Первая мировая война глазами её участников и современников (Хемингуэй и Фолкнер)
Вот и начался новый учебный год, а вместе с ним новый сезон заседаний литературно-дискуссионного клуба "Аврора" в библиотеке им. Некрасова г. Ижевска. Сегодня - наше первое заседание в новом сезоне, тема его "Бессмысленность 1-ой мировой войны отражённая в произведениях зарубежных авторов". Мой доклад на клубе был по роману Э. Хемингуэя «Прощай, оружие!» и рассказам «Ad Astra» и «Полный поворот кругом» У.Фолкнера. Сам лично, ввиду работы, я на клубе быть не смог, но доклад на него представил и его, теперь уже по традиции, выкладываю в ЖЖ.
В качестве темы для первой встречи нами была выбрана тема первой мировой войны, которая бушевала в Европе ровно сто лет назад. Возникает естественный вопрос - почему именно эта тема? Ответ достаточно прост, т.к. ситуация в мире на данный момент во многом копирует ту, что сложилась в мире столетие назад. Также как тогда, в мире идёт соревнование и противоборство двух мощных стран, одна из которых стремительно дряхлеет и теряет статус мирового лидера, вторая - напротив, быстро растёт и наступает первой в этом смысле на пятки (тогда это были Великобритания и Германия, соответственно, теперь - США и Китай). Также как и тогда, господствующая в мире с развалом СССР общественно-экономическая формация - капитализм, зашла в очередной метафизический, культурный, экономический и пр. тупик, единственный выходом из которой является глобальная война, тогда - Первая мировая, теперь - запросто поговаривают о Третьей, естественно, ядерной. (Мировые войны - это такое свойство капитализма вообще, разрешение накапливающихся в нём периодически противоречий:
1) между его (капитализма) античеловеческой сущностью и человечностью - это когда человеческое восстаёт против нарастающего автоматизирующего человека отчуждения в условиях жесточайшей эксплуатации, неизбежных при капитализме;
2) между рациональным, ставящимся в эпоху классического Модерна во главу угла и отметаемым напрочь иррациональным (забитым в подсознание и потом выплескивающимся оттуда потом в виде разнообразного такого рода безумия), один из смыслов ницшевского «Бог умер»;
3) кроме того, это разрешение разнообразных экономических противоречий таких как неравномерность развития при капитализме и кризисы перепроизводства, проблемы «лишних» людей для капитализма, при дальнейшем росте производительных сил общества (простые граждане - как производители материальных благ, становятся правящей элите не нужны) и др.)
Также как и тогда, человечество снова встало на грань нового вызова, его, человечества, существования вообще и смысла этого существования (тогдашняя книга О.Шпенглера, написанная, кстати, под впечатлением от ужасов Первой мировой, «Закат Европы» - названа так совсем не случайно, а в наше время вот уже больше 20 лет постоянно говорят о фукуямовском «Конце истории» и это сходство тоже не есть случайное).
И отсюда - это тогдашнее и теперешнее ожидание нового Слова во тьме и бессмысленности настоящего, ответа на этот вызов, поиск нового, действительно светлого будущего. Слова спасения и жизни, слова которое дальше поведёт человечество по неисповедимым господним путям бытия и развития вперёд, к новым высотам и великим свершениям, к новым вершинам Духа. Сто лет назад это Слово пришло из России, которая также тогда была брошена в мясорубку Первой мировой и это была воплощённая вживе, идея Революции и обновления, действительная идея Свободы, Равенства и Братства, построение государства нового типа - страны рабочих и крестьян, где «владыкой мира» почти стал труд. Сказка, почти сделанная былью, но увы, уничтоженная изнутри выродившейся позднесоветской элитой и некоторыми не разрешившимися в течение времени противоречиями заложенными в основу свою. И точно также, в наше время, на Россию снова направлены взгляды с надеждой на это новое слово (т.к. Россию иногда называют «душой мира» - heartland). Именно поэтому, ослабленный осколок СССР - Россия, а не наступающий на лидерские позиции США Китай, является оплотом сопротивления наползающему на мир всё стирающему и обесценивающему постмодернистскому глобализму и следующему за ним по пятам чёрному античеловеческому безумию, уничтожающему рациональное декартовское Cogito Модерна (Cogito ergo sum - мыслю, следовательно, существую). Чей язык (безумия), вопреки утверждениям лукавых постмодернистских философов (Деррида), совсем не забыт, а наоборот - заботливо сохранён в чёрных нишах Запада и приумножен последними. И что - грядёт, если новое Слово спасения и развития не будет сказано и услышано.
Потому, произведения посвящённые тому периоду (и Фолкнер, и Хэмингуэй) и написанные участниками тех событий (Хэмингуэй), становятся как-то особенно важны теперь, в момент, когда бессмысленность и следующее за ней по пятам чёрное безумие наступают на мир и в этот раз грозятся уничтожить его окончательно, т.к. все средства для этого у современного человечества есть (ОМП, ЯО, ХО и т.п.). Также, очень важно понимать все эти вещи именно для нашей страны, которая тогда оказалась единственной державой ответившей на тот вызов, и которая только и может, опираясь на тот свой бесценный опыт, дать ответ на вызов этот. Такова, нравится нам это или нет, текущая современная ситуация и таковы наши предпосылки для того, чтобы взять тему бессмысленности и жестокости Первой мировой войны в качестве темы открывающей новый сезон заседаний нашего клуба.
Прежде чем перейти собственно к литературной части, важно оговорить две вещи. Первая - предвидя возможные возражения к вышеизложенному вступлению, я сразу оговариваюсь, что ситуация сто лет назад и теперь, естественно, не тождественны. Скажем, у Китая в отличие от Германии начала ХХ века нет глобальных лидерских амбиций; также теперь существует понятие т.н. «мягкой войны» - информационной, культурной, метафизической и пр., кроме классической (тут я всех адресую к газете «Суть времени», где эти виды войн и конкретные методы, применяемые против нашей страны описываются) и это тоже - новая ситуация; тогдашний империализм и теперешний пост или мута- (т.е. мутировавший до своей полной противоположности) капитализм - это тоже абсолютно разные вещи (в том ещё была хоть какая-то гуманистическая составляющая, в этом - она просто вычищена) и прочая, прочая.
И второе - вначале необходимо хотя бы в общих чертах оговорить такое явление в западной мысли ХХ века как экзистенциализм, который и явился реакцией западного сознания на ужасы и бессмысленность Первой мировой, который так и называется «философия кризиса» и от котором мы уже говорили в рамках заседания клуба посвящённого творчеству В.М. Шукшина, этой его стороне творчества. Т.к., в том докладе сказать про экзистенциализм, получилось достаточно ёмко, я позволю себе взять развёрнутую цитату оттуда: «Экзистенциализм - «философия кризиса» обнаружила недостаточность веры человечества в классический гуманизм - прогресс, рациональность истории и незыблемость ценностей модерна классического 19 века. («Человек обнаружил себя не столько как «человек разумный», определяющими характеристиками которого было и освоение внешнего ему мира (природы) и на этой основе преобразование самого себя как социально-природного существа, сколько как существо конечное и хрупкое, лишенное оснований, не вписывающееся в рационально обусловленные нормы бытия» - Философия: Энциклопедический словарь.М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004). И потому родился такой своеобразный уход от этого холодного, оставленного Богом и невероятно огромного мира в какие-то свои внутренние переживания, концентрация на том, что здесь и сейчас, отвлечение себя от «проклятых» вопросов осмысленности/бессмысленности такого бытия, существования только того, что даёт какие-то переживания, т.е. - экзистенцию и всё прочее, что составляет суть экзистенциализма». Т.е. экзистенциализм - это побег от сути и смысла жизни, как вещам, которые человеческое сознание, по мнению экзистенциалистов, вместить не может и пугает своей необъятностью, к её мелким частностям - всяческим переживаниям и ощущениям, как к истинной жизни и смыслу существования (я, в качестве обоснования этого своего утверждения в скобках снова приведу цитату из книги Г.Йонаса «Гностическая религия», где в последней главе автор проводит параллели с гностицизмом и экзистенциализмом: «Истоки кризиса (который в итоге породил экзистенциализм - Nihga) уходят корнями в семнадцатый век, когда сформировалась духовная ситуация человека Нового времени. Среди особенностей, обусловивших эту ситуацию, есть одна, с пугающим смыслом которой первым столкнулся Паскаль и изложил ее со всей силой своего красноречия: одиночество человека в физической вселенной современной космологии. "Брошенный в бесконечную безмерность пространств, которых я не знаю и которые не знают меня, я испугался"»). И именно экзистенциализм, как порождение ужаса от Первой мировой, это ключ к пониманию творчества западных писателей, современников и участников данной войны.
Теперь, можно перейти собственно к произведениям, и конечно, главным тут будет «Прощай, оружие!» Хемингуэя - его самый знаменитый роман 1929 года, посвящённый именно Первой мировой и являющийся во многом автобиографичным. Рассказы же Фолкнера (которого по состоянию здоровья воевать не отпустили), «Ad Astra» и «Полный поворот кругом» будут качественной и очень хорошей добавкой к роману Хемингуэя, написанной представителем того же поколения. Они раскрывают другие грани описываемого в «Прощай, оружие!» и дополняют, углубляют общий смысл, причём - это такая особенность Фолкнера, делают это очень ёмко, ярко и точно (говоря образно - буквально 2-3 мазка, и получается совсем другая картина, более полная и яркая).
Итак, «Прощай, оружие!».
Название романа очень точно (и тонко) отражает его внутреннюю суть, т.к. в результате событий описанных в книге, герой действительно идёт по пути своей дальнейшей жизни абсолютно обезоруженным, потерявшим важную часть себя как человека и веры в разум и человека как такового. А также (это не говорится прямо, напротив, подчёркивается, что все герои кроме священника - неверующие) - в Творца и его творение. И оружие это (оружие веры и осмысленности человеческой жизни как таковой) мало того, что потеряно - ему говорят, прощай, т.е. даже сам Хемингуэй признаёт эту ситуацию для человека Запада (уже тогда!) необратимой. Более того, такое название - это очень точная метафора духовной ситуации на Западе в ХХ веке, т.к. Бог, согласно Ницше «умер» уже в конце XIX века, а вера в разум, прогресс и просвещение серьёзно ослабла, т.к. как показала Первая мировая - все эти вещи привели только к ещё большему безумию: газовым атакам, появлению оружию массового уничтожения живой силы противника - тогда ещё только мощным бомбам, танкам и пулемётам, концентрационным лагерям и др. Следующая мировая война - Вторая, ещё больше ослабила эту веру (и даже почти свела её на нет), т.к. в роли чёрного врага всего живого и человеческого (вспомним Освенцим, Дахау и Бухенвальд), выступила одна из самых культурных и образованных наций Запада, немцы. И вот этот безоружный человек Запада, потерявший Бога и разуверившийся в нём, а также теряющий веру в рациональное и ценности Модерна, ввиду обесценивания последних этими самыми жестокими в истории человечества мировыми войнами, двигается по инерции дальше, ещё пока отстаивая что-то человеческое в себе, но, уже не видя в нём (этом человеческом) смысла и потому, не видя смысла в своём существовании вообще. И с каждым новым поколением, эта ситуация только усугублялась и усугубляется, а с крахом СССР 1,0 и идей коммунизма 1,0, новый сущностный западный кризис, а даже скорее - катастрофа, а не кризис, стала неизбежной и безальтернативной реальностью, роком человечества. И теперь, в веке уже ХХI-ом, мы видим начало завершения этой метафизической ситуации на Западе, когда всё там сползает в выстраиваемый там у них антигуманистический и фашистский, постмодернистский, глобалистский ад. Лучшим выходом, из которого будет казаться смерть…
Однако, вернёмся к героям Хемингуэя. И вот этим настроением обречённости, бессмысленности и трагического рока, вкупе с обыденностью, живостью и жизненностью описаний событий, пропитан роман «Прощай, оружие!». Герой романа - не непосредственный участник боевых действий, а американец-лейтенант итальянской армии, командующий группой грузовиков для перевозки в тыл раненых. В начале романа война где-то далеко, идёт наступление итальянской армии, чередующееся периодами позиционной войны (тоже, кстати, термин времён Первой мировой) офицеры и врачи тыла от скуки и бессмысленности происходящего, спасаются вином и посещением офицерского борделя (но и эти нехитрые радости уже набили им всем оскомину и почти ни от чего не спасают). Затем герой попадает после ранения в госпиталь, где к нему впервые в жизни приходит настоящая любовь, а потом он снова едет в армию, где уже по-настоящему попадает на фронт и переживает все ужасы разгрома итальянской армии после прорыва немцев. Затем, сбежав от расстрела, которым командование итальянской армии хочет скрыть свой позор, захватив свою любимую женщину, находящуюся на половине срока беременности, сбегает с ней в нейтральную Швейцарию. Заканчивается роман тем, что герой теряет всё - его жена умирает при родах, ребёнок рождается мёртвым. И всё это как-то очень спокойно и обыденно, и в таком опустошённом виде он, тоже внешне спокойно и обыденно, непонятно для чего отправляется в дальнейший свой жизненный путь.
Над всем этим в романе царит всё усиливающаяся по ходу действия атмосфера бессмысленности этой войны, нежелания простых солдат драться непонятно им за что, постоянно накатывающее ощущение какой-то неизбежной и уже происходящей со всеми ними метафизической катастрофы (того самого глобального вызова о котором я уже писал выше) и понимание того, что жизни, которая существовала да этого, больше уже никогда не будет. Вся история человечества разделилась на два периода - того, что было до первой мировой войны и того, что будет после.
При этом все герои романа, понимая, что за всеми этими ужасами происходящими от тотальной бессмысленности современного им человеческого бытия, они теряют важную часть человеческого в себе и привычное им мироустройство, всячески пытаются это от этого забыться - и это и есть ситуация экзистенциализма, т.к. они согласно этой философии прячутся от сути происходящего с ними и миром, в переживаниях и ощущениях. И именно эти переживания и есть для них то, что они (понимая, что это сознательный самообман) считают своей настоящей жизнью.
Но самое главное, что Хемингуэй никому не даёт выхода из этой ситуации и никаких рецептов к таковому. Это - какой-то абсолютно безнадёжный роман. Зло в нём неизбывно, с ним ещё не стоит смиряться, но его уже никак нельзя победить. В Первой мировой войне, по мнению автора, главное что убито - это вера в человека и его разум. Потому победа тут невозможна, а если и возможна - то он значительно хуже поражения. И это абсолютно правильно, т.к. чем заканчивается победа человека над человечностью, под маской фашистской сверхчеловечности (фаустианства) уже показала Вторая мировая война.
Ввиду понимания этого обстоятельства, главный герой пытается искать Бога и веру в него в своей душе, но священник, с которым они беседуют на эту тему, говорит, что: «Христианами нас делает поражение», то есть классическое католическое христианство, тоже сдает своё оружие и в его (священника) лице сдаётся на милость этого нового, уже значительно освобождённого от гуманизма и христианских ценностей мира, который появился в результате Первой мировой.
Кроме этого, в конце, друзья и сослуживцы героя - все утеряны или остаются в Италии, куда ему после вынужденного бегства от расстрела, дорога заказана. Его жена, родив мёртвого ребёнка - сама умирает. В итоге герой теряет всё: веру в человека и завтрашний день, веру в человеческие отношения, и, что может быть наиболее страшно - веру в любовь. И это же теряет в лице героя и всё западное человечество, пройдя через «точку невозврата» бессмысленности, зверства, ненужности и безумия Первой мировой войны.
Остаётся только робкая надежда что «вдруг все сложат оружие» (и это - буквальный смысл названия романа) и перестанут воевать, или армии воюющих - выдохнуться и война прекратится. Вообще все войны на Земле, вдруг по мановению какой-то волшебной палочки остановятся и всё вернётся на круги своя. Но возвращения к прежнему уже не будет никогда, а сам по себе, как вещь в себе, без какого-то смыслового импульса извне и долгой упорной работы, этот исход появления у широких масс людей нового самосознания и, соответственно, нового более совершенного бытия (а это есть идеи коммунизма и революции как обновления мира), невозможен. И главный герой - а по сути, всё западное человечество в абсолютной пустоте и всё больше сгущающемся мраке продолжает свой безнадёжный и уже почти бессмысленный путь. Так заканчивается роман «Прощай, оружие!».
Эта же мысль о том, что убила Первая мировая во всём человечестве, является лейтмотивом рассказа Фолкнера «Ad Astra» (к звёздам - из девиза британских ВВС «Через тернии к звёздам», взятом последними у Луция Сенеки). В рассказе интернациональная группа пилотов служащих в Первую мировую войну в ВВС Британии, также как и герои романа Хемингуэя всячески пытаются забыться от ужасов и бессмысленности войны, кто алкоголем, кто - продажной любовью (впрочем о ней они по ходу действия только мечтают), кто дракой и скандалом, а кто - умной беседой. Автор сознательно сталкивает противостоящих друг другу представителей тогдашнего Запада с индийцем, который судит об их действиях через призму своей культуры. Но главное - что все герои романа, постоянно повторяют и знают - что всё их поколение, прошедшее через горнило Перовой мировой, и те кто погиб, и те кто выжили - уже мертвы. И потому всё дальнейшее - бессмысленное. А главный момент в романе, это когда в баре начинается пьяная драка - в этот момент главный герой чувствует, что вот, наконец, можно сбросить себя всяческие условности и показать свою истинную суть - звериную. То есть и Фолкнер констатирует тоже, что и Хемингуэй - главное что убито в этой войне, это вера в классический гуманизм, в человека, в ценности Модерна, и мёртвое духовно поколение прошедшее Первую мировую, в виде пустых людских оболочек зачем-то (им самим не очень ясно зачем) продолжает свою стезю во тьме наощупь.
И выхода из этой ситуации, Фолкнер также как и Хемингуэй не видит, так в рассказе «Полный поворот кругом» американец-лётчик знакомится с юным английским лордом гардемарином, который вдвоём с коллегой ежедневно рискуя жизнью, подбивает немецкие суда на своём торпедном катере, а вечерами от бессмысленности всего этого и постоянного ожидания смерти, мертвецки пьёт и вынуждено ночует в канавах, т.к. на их катера находящиеся под причалом, до утреннего отлива не попасть. Мальчишка-гардемарин в итоге погибает в одной из атак. Сам герой тоже погибает и это - для него лучший исход, т.к. если бы он выжил, отвечал бы перед трибуналом за разбитый в бою самолёт и перед смертью, он направляет свой самолёт на замок, где находится вражеский штаб. При этом он думает: «Господи! Эх, если бы они все были здесь - все генералы, адмиралы, президенты и короли - их, наши, все на свете!». То есть, люди у Фолкнера, как и у Хемингуэя должны объединиться безо всякой идеи, только потому, что война это зло, что, конечно, очень красиво, но совершенно невозможно. А, кроме того, это до крайней степени двусмысленно в устах представителя нации, которая строила себя на идее исключительности от которой, как показывает сегодняшний день, только один шаг к идее превосходства.
В итоге, и Хемингуэй, и Фолкнер, в этих своих произведениях показывают несостоятельность гуманизма классического, гуманизма эпохи Модерн, подорванного изнутри самим капитализмом и его мировыми войнами как безальтернативным способом разрешения противоречий капитализма, периодически накапливающихся в нём. Именно с момента завершения Первой мировой войны и создания в странах проигравших (Германия и Италия) ситуации национального унижения, идеи расового превосходства и нетерпимости, которые до того были уделом только небольших и как правило, элитных групп, стали массовыми. Интеллектуальным мейнстримом. Который в условиях остывания гуманизма классического стал тем самым нацизмом, имел массу последователей во всём мире. И который Запад противопоставил идее русского коммунизма, при этом этот хищник едва не уничтожил сам этот Запад (а нацизм бы никогда не остановился - до полного мирового господства). И теперь, в момент, когда Запад в 1991-м с крахом СССР с пути гуманизма свернул окончательно, является их единственной концепцией дальнейшей жизни и сохранения господства их актуальной правящей элиты. Идеей не свободы и не развития. Поэтому эти произведения крайне актуальны и их надо читать и вообще знать, как я уже писал выше, для понимания особенностей тогдашней и нашей сегодняшней ситуаций.