Пост сквозь годы. Also sprach Киссинджер
Предыдущий пост сквозь годы
Немецкий язык - родной для Генри Киссинджера, так что он тут вполне уместен.
Старик - ему уже почти 96 лет! - написал серьезный фундаментальный труд, который я в 2013 году с удовольсвтием прочитал. На языке оригинала. Очень полезное чтение для того, чтобы понять принципы внешней политики США. Так как сам Киссинджер - "понаехавший", он эту политику оценивает слегка со стороны, и не надо мне рассказывать, что он лично ее осуществлял в свое время, знаю. Пока он работал госсекретарем, он проводил "линию партии". Когда ушел в отставку, абстрагировался, и оценивает объективно. Насколько это в принципе возможно.
Ну а теперь отрывки, цитаты, порой весьма неожиданные, и совсем мало моих оценок.
От Киссинджера - сталинистам и либерастам
6 сентября 2013 года
Генри Киссинджер. Diplomacy
Stalin was indeed a monster, but in the conduct of international relations, he was the supreme realist - patient, shrewd, and implacable, the Richelieu of his period...
Stalin, the great ideologue, was in fact putting his ideology in the service of Realpolitik. Richelieu or Bismarck would have had no difficulty understanding his strategy.
Stalin had gambled on Hitler`s rationality, and he had lost. Hitler had gambled that Stalin would quickly collapse, and he too had lost. But whereas Stalin`s error was retrievable, Hitler`s was not.
Читаю вот. Очень интересно, хотя, казалось бы, ничего нового, все факты известны.
Зато - умная книга, реалистическая, без тупой "демократической" демагогии. Автор препарирует историю холодным скальпелем, не увлекаясь обличениями и не страдая всякой фигней.
Сталинистам, между прочим, понравится его оценка Сталина, которого Киссинджер ставит в один ряд с Ришелье и Бисмарком, двумя гениальными политиками.
Правда, я не согласен с тем, что у Сталина была какая-то идеология. Не верил он ни в какие коммунистические бредни, верил только во власть и использовал для укрепления власти всё, что попадало под руку, в том числе и миф-утопию о грядущем коммунизме.
И еще очень интересна версия Киссинджера насчет "молотого риббентропа", без морализаторских глупостей: Сталин переоценил Гитлера, неправильно понял его натуру, думал, что тот такой же терпеливый, холодный и расчетливый, не сделает неосторожного шага, а Адольф Алоизыч, наоборот, был нетерпелив и импульсивен, верил в невозможное...
Гитлер вполне соответствовал требованиям сегодняшних радикалов: "будьте реалистами, требуйте невозможного". Фюрер так и поступал. Результат известен - миллионы трупов...
Ну и еще. Киссинджер прямо так не пишет, но лишний раз показывает на исторических фактах, что именно "демократии", democracies - Франция, Великобритания и США - виноваты в том, что Гитлер стал Гитлером. Это их вечный и подлый грех. Только они могли реально остановить безумца, но даже не пытались этого сделать. СССР был вне игры и тут не при делах. Разве что косвенно мог повлиять.
Рукопожатной публике и прогрессивной обчественности трудно понять эту простую истину, но это их проблема, пусть изучают матчасть.
Киссинджера прочитал
18 сентября 2013 года
Фундаментальный труд. Формально - это история дипломатии. Фактически - апология американской дипломатии ХХ века, начиная с Вудро Вильсона. Тонкая, не примитивная, с признанием провалов и отдельных недостатков, девиаций, отступлений, искажений. Но тем не менее.
Под катом я выложил фрагменты русского перевода этой книги, из которых многое будет ясно. А пока попробую сам изложить суть и смысл этой серьезной работы американского политика и эксперта.
Попросту говоря, если без обиняков и эвфемизмов, то Киссинджер утверждает следующее.
В своей внешней политике и, в частности, в дипломатии, США, как правило, руководствуются не прагматическими, а моральными соображениями - борьбы добра со злом, борьбы с экспансией коммунизма и империей зла и так далее.
Этим американская внешняя политика принципиально отличается от европейской, да и от азиатской, с ее сферами влиянии, балансом сил и всякой прочей Realpolitik. А американцев всё это не интересует. То есть, бывали исключения - Теодор и Фр.Д. Рузвельты, отчасти Трумэн, Никсон, но и у них побудительной мотивацией всех международных движений были моральные соображения.
Вот так! В эти моральные соображения Киссинджер вписывает и атомные бомбардировки японских городов, и Корейскую и Вьетнамскую войны, и создание блока НАТО. Как? Долго пересказывать. Советую прочитать, тем более, что есть прекрасное издание на русском языке, вышедшее в научно-издательском центре "Ладомир".
Впрочем, насчет Корейской или Вьетнамской войны, думаю, ясно: морально-этическим их основанием было желание остановить наступление и экспансию бесчеловечной, тоталитарной социалистической идеологии на "свободный мир" и тому подобное.
Самое интересное, что, на мой взгляд, Киссинджер прав. Он ничего не придумывает, и американские политические деятели именно так думают и рассуждают. За сто лет они смогли убедить самих себя, да и некоторых других, типа Новодворской, например, и не только. Вот и сейчас в нашей стране есть люди, вроде бы умные и серьезные, которые верят, что США хочет долбануть по Сирии в наказание за "бесчеловечное использование химического оружия"...
Нет более идеологизированной, доктринизированной, догматической внешней политики, чем американская. Нам это просто трудно понять. И Киссинджер совершенно напрасно пытается объяснять советскую внешнюю политику таким же образом, исходя из марксизма и всякой идеологии. Это его ошибка. Один лишь Хрущев руководствовался идеологическими соображениями, да и то лишь до известной степени. Все прочие - Сталин, Брежнев, Горбачев - не верили ни в марксизм, ни в прочую ерунду
Да Киссинджер и сам это признает в конце концов, когда анализирует действия советских лидеров.
В общем, книга очень интересная, хорошо написана, грамотно, четко, ясно, иногда даже изящно.
Думаю, что это надо знать. Я изложил пока только первые впечатления, которые предстоит осмыслить.
Ну и некоторые цитаты
Специфические черты, обретенные Америкой по ходу ее исторического развития, породили два противоположных друг другу подхода к вопросам внешней политики. Первый заключается в том, что Америка наилучшим образом утверждает собственные ценности, совершенствуя демократию у себя дома, и потому служит путеводным маяком для остальной части человечества; суть же второго сводится к тому, что сами эти ценности накладывают на Америку обязательство бороться за их утверждение во всемирном масштабе.
Разрываемая между ностальгией по патриархальному прошлому и страстным стремлением к идеальному будущему, американская мысль мечется между изоляционизмом и вовлеченностью в международные дела, хотя со времени окончания второй мировой войны превалирующее значение приобрели факторы взаимозависимости.
Оба направления мышления, соответственно трактующие Америку либо в качестве маяка, либо как борца-крестоносца, предполагают в качестве нормального глобальный международный порядок, базирующийся на демократии, свободе торговли и международном праве.
Поскольку подобная система никогда еще не существовала, ее создание часто представляется иным чем-то утопическим, если не наивным. И все же исходивший из-за рубежа скептицизм никогда не замутнял идеализма Вудро Вильсона, Франклина Рузвельта или Рональда Рейгана, да и, по существу, всех прочих американских президентов XX века. Во всяком случае, он лишь подкрепил веру американцев в то, что ход истории можно переломить и что если мир действительно жаждет мира, то он должен воспользоваться американскими рецептами морального порядка.
Оба направления мышления являются продуктами американского опыта. Хотя существовали и существуют другие республики, ни одна из них не создавалась сознательно в целях утверждения и защиты идеи свободы. Никогда ни в одной другой стране население не избирало своей задачей освоение нового континента и покорение его диких пространств во имя свободы и процветания всех. Таким образом, оба подхода, изоляционистский и миссионерский, столь противоречивые внешне, отражают общую, лежащую в их основе веру в то, что Соединенные Штаты обладают лучшей в мире системой управления и все прочее человечество может достигнуть мира и процветания путем отказа от традиционной дипломатии и принятия свойственного Америке уважительного отношения к международному праву и демократии.
Когда на Парижской мирной конференции 1919 года столкнулись американская трактовка внешней политики и европейские дипломатические традиции, трагически очевидной стала разница в историческом опыте. Европейские лидеры стремились подправить существующую систему привычными методами; американские же миротворцы искренне верили, что Великая война явилась следствием не каких-либо неразрешимых геополитических конфликтов, но характерных для Европы и порочных по сути интриг.
В своих знаменитых «Четырнадцати пунктах» Вильсон поведал европейцам, что отныне система международных отношений должна строиться не на концепции равновесия сил, а исходя из принципа этнического самоопределения, что их безопасность должна зависеть не от военных союзов, а от коллективных действий, и что их дипломатия более не должна быть тайной и находиться в ведении специалистов, а должна основываться на «открытых соглашениях, открыто достигнутых».
При защите независимых стран Соединенные Штаты действовали от имени демократии и мирового сообщества, даже если советское вето мешало формальной санкции Организации Объединенных Наций: «Оказывая помощь свободным и независимым нациям отстаивать свою свободу, Соединенные Штаты будут проводить в жизнь принципы Устава Организации Объединенных Наций».
Трумэн провозгласил свою доктрину как «политику Соединенных Штатов в поддержку свободных народов, которые противостоят попыткам порабощения вооруженным меньшинством или давлению со стороны». Само собой разумеется, это вызвало двухстороннюю критику интеллектуалов: одни протестовали на том основании, что Америка защищает страны, недостойные в моральном плане; другие возражали на том основании, что Америка связывает себя обязательствами защищать сообщества, не важно, свободные или нет, которые не имеют жизненно важного значения для ^опасности Америки. Эта двусмысленность так и не исчезла, открыв дорогу дебатам на тему американских целей и задач в почти каждом из кризисов, которые не стихают по сей день. С той поры американская внешняя политика вынуждена лавировать между теми, кто клеймит ее за аморализм, и теми, кто критикует ее за переход через рамки национальных интересов посредством крестоносного морализаторства.
Желающие сумеют найти и скачать русский перевод книги в Интернете
Немецкий язык - родной для Генри Киссинджера, так что он тут вполне уместен.
Старик - ему уже почти 96 лет! - написал серьезный фундаментальный труд, который я в 2013 году с удовольсвтием прочитал. На языке оригинала. Очень полезное чтение для того, чтобы понять принципы внешней политики США. Так как сам Киссинджер - "понаехавший", он эту политику оценивает слегка со стороны, и не надо мне рассказывать, что он лично ее осуществлял в свое время, знаю. Пока он работал госсекретарем, он проводил "линию партии". Когда ушел в отставку, абстрагировался, и оценивает объективно. Насколько это в принципе возможно.
Ну а теперь отрывки, цитаты, порой весьма неожиданные, и совсем мало моих оценок.
От Киссинджера - сталинистам и либерастам
6 сентября 2013 года
Генри Киссинджер. Diplomacy
Stalin was indeed a monster, but in the conduct of international relations, he was the supreme realist - patient, shrewd, and implacable, the Richelieu of his period...
Stalin, the great ideologue, was in fact putting his ideology in the service of Realpolitik. Richelieu or Bismarck would have had no difficulty understanding his strategy.
Stalin had gambled on Hitler`s rationality, and he had lost. Hitler had gambled that Stalin would quickly collapse, and he too had lost. But whereas Stalin`s error was retrievable, Hitler`s was not.
Читаю вот. Очень интересно, хотя, казалось бы, ничего нового, все факты известны.
Зато - умная книга, реалистическая, без тупой "демократической" демагогии. Автор препарирует историю холодным скальпелем, не увлекаясь обличениями и не страдая всякой фигней.
Сталинистам, между прочим, понравится его оценка Сталина, которого Киссинджер ставит в один ряд с Ришелье и Бисмарком, двумя гениальными политиками.
Правда, я не согласен с тем, что у Сталина была какая-то идеология. Не верил он ни в какие коммунистические бредни, верил только во власть и использовал для укрепления власти всё, что попадало под руку, в том числе и миф-утопию о грядущем коммунизме.
И еще очень интересна версия Киссинджера насчет "молотого риббентропа", без морализаторских глупостей: Сталин переоценил Гитлера, неправильно понял его натуру, думал, что тот такой же терпеливый, холодный и расчетливый, не сделает неосторожного шага, а Адольф Алоизыч, наоборот, был нетерпелив и импульсивен, верил в невозможное...
Гитлер вполне соответствовал требованиям сегодняшних радикалов: "будьте реалистами, требуйте невозможного". Фюрер так и поступал. Результат известен - миллионы трупов...
Ну и еще. Киссинджер прямо так не пишет, но лишний раз показывает на исторических фактах, что именно "демократии", democracies - Франция, Великобритания и США - виноваты в том, что Гитлер стал Гитлером. Это их вечный и подлый грех. Только они могли реально остановить безумца, но даже не пытались этого сделать. СССР был вне игры и тут не при делах. Разве что косвенно мог повлиять.
Рукопожатной публике и прогрессивной обчественности трудно понять эту простую истину, но это их проблема, пусть изучают матчасть.
Киссинджера прочитал
18 сентября 2013 года
Фундаментальный труд. Формально - это история дипломатии. Фактически - апология американской дипломатии ХХ века, начиная с Вудро Вильсона. Тонкая, не примитивная, с признанием провалов и отдельных недостатков, девиаций, отступлений, искажений. Но тем не менее.
Под катом я выложил фрагменты русского перевода этой книги, из которых многое будет ясно. А пока попробую сам изложить суть и смысл этой серьезной работы американского политика и эксперта.
Попросту говоря, если без обиняков и эвфемизмов, то Киссинджер утверждает следующее.
В своей внешней политике и, в частности, в дипломатии, США, как правило, руководствуются не прагматическими, а моральными соображениями - борьбы добра со злом, борьбы с экспансией коммунизма и империей зла и так далее.
Этим американская внешняя политика принципиально отличается от европейской, да и от азиатской, с ее сферами влиянии, балансом сил и всякой прочей Realpolitik. А американцев всё это не интересует. То есть, бывали исключения - Теодор и Фр.Д. Рузвельты, отчасти Трумэн, Никсон, но и у них побудительной мотивацией всех международных движений были моральные соображения.
Вот так! В эти моральные соображения Киссинджер вписывает и атомные бомбардировки японских городов, и Корейскую и Вьетнамскую войны, и создание блока НАТО. Как? Долго пересказывать. Советую прочитать, тем более, что есть прекрасное издание на русском языке, вышедшее в научно-издательском центре "Ладомир".
Впрочем, насчет Корейской или Вьетнамской войны, думаю, ясно: морально-этическим их основанием было желание остановить наступление и экспансию бесчеловечной, тоталитарной социалистической идеологии на "свободный мир" и тому подобное.
Самое интересное, что, на мой взгляд, Киссинджер прав. Он ничего не придумывает, и американские политические деятели именно так думают и рассуждают. За сто лет они смогли убедить самих себя, да и некоторых других, типа Новодворской, например, и не только. Вот и сейчас в нашей стране есть люди, вроде бы умные и серьезные, которые верят, что США хочет долбануть по Сирии в наказание за "бесчеловечное использование химического оружия"...
Нет более идеологизированной, доктринизированной, догматической внешней политики, чем американская. Нам это просто трудно понять. И Киссинджер совершенно напрасно пытается объяснять советскую внешнюю политику таким же образом, исходя из марксизма и всякой идеологии. Это его ошибка. Один лишь Хрущев руководствовался идеологическими соображениями, да и то лишь до известной степени. Все прочие - Сталин, Брежнев, Горбачев - не верили ни в марксизм, ни в прочую ерунду
Да Киссинджер и сам это признает в конце концов, когда анализирует действия советских лидеров.
В общем, книга очень интересная, хорошо написана, грамотно, четко, ясно, иногда даже изящно.
Думаю, что это надо знать. Я изложил пока только первые впечатления, которые предстоит осмыслить.
Ну и некоторые цитаты
Специфические черты, обретенные Америкой по ходу ее исторического развития, породили два противоположных друг другу подхода к вопросам внешней политики. Первый заключается в том, что Америка наилучшим образом утверждает собственные ценности, совершенствуя демократию у себя дома, и потому служит путеводным маяком для остальной части человечества; суть же второго сводится к тому, что сами эти ценности накладывают на Америку обязательство бороться за их утверждение во всемирном масштабе.
Разрываемая между ностальгией по патриархальному прошлому и страстным стремлением к идеальному будущему, американская мысль мечется между изоляционизмом и вовлеченностью в международные дела, хотя со времени окончания второй мировой войны превалирующее значение приобрели факторы взаимозависимости.
Оба направления мышления, соответственно трактующие Америку либо в качестве маяка, либо как борца-крестоносца, предполагают в качестве нормального глобальный международный порядок, базирующийся на демократии, свободе торговли и международном праве.
Поскольку подобная система никогда еще не существовала, ее создание часто представляется иным чем-то утопическим, если не наивным. И все же исходивший из-за рубежа скептицизм никогда не замутнял идеализма Вудро Вильсона, Франклина Рузвельта или Рональда Рейгана, да и, по существу, всех прочих американских президентов XX века. Во всяком случае, он лишь подкрепил веру американцев в то, что ход истории можно переломить и что если мир действительно жаждет мира, то он должен воспользоваться американскими рецептами морального порядка.
Оба направления мышления являются продуктами американского опыта. Хотя существовали и существуют другие республики, ни одна из них не создавалась сознательно в целях утверждения и защиты идеи свободы. Никогда ни в одной другой стране население не избирало своей задачей освоение нового континента и покорение его диких пространств во имя свободы и процветания всех. Таким образом, оба подхода, изоляционистский и миссионерский, столь противоречивые внешне, отражают общую, лежащую в их основе веру в то, что Соединенные Штаты обладают лучшей в мире системой управления и все прочее человечество может достигнуть мира и процветания путем отказа от традиционной дипломатии и принятия свойственного Америке уважительного отношения к международному праву и демократии.
Когда на Парижской мирной конференции 1919 года столкнулись американская трактовка внешней политики и европейские дипломатические традиции, трагически очевидной стала разница в историческом опыте. Европейские лидеры стремились подправить существующую систему привычными методами; американские же миротворцы искренне верили, что Великая война явилась следствием не каких-либо неразрешимых геополитических конфликтов, но характерных для Европы и порочных по сути интриг.
В своих знаменитых «Четырнадцати пунктах» Вильсон поведал европейцам, что отныне система международных отношений должна строиться не на концепции равновесия сил, а исходя из принципа этнического самоопределения, что их безопасность должна зависеть не от военных союзов, а от коллективных действий, и что их дипломатия более не должна быть тайной и находиться в ведении специалистов, а должна основываться на «открытых соглашениях, открыто достигнутых».
При защите независимых стран Соединенные Штаты действовали от имени демократии и мирового сообщества, даже если советское вето мешало формальной санкции Организации Объединенных Наций: «Оказывая помощь свободным и независимым нациям отстаивать свою свободу, Соединенные Штаты будут проводить в жизнь принципы Устава Организации Объединенных Наций».
Трумэн провозгласил свою доктрину как «политику Соединенных Штатов в поддержку свободных народов, которые противостоят попыткам порабощения вооруженным меньшинством или давлению со стороны». Само собой разумеется, это вызвало двухстороннюю критику интеллектуалов: одни протестовали на том основании, что Америка защищает страны, недостойные в моральном плане; другие возражали на том основании, что Америка связывает себя обязательствами защищать сообщества, не важно, свободные или нет, которые не имеют жизненно важного значения для ^опасности Америки. Эта двусмысленность так и не исчезла, открыв дорогу дебатам на тему американских целей и задач в почти каждом из кризисов, которые не стихают по сей день. С той поры американская внешняя политика вынуждена лавировать между теми, кто клеймит ее за аморализм, и теми, кто критикует ее за переход через рамки национальных интересов посредством крестоносного морализаторства.
Желающие сумеют найти и скачать русский перевод книги в Интернете