Радует телевизор
в последнее время.
По одному каналу - «Война и мир» Бондарчука, который я могу иногда пересматривать с любого места, так мне он нравится.
Нравится за то, что точно передаёт роман и что снято красиво.
И артисты все нравятся.
Даже Ефремов в роли Долохова вполне устраивает, хотя обычно он, со своим лицом неопохмелившегося парторга вынужденного задвигать речугу «навстречу съезду», меня раздражает.
Вот для Элен могли бы, конечно, подобрать актрису посвежее видом, а не Скобцеву.
И хорошо, что Смоктуновский не сыграл Болконского - тот, всё же, человек твёрдый и ясный, а Смоктуновский вечно смотрит так, будто у него камень за пазухой и он вот-вот подлость кому сделает.
Вот Гамлет из него - в самый раз.
Потом ещё показали «Спартака» Кубрика.
Не скажу, что прям я от него в восторге, но фильм размашистый и детство напоминает - смотрел я его в детстве в кинотеатре «Моряк».
И Дуглас артист, можно сказать, легендарный. Правда впечатление, будто и лицо и фигуру ему в клинике сделали, какое-то ненатуральное всё.
Так-то у Кубрика мне и «Лолитта», и «Цельнометаллическая оболочка», и «Сияние» нравятся. К «Убийству», «Тропам славы» и «Заводному апельсину» я равнодушен остался, «Широко закрытые глаза» и смотреть не стал, остальные фильмы не видел, а от «Космической Одиссеи» просто балдею.
Самый любимый фильм о космосе у меня, наверное.
И крутили ещё «Похитителей велосипедов».
Я это кино уже лет двадцать никак толком посмотреть не могу. И в этот раз не досмотрел - уснул, на работу же утром вставать.
Но фильм вот прямо мой.
Вообще люблю чёрно-белых итальянцев, как родные они мне просто, только целенаправленно не смотрел, а так - от случая к случаю.
Ну и на закуску подали Фернанделя.
«Красную харчевню».
Там снег, горы и гостиница. А владельцы гостиницы живут за счёт того, что убивают и грабят постояльцев. Вот, убили шарманщика, а его обезьяна сбежала и бродила после средь сосен в снегу.
Чёрная комедия, в общем.
А Фернандель был монахом. И жена хозяина гостиницы ему исповедалась и Фернандель пытался помешать преступлениям, в то же время не раскрыв никому тайну исповеди.
«Господи, ты же не допустишь, не допустишь, не допустишь... А нет - допускаешь!»
Но Фернандель как сверкнёт вдруг своими зубами - шик!