Много букв про Андрея
Напоминаю в очередной раз - в культурном центре Пунктум с 20 по 27 мая идёт выставка Андрея Дёмина. У Андрея аутизм, но его рисунки интересны искусствоведам, культурологам и просто зрителям по другой причине.
Вот наша эпистолярная беседа о рисунках Андрея с Глебом Наприенко и Еленой Герчук.
Глеб Наприенко:
Работы Андрея Дёмина по происхождению -- очень камерная, сугубо личная продукция, не имеющая целью быть искусством. И в этом изрядная часть их обаяния. Осваивая в своих работах и чужие произведения (от Пикассо до первобытных росписей), и реальность (яблоки или цветы), он всё переводит в некое универсальное пространство знаков, где линии сосуществуют со словами на равных, где линия, с одной стороны, эмансипируется, обретая свой чисто пластический смысл, как в каллиграфии пиктограмм или иероглифов, с другой, отмечает самое характерное в вещах -- остроту лепестков и т.д. -- опять же как в пиктограммах. Или ребусах.
Это пространство ребусов во многом и есть отражение личного пространства его сознания. Зритель всматривается в сочетания линий, образов и слов, словно в попытке расшифровать их, порой угадывая за ними какой-то "прообраз", но суть не в этой разгадке, а в самом ощущении шифра.
В этом смысле работы Дёмина удивительно (хотя и несознательно) близки к практикам некоторых художников московского концептуализма с их порой нарочито путаным, загадочным стилем, также являющим собой попытку создать слепок с человеческого сознания -- например, работам Виктора Пивоварова или, ещё ближе, Медгерменевтов -- Павла Пепперштейна, Сергея Онфуриева и других".
Вероника Павленко:
"Глеб, мне очень понравился ваш текст о рисунках Андрея. Но почему Вы считаете, что работы Андрея Дёмина не имеют целью быть искусством? Наверно, этот вопрос глупый, но всё-таки я его задам, и вот почему: что понимает или не понимает Андрей, никому до конца не известно. Никаких заметных мне целей в общем-то у Андрея действительно нет, и это касается не только рисования. И должен ли художник всякий раз непременно осознавать, что он занимается искусством? Периодически возвращаюсь к мыслям об этом. А тут этот Ваш текст, из которого я понимаю, что есть люди, для которых это вопрос решённый (да ещё внезапное упоминание Пепперштейна) - я уж решила спросить. Мне это очень важно понять и как художнику, и как человеку, ставшему для Андрея очень близким."
Глеб Наприенко:
"По поводу цели быть или не быть искусством -- я имею в виду, что профессиональный художник вроде того же Пепперштейна производит свои работы в контексте арт-системы, в контексте своего представления о профессии и работе художника, об истории искусства. Сознает он это прямо или нет -- над ним все-таки довлеет эта сознательная или предсознательная или даже бессознательная система координат. У Андрея же то, что он делает, существует, насколько я понимаю (хотя я могу и ошибаться) скорее вне этих координат, как некий результат его видения и занятий с преподавателем рисунка. Это более аутичное отношение с производством картин и рисунков. Возможно, я слишком коротко выразился и надо это мысль было подробнее разъяснить...)"
В. Павленко:
Я в принципе поняла, что имеет в виду Глеб. Но я отправила нашу переписку с Глебом Елене Герчук, которая всегда откликалась на наши студийные проекты внятными текстами, поскольку вопросы у меня всё-таки остались и этот разговор с человеком, который взглянул на рисунки Андрея "извне", задел меня за живое.
Елена Герчук:
"В отличие от искусства «зрительского», галерейно-аукционного, искусство Андрея Дёмина изначально предназначено художником лишь для одного зрителя: для самого себя. Это его собственный способ преодоления трудностей в общении с миром, перевод с языков мироздания - включая и все языки искусства - на свой собственный, персональный язык, правила которого устанавливает он сам. Кажущаяся геометрическая простота форм на самом деле усложняет предмет изображения, придаёт отдельное, прежде не бывшее значение каждой детали, и это позволяет художнику выстраивать между ними свою собственную, ему одному понятную, но, очевидно, строжайшую и сложнейшую систему отношений. На долю зрителя остаётся лишь общее представление о красоте, стройности и выразительности этого языка; но не то ли же самое можно сказать и о творчестве любого другого настоящего художника?"
ВЫСТАВКА ДЁМИНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ