"Литургия оглашенных" и "Тишайшие молитвы", реж. Алексей Рыбников, Градский Холл
Галадриэль из "Колец власти", дементоры и Columbia Pictures с кровавым подбоем...
Вчера попала в новое для себя театральное пространство - Градский Холл , а в нем на предпремьерный показ постановки Алексея Рыбникова. Две части из его Тетралогии: "Литургия оглашенных" и "Тишайшие молитвы".
Пожалуй, это было необычное зрелище.
...Знаете, эдак 110 лет назад, по горячим следам театральной премьеры Макса Рейнхардта его "Миракль" был снят фильм. Это не было прямой съемкой знаменитой лондонской постановки, но артисты и мизансцены (по большей части) те же. Правда, фильм не планировали отдавать в широкий прокат. Задумка была куда более амбициозной. Не фильм, но "lyricscope" (перевод этого неологизма на русский мне не встречался) - некое масштабное действо, рождённое в синтезе кинематографа и театра. Показ ленты (к слову, "цветной"!) сопровождал симфонический оркестр и живое пение хора; звуковую партитуру дополняли звуковые эффекты - колокольный звон и шум толпы; вокруг экрана были воздвигнуты декорации, сменяющиеся на протяжении показа; а зрителей окружали актеры и танцоры в средневековых костюмах...
К чему я все это? Да просто вчерашняя "Литургия оглашенных" как будто бы пошла пошла по этому пути. На экране транслировался фильм-опера, снятый несколько лет назад самим Рыбниковым. На сцену периодически выходили живые актеры, чтобы словом и действием дополнить происходящее на экране, продублировать или пояснить его. Но... На этом все. Не lyricscope, которое по одному только описанию (да с поправкой на более чем вековую давность) до сих пор потрясает моё воображение, но "кинотеатральное мультимедийное представление", как гласит официальный сайт проекта.
С мультимедиа, честно говоря, у меня не задалось - упустила я их. Хотя, возможно, имелась ввиду как раз-таки кинотрансляция. Полноценный фильм, который периодически выключался, чтобы дать немножко (совсем) поиграть актерам - на основной ли сцене выслушать приговор или на сцене боковой подвергнуться аресту.
Да, наверное, стоит сказать несколько слов о сюжете. Сам по себе он сегодня мог бы прозвучать остро-болезненно. В центре сюжета религиозный мыслитель Данилов, которого в арестовывают в 1947 году за распространение неправильных мыслей и приговаривают к расстрелу. Но поскольку именно в этот год официально отменяется смертная казнь, расстрел заменяется ИТЛ. Спустя три года отменяется отмена смертной казни, новый закон имеет обратную силу, и Данилова расстреливают. Два с половиной года в лагерях Данилов пребывает в мистическо-религиозном трансе, переживает откровения божественного (и не только порядка) и пишет свой главный текст. Тетрадку с этим текстом сохранят сокамерники - она и станет основой для увиденного нами.
А дальше сплошные "но". Живые актёры катастрофически отказываются монтироваться с экранной картинкой. Будь еще она снята театрально, но... Происходящее на экране настолько зафильтровано, что у живого плана просто нет шансов. Еще сто лет назад (простите, да, снова 100 лет назад) Брехт, восхищенный экспериментами Пискатора с экранами на театральных подмостках, все же сетовал, что как только включается кинохроника, зрителей у происходящего становится больше ровно на количество актеров на сцене. Сто лет спустя происходит то же самое. Только, в отличие от почти документального стремления к правде Пискатора, Рыбников предлагает нам на визуальном сценическом уровне едва ли не детский утренник. А на экране - "семейное" кино с кровавым подбоем.
Детский утренник не по сюжету. Прежде всего, по костюмам, которые для столь масштабной постановки выглядят на редкость безвкусно - ткани, в которые задрапированы святые старцы, отдают дешёвым псевдоатласом. А накладные бороды и нарочитый грим вызывают в памяти первые неловкие попытки студентов добавить себе несколько десятков годков.
Игра на подмостках обозначительна и служит разве что комментарием к развитию сюжета. Но столь точечным и редким комментарием,что задаешься вопросом - а нужен ли он вообще? Ведь, будем честны, "Литургия оглашенных" - это прежде всего демонстрация одноименного фильма. И кто знает, буде была возможность увидеть его в отрыве от невнятной театральной рамки, может, получилось бы настроиться на его волну.
Потому что подобная настройка требует немалых усилий. Как я уже писала, сюжет развивается на нескольких уровнях: лагерное существование героя; его воспоминания о собственном прошлом; провидческие флешбеки в историю страны; мистические откровения о небесах и преисподней; крестный путь Христа. И, напоминаю, это рок-опера, то есть киногероям еще и петь надо.
Они поют. И оказывается, что музыкальное прощание в духе Кончиты и Резанова в отфильтрованных интерьерах интеллигентской квартиры 40х годов выглядит... Несколько неуместно. Визуальная попытка в отфотошопленный натурализм отказывается монтироваться с написанной музыкой. Чуть лучше сочетаются с ней пафосно-"артхаусные" сцены в лагере, а также ангельские и сатанинские эпизоды. Но в последних...
это не кадр, концепт кадра
Хотите узнать, как выглядит рай небесный в глазах создателей фильма? Закройте глаза, представьте себе заставку Paramount Pictures и размножьте (слегка переодев) фигуру с факелом. Вот он рай - облачка и девушки (ангелы) в белых одеяниях, и старцы в одеяниях цветных (помните, тот самый разноцветный атлас и приклеенные бороды). А для пущей иммерсивности и 5d-эффекта на сцену пускают клубы театрального дыма, и среди ходят и поют (в таких же одеяниях, как на экране) уже живые артисты.
Среди белоснежных ангелов с томными глазами есть и воины. Если вдруг вам довелось посмотреть "Кольца всевластия" от Amazon, то вспомните ихнюю Галадриэль - получите представление.
В преисподней все значительно мрачнее. Взгляды перестают быть томными и пугают нас готским макияжем. Белоснежные одеяния сменяются чёрными плащами, которыми эти демоны-сатанисты картинно взмахивают, взметая вековую пыль с церковных плит. Иммерсивностью и тут нас не обделяют - фигуры в плащах поднимаются на подмостки из зрительного зала, элегантно намекая нам на наши координаты в этой небесной вертикали.
У сатанистов есть свой предводитель (мы снова на экране) - Антихрист, который на развалинах чего-то, напоминающего развалины Красного замка, подобно Дейенерис после разгромление Королевской Гавани, выступает со своей предвыборной речью-арией. А в качестве демонстрации надчеловеческой силы вокруг него свечками взмывают к облакам фигуры в черных плащах. Саурон таких в назгулы, пожалуй, не взял бы - слишком карикатурны. Дементоры - их предел. Да и то в какой-нибудь спедне прорисованной компьютерной игре, а не в фильме.
Единственная сюжетная линия, не получающая сценической параллели, - это страсти Христовы в стилистике Мела Гибсона. Кровь. Снова кровь. На крупном плане ржавые клещи вытаскивают гвозди из кровоточащих ладоней. На среднем плане бьет кровавый фонтанчик из-под пробитых рёбер. На общем плане кровавый след оставляет по себе мученик, несущий крест на Голгофу.
А ты смотришь на эти кадры, и тебе не больно. Ни на секунду. Тебе неприятно, противно от натуралистичности все еще отфильтрованной картинки, но не больно. Тебя не вжимает в кресло от невыносимых страданий и бессмысленной жестокости. На твоих глазах в революционном Петрограде расстреливают и добивают штыками семью с двумя детьми, а ты чувствуешь лишь легкую тошноту от физиологических подробностей. Главный герой, пройдя все муки лагерного и душевного ада, расстрелян, скинут в общую могилу, на его белое лицо лопатой сбрасывают черную землю... А ты думаешь - ну, значит, конец истории близок...
И действительно, "Литургия оглашенных" заканчивается. Заканчивается, не оставив памяти не одной мелодии. Не затронув никаких чувств, кроме чувства недоумения. Неужели, это все было всерьёз?
концепт кадра, чтобы получить представление
На полном серьёзе нас пугают дьяволом, вознёсшимся в космические пространства, парящим меж звездами в облике почти что Дарта Вейдера, который вдруг распахивает свой плащ, а там, глядь, копошатся гигантские личинки. Правда? Всерьёз?...
Да, а по окончании фильма нас вежливо проводят в следующее пространство , где под парящими планетами (можно я не буду "Paradiso" Леонардо вспоминать?) нас попотчуют "Тишайшими молитвами". И если бы не бьющая по ушам звуковая волна, думаю, этими песнопениями я бы смогла проникнуться. Особенно, если бы держала в руках либретто (ведь звучал и Данте на староитальянском!), а мультимедийный "иконостас" с редким живым актерским планом остался бы нереализованной задумкой. Ведь голос хора был, по истине, без иронии прекрасен...
Вчера попала в новое для себя театральное пространство - Градский Холл , а в нем на предпремьерный показ постановки Алексея Рыбникова. Две части из его Тетралогии: "Литургия оглашенных" и "Тишайшие молитвы".
Пожалуй, это было необычное зрелище.
...Знаете, эдак 110 лет назад, по горячим следам театральной премьеры Макса Рейнхардта его "Миракль" был снят фильм. Это не было прямой съемкой знаменитой лондонской постановки, но артисты и мизансцены (по большей части) те же. Правда, фильм не планировали отдавать в широкий прокат. Задумка была куда более амбициозной. Не фильм, но "lyricscope" (перевод этого неологизма на русский мне не встречался) - некое масштабное действо, рождённое в синтезе кинематографа и театра. Показ ленты (к слову, "цветной"!) сопровождал симфонический оркестр и живое пение хора; звуковую партитуру дополняли звуковые эффекты - колокольный звон и шум толпы; вокруг экрана были воздвигнуты декорации, сменяющиеся на протяжении показа; а зрителей окружали актеры и танцоры в средневековых костюмах...
К чему я все это? Да просто вчерашняя "Литургия оглашенных" как будто бы пошла пошла по этому пути. На экране транслировался фильм-опера, снятый несколько лет назад самим Рыбниковым. На сцену периодически выходили живые актеры, чтобы словом и действием дополнить происходящее на экране, продублировать или пояснить его. Но... На этом все. Не lyricscope, которое по одному только описанию (да с поправкой на более чем вековую давность) до сих пор потрясает моё воображение, но "кинотеатральное мультимедийное представление", как гласит официальный сайт проекта.
С мультимедиа, честно говоря, у меня не задалось - упустила я их. Хотя, возможно, имелась ввиду как раз-таки кинотрансляция. Полноценный фильм, который периодически выключался, чтобы дать немножко (совсем) поиграть актерам - на основной ли сцене выслушать приговор или на сцене боковой подвергнуться аресту.
Да, наверное, стоит сказать несколько слов о сюжете. Сам по себе он сегодня мог бы прозвучать остро-болезненно. В центре сюжета религиозный мыслитель Данилов, которого в арестовывают в 1947 году за распространение неправильных мыслей и приговаривают к расстрелу. Но поскольку именно в этот год официально отменяется смертная казнь, расстрел заменяется ИТЛ. Спустя три года отменяется отмена смертной казни, новый закон имеет обратную силу, и Данилова расстреливают. Два с половиной года в лагерях Данилов пребывает в мистическо-религиозном трансе, переживает откровения божественного (и не только порядка) и пишет свой главный текст. Тетрадку с этим текстом сохранят сокамерники - она и станет основой для увиденного нами.
А дальше сплошные "но". Живые актёры катастрофически отказываются монтироваться с экранной картинкой. Будь еще она снята театрально, но... Происходящее на экране настолько зафильтровано, что у живого плана просто нет шансов. Еще сто лет назад (простите, да, снова 100 лет назад) Брехт, восхищенный экспериментами Пискатора с экранами на театральных подмостках, все же сетовал, что как только включается кинохроника, зрителей у происходящего становится больше ровно на количество актеров на сцене. Сто лет спустя происходит то же самое. Только, в отличие от почти документального стремления к правде Пискатора, Рыбников предлагает нам на визуальном сценическом уровне едва ли не детский утренник. А на экране - "семейное" кино с кровавым подбоем.
Детский утренник не по сюжету. Прежде всего, по костюмам, которые для столь масштабной постановки выглядят на редкость безвкусно - ткани, в которые задрапированы святые старцы, отдают дешёвым псевдоатласом. А накладные бороды и нарочитый грим вызывают в памяти первые неловкие попытки студентов добавить себе несколько десятков годков.
Игра на подмостках обозначительна и служит разве что комментарием к развитию сюжета. Но столь точечным и редким комментарием,что задаешься вопросом - а нужен ли он вообще? Ведь, будем честны, "Литургия оглашенных" - это прежде всего демонстрация одноименного фильма. И кто знает, буде была возможность увидеть его в отрыве от невнятной театральной рамки, может, получилось бы настроиться на его волну.
Потому что подобная настройка требует немалых усилий. Как я уже писала, сюжет развивается на нескольких уровнях: лагерное существование героя; его воспоминания о собственном прошлом; провидческие флешбеки в историю страны; мистические откровения о небесах и преисподней; крестный путь Христа. И, напоминаю, это рок-опера, то есть киногероям еще и петь надо.
Они поют. И оказывается, что музыкальное прощание в духе Кончиты и Резанова в отфильтрованных интерьерах интеллигентской квартиры 40х годов выглядит... Несколько неуместно. Визуальная попытка в отфотошопленный натурализм отказывается монтироваться с написанной музыкой. Чуть лучше сочетаются с ней пафосно-"артхаусные" сцены в лагере, а также ангельские и сатанинские эпизоды. Но в последних...
это не кадр, концепт кадра
Хотите узнать, как выглядит рай небесный в глазах создателей фильма? Закройте глаза, представьте себе заставку Paramount Pictures и размножьте (слегка переодев) фигуру с факелом. Вот он рай - облачка и девушки (ангелы) в белых одеяниях, и старцы в одеяниях цветных (помните, тот самый разноцветный атлас и приклеенные бороды). А для пущей иммерсивности и 5d-эффекта на сцену пускают клубы театрального дыма, и среди ходят и поют (в таких же одеяниях, как на экране) уже живые артисты.
Среди белоснежных ангелов с томными глазами есть и воины. Если вдруг вам довелось посмотреть "Кольца всевластия" от Amazon, то вспомните ихнюю Галадриэль - получите представление.
В преисподней все значительно мрачнее. Взгляды перестают быть томными и пугают нас готским макияжем. Белоснежные одеяния сменяются чёрными плащами, которыми эти демоны-сатанисты картинно взмахивают, взметая вековую пыль с церковных плит. Иммерсивностью и тут нас не обделяют - фигуры в плащах поднимаются на подмостки из зрительного зала, элегантно намекая нам на наши координаты в этой небесной вертикали.
У сатанистов есть свой предводитель (мы снова на экране) - Антихрист, который на развалинах чего-то, напоминающего развалины Красного замка, подобно Дейенерис после разгромление Королевской Гавани, выступает со своей предвыборной речью-арией. А в качестве демонстрации надчеловеческой силы вокруг него свечками взмывают к облакам фигуры в черных плащах. Саурон таких в назгулы, пожалуй, не взял бы - слишком карикатурны. Дементоры - их предел. Да и то в какой-нибудь спедне прорисованной компьютерной игре, а не в фильме.
Единственная сюжетная линия, не получающая сценической параллели, - это страсти Христовы в стилистике Мела Гибсона. Кровь. Снова кровь. На крупном плане ржавые клещи вытаскивают гвозди из кровоточащих ладоней. На среднем плане бьет кровавый фонтанчик из-под пробитых рёбер. На общем плане кровавый след оставляет по себе мученик, несущий крест на Голгофу.
А ты смотришь на эти кадры, и тебе не больно. Ни на секунду. Тебе неприятно, противно от натуралистичности все еще отфильтрованной картинки, но не больно. Тебя не вжимает в кресло от невыносимых страданий и бессмысленной жестокости. На твоих глазах в революционном Петрограде расстреливают и добивают штыками семью с двумя детьми, а ты чувствуешь лишь легкую тошноту от физиологических подробностей. Главный герой, пройдя все муки лагерного и душевного ада, расстрелян, скинут в общую могилу, на его белое лицо лопатой сбрасывают черную землю... А ты думаешь - ну, значит, конец истории близок...
И действительно, "Литургия оглашенных" заканчивается. Заканчивается, не оставив памяти не одной мелодии. Не затронув никаких чувств, кроме чувства недоумения. Неужели, это все было всерьёз?
концепт кадра, чтобы получить представление
На полном серьёзе нас пугают дьяволом, вознёсшимся в космические пространства, парящим меж звездами в облике почти что Дарта Вейдера, который вдруг распахивает свой плащ, а там, глядь, копошатся гигантские личинки. Правда? Всерьёз?...
Да, а по окончании фильма нас вежливо проводят в следующее пространство , где под парящими планетами (можно я не буду "Paradiso" Леонардо вспоминать?) нас попотчуют "Тишайшими молитвами". И если бы не бьющая по ушам звуковая волна, думаю, этими песнопениями я бы смогла проникнуться. Особенно, если бы держала в руках либретто (ведь звучал и Данте на староитальянском!), а мультимедийный "иконостас" с редким живым актерским планом остался бы нереализованной задумкой. Ведь голос хора был, по истине, без иронии прекрасен...