Ну что мне вам сказать про "Остров Сахалин"?
Прочитал "Остров Сахалин" Антона Павловича Чехова. Как-то так случилось, что до сих пор не довелось. Заполнил эту брешь-лакуну.
Там же, заодно, в том же томе путевые заметки Чехова "Из Сибири", по дороге на Сахалин. Сам же основной труд - НЕ путевые заметки, а очень серьёзный, тщательный, научный - социологический. медицинский, экономический - труд. Вот где видно, что писатель был не просто художником, а врачом, его подход - не эмоциональный, а насквозь рациональный. Чехов не дал захлестнуть себя эмоциям, и не подошел к предмету по-журналистски, по-репортерски (как это потом сделал Влас Дорошевич, чьи сахалинские очерки я прочитал раньше, они интересные, но намного более легковесные). Он создал фундаментальную работу - описание жизни на острове Сахалин, полновесное, многокрасочное, основательное.
Понятно, что и написано хорошо - ясно, четко, это тоже литература, особый ее документальный жанр, в котором написан тот же "Архипелаг ГУЛАГ", например. Разница тоже естественная: Чехов пишет о том, что видел и слышал сам, Солженицын такой возможности не имел, много написано по рассказам других людей, ну да сейчас речь не о нём.
Вернемся к Чехову. В советском послесловии всячески подчеркивают ужасы царской каторги. Якобы сквозь все чеховские объективно-научные описания звучит мысль, что это АД. Не согласен. Ничего подобного я не ощутил.
Оно конечно, каторга есть каторга, и дикостей хватает, и нашего вечного бардака, и жизнь тяжелая, мягко говоря, и никакого не может быть исправления преступников, как его в принципе не может быть ни в какой тюрьме-ссылке, это идиотская утопия.
НО!!!
Дальше
Если сравнить с тем же советским ГУЛАГом, да даже с сегодняшними нашими тюрьмами-лагерями, то никакого "АДА" на Сахалине не было. Не рай, понятное дело, так ведь отправляли туда не праведников, а прямо наоборот. И телесные наказания в 1890 году были уже анахронизмом, так их вскоре после публикации книги Чехова отменили - каковую цель он ставил как истинный гуманист.
Однако в целом Чехов свидетельствует об относительно рациональном устройстве "царской" каторги. Об относительной разумности системы - при том, что в ней были явные недостатки, которые усугублялись произволом всяких "унтеров Пришибеевых". Без этого в России не обходилось никогда. Но начальство действительно пыталось бороться со злоупотреблениями.
И выжить там было можно, особенно на поселении, по окончании срока каторги. Не говоря уж о том, что каторжники едва ли заслуживали лучшей участи. Хотя многие из них и в тех условиях жили гораздо лучше, чем у себя в родных деревнях, но тут уж всё зависело от предприимчивости и хитрости индивидуумов.
Чехов, кстати, ничего не пишет о "политических", что тоже педалируется в советском послесловии. Однако извините, но "политические" того времени - суть террористы в современном нашем понимании. Никаких симпатий у меня они не вызывают.
Ну и еще. В 1890 году Чехов был уже известным писателем, но не настолько прославленным, как 10 лет спустя, когда он издавал своё собрание сочинений. На Сахалин он ехал как бы в комндировку от изданий Суворина, но без всякого согласования с властями. Однако тем не менее сахалинский губернатор и генерал-губернатор Дальнего Востока специально распорядились, чтобы ему показали ВСЁ И пустили ВЕЗДЕ. В закрытом (!) государственном (!) учреждении! Где командуют военные. Такое было возможно исключительно в Российской империи. В СССР даже представить себе невозможно подобной открытости, гласности.
И написал, и опубликовал Чехов тоже ВСЁ. Где же была "удушающая царская цензура", о которой так любили писать советские литературоведы - "солдаты партии"?!
В общем, замечательная книга, потрясающий труд, который, возможно, стоил Чехову жизни - ведь именно после поездки на Сахалин у него обострилось кровохарканье. То был истинный подвиг.
И поневоле понимаешь, что Россия до сих пор недалеко ушла от состоянии 1890 года, потому что потом была остановлена в развитии кучкой большевиков, воспользовавшихся смутой. Но это уже другая тема
Там же, заодно, в том же томе путевые заметки Чехова "Из Сибири", по дороге на Сахалин. Сам же основной труд - НЕ путевые заметки, а очень серьёзный, тщательный, научный - социологический. медицинский, экономический - труд. Вот где видно, что писатель был не просто художником, а врачом, его подход - не эмоциональный, а насквозь рациональный. Чехов не дал захлестнуть себя эмоциям, и не подошел к предмету по-журналистски, по-репортерски (как это потом сделал Влас Дорошевич, чьи сахалинские очерки я прочитал раньше, они интересные, но намного более легковесные). Он создал фундаментальную работу - описание жизни на острове Сахалин, полновесное, многокрасочное, основательное.
Понятно, что и написано хорошо - ясно, четко, это тоже литература, особый ее документальный жанр, в котором написан тот же "Архипелаг ГУЛАГ", например. Разница тоже естественная: Чехов пишет о том, что видел и слышал сам, Солженицын такой возможности не имел, много написано по рассказам других людей, ну да сейчас речь не о нём.
Вернемся к Чехову. В советском послесловии всячески подчеркивают ужасы царской каторги. Якобы сквозь все чеховские объективно-научные описания звучит мысль, что это АД. Не согласен. Ничего подобного я не ощутил.
Оно конечно, каторга есть каторга, и дикостей хватает, и нашего вечного бардака, и жизнь тяжелая, мягко говоря, и никакого не может быть исправления преступников, как его в принципе не может быть ни в какой тюрьме-ссылке, это идиотская утопия.
НО!!!
Дальше
Если сравнить с тем же советским ГУЛАГом, да даже с сегодняшними нашими тюрьмами-лагерями, то никакого "АДА" на Сахалине не было. Не рай, понятное дело, так ведь отправляли туда не праведников, а прямо наоборот. И телесные наказания в 1890 году были уже анахронизмом, так их вскоре после публикации книги Чехова отменили - каковую цель он ставил как истинный гуманист.
Однако в целом Чехов свидетельствует об относительно рациональном устройстве "царской" каторги. Об относительной разумности системы - при том, что в ней были явные недостатки, которые усугублялись произволом всяких "унтеров Пришибеевых". Без этого в России не обходилось никогда. Но начальство действительно пыталось бороться со злоупотреблениями.
И выжить там было можно, особенно на поселении, по окончании срока каторги. Не говоря уж о том, что каторжники едва ли заслуживали лучшей участи. Хотя многие из них и в тех условиях жили гораздо лучше, чем у себя в родных деревнях, но тут уж всё зависело от предприимчивости и хитрости индивидуумов.
Чехов, кстати, ничего не пишет о "политических", что тоже педалируется в советском послесловии. Однако извините, но "политические" того времени - суть террористы в современном нашем понимании. Никаких симпатий у меня они не вызывают.
Ну и еще. В 1890 году Чехов был уже известным писателем, но не настолько прославленным, как 10 лет спустя, когда он издавал своё собрание сочинений. На Сахалин он ехал как бы в комндировку от изданий Суворина, но без всякого согласования с властями. Однако тем не менее сахалинский губернатор и генерал-губернатор Дальнего Востока специально распорядились, чтобы ему показали ВСЁ И пустили ВЕЗДЕ. В закрытом (!) государственном (!) учреждении! Где командуют военные. Такое было возможно исключительно в Российской империи. В СССР даже представить себе невозможно подобной открытости, гласности.
И написал, и опубликовал Чехов тоже ВСЁ. Где же была "удушающая царская цензура", о которой так любили писать советские литературоведы - "солдаты партии"?!
В общем, замечательная книга, потрясающий труд, который, возможно, стоил Чехову жизни - ведь именно после поездки на Сахалин у него обострилось кровохарканье. То был истинный подвиг.
И поневоле понимаешь, что Россия до сих пор недалеко ушла от состоянии 1890 года, потому что потом была остановлена в развитии кучкой большевиков, воспользовавшихся смутой. Но это уже другая тема