Одесса, ДП. О знакомом стиле: «никто не виноват, так сложилось»
Оригинал взят у etherealstation в Одесса, ДП. О знакомом стиле
Лет, скажем, с десять назад довелось мне поучаствовать в одной интересной и поучительной истории.
Обнаружили в некоей квартире умершую пожилую женщину. Не то опекуны, не то квартиранты изъявили желание её похоронить; «ритуальщики» подсуетились, оформили быстренько врачебное свидетельство о смерти в районной поликлинике («ішемічна хвороба серця», конечно), ЗАГС - и вот уже двери крематория гостеприимно распахиваются перед скромным гробиком из пакета услуг «лишь бы здыхаться».
Но - в последний момент вышла неувязочка. Милиция тогда ещё не работала живыми мишенями для камней и бутылок с зажигательной смесью, а пыталась заниматься раскрытием преступлений. Ну, насколько позволяла «злочинна влада», конечно. И, как назло, какому-то не в меру инициативному оперу пришло в голову взглянуть на умершую «на его земле» даму собственными глазами. После чего похороны были немедленно остановлены и выписано направление на судебно-медицинское исследование трупа. И поехала усопшая вместо Таировского кладбища к нам на Валиховский, где на вскрытии и было обнаружено, что смерть наступила от механической асфиксии в результате удавления руками. Убийство, то бишь. А врач поликлиники, которая свидетельство о «сердечной» смерти выписала, как оказалось, тела вообще не видела. Недосуг, работы много.
В честь такого неординарного события большое начальство собрало комиссию для проведения служебного расследования «по факту случившегося». В качестве представителя Одесского бюро СМЭ на съедение комиссии был направлен (а, как оказалось впоследствии, опять же послан) я.
Весь день, который я провёл, общаясь с комиссией, мне было сильно противно и немножечко смешно. Врач, выписавшая «заочно» свидетельство о смерти, никого совершенно не интересовала, её вообще не вызывали «на ковёр»: «следствие» пыталось найти хоть какое-то слабое место в возмутительно неколлегиальных действиях нашего учреждения. Не имели права принимать этот труп. Должны были принять, но не делать вскрытие. Должны были делать вскрытие, но не имели права потом выдавать тело… Я уже ожидал следующего шага - «не имели права обнаруживать убийство»; к счастью, до этого не дошло, но каждое наше действие объявлялось незаконным, и мне приходилось тут же предоставлять ксерокопии документов, давать ссылки на правила и инструкции. И когда, наконец, соответствие закону каждого нашего чиха в ходе работы со злополучной старушкой было доказано, поскучневшая комиссия разродилась обтекаемым заключением с общим смыслом «никто не виноват, так сложилось».
Вспомнилась мне эта история в связи с последними событиями вокруг Дома Профсоюзов. Старший следователь по особо важным делам Главного управления МВД Украины Руслан Сушков заявляет, что «причины смерти многих пострадавших в Доме Профсоюзов следствие до сих пор установить не может», при том, что на 20 июня все судебно-медицинские экспертизы по погибшим 2-го мая были получены сотрудниками следствия; в каждой из этих экспертиз указана причина смерти погибшего. Николай Скорик вполне откровенно говорит о «нюансах» расследования и предлагает распустить контрольную комиссию в связи с её бесполезностью и недееспособностью. И немедленно уважаемый Сергей Дибров приходит к «неожиданным и ошеломляющим выводам»: оказывается Одесское областное бюро судмедэкспертизы «судебно-медицинские экспертизы проводить не может в принципе», так как у него... неправильная форма собственности: не «державна установа», а «комунальна». Таким образом, вместе с Одесским областным бюро Сергей Дибров решительно выводит за рамки закона Киевское городское и областное бюро СМЭ, Днепропетровское, Харьковское, Николаевское, Херсонское, Ровненское, Запорожское, Хмельницкое, Черновецкое и многие другие областные бюро страны. По этой логике, практически всю судебно-медицинскую службу Украины следует признать незаконной - в связи с некорректной регистрацией формы собственности. Соответственно, все результаты работы с телами погибших 2-го мая также можно будет считать аннулированными. И вот тогда можно будет пригласить каких-нибудь других экспертов. Чтобы точно нашли полоний. Ну, или хотя бы диоксин.
К сказанному, 08.08.2014 г. Комментарии к указанной заметке Сергея Диброва помогли мне яснее понять её смысл. Автор предполагает, что «нынешняя ситуация с расследованием дела» связана не с политической ангажированностью следствия и не с тотальным сокрытием от общественности информации о происшествии, включая список погибших; она, эта ситуация, по мнению автора, может быть связана именно с коммунальной формой собственности Одесского бюро СМЭ.
Лет, скажем, с десять назад довелось мне поучаствовать в одной интересной и поучительной истории.
Обнаружили в некоей квартире умершую пожилую женщину. Не то опекуны, не то квартиранты изъявили желание её похоронить; «ритуальщики» подсуетились, оформили быстренько врачебное свидетельство о смерти в районной поликлинике («ішемічна хвороба серця», конечно), ЗАГС - и вот уже двери крематория гостеприимно распахиваются перед скромным гробиком из пакета услуг «лишь бы здыхаться».
Но - в последний момент вышла неувязочка. Милиция тогда ещё не работала живыми мишенями для камней и бутылок с зажигательной смесью, а пыталась заниматься раскрытием преступлений. Ну, насколько позволяла «злочинна влада», конечно. И, как назло, какому-то не в меру инициативному оперу пришло в голову взглянуть на умершую «на его земле» даму собственными глазами. После чего похороны были немедленно остановлены и выписано направление на судебно-медицинское исследование трупа. И поехала усопшая вместо Таировского кладбища к нам на Валиховский, где на вскрытии и было обнаружено, что смерть наступила от механической асфиксии в результате удавления руками. Убийство, то бишь. А врач поликлиники, которая свидетельство о «сердечной» смерти выписала, как оказалось, тела вообще не видела. Недосуг, работы много.
В честь такого неординарного события большое начальство собрало комиссию для проведения служебного расследования «по факту случившегося». В качестве представителя Одесского бюро СМЭ на съедение комиссии был направлен (а, как оказалось впоследствии, опять же послан) я.
Весь день, который я провёл, общаясь с комиссией, мне было сильно противно и немножечко смешно. Врач, выписавшая «заочно» свидетельство о смерти, никого совершенно не интересовала, её вообще не вызывали «на ковёр»: «следствие» пыталось найти хоть какое-то слабое место в возмутительно неколлегиальных действиях нашего учреждения. Не имели права принимать этот труп. Должны были принять, но не делать вскрытие. Должны были делать вскрытие, но не имели права потом выдавать тело… Я уже ожидал следующего шага - «не имели права обнаруживать убийство»; к счастью, до этого не дошло, но каждое наше действие объявлялось незаконным, и мне приходилось тут же предоставлять ксерокопии документов, давать ссылки на правила и инструкции. И когда, наконец, соответствие закону каждого нашего чиха в ходе работы со злополучной старушкой было доказано, поскучневшая комиссия разродилась обтекаемым заключением с общим смыслом «никто не виноват, так сложилось».
Вспомнилась мне эта история в связи с последними событиями вокруг Дома Профсоюзов. Старший следователь по особо важным делам Главного управления МВД Украины Руслан Сушков заявляет, что «причины смерти многих пострадавших в Доме Профсоюзов следствие до сих пор установить не может», при том, что на 20 июня все судебно-медицинские экспертизы по погибшим 2-го мая были получены сотрудниками следствия; в каждой из этих экспертиз указана причина смерти погибшего. Николай Скорик вполне откровенно говорит о «нюансах» расследования и предлагает распустить контрольную комиссию в связи с её бесполезностью и недееспособностью. И немедленно уважаемый Сергей Дибров приходит к «неожиданным и ошеломляющим выводам»: оказывается Одесское областное бюро судмедэкспертизы «судебно-медицинские экспертизы проводить не может в принципе», так как у него... неправильная форма собственности: не «державна установа», а «комунальна». Таким образом, вместе с Одесским областным бюро Сергей Дибров решительно выводит за рамки закона Киевское городское и областное бюро СМЭ, Днепропетровское, Харьковское, Николаевское, Херсонское, Ровненское, Запорожское, Хмельницкое, Черновецкое и многие другие областные бюро страны. По этой логике, практически всю судебно-медицинскую службу Украины следует признать незаконной - в связи с некорректной регистрацией формы собственности. Соответственно, все результаты работы с телами погибших 2-го мая также можно будет считать аннулированными. И вот тогда можно будет пригласить каких-нибудь других экспертов. Чтобы точно нашли полоний. Ну, или хотя бы диоксин.
К сказанному, 08.08.2014 г. Комментарии к указанной заметке Сергея Диброва помогли мне яснее понять её смысл. Автор предполагает, что «нынешняя ситуация с расследованием дела» связана не с политической ангажированностью следствия и не с тотальным сокрытием от общественности информации о происшествии, включая список погибших; она, эта ситуация, по мнению автора, может быть связана именно с коммунальной формой собственности Одесского бюро СМЭ.