Пакеты и рамки
Надо тут хотя бы оградку покрасить и сорняки выдрать, но времени нет - дела.
Мир капитала продолжает наваливаться своими светящимися и налитыми гипермаркетными боками. Я его терплю, как собачка с высунутым от жары языком, у которой глазки вспучены и пустота бытия неизбежна.
Вот пакеты. На них иногда пишут смешные надписи по принципу рассуждений Безенчука «А я - фирма старая. Основан в 1907 году». Сегодня на одном длинноволосом и длинноногом пакете с каблуками увидел фразу: «Chocolate factory. Since 1976». Навязали же как-то раз. Кто-то придумал на собрании, типа, а давайте писать, что нам много лет, публика - дура, подумает, что это напрямую гарантирует качество. Хозяин попыхтел сигарой (или саке глотнул) и такой: «Браво, мистер Whoever! Пусть все знают, что нас породили лет 50 назад. Я, говорит, точно не помню, потому что был маленький. Тогда мой отец-кровопийца, основатель мастерской по производству пробок для ванн, запер нас с братьями в ней без выходного пособия. Выпустили меня только третьего дня, как его… ну да хрен с ним, с меня надбавка!»
А другой, крыса, пошел, тут же конкурентам рассказал. И началось. Теперь все гордые ходят. У некоторых, помню, в девяностые на спинах даже было написано «49 years» большими буквами. Очень красиво.
А еще рамки кругом. Черт, голова же работает, голове больно. Вот с утра думаешь: пешком или на автобусе. Пешком хорошо, но дождь мешает. Ладно, поеду на автобусе. На большом, потому что маленькие уже забиты всякими несчастными. В большом встанешь, как назло, возле динамика в потолке. А оттуда такое играет - плейер не поможет. Две музыки в ушах, одна хорошая, одна плохая, сквозь хорошую пробивается. Вырубить свою музыку нельзя - от чужой умрешь. Злиться тоже нельзя - настроение упадет и разобьется. А как не злиться? И где-то глубокой ночью ты понимаешь, что весь день прошел не так. Не так, как хотелось бы, как на задворках души написано: порхать там, радоваться, со смехом принимать всякие удары, в соответствии с проектом. Ничего подобного. Единственное, чему можно порадоваться, что об этом наверняка думал Гоголь, который вообще обо всем думал. Скорее всего, он до сих пор нас и думает.
Мир капитала продолжает наваливаться своими светящимися и налитыми гипермаркетными боками. Я его терплю, как собачка с высунутым от жары языком, у которой глазки вспучены и пустота бытия неизбежна.
Вот пакеты. На них иногда пишут смешные надписи по принципу рассуждений Безенчука «А я - фирма старая. Основан в 1907 году». Сегодня на одном длинноволосом и длинноногом пакете с каблуками увидел фразу: «Chocolate factory. Since 1976». Навязали же как-то раз. Кто-то придумал на собрании, типа, а давайте писать, что нам много лет, публика - дура, подумает, что это напрямую гарантирует качество. Хозяин попыхтел сигарой (или саке глотнул) и такой: «Браво, мистер Whoever! Пусть все знают, что нас породили лет 50 назад. Я, говорит, точно не помню, потому что был маленький. Тогда мой отец-кровопийца, основатель мастерской по производству пробок для ванн, запер нас с братьями в ней без выходного пособия. Выпустили меня только третьего дня, как его… ну да хрен с ним, с меня надбавка!»
А другой, крыса, пошел, тут же конкурентам рассказал. И началось. Теперь все гордые ходят. У некоторых, помню, в девяностые на спинах даже было написано «49 years» большими буквами. Очень красиво.
А еще рамки кругом. Черт, голова же работает, голове больно. Вот с утра думаешь: пешком или на автобусе. Пешком хорошо, но дождь мешает. Ладно, поеду на автобусе. На большом, потому что маленькие уже забиты всякими несчастными. В большом встанешь, как назло, возле динамика в потолке. А оттуда такое играет - плейер не поможет. Две музыки в ушах, одна хорошая, одна плохая, сквозь хорошую пробивается. Вырубить свою музыку нельзя - от чужой умрешь. Злиться тоже нельзя - настроение упадет и разобьется. А как не злиться? И где-то глубокой ночью ты понимаешь, что весь день прошел не так. Не так, как хотелось бы, как на задворках души написано: порхать там, радоваться, со смехом принимать всякие удары, в соответствии с проектом. Ничего подобного. Единственное, чему можно порадоваться, что об этом наверняка думал Гоголь, который вообще обо всем думал. Скорее всего, он до сих пор нас и думает.