Петербург Подростка Достоевского (окончание)
Начну заканчивать мои записки беглым осмотром самых петербургских мест и эпизодов второй и третьей частей романа, не упуская по дороге их топографические и другие достопримечательности.
- Пятнадцатого ноября около часа пополудни Долгорукий отправляется от молодого князя по записке Стебелькова к нему домой. Известно, что прототипом последнего является некто Колосов, в прошлом врач, затем - ростовщик и участник аферы с ценными бумагами. Из "Справочной книги о лицах Петроградского купечества и других званий…на 1870 год" удалось узнать следующее:
Колосов Василий Петрович, 35 лет, вольнопрак. врач, в куп. сост. с 1869 г. Жит. Лит.ч., 3 уч., в д. Лонгиновой под № 20 по Бассейн. ул., Заним. ссудою денег, покупк. и пр. вещ. Колом. ч., 2 уч. в д. Ободовской под № 3, по Витеб. ул. На городской сл. не сост.
То есть, Аркадий, предположительно, мог отправиться к дому № 20 по Бассейной (ныне Некрасова) улице. Достоевский, если и не знал точного адреса Колосова, о котором читал в газетной хронике, мог держать в голове именно Литейную часть, как наиболее вероятную для лиц таких занятий и достатка. "Не было еще и двух", когда Аркадий покинул малоприятное для него место.
- До без десяти три он будет с визитом у Анны Андреевны Версиловой, которая живет у бабушки по материнской линии Фанариотовой, скорее всего, где-то в аристократической части города. К трем он должен быть на свидании в квартире Татьяны Павловны, то есть у Технологического института, куда его домчит на санках личный извозчик. После бурных объяснений с Ахмаковой, около пяти, А. прибудет на Можайскую, 17, опоздав к обеду.
- Оттуда пешком он отправится к себе в район Вознесенского моста и встретится с выходившим от него Версиловым. Затем последует совместная прогулка-объяснение по набережной канала, или "канавы" по тогдашнему петербургскому лексикону, а также чаепитие в скверном трактирчике здесь же, на канаве, внизу, где "заикающаяся ария из "Лючии" и "половые в русских до неприличия костюмах". Шли они, скорее всего, в сторону Сенной площади, с тем, чтобы Версилов мог затем по Обуховскому (ныне Московскому) проспекту вернуться к себе на Можайскую. Этот маршрут в прямом и обратном направлении будет проделываться героями неоднократно, и будет служить своеобразной осью вращения событийного колеса.
- В девять Аркадий отправится "на Матвее" в подпольный игорный дом Зерщикова, прототипом которого считается отставной штабс-капитан Колемин, судебное дело которого имело широкий резонанс и печаталось газетной хронике. Достоевскому и современникам, скорее всего, было известно это место, Некрасов и вовсе был завсегдатаем заведения. Меня же на адрес навела первая строка обвинительной речи А.Ф. Кони: "До сведения прокурора С.-Петербургского окружного суда дошло, что в доме Абамелек на Михайловской площади в квартире штабс-ротмистра Колемина происходит азартная игра в рулетку". Имеется в виду доходный дом князя С.С. Абемелек-Лазарева (Итальянская ул., д. 11), тот, что теперь между зданиями Филармонии и Театра музкомедии.
- После неприятных, унизительных сцен у Зерщикова Аркадий ночью вновь окажется у молодого князя, чтобы получить очередной удар. Автор как будто хочет подчеркнуть замыкание злополучного круга. В дальнейшем перемещения героя только усилят впечатление хождения кругами, что невольно наводит на мысль о дантовых кругах. Те же аллюзии возникают и в сцене последнего свидания героя с его "Беатриче", которая неожиданно является во всем блеске и великолепии на квартире Татьяны Павловны и также внезапно скрывается, улыбнувшись, впрочем, сквозь слезы.
- На следующий день, видимо, чтобы показать, куда может завести азартная игра, автор после безобразной сцены и скандала у Зерщикова отправит героя пешком к Дворцовой площади и мимо Исаакиевского собора приведет его, полубезумного, в один из переулков у Конногвардейского бульвара, где он будет пытаться, ни больше, ни меньше, поджечь дровяной склад. Во многих романах Д. Конногвардейский бульвар пользуется дурной славой, вот и Аркадий здесь чуть не замерзнет, и спасением будет обязан злому гению всей его жизни - Ламберту.
- Ламберт и его компания любопытны во многих отношениях, но остановлюсь здесь только на топографических нюансах, с ним связанных. Мне кажется неслучайным, что Достоевский поселил Ламберта "в Косом переулке, у Летнего сада". Переулок этот (ныне улица Оружейника Федорова) - не что иное, как засыпанный в конце XVIII в. канал, который был сооружен в 1719 году ради разнообразных водных нужд Пушечного и Литейного дворов. Если сопоставить тот факт, что Конногвардейский бульвар - тоже несуществующий канал, то, вполне возможно, канал-призрак - дополнительная топонимическая черта к портрету демонического проходимца Ламберта. Его компания это, скорей всего, авторская самопародия на "Бесов". Если так, то Тришатов, это, конечно, Три-Шатов.
- По меньшей мере загадочно звучат слова Ламберта, пусть и увиденные во сне, о каком-то благородном пансионе для "девчонок" на Васильевском острове, который якобы собирается открывать Катерина Николаевна.
- К "говорящим" топонимам, возможно, стоит отнести и ресторан в Морской, где герой обедает с ламбертовской компанией, и милютинскую лавку, куда Ламберт затаскивает Аркадия пить шампанское и говорить об Ахмаковой. Интересно, что ко времени Достоевского знаменитые милютинские ряды (Невский, 27) - тоже призрак, оставивший после себя только название. Случайно ли он подчеркивает дурной запах устричной лавки, и существовала ли она в 1874? Может быть, это кивок понятным лишь ему одному смыслам, связанным с вполне уже тогда респектабельным домом.
- Совершенно прозрачен и оговорен в комментариях такой кивок собственному прошлому в главе шестой части третьей. Слегка пьяный, в хорошем расположении духа Аркадий, отпустив извозчика, решает прогуляться пешком до Можайской: "Проходя мимо гауптвахты на Сенной, мне ужасно захотелось подойти к часовому и поцеловаться с ним. Была оттепель, площадь почернела и запахла, но мне очень нравилась и площадь". Здание сохранилось, современный адрес - Садовая, 37. Интересно, что в данном эпизоде тоже сыграл свою роль Анатолий Федорович Кони.
- Слегка хмельной внутренний монолог Аркадия начинается с рассуждения о собственном маршруте: "Я теперь на Обуховский проспект,… а потом поверну налево и выйду в Семеновский полк, сделаю крюку, это прекрасно, всё прекрасно…" То есть, пройдя Сенную площадь, он выйдет на начинающийся здесь Обуховский проспект, по Обуховскому мосту перейдет Фонтанку и сможет свернуть налево только от Загородного, сделав крюк. Думаю, что обычно, почти ежедневно, он ходил к родным через Измайловский мост, потом, срезая угол, через Польский сад к Технологическому и Загородному.
- Может быть, стоит указать на небольшую топографическую неточность в любимом мною одноименном фильме. Почти в самом конце романа после драки с Бьорингом в доме Версилова Аркадия забирают в участок. В фильме отчего-то фигурирует 4-й участок Васильевской части, но Можайская улица относится, конечно, к Московской части и, согласно путеводителю 1875 года, ближайший 3-й участок находился в здании Управления, на углу Гороховой и Загородного. Скорее всего, именно туда поехала Татьяна Павловна с запиской от того же Бьоринга, чтобы освободить нашего героя.
- Путеводитель мой практически завершен. Мне хотелось хотя бы упомянуть те места, где Петербург выходит близко к поверхности романа "Подросток", ведь незримо он присутствует на каждой странице.
- Пятнадцатого ноября около часа пополудни Долгорукий отправляется от молодого князя по записке Стебелькова к нему домой. Известно, что прототипом последнего является некто Колосов, в прошлом врач, затем - ростовщик и участник аферы с ценными бумагами. Из "Справочной книги о лицах Петроградского купечества и других званий…на 1870 год" удалось узнать следующее:
Колосов Василий Петрович, 35 лет, вольнопрак. врач, в куп. сост. с 1869 г. Жит. Лит.ч., 3 уч., в д. Лонгиновой под № 20 по Бассейн. ул., Заним. ссудою денег, покупк. и пр. вещ. Колом. ч., 2 уч. в д. Ободовской под № 3, по Витеб. ул. На городской сл. не сост.
То есть, Аркадий, предположительно, мог отправиться к дому № 20 по Бассейной (ныне Некрасова) улице. Достоевский, если и не знал точного адреса Колосова, о котором читал в газетной хронике, мог держать в голове именно Литейную часть, как наиболее вероятную для лиц таких занятий и достатка. "Не было еще и двух", когда Аркадий покинул малоприятное для него место.
- До без десяти три он будет с визитом у Анны Андреевны Версиловой, которая живет у бабушки по материнской линии Фанариотовой, скорее всего, где-то в аристократической части города. К трем он должен быть на свидании в квартире Татьяны Павловны, то есть у Технологического института, куда его домчит на санках личный извозчик. После бурных объяснений с Ахмаковой, около пяти, А. прибудет на Можайскую, 17, опоздав к обеду.
- Оттуда пешком он отправится к себе в район Вознесенского моста и встретится с выходившим от него Версиловым. Затем последует совместная прогулка-объяснение по набережной канала, или "канавы" по тогдашнему петербургскому лексикону, а также чаепитие в скверном трактирчике здесь же, на канаве, внизу, где "заикающаяся ария из "Лючии" и "половые в русских до неприличия костюмах". Шли они, скорее всего, в сторону Сенной площади, с тем, чтобы Версилов мог затем по Обуховскому (ныне Московскому) проспекту вернуться к себе на Можайскую. Этот маршрут в прямом и обратном направлении будет проделываться героями неоднократно, и будет служить своеобразной осью вращения событийного колеса.
- В девять Аркадий отправится "на Матвее" в подпольный игорный дом Зерщикова, прототипом которого считается отставной штабс-капитан Колемин, судебное дело которого имело широкий резонанс и печаталось газетной хронике. Достоевскому и современникам, скорее всего, было известно это место, Некрасов и вовсе был завсегдатаем заведения. Меня же на адрес навела первая строка обвинительной речи А.Ф. Кони: "До сведения прокурора С.-Петербургского окружного суда дошло, что в доме Абамелек на Михайловской площади в квартире штабс-ротмистра Колемина происходит азартная игра в рулетку". Имеется в виду доходный дом князя С.С. Абемелек-Лазарева (Итальянская ул., д. 11), тот, что теперь между зданиями Филармонии и Театра музкомедии.
- После неприятных, унизительных сцен у Зерщикова Аркадий ночью вновь окажется у молодого князя, чтобы получить очередной удар. Автор как будто хочет подчеркнуть замыкание злополучного круга. В дальнейшем перемещения героя только усилят впечатление хождения кругами, что невольно наводит на мысль о дантовых кругах. Те же аллюзии возникают и в сцене последнего свидания героя с его "Беатриче", которая неожиданно является во всем блеске и великолепии на квартире Татьяны Павловны и также внезапно скрывается, улыбнувшись, впрочем, сквозь слезы.
- На следующий день, видимо, чтобы показать, куда может завести азартная игра, автор после безобразной сцены и скандала у Зерщикова отправит героя пешком к Дворцовой площади и мимо Исаакиевского собора приведет его, полубезумного, в один из переулков у Конногвардейского бульвара, где он будет пытаться, ни больше, ни меньше, поджечь дровяной склад. Во многих романах Д. Конногвардейский бульвар пользуется дурной славой, вот и Аркадий здесь чуть не замерзнет, и спасением будет обязан злому гению всей его жизни - Ламберту.
- Ламберт и его компания любопытны во многих отношениях, но остановлюсь здесь только на топографических нюансах, с ним связанных. Мне кажется неслучайным, что Достоевский поселил Ламберта "в Косом переулке, у Летнего сада". Переулок этот (ныне улица Оружейника Федорова) - не что иное, как засыпанный в конце XVIII в. канал, который был сооружен в 1719 году ради разнообразных водных нужд Пушечного и Литейного дворов. Если сопоставить тот факт, что Конногвардейский бульвар - тоже несуществующий канал, то, вполне возможно, канал-призрак - дополнительная топонимическая черта к портрету демонического проходимца Ламберта. Его компания это, скорей всего, авторская самопародия на "Бесов". Если так, то Тришатов, это, конечно, Три-Шатов.
- По меньшей мере загадочно звучат слова Ламберта, пусть и увиденные во сне, о каком-то благородном пансионе для "девчонок" на Васильевском острове, который якобы собирается открывать Катерина Николаевна.
- К "говорящим" топонимам, возможно, стоит отнести и ресторан в Морской, где герой обедает с ламбертовской компанией, и милютинскую лавку, куда Ламберт затаскивает Аркадия пить шампанское и говорить об Ахмаковой. Интересно, что ко времени Достоевского знаменитые милютинские ряды (Невский, 27) - тоже призрак, оставивший после себя только название. Случайно ли он подчеркивает дурной запах устричной лавки, и существовала ли она в 1874? Может быть, это кивок понятным лишь ему одному смыслам, связанным с вполне уже тогда респектабельным домом.
- Совершенно прозрачен и оговорен в комментариях такой кивок собственному прошлому в главе шестой части третьей. Слегка пьяный, в хорошем расположении духа Аркадий, отпустив извозчика, решает прогуляться пешком до Можайской: "Проходя мимо гауптвахты на Сенной, мне ужасно захотелось подойти к часовому и поцеловаться с ним. Была оттепель, площадь почернела и запахла, но мне очень нравилась и площадь". Здание сохранилось, современный адрес - Садовая, 37. Интересно, что в данном эпизоде тоже сыграл свою роль Анатолий Федорович Кони.
- Слегка хмельной внутренний монолог Аркадия начинается с рассуждения о собственном маршруте: "Я теперь на Обуховский проспект,… а потом поверну налево и выйду в Семеновский полк, сделаю крюку, это прекрасно, всё прекрасно…" То есть, пройдя Сенную площадь, он выйдет на начинающийся здесь Обуховский проспект, по Обуховскому мосту перейдет Фонтанку и сможет свернуть налево только от Загородного, сделав крюк. Думаю, что обычно, почти ежедневно, он ходил к родным через Измайловский мост, потом, срезая угол, через Польский сад к Технологическому и Загородному.
- Может быть, стоит указать на небольшую топографическую неточность в любимом мною одноименном фильме. Почти в самом конце романа после драки с Бьорингом в доме Версилова Аркадия забирают в участок. В фильме отчего-то фигурирует 4-й участок Васильевской части, но Можайская улица относится, конечно, к Московской части и, согласно путеводителю 1875 года, ближайший 3-й участок находился в здании Управления, на углу Гороховой и Загородного. Скорее всего, именно туда поехала Татьяна Павловна с запиской от того же Бьоринга, чтобы освободить нашего героя.
- Путеводитель мой практически завершен. Мне хотелось хотя бы упомянуть те места, где Петербург выходит близко к поверхности романа "Подросток", ведь незримо он присутствует на каждой странице.