Черная трагедия Белого дома. Двадцать лет спустя
Сейчас пишут об этом все, кому не лень. Многие врут. Больше врут те, которые были с ельцинской стороны, но ничего не видели и не знают.
Правда, по НТВ - неожиданно! - сегодня покажут правдивый фильм, от которого дико корёжит ту часть белоленточной публики, которая устроила борьбу с режимом только потому, что режим прогнал их от кормушек. И черт с ними.
А я еще раз написал о том, что знаю, что видел и чему был свидетелем
И воспроизведу это здесь, дабы не пропало. Завтра обязательно вернусь к этой трагической теме.
А пока вот
20 лет назад в России случилась маленькая гражданская война. Конечно, по масштабам она уступала «той, далекой», но от этого не легче. Все всерьез, свои белые и красные, свои «комиссары в пыльных шлемах», насилие, ненависть и кровь: по официальным данным, было убито 162 человека. Число раненых никто не подсчитывал. Героев, как и во всякой гражданской войне, не было.
Прежде чем у «хлопцев» - обычных граждан - затрещали чубы, вусмерть разругались «паны» - руководители ветвей власти. Раскололась политическая верхушка. 21 сентября президент Борис Ельцин своим указом упразднил парламент и отменил Конституцию. Председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов и примкнувший к нему вице-президент Александр Руцкой с этим не согласились и отрешили Ельцина от власти.
Отрешение прошло юридически корректно - при помощи Конституционного суда. Но формальные юридические моменты никого не волновали. Белый дом был подвергнут блокаде, там отключили воду и электричество. Пошла война нервов. В конце концов, группа вооруженных молодчиков зачем-то взяла штурмом здание мэрии. Там, рядом с ними, вдруг обнаружился гранатомет. Группа товарищей, подхватив это оружие, помчались захватывать телецентр «Останкино». Их, безусловно, спровоцировали. Поставили рядом с Белым домом несколько десятков грузовиков с ключами зажигания, но без водителей. Однако люди в нормальном состоянии на подобные провокации не поддаются…
Отчаявшиеся сидельцы Белого дома поддались. На свою беду. Рано утром четвертого октября их взяли в кольцо. И началось действо, которое сегодня одни называют «расстрелом парламента», другие - «подавлением вооруженного мятежа». Но в «мятежниках» всегда числятся проигравшие. Ни один депутат при этом расстреле сильно не пострадал. Все они нынче живы-здоровы и благополучны.
Много было потом - они продолжаются и сегодня - разговоров о вооруженном сопротивлении, об огромном количестве табельного оружия, якобы захваченном защитниками Белого дома.
Да, оружие было, но оно было не захвачено, а роздано сотрудникам охраны и некоторым депутатам и деятелям типа генерала Альберта Макашова, который впоследствии стал депутатом Госдумы от КПРФ. Он бегал повсюду в генеральской парадной форме с лампасами, опоясанный пулеметными лентами и с автоматом Калашникова наперевес (так и не выстрелившим ни разу).
Еще в память врезался парад потешного хасбулатовско-руцковского войска. 33 ветерана-инвалида с ржавыми ружьями плюс пара десятков ражих охранников, шагающих не в ногу, - страшная сила, от которой должен был рухнуть ельцинский «антинародный режим».
Но это было за неделю до штурма. А в решающий день появилось около сотни странных бородатых личностей с автоматами и сомнительного вида людей в казачьих шапках, засевших в окнах с ружьями в руках.
Они, конечно, безумно портили интерьер и навлекали на себя огонь противника (из-за них я чуть не погиб, а моего приятеля-журналиста тяжело ранили в шею), но те, кто стрелял по Белому дому, мало чем отличались от «защитников». Крепкие спортивного вида мужики в джинсах и куртках, которые вылезли из БТРов и устроили огневую обработку объекта, были вооружены гораздо лучше. Это были тоже типичные бойцы незаконного вооруженного формирования.
В принципе весь штурм представлял собой чисто российскую смесь бессмысленного негодяйства и очевидного разгильдяйства. Белый дом был буквально нашпигован сугубо мирной публикой - кадровиками, бухгалтерами, всякими мелкими клерками, уборщицами, буфетчицами и так далее. У них, понятное дело, не было ни малейшей возможности и тем более желания бороться с режимом. Но утром никому не дали уйти. Начали стрельбу без предупреждения. Особенно тщательно целились почему-то в окна пресс-службы на шестом этаже со стороны площади Свободной России, где не было никого, кроме журналистов.
К зданию для чего-то подогнали танки, которые стреляли по самым верхним этажам, где, слава богу, не было ни одной живой души. Зачем это делалось? Хотели запугать? Но все нормальные люди и так были напуганы до предела, а фанатиков на испуг не возьмешь.
Да и сколько их было, этих фанатиков, идейных защитников Белого дома? И сотни не набиралось, причем, в основном, не профессионалы. Любой спецназ мог быстро обезвредить эту пеструю публику. Однако продолжалось все это действо, все это безобразие не менее десяти часов. Зачем так долго тянули? Как тогда нельзя было понять, так и сейчас невозможно догадаться.
Огонь не прекращался ни на минуту, что называется, патронов не жалели. Стрельба продолжалась даже тогда, когда под вечер в Белый дом наконец-то явились парламентеры с предложением вывести из здания женщин, стариков и прочих мирных людей. Если внутри царили страх, разброд и шатания, то снаружи господствовал обычный российский бардак, полная несогласованность действий…
В ночь перед штурмом - он еще не был объявлен, но всем было ясно, что бесчинства в Останкине не останутся без расплаты, - я разговорился с тремя студентами. Грамотные, интеллигентные ребята, они объяснили мне, что пришли в Белый дом защищать Конституцию. Оружия у них не было. «Как же вы ее защитите?» - спросил я. «Да хотя бы самим фактом присутствия здесь, на передовой». Сразу вспомнился Галич: «Мальчишки были безусы, прапоры и корнеты, мальчишки были безумны, к чему им мои советы…» Это о декабристах, тех самых, что страшно далеки от народа.
И эти студенты были страшно далеки и от народа, и от депутатско-макашовского сброда, и от узкого круга горе-«революционеров». Идейные борцы, движимые благородным желанием защитить Конституцию, были в подавляемом меньшинстве.
Больше я никогда не видел этих ребят. Хочется верить, что они уцелели. И уж наверняка у них пропала всякая охота защищать Конституцию. Может быть, они извлекли главный урок из той гражданской войны. В России опасно выходить на площадь. Тем более - выводить на нее вооруженных людей. Любая попытка «оранжевой» революции почему-то немедленно окрашивается в кроваво-красные тона.