.
Он еще успел поддержать эскападу Рено де Шатильона - в 1181 году благородный сеньор совершил благородное безумство - собрал отряд смелых рыцарей и пошел брать штурмом Мекку. Что характерно, почти дошел - ни разу ни до ни после войска христиан не оказывались так близко от мусульманской святыни. Но благородных рыцарей отвлек богатый караван, следующий из Дамаска. Франкам досталось добычи на 200.000 золотых безантов. Плюс, если верить современникам, с караваном путешествовала сестра Саладина. Она напомнила рыцарям о перемирии и рыцарском кодексе и за это Рено де Шатильон обошелся с дамой совсем не по-рыцарски.
Гнев Саладина сложно было вообразить. Сперва султан потребовал у Бодуэна голову негодяя, но король не смог - или не захотел - выдать одного из ближайших сподвижников. Тогда сарацины вторглись в Трансиорданию - владения неистового Рено. Опустошили земли, увели в рабство крестьян и чудом не взяли штурмом родовой замок Шатильона, Керак, вместе с женой Рено, Стефанией де Мильи.
В конце года Шатильон решил повторить приключение. Тайно перевез к Красному морю пять галер и не нашел ничего лучше, чем отправиться осаждать Медину. И снова едва не достиг успеха - будь у неистового Рено чуть больше войска или чуть больше холодного разума, история снова могла бы совершить поворот, последний раз в нашем рассказе. «Жителям не хватало средств для защиты города, и над городом Пророка нависла большая угроза» сообщил летописец. На этот раз брат Саладина, Аль-Адиль, окружил войска франков, потопил галеры и вырезал или пленил захватчиков. Шатильон уцелел чудом и сумел вернуться в Керак.
И снова Саладин оказался под стенами замка. Как назло именно тогда брак между юной принцессой Изабеллой и Онфруа стал законным. Когда Саладин узнал, что в день осады игралась свадьба, он отправил принцессе богатое угощение и запретил своим лучникам стрелять в башню, где уединились молодожены. Ослепший к тому моменту Бодуэн собрал войско, лично возглавил его, отбил Керак и освободил сестру - короля несли на носилках, но приказы он отдавал все еще сам. Молодой Онфруа даже не обнажил меча в сражении.
Отряды Ги де Лузиньяна были отправлены преследовать Саладина. Но в рядах франков возник разброд, рыцари стали спорить, стоит ли им защищать Наблус или лучше воздержаться от битвы. Нерешительный Ги упустил подходящий момент для атаки, а потом лишь стоял и смотрел, как отряды Саладина уходят в Иорданию. Этого Бодуэн уже не стерпел.
Зима близко
В 1183 году король сместил Лузиньяна с поста регента, назначил своим наследником юного Бодуэна V Монферратского, сына Сибиллы и торжественно короновал мальчика соправителем. Нормальная практика тех лет - короновать преемника при жизни. Но Сибилла отнюдь не была счастлива - король, словно предчувствуя будущие бедствия, изо всех сил пытался расторгнуть ее брак с Лузиньяном. Будь у принцессы хоть толика ума Мелисенды, мудрости Йоветы или гордости Агнес, она бы оставила никчемного мужа. Увы, любовь затмила ей разум, а затем привела к гибели.
В 1184 году король в последний раз отправился на битву и снова отбросил Саладина от замка Керак, спасая присмиревшего Шатильона. Нам с вами сложно представить мучения, которые он испытывал, путешествуя в конных носилках по скверным дорогам. Однако железная воля вела короля в бой. В том же году его ждала тяжелейшая из потерь - умерла мать, Агнес де Куртене. Исчезло плечо, на которое Бодуэн опирался последние 10 лет. И эта рана добила короля вернее, чем сто сарацинских стрел.
Под Рождество состояние короля ухудшилось. Зловоние, исходившее от тела, сделалось невыносимым, слуги не в силах были ухаживать за больным. Придворные предлагали ему исповедаться, но Бодуэн гнал священников от смертного ложа, считая, что настрадался достаточно, чтобы искупить все грехи. 16 марта 1185 года король скончался в полном одиночестве.
Королем стал Бодуэн V, но болезненный мальчик прожил лишь год. После долгих дебатов Высший совет вручил корону Сибилле, при условии, что она разведется с Ги де Лузиньяном. Принцесса дала согласие - и, взойдя на престол, тотчас надела корону на мужа. Король Иерусалимский Лузиньян повел войска навстречу Саладину и потерпел при Хоттине одно из самых сокрушительных поражений за всю историю Святой земли. Почуяв, что дело плохо, Ги сдался в плен - и лишь так сумел выжить.
Сибилла как умела пыталась организовать оборону Иерусалима. Население города спас Балиан Ибелин, он держал Саладина больше месяца и сумел сдать город на своих условиях. Сибилла с двумя маленькими дочками бежала в Тир. Оттуда она выкупила Лузиньяна в обмен на город Ашкелон, одну из последних твердынь крестоносцев. Никчемный Ги по возвращении попытался организовать осаду захваченной сарацинами Сен-Жан-де-Акр и два года держал войска в болотистых пустошах вокруг города. В лагере вспыхнула эпидемия, от которой сперва умерли две дочки Сибиллы, а затем и она сама. Шептались, будто Ги сам отравил Сибиллу ради нового брака.
Иерусалим был потерян. Керак пал в 1188 году, Рено де Шатильона Саладин казнил самолично, мстя за сестру. Неистовый рыцарь до конца остался верен себе. Когда султан спросил его: «А что, господин Рено, если бы я был сейчас вашим пленником, а не вы моим, как бы вы тогда поступили со мной». Рено спокойно ответил: «Если бы вы были моим пленником, я бы отрубил вам голову»
Все, ради чего почти сто лет сражались крестоносцы, было утрачено. Хитроумный Амори де Лузиньян женился на овдовевшей Изабелле, сестре Бодуэна IV и в 1197 году все-таки стал королем, пусть и без Иерусалима. Королевство франков продержалось еще без малого сто лет.
История не имеет сослагательного наклонения… И все-таки я по сей день гадаю, как изменилась бы карта мира, если б юный принц Бодуэн остался здоров и избавился от мучений. Иерусалим бы устоял, латиняне не стали бы захватывать Византию, ей хватило бы сил отбиться от турок, не случилось бы Реноссанса, зато новая нация процветала бы в счастливом Заморье. Попробуйте это вообразить :)