художник Игорь Авраменко
В прошлом году для какого-то загадочного журнала я записала интервью с художником Игорем Авраменко.
Вот что у нас получилось:
В.П. Как часто ты чистишь палитру?
И.А. Палитру чищу после каждого сеанса, иначе краска засохнет, копайся потом в этих кольдильерах.
В.П. О, понимаю. Я тоже иногда думаю - как некоторые художники справляются со своими тяжеленными бесформенными палитрами?
Какие кисти ты предпочитаешь - искусственные или щетину?
И.А. Щетина лучше. Давно хотел посмотреть, как эти кисти делают? Свинок что ли стригут, как они к этому относятся, сидят в креслицах для свинок и ножками болтают?
В.П. Раньше живописца трудно было представить без этюдника. В наши дни всё реже видишь чудаков с деревянными ящичками на трёх ногах… Помню, как обманулась однажды в Сочи на пляже: издали увидела романтический силуэт человека в шляпе, который колдовал над этюдником у самого берега моря, а вокруг стояли люди и с интересом смотрели на его работу и даже что-то вроде бы ему говорили; но, подойдя поближе, я увидела - он разложил на палитре пластиковые магниты «на холодильник» и продаёт их. Многие современные художники на этюды не ходят, а предпочитают фотографировать на пленэре. Ходишь ли ты на этюды? Если да, то часто ли?
И.А. Магнитики продавал? Забавно. А еще, укрепив зеркало вместо холста, можно бриться на свежем воздухе, а прикрепив его к спине и растопырив ножки, можно изображать ежа на детском празднике, а если к голове приделать - инопланетянина. На этюды я не хожу сейчас, но этюдник имею и очень его уважаю. Если позовет добрый человек меня на этюды, непременно отправлюсь.
В.П. Пишешь ли ты акриловыми красками и темперой - или всегда маслом?
И.А. Я пишу и маслом и акрилом и темперой, главное - качество материала, покупаю лучшее, что есть на нашем рынке. К сожалению, у нас нет американского акрила высокого качества, приходится выписывать из США или Канады. Иногда привозят друзья краски фирмы "Golden". Это лучший в мире бренд.
В.П. Отличительная черта твоей живописи - торжество цвета. Мне это очень близко: для меня в цвете заключается смысл открывать по утрам глаза. Людей «цепляют» разные вещи - цвет окружает нас повсюду, им наполнены и архитектура, и искусство, и природа, а иногда - и наши сны. Что именно является главным цветовым витамином для твоих глаз?
И.А. Акриловые краски фирмы "Golden" возбуждают меня более всего. Чистый витамин, убойная доза. Мне снятся цветные сны. Но это всегда так странно, цвета такие жутковатые, иногда тревожные, как на некоторых картинах Миро. В Марокко, в Эссувейре, стены домов и двери выкрашены в какие-то фантастические тона, цвет средиземного моря меня волнует, особенно в районе бухты Balos, у Крита, где слияние 3-х морей. Говорят там можно насчитать 14 оттенков воды. Я насчитал значительно больше. Вся Мексика - торжество цвета отражающееся на моих скромных полотнах.
В.П. Твои работы наполнены радостью. Возможно, мой вопрос прозвучит неуместно, и если он тебе не понравится - не отвечай: эта радость требует от тебя каких-то специальных усилий?
И.А. Я тоже вижу в своих работах радость, но кто-то видит совсем другое. Меня однажды спросили: "Почему у Вас такие печальные картины?" Никаких особенных условий и методов у меня нет, радость просто наполняет меня во время работы. Я даже вина не пью, никаких наркотиков, никакого сахара, возбудителей, танцев живота или рок музыки, никаких специальных усилий. Тишина, только тишина, изредка Глен Гульд: Бах, а если дождь за окном, это чудо! Тогда я точно знаю: все получится, определенно.
В.П. Занимаешься ли ты графикой, рисунком?
И.А. Да, графикой занимаюсь, рисую, коллажи делаю. Это все интересно, пастелью рисую иногда, тушью.
В.П. Были ли у тебя учителя в искусстве? Считаешь ли ты, что на каком-то этапе художнику нужен Учитель - или его воспитывает в большей степени среда, в которой он находится?
И.А. Учителя, конечно, были, я же получил классическое художественное образование. Но позже учителями становятся все: мастера всех времен, весь мир, вся вселенная, да - среда и не только, то что у тебя внутри - это тоже, там тоже есть учитель. Если перестал учиться, все, конец, считай, процесс завершен, песня спета, тушите свечи.
В.П. Часто ли ты пишешь акварелью?
И.А. Акварелью рисую не часто, но люблю акварель. Очень уважаю Фонвизина - великолепный мастер акварели. Это мой акварельный учитель.
В.П. Твои картины радуют отсутствием ненужных, незначительных мелочей. Сразу ли ты пришёл к крупным, обобщённым формам или у тебя был другой период, когда в своих композициях ты предпочитал любоваться и отдельными деталями?
И.А. Отдельные детали на моих картинах и сейчас присутствуют, просто их не много. Они так важны, что их не много.
В.П. Твои любимые художники?
А.И. Хороший вопрос. Я переполнен любовью к художникам, их так много! И даже те, которые не самые любимые и они что-то сделали, увидели что-то важное, отразили в своем искусстве какие-то очень нужные аспекты. Я всех люблю.
В.П. Меняются ли со временем твои предпочтения в искусстве?
И.А. Я бы не сказал, что меняются. Появляется что-то новое, я принимаю, во всем есть что-то, что ты можешь принять и даже научиться, если это искусство. Этому меня учил Ван Гог.
В.П. Если б ты не был художником - кем бы ты был?
И.А. Я не хочу чувствовать себя художником, не хочу кем-то быть. Когда я готовлю еду, я - повар, когда еду на велосипеде, наверное - велосипедист или путешественник на небольшие расстояния. Если кто-то считает меня художником, не возражаю, но самому мне хочется быть свободным от всяких названий, профессий.
В.П. Любишь ли ты и считаешь ли ты нужным иногда взглянуть на свои старые работы?
А.И. Я люблю свои работы, но чаще всего это происходит, когда я продаю картины. Я показываю, люди выбирают. Приятно вспоминать то время, когда их писал. Это всегда - хорошее время. Рисуешь ведь только тогда когда тебе хорошо.
В.П. Сильно ли изменился художник Игорь Авраменко - если сравнивать с самым началом его пути?
И.А. Да, я изменился и я меняюсь сейчас, прямо сейчас и это хорошо. Наверное, мне было бы очень стыдно, если бы не было перемен.
В.П. Как ты считаешь, не стали ли хуже твои картины?
И.А. Нет, конечно, только лучше! Для чего им становиться хуже!? Я же не испугать пришел вас в этот мир, не разочаровать! Я здесь чтобы вас всех порадовать, подарков вам надарить, дорогие мои!
В.П. Это правда.
Имеет ли значение размер картины - если не брать в расчёт требования заказчика и габариты, заданные интерьером?
И.А. Имеет значение размер колбасы: краковская - 6 метров по цене 50-ти сантиметров! А картина должна соответствовать замыслу. "Ночной дозор" Рембрандта - большая картина, но все ее элементы гармоничны. "Джоконда" не большая. Представляешь: "Джоконда", размером со слона!? Никакой загадочной улыбки, огромные щеки!
В.П. Любишь ли ты народное искусство? Если да - например, какое?
И.А. Я обожаю народное искусство, любое, все люблю: русский городец, индонезийский батик, индийские росписи, очень люблю примитивистов. Пиросмани - мой любимейший художник.
В.П. Что для тебя - детские рисунки? Что ты любил рисовать в детстве?
И.А. Мои детские рисунки сильно отличались от того, что обычно называют детским рисунком. Я не рисовал красками, рисовал только графитным карандашом или шариковой ручкой. Это были разные персонажи из литературных произведений, из Жюля Верна, Фенимора Купера, индейцы, лошадки, стада слонов, поезда, крепости, татаро-монголы! Все прорисовывалось очень тщательно: Слоны разрисованы узорами, домики у них на спинах прикреплены, в домиках... кто же у меня там, в домиках сидел!? То ли воины, то ли евнухи. Не помню уже.
В.П. Значит, в детстве ты был в большей степени графиком, а от живописи отказывался. Это - настоящее открытие для меня, я всегда считала, что сердце твоего искусства - цвет. А сердце твоего призвания - оно же живёт всегда именно в детстве. Нет?
И.А. В детстве я был маленьким Буддой.
В.П. Ого, вот это да!
Воины - это понятно, почти все мальчики рисуют воинов. А вот слово «евнухи» меня озадачило. А тогда как же царевны, принцессы, или прекрасные наложницы? Их ты не рисовал никогда?
И.А. Ну конечно, рисовал! Просто они не на слонах, они на лошадках, на пони, на коврах-самолетах передвигаются. Наложницы - на пони, принцессы - на коврах и на пушистых ламах.
В.П. Прекрасно! Принцесса на ковре-самолёте…
Важно ли для тебя путешествовать?
И. А. Нет, не важно. Я не страдаю, если не удается путешествовать, но никогда не откажусь от такого приятного занятия, если есть возможность.
В.П. Если такое есть, то где твоё любимое место - наверное, оно на земле? Где именно?
И.А. Мое любимое место - весь мир. Весь мир поместился у меня в голове, все места, все города и острова живут в уме, а самое любимое там, где я сейчас.
В.П. Почему для тебя важно именно искусство, и почему именно живопись?
И.А. Я не говорил, что это важно. Это моя любовь, часть меня, даже не часть, это я - но я не знаю, это важно?
В.П. Это важно, а как же. Человеку свойственно задавать вопросы. Не находя ответа, он задаёт их снова. Наверное, мудрее их не задавать. Ты не обязан думать. Птица не раскладывает на нотные знаки свои песни - она их просто поёт.
Если считать, что художник - это профессия, то что в ней самое трудное?
И.А. Если кто-то уверен, что искусство - это профессия, самым трудным для него будет - понять, что он заблуждается.
Беседу с художником Игорем Авраменко провела Вероника Павленко (Царевна Бу-Дур).
Вот что у нас получилось:
В.П. Как часто ты чистишь палитру?
И.А. Палитру чищу после каждого сеанса, иначе краска засохнет, копайся потом в этих кольдильерах.
В.П. О, понимаю. Я тоже иногда думаю - как некоторые художники справляются со своими тяжеленными бесформенными палитрами?
Какие кисти ты предпочитаешь - искусственные или щетину?
И.А. Щетина лучше. Давно хотел посмотреть, как эти кисти делают? Свинок что ли стригут, как они к этому относятся, сидят в креслицах для свинок и ножками болтают?
В.П. Раньше живописца трудно было представить без этюдника. В наши дни всё реже видишь чудаков с деревянными ящичками на трёх ногах… Помню, как обманулась однажды в Сочи на пляже: издали увидела романтический силуэт человека в шляпе, который колдовал над этюдником у самого берега моря, а вокруг стояли люди и с интересом смотрели на его работу и даже что-то вроде бы ему говорили; но, подойдя поближе, я увидела - он разложил на палитре пластиковые магниты «на холодильник» и продаёт их. Многие современные художники на этюды не ходят, а предпочитают фотографировать на пленэре. Ходишь ли ты на этюды? Если да, то часто ли?
И.А. Магнитики продавал? Забавно. А еще, укрепив зеркало вместо холста, можно бриться на свежем воздухе, а прикрепив его к спине и растопырив ножки, можно изображать ежа на детском празднике, а если к голове приделать - инопланетянина. На этюды я не хожу сейчас, но этюдник имею и очень его уважаю. Если позовет добрый человек меня на этюды, непременно отправлюсь.
В.П. Пишешь ли ты акриловыми красками и темперой - или всегда маслом?
И.А. Я пишу и маслом и акрилом и темперой, главное - качество материала, покупаю лучшее, что есть на нашем рынке. К сожалению, у нас нет американского акрила высокого качества, приходится выписывать из США или Канады. Иногда привозят друзья краски фирмы "Golden". Это лучший в мире бренд.
В.П. Отличительная черта твоей живописи - торжество цвета. Мне это очень близко: для меня в цвете заключается смысл открывать по утрам глаза. Людей «цепляют» разные вещи - цвет окружает нас повсюду, им наполнены и архитектура, и искусство, и природа, а иногда - и наши сны. Что именно является главным цветовым витамином для твоих глаз?
И.А. Акриловые краски фирмы "Golden" возбуждают меня более всего. Чистый витамин, убойная доза. Мне снятся цветные сны. Но это всегда так странно, цвета такие жутковатые, иногда тревожные, как на некоторых картинах Миро. В Марокко, в Эссувейре, стены домов и двери выкрашены в какие-то фантастические тона, цвет средиземного моря меня волнует, особенно в районе бухты Balos, у Крита, где слияние 3-х морей. Говорят там можно насчитать 14 оттенков воды. Я насчитал значительно больше. Вся Мексика - торжество цвета отражающееся на моих скромных полотнах.
В.П. Твои работы наполнены радостью. Возможно, мой вопрос прозвучит неуместно, и если он тебе не понравится - не отвечай: эта радость требует от тебя каких-то специальных усилий?
И.А. Я тоже вижу в своих работах радость, но кто-то видит совсем другое. Меня однажды спросили: "Почему у Вас такие печальные картины?" Никаких особенных условий и методов у меня нет, радость просто наполняет меня во время работы. Я даже вина не пью, никаких наркотиков, никакого сахара, возбудителей, танцев живота или рок музыки, никаких специальных усилий. Тишина, только тишина, изредка Глен Гульд: Бах, а если дождь за окном, это чудо! Тогда я точно знаю: все получится, определенно.
В.П. Занимаешься ли ты графикой, рисунком?
И.А. Да, графикой занимаюсь, рисую, коллажи делаю. Это все интересно, пастелью рисую иногда, тушью.
В.П. Были ли у тебя учителя в искусстве? Считаешь ли ты, что на каком-то этапе художнику нужен Учитель - или его воспитывает в большей степени среда, в которой он находится?
И.А. Учителя, конечно, были, я же получил классическое художественное образование. Но позже учителями становятся все: мастера всех времен, весь мир, вся вселенная, да - среда и не только, то что у тебя внутри - это тоже, там тоже есть учитель. Если перестал учиться, все, конец, считай, процесс завершен, песня спета, тушите свечи.
В.П. Часто ли ты пишешь акварелью?
И.А. Акварелью рисую не часто, но люблю акварель. Очень уважаю Фонвизина - великолепный мастер акварели. Это мой акварельный учитель.
В.П. Твои картины радуют отсутствием ненужных, незначительных мелочей. Сразу ли ты пришёл к крупным, обобщённым формам или у тебя был другой период, когда в своих композициях ты предпочитал любоваться и отдельными деталями?
И.А. Отдельные детали на моих картинах и сейчас присутствуют, просто их не много. Они так важны, что их не много.
В.П. Твои любимые художники?
А.И. Хороший вопрос. Я переполнен любовью к художникам, их так много! И даже те, которые не самые любимые и они что-то сделали, увидели что-то важное, отразили в своем искусстве какие-то очень нужные аспекты. Я всех люблю.
В.П. Меняются ли со временем твои предпочтения в искусстве?
И.А. Я бы не сказал, что меняются. Появляется что-то новое, я принимаю, во всем есть что-то, что ты можешь принять и даже научиться, если это искусство. Этому меня учил Ван Гог.
В.П. Если б ты не был художником - кем бы ты был?
И.А. Я не хочу чувствовать себя художником, не хочу кем-то быть. Когда я готовлю еду, я - повар, когда еду на велосипеде, наверное - велосипедист или путешественник на небольшие расстояния. Если кто-то считает меня художником, не возражаю, но самому мне хочется быть свободным от всяких названий, профессий.
В.П. Любишь ли ты и считаешь ли ты нужным иногда взглянуть на свои старые работы?
А.И. Я люблю свои работы, но чаще всего это происходит, когда я продаю картины. Я показываю, люди выбирают. Приятно вспоминать то время, когда их писал. Это всегда - хорошее время. Рисуешь ведь только тогда когда тебе хорошо.
В.П. Сильно ли изменился художник Игорь Авраменко - если сравнивать с самым началом его пути?
И.А. Да, я изменился и я меняюсь сейчас, прямо сейчас и это хорошо. Наверное, мне было бы очень стыдно, если бы не было перемен.
В.П. Как ты считаешь, не стали ли хуже твои картины?
И.А. Нет, конечно, только лучше! Для чего им становиться хуже!? Я же не испугать пришел вас в этот мир, не разочаровать! Я здесь чтобы вас всех порадовать, подарков вам надарить, дорогие мои!
В.П. Это правда.
Имеет ли значение размер картины - если не брать в расчёт требования заказчика и габариты, заданные интерьером?
И.А. Имеет значение размер колбасы: краковская - 6 метров по цене 50-ти сантиметров! А картина должна соответствовать замыслу. "Ночной дозор" Рембрандта - большая картина, но все ее элементы гармоничны. "Джоконда" не большая. Представляешь: "Джоконда", размером со слона!? Никакой загадочной улыбки, огромные щеки!
В.П. Любишь ли ты народное искусство? Если да - например, какое?
И.А. Я обожаю народное искусство, любое, все люблю: русский городец, индонезийский батик, индийские росписи, очень люблю примитивистов. Пиросмани - мой любимейший художник.
В.П. Что для тебя - детские рисунки? Что ты любил рисовать в детстве?
И.А. Мои детские рисунки сильно отличались от того, что обычно называют детским рисунком. Я не рисовал красками, рисовал только графитным карандашом или шариковой ручкой. Это были разные персонажи из литературных произведений, из Жюля Верна, Фенимора Купера, индейцы, лошадки, стада слонов, поезда, крепости, татаро-монголы! Все прорисовывалось очень тщательно: Слоны разрисованы узорами, домики у них на спинах прикреплены, в домиках... кто же у меня там, в домиках сидел!? То ли воины, то ли евнухи. Не помню уже.
В.П. Значит, в детстве ты был в большей степени графиком, а от живописи отказывался. Это - настоящее открытие для меня, я всегда считала, что сердце твоего искусства - цвет. А сердце твоего призвания - оно же живёт всегда именно в детстве. Нет?
И.А. В детстве я был маленьким Буддой.
В.П. Ого, вот это да!
Воины - это понятно, почти все мальчики рисуют воинов. А вот слово «евнухи» меня озадачило. А тогда как же царевны, принцессы, или прекрасные наложницы? Их ты не рисовал никогда?
И.А. Ну конечно, рисовал! Просто они не на слонах, они на лошадках, на пони, на коврах-самолетах передвигаются. Наложницы - на пони, принцессы - на коврах и на пушистых ламах.
В.П. Прекрасно! Принцесса на ковре-самолёте…
Важно ли для тебя путешествовать?
И. А. Нет, не важно. Я не страдаю, если не удается путешествовать, но никогда не откажусь от такого приятного занятия, если есть возможность.
В.П. Если такое есть, то где твоё любимое место - наверное, оно на земле? Где именно?
И.А. Мое любимое место - весь мир. Весь мир поместился у меня в голове, все места, все города и острова живут в уме, а самое любимое там, где я сейчас.
В.П. Почему для тебя важно именно искусство, и почему именно живопись?
И.А. Я не говорил, что это важно. Это моя любовь, часть меня, даже не часть, это я - но я не знаю, это важно?
В.П. Это важно, а как же. Человеку свойственно задавать вопросы. Не находя ответа, он задаёт их снова. Наверное, мудрее их не задавать. Ты не обязан думать. Птица не раскладывает на нотные знаки свои песни - она их просто поёт.
Если считать, что художник - это профессия, то что в ней самое трудное?
И.А. Если кто-то уверен, что искусство - это профессия, самым трудным для него будет - понять, что он заблуждается.
Беседу с художником Игорем Авраменко провела Вероника Павленко (Царевна Бу-Дур).