Украина, в которую меня не пустили
Дорога из Гомеля на Чернигов - ничем не примечательная асфальтовая трасса, по которой задумчиво идет автобус, полный украинских строителей, белорусских перекупщиков. По маршруту едут и трое россиян, один из которых - я. В салоне разговоры, пьяные комментарии и не весьма членораздельные возгласы.
Еще на вокзале в Гомеле контролер с раздражением, но без удивления в голосе, предупредила: "С российскими паспортами ждите проблем." Запричитали и сердобольные женщины в салоне: "Ой, хлопцы, зачем же вам эти проблемы?"
Неожиданно на пути автобуса встает белорусский кордон. Сначала пограничник проходит по салону, смотрит на паспорта пассажиров и, кажется, сдерживает ухмылку, увидев красную обложку с двуглавым орлом. Потом пассажиров выводят к очереди на КПП. Там в паспорт ставят красный полуразмытый штамп.
Контроль пройден, и мы едем дальше. На границе идет работа: увязая в глине, копается в весеннем месиве бульдозер. Вокруг лежат спиленные деревья.
И вот - на горизонте возникает кучка невысоких зданий в желто-синей палитре. Автобус подъезжает, и в салон заходит прапорщик, настороженно отшатывается от российских паспортов: "Вы куда? В Чернигов? А кто вас там ждет?!" Выходим из автобуса, я, товарищ, мой ровесник и женщина, едущая из Москвы в Киев. В спину прапорщику от пьяных украинцев сыпятся бранные тезисы, ставящие под сомнение его традиционную ориентацию и обещания свергнуть президента, ссорящего народы.
Нас ведут кабинет начальника оперуправления погранслужбы. Кабинет на втором этаже, Оперативница - старший лейтенант, приятная шатенка с усталым, но улыбчивым лицом. Она, похоже, с искренним удивлением интересуется, что сподвигло нас на такую авантюру, чертит на листке перд собой какие-то значки, сводит и разводит брови, вздыхает и говорит: "Подождите, подумаем, как с вами быть. Погода, конечно, плохая сегодня, чтобы Чернигов смотреть". Отвечаю, что в Гомеле тоже есть что смотреть, если не повезет. Выхожу из кабинета, и на допрос идет мой друг Алексей. Я стою в коридоре с причитающей москвичкой: "Нацисты! Чувствую себя террористкой! Ну что я им сделала?! Я еще и сумку в автобусе оставила!" К слову, на эти душераздирающие стоны и мольбы оперативники, бегающие из кабинета в кабинет то с рациями, то с нашими паспортами, то с какими-то шифровками на факсовой бумаге, совершенно не реагируют.
Заходит в кабинет и прапорщик, "выявивший" нас на въезде. "Во, бл***, медицина, - говорит он нам, выходя через несколько минут, кривя лицо и доставая сигарету из пачки, - записался в больницу, сейчас звоню, - ни х** не записан", усмехается и идет вниз по ступенькам.
Подбегает еще один сотрудник погранслужбы, наш ровесник: "Будьте добры еще разок ваши паспорта", - в его голосе звучит интонация то ли сотрудника банка, то ли колл-центра, то ли еще какой-то компании, страстно желающей угодить клиентам.
Документы возвращаются к нам через минут пять, голова оперслужбы выносит решения, в которых написано, что мы не можем подтвердить цели пребывания на Украине. "Счастливо! - говорит она, протягивая бумажки и бросает пробегающему мимо сержанту: "Машину ребятам организуй до Беларуси!"
На улице моросит мелкий холодный дождь. Мы вдвоем (москвичка не с нами, ее, судя по всему, пустили в Киев), заходим под козырек дежурки у шлагбаума и ждем машины. Пограничники останавливают подошедшую фуру и говорят: "Шеф, подбросишь пацанов?"
"Пусть вам приглашение кто-нибудь напишет, приезжайте тогда! Только девок берите побольше!" - советует вышедший покурить прапорщик. Из дежурки на прощание машут рукой, и фура трогается в сторону белорусского кордона.
Еще на вокзале в Гомеле контролер с раздражением, но без удивления в голосе, предупредила: "С российскими паспортами ждите проблем." Запричитали и сердобольные женщины в салоне: "Ой, хлопцы, зачем же вам эти проблемы?"
Неожиданно на пути автобуса встает белорусский кордон. Сначала пограничник проходит по салону, смотрит на паспорта пассажиров и, кажется, сдерживает ухмылку, увидев красную обложку с двуглавым орлом. Потом пассажиров выводят к очереди на КПП. Там в паспорт ставят красный полуразмытый штамп.
Контроль пройден, и мы едем дальше. На границе идет работа: увязая в глине, копается в весеннем месиве бульдозер. Вокруг лежат спиленные деревья.
И вот - на горизонте возникает кучка невысоких зданий в желто-синей палитре. Автобус подъезжает, и в салон заходит прапорщик, настороженно отшатывается от российских паспортов: "Вы куда? В Чернигов? А кто вас там ждет?!" Выходим из автобуса, я, товарищ, мой ровесник и женщина, едущая из Москвы в Киев. В спину прапорщику от пьяных украинцев сыпятся бранные тезисы, ставящие под сомнение его традиционную ориентацию и обещания свергнуть президента, ссорящего народы.
Нас ведут кабинет начальника оперуправления погранслужбы. Кабинет на втором этаже, Оперативница - старший лейтенант, приятная шатенка с усталым, но улыбчивым лицом. Она, похоже, с искренним удивлением интересуется, что сподвигло нас на такую авантюру, чертит на листке перд собой какие-то значки, сводит и разводит брови, вздыхает и говорит: "Подождите, подумаем, как с вами быть. Погода, конечно, плохая сегодня, чтобы Чернигов смотреть". Отвечаю, что в Гомеле тоже есть что смотреть, если не повезет. Выхожу из кабинета, и на допрос идет мой друг Алексей. Я стою в коридоре с причитающей москвичкой: "Нацисты! Чувствую себя террористкой! Ну что я им сделала?! Я еще и сумку в автобусе оставила!" К слову, на эти душераздирающие стоны и мольбы оперативники, бегающие из кабинета в кабинет то с рациями, то с нашими паспортами, то с какими-то шифровками на факсовой бумаге, совершенно не реагируют.
Заходит в кабинет и прапорщик, "выявивший" нас на въезде. "Во, бл***, медицина, - говорит он нам, выходя через несколько минут, кривя лицо и доставая сигарету из пачки, - записался в больницу, сейчас звоню, - ни х** не записан", усмехается и идет вниз по ступенькам.
Подбегает еще один сотрудник погранслужбы, наш ровесник: "Будьте добры еще разок ваши паспорта", - в его голосе звучит интонация то ли сотрудника банка, то ли колл-центра, то ли еще какой-то компании, страстно желающей угодить клиентам.
Документы возвращаются к нам через минут пять, голова оперслужбы выносит решения, в которых написано, что мы не можем подтвердить цели пребывания на Украине. "Счастливо! - говорит она, протягивая бумажки и бросает пробегающему мимо сержанту: "Машину ребятам организуй до Беларуси!"
На улице моросит мелкий холодный дождь. Мы вдвоем (москвичка не с нами, ее, судя по всему, пустили в Киев), заходим под козырек дежурки у шлагбаума и ждем машины. Пограничники останавливают подошедшую фуру и говорят: "Шеф, подбросишь пацанов?"
"Пусть вам приглашение кто-нибудь напишет, приезжайте тогда! Только девок берите побольше!" - советует вышедший покурить прапорщик. Из дежурки на прощание машут рукой, и фура трогается в сторону белорусского кордона.