Православное понимание политической власти. Н.Ю.Селищев (отрывок)
Каково православное понимание политической власти? Можно ли вообще сопоставлять понятия “Православие” и “политика”? Что из мира политики нам близко, а что неприемлемо и чуждо?
После семи десятилетий воинствующего атеизма, когда Русская Православная Церковь была насильственно лишена не только всех прав, но и у всякого своего исконного политического влияния в государстве, когда даже право миссии, проповеди, богослужения, пастырского окормления приходилось отвоевывать у властей, готовых чуть что обвинить в “антисоветской деятельности”, - какие мысли выработались в православной среде? Что православным надо быть вне политики, что политика не для нас, это мир совершенно закрытый, чуждый и враждебный Церкви.
Тогда такое отношение к политике было оправданным. Но в наши дни прежнее, советское отношение к политике должно быть пересмотрено. Хотя далеко не всем это понравится, и всегда найдутся любители отодвинуть Православие на обочину.
[Читать далее:]Это стремление вредно и опасно для настоящего и будущего православной России. Но оно не ново. Еще в 1912 году, когда атеистическая революция только еще исподволь подготавливалась, загнанная в глухое подполье твердой рукой П.А. Столыпина (+1911 г.), темные силы уже пытались парализовать влияние Православной Церкви на русское общество, привить те же идеи “внеполитического” православного сознания. Известнейший русский церковный проповедник и издатель архиепископ Никон (рождественский, +1918г.) писал тогда, что пастырям Церкви говорят современные приспешники масонов: “Не ваше дело мешаться в политику! Как будто любовь к Отечеству - политика! Как будто охрана православной веры в России - политика! Святитель Гермоген не слушал тогдашних изменников: он дал нам пример и завет, как относиться к таким толкам. Он отстаивал правду Божию по архиерейской совести, а не по толкованию тех, кто и Бога потерял, и врагу продался!…”
К сожалению, многие из тех, кому доведется прочесть эти строки, сразу же подумают: «О! Как это несовременно! От этого веет духом нетерпимости и средневековья!». Но это лишний раз подтверждает, насколько аморфное «современное» и «прогрессивное» сознание расходится с исконным православным пониманием церковно-общественного долга - защиты Родины и Церкви. Надо обратить внимание на то, что слепо заимствованное в конце 1980-х - начале 1990-х годов (с началом перестройки) из Западной Европы «толерантное» и «плюралистическое» сознание прекрасно подошло к советскому атеистическому наследству.
Западная Европа - это Европа почти что открытого атеизма, узаконенного убийства - эвтаназии, содомских «браков», Европа, прошедшая значительный путь разложения после 1789 года, после мнимого «штурма Бастилии» и не мнимого, но, увы, настоящего государственного атеизма под вывеской «свободы, равенства и братства». Ныне «объединенная Европа», одной рукой отказываясь записать христианские ценности в проект общеевропейской конституции (конвент во главе с бывшим президентом Франции В. Жискар д’Эстеном, формально - католиком), другой рукой создает музей Европы, где будет представлено только лишь латинское христианство (т. е. католицизм и протестантизм), но не будет византийского христианства (Православия). По этому поводу депутат европейского парламента от греческих левых (не путать с компартией Греции!) А. Алаваносуже направил недоуменное письмо в верхи «единой Европы». Депутат спрашивает: неужели великий византийский император Юстиниан I сего трудами в области права, византийская иконопись и архитектура, наконец, Пушкин, Гоголь, Толстой и Достоевский находятся вне европейского культурного наследия?! Недоумение депутата развеялось бы, если бы он прочитал труды Н.Я. Данилевского о враждебности Европы к Православию, о том, что протестанты унаследовали нетерпимость католиков к православному миру. Но какой вывод следует из этого для нас?
Вывод вполне очевидный - веру Европа потеряла, даже ту извращенную, что была у римо-католиков, и даже ту голую, не подкрепляемую никакими делами в жизни, что была у протестантов. Все стали «толерантны» (терпимы ко всему на свете, кроме Православной Церкви и православной самобытности), у всех узаконен лишь один«плюрализм» (допущение одновременного существования чужеродных друг другу религий, идеологий и мнений в одной и той же стране). И если в России, где ныне уже нет массы польского населения, появилась вдруг«Российская католическая церковь» с польскими, немецкими, латиноамериканскими «падре», если влиятельные банкиры дают деньги на проект т.н. «русского ислама», если открыто действуют муниты, кришнаиты, сайентологи, пятидесятники и т. д., то как в таком обществе может даже возникать мысль о православном понимании политической власти? Когда у нас по Конституции 1993 года (ст. 14, 19, 28) все религии равны и утверждена внерелигиозная природа государства?
Здесь надо вспомнить слова нашего великого богослова и антиэкумениста св. Илариона (Троицкого, +1929 г.): «Кто отрекся от Церкви, тот отрекся от России, оторвался от русской почвы, стал безпочвенным космополитом… Россию можно представить без парламента, без университетов, но Россию нельзя представить себе без Церкви». Следовательно, говоря о православном понимании политической власти, мы будем иметь ввиду Россию и православный русский народ, а не какую-то аморфную совокупность граждан, некий новый, старательно создаваемый Вавилон, что живет законно-полузаконно на какой-то территории, называемой сейчас (с 1991 года) «Российской Федерацией». Иными словами, исходной точкой, краеугольным камнем нашего сознания должна быть Православная Вера и Православная Россия, а не бездушные слова о «либеральных ценностях» «просвещенной Европе», о «евразийстве», о «мосте между Европой и Азией» и т.п.
Но ставя вопрос о православном понимании политической власти, мы должны видеть не только то, что в современной России под влиянием идей экуменизма разъедается православное самосознание (о чем мы говорили выше), но и другое - под воздействием малоприятных экспериментов по самообогащению немногих и принудительному обнищанию очень даже многих, под впечатлением 1990-х годов размывается представление о политике. Ее начинают понимать извращенно - как циничное дело, как череду смен окрасок у хамелеонов, «дорвавшихся до власти».
Кроме того, говорить об образцах исконной, дореволюционной России становится все труднее. Дело не только в том, что от 1917 года нас отделяет все больший промежуток времени, дело не только в том, что раньше все замалчивалось. Дело в жадной армии профессиональных лжецов 1990-х годов, решивших «открыть», но открыть, как им нужно, для нас, сирых и бедных русских людей, старую Россию. «Открыть» так, чтобы представить властолюбцев 1990-х годов продолжателями наших государственных деятелей прошлого. Например, ссылаться на Столыпина стало чуть ли не общим местом в политических баталиях «новой России», при этом все им чуждое, все рыцарское, благородное, что нес в себе Столыпин, - замалчивается. Его православные и национальные идеи - не упоминаются вовсе. Его изображают «реформатором», но в нынешнем понимании «реформ», то есть сугубо практичным человеком, поглощенным лишь вопросами земельной собственности, а не государственным деятелем, заботившемся о всех сторонах русской жизни (от строительства мощного флота до действенной помощи бедным - нашему крестьянству, этой «соли земли русской», как он говорил в 1907 году).
Так и Император Александр II предстает бездушным, а, главное, равнодушным к России «реформатором», а от Петра Первого остается только «окно в Европу». Пожалуй, лучше уж советское неприятие русского прошлого (вызывавшее железное ответное неприятие советской пропаганды у русских людей), нежели подобное где вкрадчивое, где навязчивое «свободное о и ознакомление с ложью», усыпляющее у многих и многих живое православное чувство, да и саму законную гордость за наших предков, за исконную Россию.
Наконец, следствием этих уродливых влияний становится и искажение понимания «политики» среди духовенства. Под «политикой» понимают часто всякое начинание, выходящее за рамки местного, узкого, часто корыстного кругозора, особенно если такое начинание не по нраву «священноначалию».
Приведу один пример. В Псковской епархии делает карьеру при дворе местного архиерея архимандрит К. Когда-то он сам выступал против экуменизма, но потом, с переводом в Псков, «покаялся», передумал. Не зная произошедших с ним перемен, я предложил ему ознакомиться с материалами против унии с еретиками-монофизитами. Ответ архимандрита К. был категоричен: «Это все политика! Я этим себя не загружаю…».
Другой пример. К каждым выборам в РФ газеты и радио-эфир, телевидение полнятся разнообразными примерами, как те или иные батюшки или архиереи вмешиваются в партийную агитацию, но делают при этом вид, что они не становятся агитаторами в рясах, а выступают, как они уверяют сами, «по долгу пастырской совести». Иными словами - худший вид политики, партийность и партийные счеты, становятся видом «пастырского окормления». Забывают или даже не хотят помнить о твердом запрете подобных дел в Св. канонах.
Например, 24 правило VI Вселенского Собора строго запрещает клирикам и монахам «ходити на конские ристалища или присутствовати на позорищных играх» под страхом извержения. Под конскими ристалищам и подразумевали скачки - ιπποδρομια.
Как известно из истории Византии, политическая борьба там велась под прикрытием цирковых (ипподромных) партий. Известный наш дореволюционный византинист Ф.И. Успенский (+ 1928 г.) пишет о значении ипподрома V-VII веков: «Ипподром представлял единственную силу, за отсутствием печатного станка, для громкого выражения общественного мнения, которое иногда имело обязательную силу для правительства». Ипподром часто бывал свидетелем жестоких событий. Например, в 695 году был свергнут и подвергнут истязаниям византийский император Юстиниан II (впоследствии прозванный Ринотмит, т. е. «с прорванными ноздрями»). В 705 году он вернул себе власть и схватил двух своих преемников- Леонтия и Тиверия III Апсимара. Как пишет об этом знаменитый император КонстантинVII Багрянородный (908-959 гг.) в своем труде «Об управлении империей», Юстиниан Ринотмит «затем вновь вернулся, свергнув Леонтия и Апсимара, проведя их обоих в триумфе на ипподроме и уничтожив».
Могу предположить, что это правило запрещает и участие в партийной борьбе, разжигающей вражду между соотечественниками. В то же время 81-е правило Св. Апостолов ясно запрещает под страхом извержения из сана епископу или пресвитеру «вдаватися в народные управления», требуя «неупустительно быти при делах церковных».
Таким образом, попытаемся, видя эти каноничсские ограничения, определить - каково православное понимание политической власти.
Главное здесь - понимание политики как служения (διακονια). Именно о таком понимании говорит в своей книге «Православный путь для политической власти. От тщеславия к очищению (Афины, 2000)» известный современный греческий православный писатель Николай Ф. Бугацос (р. 1910).
Бугацос пишет, что истинный христианский дух хочет видеть политических вождей «служителями» (διακονους), а не властителями. В греческом языке под влиянием христианского духа мы называем (продолжает Бугацос) политических, вождей «министрами» (υοπυργους) (находящимися, как мы бы сказали, «при работе» - υπο το εργο), то есть, первыми «служителями» (διακονους). «Наконец, истинный политик чувствует, что политика есть служение обществу», то есть обезпечение безопасности, мира, порядка и справедливости. “Это служение совершенной степени Христианство характеризует как «λειτουργια» или «διακονια»”. Образец для настоящего христианина в политике Бугацос находит в словах Св. Евангелия от Матфея (5. 13-14) - в том, чтобы быть «солью земли» и «светом миру». При этом различие властей проявляется в словах Христа Спасителя, сказанных Им Пилату: «Царство Мое не от мира сего» (Иоан. 18, 36). Эти слова Св. Евангелия Бугацос толкует так: «Духовная “власть” (как мы говорим) Христова на земле не есть “властвование”, но служение».
В то же время Бугацос справедливо задает вопрос- что есть в действительности «политическая власть» и чем она должна быть? Властвованием или служением? И в каждом действии, в каждом мгновении сколько властвования и сколько служения? Корень понимания Бугацос видит в личности политика, в «сознательном или безотчетном психологическом настроении властителя».
Эта мысль очень близка к выводу нашего церковно-охранительного писателя Л.А. Тихомирова (+ 1923 г.): «Господствующие материалистическо-механические воззрения на человеческую природу до последнего времени мешали твердой постановке идеи власти на почву психологическую. Между тем, это единственная почва разумно объясняющая факт власти и его различные проявления».
Нужно сказать, что с 1917 года и по сей день в России нет никаких разумных объяснений политической власти. Все тот же материализм и механистическое восприятие страны и людей. Раньше все объяснялось «классовой сущностью», «соотношением производительных сил и производственных отношений» и иными постулатами Карла Маркса. Ныне все объясняют» необходимостью развития «рыночных отношений», поддержанием нужного «соотношения объема денежной массы и объема золотовалютных резервов» и т.п. Ясно, насколько безжизненны подобные теории о политической власти и о судьбах народа и государства.
В русской зарубежной диаспоре, напротив, творческое осмысление политической власти достигло своего расцвета в творчестве знаменитого русского философа Ивана Александровича Ильина (+ 1954 г.), высланного сначала Лениным из России, а затем чудом сумевшего эмигрировать из гитлеровской Германии в нейтральную Швейцарию. В сборнике «Наши задачи» И.А. Ильича есть три его статьи под общим заголовком. «О политическом успехе (Забытые аксиомы)». В них Ильин высказывает мысли, очень близкие к идеям Бугацоса. Ильин пишет: «Политика дает человеку власть, но не для злоупотребления и не для произвола; грязный человек, злоупотребляющий своей властью и произволящий (от слова «произвол» - Н.С.), является преступником перед началом. Напротив, истинный политик переживает свое властное полномочие как служение, как обязательство, как бремя, и стремится постигнуть и усвоить искусство властвования».
Ильин подчеркивает, что политика есть и искусство свободы, и искусство права, и искусство справедливости. Сразу: «Политика невозможна без идеала; политика должна быть трезвореальной». Совершенно справедливы и другие выводы Ильина: «Итак, надо различать истинный политический успех и мнимый. Частный, личный жизненный успех «тирана» - есть мнимый успех. Истинный успех есть публичный успех и расцвет народной жизни. И если кто-нибудь удовлетворяется устройством своей личной карьеры и пренебрегает благополучием народа и расцветом его национальной жизни, то он является предателем своего народа и государственным преступником».
Приведем и мнение такого выдающегося богослова как св. Николай (Велимирович) Сербский (+1956 г.). В его «Миссионерских письмах» есть письмо 73, озаглавленное «Политику Н.Н., о политической морали». Владыка Николай пишет: «Эта опасная тенденция рождена не вчера и не Вами; к сожалению, люди действительно стали считать политическую мораль особой моралью, то есть аморальностью. Разве нам с Вами не приходилось слышать такое мнение: “Неужели ты думаешь, что он говорит правду? Нет, он просто политик”. Видите, какая пропасть разделяет Вашу теорию и мнение народа? Вашу особую, политическую мораль народ называет просто ложью и обманом. А Вы должны считаться с народным мнением, потому что политика в лучшем своем смысле - дело народное, великое служение народу». Святитель Николай говорить и о религиозной основе истинной политики: «Христианская вера, как ничто и никогда раньше, объявила и утвердила единство морали. Одной из главных причин нынешних смут и бедствий небольшого европейского континента является двойная мораль…».
Н.Ю.Селищев
Источник:
После семи десятилетий воинствующего атеизма, когда Русская Православная Церковь была насильственно лишена не только всех прав, но и у всякого своего исконного политического влияния в государстве, когда даже право миссии, проповеди, богослужения, пастырского окормления приходилось отвоевывать у властей, готовых чуть что обвинить в “антисоветской деятельности”, - какие мысли выработались в православной среде? Что православным надо быть вне политики, что политика не для нас, это мир совершенно закрытый, чуждый и враждебный Церкви.
Тогда такое отношение к политике было оправданным. Но в наши дни прежнее, советское отношение к политике должно быть пересмотрено. Хотя далеко не всем это понравится, и всегда найдутся любители отодвинуть Православие на обочину.
[Читать далее:]Это стремление вредно и опасно для настоящего и будущего православной России. Но оно не ново. Еще в 1912 году, когда атеистическая революция только еще исподволь подготавливалась, загнанная в глухое подполье твердой рукой П.А. Столыпина (+1911 г.), темные силы уже пытались парализовать влияние Православной Церкви на русское общество, привить те же идеи “внеполитического” православного сознания. Известнейший русский церковный проповедник и издатель архиепископ Никон (рождественский, +1918г.) писал тогда, что пастырям Церкви говорят современные приспешники масонов: “Не ваше дело мешаться в политику! Как будто любовь к Отечеству - политика! Как будто охрана православной веры в России - политика! Святитель Гермоген не слушал тогдашних изменников: он дал нам пример и завет, как относиться к таким толкам. Он отстаивал правду Божию по архиерейской совести, а не по толкованию тех, кто и Бога потерял, и врагу продался!…”
К сожалению, многие из тех, кому доведется прочесть эти строки, сразу же подумают: «О! Как это несовременно! От этого веет духом нетерпимости и средневековья!». Но это лишний раз подтверждает, насколько аморфное «современное» и «прогрессивное» сознание расходится с исконным православным пониманием церковно-общественного долга - защиты Родины и Церкви. Надо обратить внимание на то, что слепо заимствованное в конце 1980-х - начале 1990-х годов (с началом перестройки) из Западной Европы «толерантное» и «плюралистическое» сознание прекрасно подошло к советскому атеистическому наследству.
Западная Европа - это Европа почти что открытого атеизма, узаконенного убийства - эвтаназии, содомских «браков», Европа, прошедшая значительный путь разложения после 1789 года, после мнимого «штурма Бастилии» и не мнимого, но, увы, настоящего государственного атеизма под вывеской «свободы, равенства и братства». Ныне «объединенная Европа», одной рукой отказываясь записать христианские ценности в проект общеевропейской конституции (конвент во главе с бывшим президентом Франции В. Жискар д’Эстеном, формально - католиком), другой рукой создает музей Европы, где будет представлено только лишь латинское христианство (т. е. католицизм и протестантизм), но не будет византийского христианства (Православия). По этому поводу депутат европейского парламента от греческих левых (не путать с компартией Греции!) А. Алаваносуже направил недоуменное письмо в верхи «единой Европы». Депутат спрашивает: неужели великий византийский император Юстиниан I сего трудами в области права, византийская иконопись и архитектура, наконец, Пушкин, Гоголь, Толстой и Достоевский находятся вне европейского культурного наследия?! Недоумение депутата развеялось бы, если бы он прочитал труды Н.Я. Данилевского о враждебности Европы к Православию, о том, что протестанты унаследовали нетерпимость католиков к православному миру. Но какой вывод следует из этого для нас?
Вывод вполне очевидный - веру Европа потеряла, даже ту извращенную, что была у римо-католиков, и даже ту голую, не подкрепляемую никакими делами в жизни, что была у протестантов. Все стали «толерантны» (терпимы ко всему на свете, кроме Православной Церкви и православной самобытности), у всех узаконен лишь один«плюрализм» (допущение одновременного существования чужеродных друг другу религий, идеологий и мнений в одной и той же стране). И если в России, где ныне уже нет массы польского населения, появилась вдруг«Российская католическая церковь» с польскими, немецкими, латиноамериканскими «падре», если влиятельные банкиры дают деньги на проект т.н. «русского ислама», если открыто действуют муниты, кришнаиты, сайентологи, пятидесятники и т. д., то как в таком обществе может даже возникать мысль о православном понимании политической власти? Когда у нас по Конституции 1993 года (ст. 14, 19, 28) все религии равны и утверждена внерелигиозная природа государства?
Здесь надо вспомнить слова нашего великого богослова и антиэкумениста св. Илариона (Троицкого, +1929 г.): «Кто отрекся от Церкви, тот отрекся от России, оторвался от русской почвы, стал безпочвенным космополитом… Россию можно представить без парламента, без университетов, но Россию нельзя представить себе без Церкви». Следовательно, говоря о православном понимании политической власти, мы будем иметь ввиду Россию и православный русский народ, а не какую-то аморфную совокупность граждан, некий новый, старательно создаваемый Вавилон, что живет законно-полузаконно на какой-то территории, называемой сейчас (с 1991 года) «Российской Федерацией». Иными словами, исходной точкой, краеугольным камнем нашего сознания должна быть Православная Вера и Православная Россия, а не бездушные слова о «либеральных ценностях» «просвещенной Европе», о «евразийстве», о «мосте между Европой и Азией» и т.п.
Но ставя вопрос о православном понимании политической власти, мы должны видеть не только то, что в современной России под влиянием идей экуменизма разъедается православное самосознание (о чем мы говорили выше), но и другое - под воздействием малоприятных экспериментов по самообогащению немногих и принудительному обнищанию очень даже многих, под впечатлением 1990-х годов размывается представление о политике. Ее начинают понимать извращенно - как циничное дело, как череду смен окрасок у хамелеонов, «дорвавшихся до власти».
Кроме того, говорить об образцах исконной, дореволюционной России становится все труднее. Дело не только в том, что от 1917 года нас отделяет все больший промежуток времени, дело не только в том, что раньше все замалчивалось. Дело в жадной армии профессиональных лжецов 1990-х годов, решивших «открыть», но открыть, как им нужно, для нас, сирых и бедных русских людей, старую Россию. «Открыть» так, чтобы представить властолюбцев 1990-х годов продолжателями наших государственных деятелей прошлого. Например, ссылаться на Столыпина стало чуть ли не общим местом в политических баталиях «новой России», при этом все им чуждое, все рыцарское, благородное, что нес в себе Столыпин, - замалчивается. Его православные и национальные идеи - не упоминаются вовсе. Его изображают «реформатором», но в нынешнем понимании «реформ», то есть сугубо практичным человеком, поглощенным лишь вопросами земельной собственности, а не государственным деятелем, заботившемся о всех сторонах русской жизни (от строительства мощного флота до действенной помощи бедным - нашему крестьянству, этой «соли земли русской», как он говорил в 1907 году).
Так и Император Александр II предстает бездушным, а, главное, равнодушным к России «реформатором», а от Петра Первого остается только «окно в Европу». Пожалуй, лучше уж советское неприятие русского прошлого (вызывавшее железное ответное неприятие советской пропаганды у русских людей), нежели подобное где вкрадчивое, где навязчивое «свободное о и ознакомление с ложью», усыпляющее у многих и многих живое православное чувство, да и саму законную гордость за наших предков, за исконную Россию.
Наконец, следствием этих уродливых влияний становится и искажение понимания «политики» среди духовенства. Под «политикой» понимают часто всякое начинание, выходящее за рамки местного, узкого, часто корыстного кругозора, особенно если такое начинание не по нраву «священноначалию».
Приведу один пример. В Псковской епархии делает карьеру при дворе местного архиерея архимандрит К. Когда-то он сам выступал против экуменизма, но потом, с переводом в Псков, «покаялся», передумал. Не зная произошедших с ним перемен, я предложил ему ознакомиться с материалами против унии с еретиками-монофизитами. Ответ архимандрита К. был категоричен: «Это все политика! Я этим себя не загружаю…».
Другой пример. К каждым выборам в РФ газеты и радио-эфир, телевидение полнятся разнообразными примерами, как те или иные батюшки или архиереи вмешиваются в партийную агитацию, но делают при этом вид, что они не становятся агитаторами в рясах, а выступают, как они уверяют сами, «по долгу пастырской совести». Иными словами - худший вид политики, партийность и партийные счеты, становятся видом «пастырского окормления». Забывают или даже не хотят помнить о твердом запрете подобных дел в Св. канонах.
Например, 24 правило VI Вселенского Собора строго запрещает клирикам и монахам «ходити на конские ристалища или присутствовати на позорищных играх» под страхом извержения. Под конскими ристалищам и подразумевали скачки - ιπποδρομια.
Как известно из истории Византии, политическая борьба там велась под прикрытием цирковых (ипподромных) партий. Известный наш дореволюционный византинист Ф.И. Успенский (+ 1928 г.) пишет о значении ипподрома V-VII веков: «Ипподром представлял единственную силу, за отсутствием печатного станка, для громкого выражения общественного мнения, которое иногда имело обязательную силу для правительства». Ипподром часто бывал свидетелем жестоких событий. Например, в 695 году был свергнут и подвергнут истязаниям византийский император Юстиниан II (впоследствии прозванный Ринотмит, т. е. «с прорванными ноздрями»). В 705 году он вернул себе власть и схватил двух своих преемников- Леонтия и Тиверия III Апсимара. Как пишет об этом знаменитый император КонстантинVII Багрянородный (908-959 гг.) в своем труде «Об управлении империей», Юстиниан Ринотмит «затем вновь вернулся, свергнув Леонтия и Апсимара, проведя их обоих в триумфе на ипподроме и уничтожив».
Могу предположить, что это правило запрещает и участие в партийной борьбе, разжигающей вражду между соотечественниками. В то же время 81-е правило Св. Апостолов ясно запрещает под страхом извержения из сана епископу или пресвитеру «вдаватися в народные управления», требуя «неупустительно быти при делах церковных».
Таким образом, попытаемся, видя эти каноничсские ограничения, определить - каково православное понимание политической власти.
Главное здесь - понимание политики как служения (διακονια). Именно о таком понимании говорит в своей книге «Православный путь для политической власти. От тщеславия к очищению (Афины, 2000)» известный современный греческий православный писатель Николай Ф. Бугацос (р. 1910).
Бугацос пишет, что истинный христианский дух хочет видеть политических вождей «служителями» (διακονους), а не властителями. В греческом языке под влиянием христианского духа мы называем (продолжает Бугацос) политических, вождей «министрами» (υοπυργους) (находящимися, как мы бы сказали, «при работе» - υπο το εργο), то есть, первыми «служителями» (διακονους). «Наконец, истинный политик чувствует, что политика есть служение обществу», то есть обезпечение безопасности, мира, порядка и справедливости. “Это служение совершенной степени Христианство характеризует как «λειτουργια» или «διακονια»”. Образец для настоящего христианина в политике Бугацос находит в словах Св. Евангелия от Матфея (5. 13-14) - в том, чтобы быть «солью земли» и «светом миру». При этом различие властей проявляется в словах Христа Спасителя, сказанных Им Пилату: «Царство Мое не от мира сего» (Иоан. 18, 36). Эти слова Св. Евангелия Бугацос толкует так: «Духовная “власть” (как мы говорим) Христова на земле не есть “властвование”, но служение».
В то же время Бугацос справедливо задает вопрос- что есть в действительности «политическая власть» и чем она должна быть? Властвованием или служением? И в каждом действии, в каждом мгновении сколько властвования и сколько служения? Корень понимания Бугацос видит в личности политика, в «сознательном или безотчетном психологическом настроении властителя».
Эта мысль очень близка к выводу нашего церковно-охранительного писателя Л.А. Тихомирова (+ 1923 г.): «Господствующие материалистическо-механические воззрения на человеческую природу до последнего времени мешали твердой постановке идеи власти на почву психологическую. Между тем, это единственная почва разумно объясняющая факт власти и его различные проявления».
Нужно сказать, что с 1917 года и по сей день в России нет никаких разумных объяснений политической власти. Все тот же материализм и механистическое восприятие страны и людей. Раньше все объяснялось «классовой сущностью», «соотношением производительных сил и производственных отношений» и иными постулатами Карла Маркса. Ныне все объясняют» необходимостью развития «рыночных отношений», поддержанием нужного «соотношения объема денежной массы и объема золотовалютных резервов» и т.п. Ясно, насколько безжизненны подобные теории о политической власти и о судьбах народа и государства.
В русской зарубежной диаспоре, напротив, творческое осмысление политической власти достигло своего расцвета в творчестве знаменитого русского философа Ивана Александровича Ильина (+ 1954 г.), высланного сначала Лениным из России, а затем чудом сумевшего эмигрировать из гитлеровской Германии в нейтральную Швейцарию. В сборнике «Наши задачи» И.А. Ильича есть три его статьи под общим заголовком. «О политическом успехе (Забытые аксиомы)». В них Ильин высказывает мысли, очень близкие к идеям Бугацоса. Ильин пишет: «Политика дает человеку власть, но не для злоупотребления и не для произвола; грязный человек, злоупотребляющий своей властью и произволящий (от слова «произвол» - Н.С.), является преступником перед началом. Напротив, истинный политик переживает свое властное полномочие как служение, как обязательство, как бремя, и стремится постигнуть и усвоить искусство властвования».
Ильин подчеркивает, что политика есть и искусство свободы, и искусство права, и искусство справедливости. Сразу: «Политика невозможна без идеала; политика должна быть трезвореальной». Совершенно справедливы и другие выводы Ильина: «Итак, надо различать истинный политический успех и мнимый. Частный, личный жизненный успех «тирана» - есть мнимый успех. Истинный успех есть публичный успех и расцвет народной жизни. И если кто-нибудь удовлетворяется устройством своей личной карьеры и пренебрегает благополучием народа и расцветом его национальной жизни, то он является предателем своего народа и государственным преступником».
Приведем и мнение такого выдающегося богослова как св. Николай (Велимирович) Сербский (+1956 г.). В его «Миссионерских письмах» есть письмо 73, озаглавленное «Политику Н.Н., о политической морали». Владыка Николай пишет: «Эта опасная тенденция рождена не вчера и не Вами; к сожалению, люди действительно стали считать политическую мораль особой моралью, то есть аморальностью. Разве нам с Вами не приходилось слышать такое мнение: “Неужели ты думаешь, что он говорит правду? Нет, он просто политик”. Видите, какая пропасть разделяет Вашу теорию и мнение народа? Вашу особую, политическую мораль народ называет просто ложью и обманом. А Вы должны считаться с народным мнением, потому что политика в лучшем своем смысле - дело народное, великое служение народу». Святитель Николай говорить и о религиозной основе истинной политики: «Христианская вера, как ничто и никогда раньше, объявила и утвердила единство морали. Одной из главных причин нынешних смут и бедствий небольшого европейского континента является двойная мораль…».
Н.Ю.Селищев
Источник: