Дневник. 1987 - 89 год. Глава 15. Кирдык советской фантастике
Четырнадцатая глава
Кадр из фильма "Маленький гигант большого секса" по рассказу Фазиля Искандера
К концу 80-х годов ХХ века исписались не только братья Стругацкие, но практически все отечественные писатели, поэты, кинорежиссеры и так далее. Это было повальным явлением сродни эпидемии. Иссяк творческий импульс практически одновременно у десятков талантливых людей.
И я это четко зафиксировал в отношении братьев Стругацких, при всем уважении к их творчеству.
Ну а у Владимира Орлова, строго говоря, даже исписаться не вышло.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
4 августа 1988 года
Смешно, с едкой горчинкой
Прочел за это время я и пару рассказов Фазиля Искандера. Один давно известен, ранее он назывался "Маленький гигант большого секса", как и спектакль в театре "Эрмитаж", и наконец он возник в печати в "Огоньке" под названием "О Марат!" (фурор имел не меньший, чем в свое время "Случай с Дюбуа" Н. Шахбазова). Рассказ смешной, с едкой горчинкой, чисто искандеровский.
А вот другой меня просто поразил. "Пастух Махаз" в "Семье".
Он начинается привычно, весело, с юмором. У пастуха подрастает дочка, он ее отправляет в город. Там ее трахает муж дальней родственницы. Тогда Махаз дает клятву: выпить литр крови у того, кто трахнул старшую, если он еще что-нибудь подобное сделает. И отправляет в город младшую.
Ее в конце концов тоже трахает тот же дальний сородич. И Махаз, наточив нож, идет в город. Пока он со всякими, смешными даже, приключениями до города добирается, у меня не было сомнения, что всё кончится благополучно.
Но Махаз находит обидчика, после энергичного разговора режет ему горло над раковиной, спокойно, методично, и выпивает кровь, сколько обещал. Затем, не желая осквернять труп, аккуратно его прибирает и идет сдаваться в милицию. Дальше опять много "смешного", как он объясняет русскому менту, что сделал, а тот отмахивается от него. Но наконец мент-абхазец появляется и всё объясняет, Махаза сажают, а тот волнуется: выдали ли вовремя труп родственникам?
Страшноватый рассказ о дремучем и тихом пастухе, отнюдь не зверского нрава, но вот дал он клятву и обязан ее выполнить! Поразительно написан этот рассказ! В последнее время Искандер меня утомил, уж слишком однообразен, я уже привык к его юмору, ироническому стилю, не всё. что он публиковал в последнее время, равноценно, кое-какие новеллы про вечного Чика были просто слабыми. Но тут вдруг такая встряска! Да, жив еще Искандер, не выдохся, не исписался.
Еще кадр из фильма "Маленький гигант большого секса"
Тонкое, интеллигентное, мягкое
Ну что ж, еще надо коснуться ряда публикаций журнала "Юность". Там новая повесть Стругацких, неудачно, о ней позже, вместе с "Аптекарем" Вл. Орлова, автора незабвенного "Альтиста Данилова".
И там вновь, после долгого перерыва, эссе-очерк Виктора Некрасова "Городские прогулки". Некрасов реабилитирован вслед за Галичем. Эссе такое же, каких много было в "Новом мире" Твардовского, тонкое, интеллигентное, мягкое, с большими отступлениями на архитектурные темы, эпизодами из биографии, все это абсолютно безобидно и подцензурно, предназначалось для "Нового мира" в конце 60-х, и уж не знаю, почему не напечатали. Читать интересно, но крайне важен сам факт, а литературные достоинства - весьма умеренные.
6 августа
Провал братьев Стругацких
У Стругацких последняя повесть совсем не получилась, слишком нашпиговали, многое решили вместить и отразить.
Тут тебе и проблема неформалов, и скорое будущее перестройки, и рядом библейский сюжет (a-la Булгаков), об апостоле Иоанне, кстати, наименее удачная часть повести.
Называется она "Отягощенные злом", и там переизбыток темной, но в сущности мелковатой философии, как всегда у Стругачей. Не особенно интересно размышлять об этой их повести, но всё же.
В некоем провинциальном городке, в скором XXI веке есть элитарная спецшкола для особо одаренных детей, там же привычная советская коррупция с наркотиками, неформалы - "флора", достигшие массовых масштабов, живущие растительной жизнью, и негодующая против них общественность.
Эту "флору" решают искоренить, вплоть до массового "крестового похода" городских жителей при молчаливом согласии милиции. Единственный, кто пытается противостоять и высказывать разумные идеи, директор элитарного лицея (так названа школа у Стругацких). В результате и его изгоняют, и систему элитарных (недемократических!) лицеев отменяют и закрывают, и народ прёт на "флору". Типичная советская история, быдло победило.
Псевдо-булгаковское, с идиотской дьявольщиной
Это сама по себе интересная линия, она не слишком тщательно выписана, она не содержит откровений, обо всем этом я уже читал немало, но ее бы вполне хватило.
А псевдо-булгаковская часть, с идиотской дьявольщиной, смешной по сравнению с Воландом, со странной, нелепой, да и скучной библейской историей, вторичный, даже восьмеричный Агасфер Лукич, покупающий людские души, копеечные философские разговоры, всё это лишнее, ненужное. Окончательно добивает и так не особо удачную повесть.
Что-то у Стругацких не то. Последние их вещи плоховаты. "Волны гасят ветер" - не состоявшееся продолжение "Жука в муравейнике" (блистательной повести, и напряженность сюжета, и энергия нравственного конфликта, и острейшая для нас проблема, всё есть!), перегруженное подробностями и заумно нудное.
"Хромая судьба" - откровенная булгаковская стилизация + отрыжка из своих же собственных антиутопий, странноватый литературный гибрид-кентавр.
Да, это уступает, и заметно, их лучшим романам - "Пикнику на обочине", "Улитке на склоне", даже "Обитаемому острову" и "Трудно быть богом", которые я люблю меньше. В общем, Стругацкие - в чем-то невольно, не специально дутая величина. Но об этом стоит еще потом подумать.
7 августа
Орлов не может достичь гармонии
Еще немного о фантастике, но совсем о другой - Владимир Орлов. Новый роман "Аптекарь" (написан много ранее, но не в этом суть).
Я не принадлежу к числу поклонников "Альтиста Данилова", хотя и прочел в свое время не без интереса (а потом и перечитывал с удовольствием). Но я и "Фаворита" Пикуля не без любопытства читал. Хотя Орлов - не Пикуль. Он, прежде всего, гораздо лучше пишет, и он несомненный писатель.
Но вот гармонии в своих романах он достичь никак не может. Всё его заносит, уводит, увлекает, и начатая отлично, хлестко, лихо, вещь теряет очертания, расползается и размывается, и к концу становится скучно.
Так было в "Альтисте", так и в "Аптекаре". А вроде бы данные для незаурядной книги у Орлова есть, и фантастику с реальностью соотносит тонко, умно, не натягивая, не подтягивая, всё в своей дозе, всё естественно, из самых бытовых, обыденных реалий выползает, выписывается нечто фантастическое, необычное, в лучших традициях Гоффмана.
Совсем теряется нить
И юмор прекрасный, сатирические перлы неоднократны, как "будохлопы-хлопобуды" в "Альтисте", или едчайшая, великолепная картина "Погружения в высший свет" в "Аптекаре", когда торгаши, чиновники, просто советские хмыри изучают правила жизни в высшем обществе, с картами, фраками, балами, скачками, французской и латинской речью, но лезет советское сварливое нутро, начинается перебранка и грязная драка за места на скачках, прямо среди великосветского бала мясников, маникюрш и прочего быдла.
Изумительно смешная гротесковая картина! Есть и стиль, и слог, свои, не перепутаешь с прочими. Многим владеет Орлов, а вот оба романа вышли скособоченными, половинчатыми.
В "Аптекаре", во второй части, совсем теряется нить, читать все труднее, и возвращения к первоначальному сюжету выглядят искусственными, насильственными. И вечная беда нашей литературы - положительные герои выглядят бледно, жалко, неестественно.
Так было с самим Даниловым, несмотря на его демоничность, так и аптекарь Михаил Никифорович, да и красотка из бутылки, его "берегиня". Чего-то им не хватает, чтобы стать полноценными художественными образами.
Прирожденный сатирик и едкий моралист
Орлов - прирожденный сатирик, иронист и едкий моралист, но ему хочется писать объемные романы с положительной идеей, философским зарядом. Этого не выходит, и по-моему, так и не выйдет никогда. Он останется автором романов с блестящими эпизодами, отдельными находками, яркими нестандартными эпизодическими героями. Как Шубников и его друг Бурлакин в "Аптекаре", как кое-кто из завсегдатаев пивной.
Но ни разу не станет "сей певец Останкина, Сретенки и Мещанских улиц" автором яркого законченного целого.
Да простится мне мрачноватый прогноз, но я буду рад, если он не оправдается.
Писатель Владимир Орлов. Царствие ему Небесное
Мои дневники
Дневник. Тетрадь №4. 1987-89 годы
Необязательные мемуары
Кадр из фильма "Маленький гигант большого секса" по рассказу Фазиля Искандера
К концу 80-х годов ХХ века исписались не только братья Стругацкие, но практически все отечественные писатели, поэты, кинорежиссеры и так далее. Это было повальным явлением сродни эпидемии. Иссяк творческий импульс практически одновременно у десятков талантливых людей.
И я это четко зафиксировал в отношении братьев Стругацких, при всем уважении к их творчеству.
Ну а у Владимира Орлова, строго говоря, даже исписаться не вышло.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
4 августа 1988 года
Смешно, с едкой горчинкой
Прочел за это время я и пару рассказов Фазиля Искандера. Один давно известен, ранее он назывался "Маленький гигант большого секса", как и спектакль в театре "Эрмитаж", и наконец он возник в печати в "Огоньке" под названием "О Марат!" (фурор имел не меньший, чем в свое время "Случай с Дюбуа" Н. Шахбазова). Рассказ смешной, с едкой горчинкой, чисто искандеровский.
А вот другой меня просто поразил. "Пастух Махаз" в "Семье".
Он начинается привычно, весело, с юмором. У пастуха подрастает дочка, он ее отправляет в город. Там ее трахает муж дальней родственницы. Тогда Махаз дает клятву: выпить литр крови у того, кто трахнул старшую, если он еще что-нибудь подобное сделает. И отправляет в город младшую.
Ее в конце концов тоже трахает тот же дальний сородич. И Махаз, наточив нож, идет в город. Пока он со всякими, смешными даже, приключениями до города добирается, у меня не было сомнения, что всё кончится благополучно.
Но Махаз находит обидчика, после энергичного разговора режет ему горло над раковиной, спокойно, методично, и выпивает кровь, сколько обещал. Затем, не желая осквернять труп, аккуратно его прибирает и идет сдаваться в милицию. Дальше опять много "смешного", как он объясняет русскому менту, что сделал, а тот отмахивается от него. Но наконец мент-абхазец появляется и всё объясняет, Махаза сажают, а тот волнуется: выдали ли вовремя труп родственникам?
Страшноватый рассказ о дремучем и тихом пастухе, отнюдь не зверского нрава, но вот дал он клятву и обязан ее выполнить! Поразительно написан этот рассказ! В последнее время Искандер меня утомил, уж слишком однообразен, я уже привык к его юмору, ироническому стилю, не всё. что он публиковал в последнее время, равноценно, кое-какие новеллы про вечного Чика были просто слабыми. Но тут вдруг такая встряска! Да, жив еще Искандер, не выдохся, не исписался.
Еще кадр из фильма "Маленький гигант большого секса"
Тонкое, интеллигентное, мягкое
Ну что ж, еще надо коснуться ряда публикаций журнала "Юность". Там новая повесть Стругацких, неудачно, о ней позже, вместе с "Аптекарем" Вл. Орлова, автора незабвенного "Альтиста Данилова".
И там вновь, после долгого перерыва, эссе-очерк Виктора Некрасова "Городские прогулки". Некрасов реабилитирован вслед за Галичем. Эссе такое же, каких много было в "Новом мире" Твардовского, тонкое, интеллигентное, мягкое, с большими отступлениями на архитектурные темы, эпизодами из биографии, все это абсолютно безобидно и подцензурно, предназначалось для "Нового мира" в конце 60-х, и уж не знаю, почему не напечатали. Читать интересно, но крайне важен сам факт, а литературные достоинства - весьма умеренные.
6 августа
Провал братьев Стругацких
У Стругацких последняя повесть совсем не получилась, слишком нашпиговали, многое решили вместить и отразить.
Тут тебе и проблема неформалов, и скорое будущее перестройки, и рядом библейский сюжет (a-la Булгаков), об апостоле Иоанне, кстати, наименее удачная часть повести.
Называется она "Отягощенные злом", и там переизбыток темной, но в сущности мелковатой философии, как всегда у Стругачей. Не особенно интересно размышлять об этой их повести, но всё же.
В некоем провинциальном городке, в скором XXI веке есть элитарная спецшкола для особо одаренных детей, там же привычная советская коррупция с наркотиками, неформалы - "флора", достигшие массовых масштабов, живущие растительной жизнью, и негодующая против них общественность.
Эту "флору" решают искоренить, вплоть до массового "крестового похода" городских жителей при молчаливом согласии милиции. Единственный, кто пытается противостоять и высказывать разумные идеи, директор элитарного лицея (так названа школа у Стругацких). В результате и его изгоняют, и систему элитарных (недемократических!) лицеев отменяют и закрывают, и народ прёт на "флору". Типичная советская история, быдло победило.
Псевдо-булгаковское, с идиотской дьявольщиной
Это сама по себе интересная линия, она не слишком тщательно выписана, она не содержит откровений, обо всем этом я уже читал немало, но ее бы вполне хватило.
А псевдо-булгаковская часть, с идиотской дьявольщиной, смешной по сравнению с Воландом, со странной, нелепой, да и скучной библейской историей, вторичный, даже восьмеричный Агасфер Лукич, покупающий людские души, копеечные философские разговоры, всё это лишнее, ненужное. Окончательно добивает и так не особо удачную повесть.
Что-то у Стругацких не то. Последние их вещи плоховаты. "Волны гасят ветер" - не состоявшееся продолжение "Жука в муравейнике" (блистательной повести, и напряженность сюжета, и энергия нравственного конфликта, и острейшая для нас проблема, всё есть!), перегруженное подробностями и заумно нудное.
"Хромая судьба" - откровенная булгаковская стилизация + отрыжка из своих же собственных антиутопий, странноватый литературный гибрид-кентавр.
Да, это уступает, и заметно, их лучшим романам - "Пикнику на обочине", "Улитке на склоне", даже "Обитаемому острову" и "Трудно быть богом", которые я люблю меньше. В общем, Стругацкие - в чем-то невольно, не специально дутая величина. Но об этом стоит еще потом подумать.
7 августа
Орлов не может достичь гармонии
Еще немного о фантастике, но совсем о другой - Владимир Орлов. Новый роман "Аптекарь" (написан много ранее, но не в этом суть).
Я не принадлежу к числу поклонников "Альтиста Данилова", хотя и прочел в свое время не без интереса (а потом и перечитывал с удовольствием). Но я и "Фаворита" Пикуля не без любопытства читал. Хотя Орлов - не Пикуль. Он, прежде всего, гораздо лучше пишет, и он несомненный писатель.
Но вот гармонии в своих романах он достичь никак не может. Всё его заносит, уводит, увлекает, и начатая отлично, хлестко, лихо, вещь теряет очертания, расползается и размывается, и к концу становится скучно.
Так было в "Альтисте", так и в "Аптекаре". А вроде бы данные для незаурядной книги у Орлова есть, и фантастику с реальностью соотносит тонко, умно, не натягивая, не подтягивая, всё в своей дозе, всё естественно, из самых бытовых, обыденных реалий выползает, выписывается нечто фантастическое, необычное, в лучших традициях Гоффмана.
Совсем теряется нить
И юмор прекрасный, сатирические перлы неоднократны, как "будохлопы-хлопобуды" в "Альтисте", или едчайшая, великолепная картина "Погружения в высший свет" в "Аптекаре", когда торгаши, чиновники, просто советские хмыри изучают правила жизни в высшем обществе, с картами, фраками, балами, скачками, французской и латинской речью, но лезет советское сварливое нутро, начинается перебранка и грязная драка за места на скачках, прямо среди великосветского бала мясников, маникюрш и прочего быдла.
Изумительно смешная гротесковая картина! Есть и стиль, и слог, свои, не перепутаешь с прочими. Многим владеет Орлов, а вот оба романа вышли скособоченными, половинчатыми.
В "Аптекаре", во второй части, совсем теряется нить, читать все труднее, и возвращения к первоначальному сюжету выглядят искусственными, насильственными. И вечная беда нашей литературы - положительные герои выглядят бледно, жалко, неестественно.
Так было с самим Даниловым, несмотря на его демоничность, так и аптекарь Михаил Никифорович, да и красотка из бутылки, его "берегиня". Чего-то им не хватает, чтобы стать полноценными художественными образами.
Прирожденный сатирик и едкий моралист
Орлов - прирожденный сатирик, иронист и едкий моралист, но ему хочется писать объемные романы с положительной идеей, философским зарядом. Этого не выходит, и по-моему, так и не выйдет никогда. Он останется автором романов с блестящими эпизодами, отдельными находками, яркими нестандартными эпизодическими героями. Как Шубников и его друг Бурлакин в "Аптекаре", как кое-кто из завсегдатаев пивной.
Но ни разу не станет "сей певец Останкина, Сретенки и Мещанских улиц" автором яркого законченного целого.
Да простится мне мрачноватый прогноз, но я буду рад, если он не оправдается.
Писатель Владимир Орлов. Царствие ему Небесное
Мои дневники
Дневник. Тетрадь №4. 1987-89 годы
Необязательные мемуары