Настоящие стихи
Ян Шенкман. Подборка его новых стихов.
Некоторые я читал, в его ЖЖ, называть который без его согласия не буду. Но бОльшую часть прочитал впервые.
Я не большой любитель современной поэзии, ине не нравится, как многие нынешние авторы и аффтары занимаются с поэтическим словом тем, о чем говорил пушкинский Сальери: "музыку я разъял, как труп".
Я не понимаю, почему теперь стихами называют любой набор красивых или неуклюжих слов, и ладно бы без рифмы - белый стих был всегда, но и без ритма, без внутренней музыки, да просто без смысла. Назвать эти собрания букв "песнями акына" - обидеть акынов, которые часто были подлинными поэтами.
Я решительно не приемлю постмодернизма как определяющего и доминирующего стиля. Ведь это значит, что некто, претендующий на звание поэта, просто не может придумать ничего своего, а использует чужие ошметки, объедки, обноски, из которых тщится соорудить нечто несуразное и неказистое.
Но есть и сейчас поэты. Ян Шенкман - один из них. Самое главное - он оригинален, в его строчках всегда есть и чувство, и смысл, он не занимается словесной резекцией, а постмодернизм в малых дозах только придает его поэзии неповторимый специфический аромат
Да, я выкладываю эту подборку для себя, чтобы потом не рыскать по сайтам, а иметь эти стихи под рукой. Никого не угвовариваю и никого ни в чем не убеждаю. Кому не нравится - а всё на свете может не нравиться - это личное дело каждого
вкравшиеся в мой ум детали чужого быта,
как слова-паразиты в любовную переписку:
чашка кофе, туберкулёзный рильке,
кубики льда, собрание активистов,
осень, проседь, москва -
как будто два циферблата,
четыре стрелки
одних и тех же часов
* * *
в этом году зима закончилась слишком рано
воспоминания оставшиеся об этом
похожи на птичий след в заснеженном поле
помню только что спал как убитый
но при малейшем шорохе
выхватывал из-под подушки томик александр сергеича
вскакивал
и зачитывал в тишине
одно из его бессмертных стихотворений
* * *
раньше летом пересыхали реки
зимой я мёрз а весною цвела сирень
под фонарём на улице у аптеки
и ночь означала то что кончился день
теперь я пью из бутылок без этикетки
руки мои трясутся глаза пусты
нет времени нету места чтобы принять таблетки
и отнести в починку сломанные часы
* * *
Я прикинусь камнем, когда мне придется падать
в твои объятья. Не приходи на память.
Не возвращайся. Время - стоит как камень.
Стой, где стоишь. Не приближайся, падаль.
* * *
Постепенная любовь, дети за перегородкой,
письма, залитые водкой, неустойчивые тени.
Календарь на тыщу лет, искаженное лицо
Время стягивает кожу, время вспарывает место.
Время режет по кости, изготавливая смерть.
Телевизор в темноте заколоченного гроба.
Сердце бьется между стен заколоченного гроба.
Ненасытная утроба, тело, вмерзшее в постель…
* * *
Мои сны переходят в другую веру.
Скоро сердце последует их примеру.
Только тело держится на весу,
Как туман на ветках в густом лесу…
* * *
Меня пугает твой ингредиент,
Как некий знак на стенке в санузле.
Он превращает прошлое в желе
И действием похож на клей «Момент».
Меня смущает твой истэблишмент,
Как некий шарм, что движется извне.
Как ледоход на Северной Двине,
Он в действии похож на клей «Момент».
Но берегись! непрочен интеграл.
В колонке цифр он суетен и мал.
Поборник сна и секс-интеллигент -
Когда-нибудь он выйдет из себя,
Как клей «Момент».
* * *
В чаще завтрашнего бреда
Волк отравленный исчез.
Обнаженный Кастанеда
Сети глаз бросает в лес.
Стихи
Но осознанная сила
Кормит солнечных детей.
А злодеев ждет могила.
Так умри же, лицедей!
* * *
«Мама, мама!», -
кричит этот год прошлому,
щеголяя поддельным свидетельством о рождении.
* * *
Яшма прячется в рваной ткани.
Ангел садится в чужие сани.
Завтра не будет детей и денег.
Выйдут они на пустынный берег.
Скажут: «Прости нас, великий боже!».
Вместо ответа - мороз по коже.
* * *
Джульетта, смотри, как пепел танцует у наших ног,
четвероногое пламя корчится на полу,
оно проглотило титульный лист и движется между строк.
Шекспир продрог, шекспира тянет к теплу.
Разве возможна любовь, Джульетта, в эту жару?
Выпал бы снег, вышел бы весь коньяк.
Огонь не знает, что делать со мной, в какую играть игру,
а твой шекспир давно уже мертв и ромео - дурак…
* * *
Три жизни отпущено тем, кто хочет мгновенной смерти,
но, начиная с четвертой, им предстоит разлука
с собственным отражением: ангелы или черти
обнаружатся в зеркале, а только источник звука
постепенно иссякнет, накрытый ладонью тени,
и по лицу покойника, пойманного в постели,
медленно и торжественно двинется паутина,
как по стене музея, с которой снята картина.
* * *
никак не могу согреться
поднялась бы что ли температура
градусов сорок
а то и все шестьдесят
как у водки “ерофеич”
которую мы пили
в девяносто шестом году
с тех пор не могу согреться
* * *
Бессоница.
По-моему, за мной кто-то гонится.
Олигофрен и дебил.
Скорей бы уж догнал и убил.
Куплеты имени Мандельштама
Нету сознанья своей правоты.
В город приехал отряд лимиты
Из Уренгоя и Алма-Аты.
Из Таганрога и из Воркуты
Тампаксы есть и сникерсы есть.
Но нету сознанья своей правоты.
Брызжа слюной изо рта, сволота
Мне говорит “правота, правота”.
Но нету сознанья своей правоты.
Киллер застыл у опасной черты.
Курит сигары и мечет понты.
Роллексы есть и гриндерсы есть.
Но нету сознанья своей правоты.
Нету сознанья, сознания нет.
Дайте убогому белый билет.
Стихи
* * *
На углу стоят скамейки,
В луже плавает гондон.
У меня есть две копейки
И мобильный телефон.
На скамейке Коля с Машей
Отдыхают без штанов.
Ничего не знаю гаже,
Чем взаимная любовь.
Отсюда, стр. 176
Некоторые я читал, в его ЖЖ, называть который без его согласия не буду. Но бОльшую часть прочитал впервые.
Я не большой любитель современной поэзии, ине не нравится, как многие нынешние авторы и аффтары занимаются с поэтическим словом тем, о чем говорил пушкинский Сальери: "музыку я разъял, как труп".
Я не понимаю, почему теперь стихами называют любой набор красивых или неуклюжих слов, и ладно бы без рифмы - белый стих был всегда, но и без ритма, без внутренней музыки, да просто без смысла. Назвать эти собрания букв "песнями акына" - обидеть акынов, которые часто были подлинными поэтами.
Я решительно не приемлю постмодернизма как определяющего и доминирующего стиля. Ведь это значит, что некто, претендующий на звание поэта, просто не может придумать ничего своего, а использует чужие ошметки, объедки, обноски, из которых тщится соорудить нечто несуразное и неказистое.
Но есть и сейчас поэты. Ян Шенкман - один из них. Самое главное - он оригинален, в его строчках всегда есть и чувство, и смысл, он не занимается словесной резекцией, а постмодернизм в малых дозах только придает его поэзии неповторимый специфический аромат
Да, я выкладываю эту подборку для себя, чтобы потом не рыскать по сайтам, а иметь эти стихи под рукой. Никого не угвовариваю и никого ни в чем не убеждаю. Кому не нравится - а всё на свете может не нравиться - это личное дело каждого
вкравшиеся в мой ум детали чужого быта,
как слова-паразиты в любовную переписку:
чашка кофе, туберкулёзный рильке,
кубики льда, собрание активистов,
осень, проседь, москва -
как будто два циферблата,
четыре стрелки
одних и тех же часов
* * *
в этом году зима закончилась слишком рано
воспоминания оставшиеся об этом
похожи на птичий след в заснеженном поле
помню только что спал как убитый
но при малейшем шорохе
выхватывал из-под подушки томик александр сергеича
вскакивал
и зачитывал в тишине
одно из его бессмертных стихотворений
* * *
раньше летом пересыхали реки
зимой я мёрз а весною цвела сирень
под фонарём на улице у аптеки
и ночь означала то что кончился день
теперь я пью из бутылок без этикетки
руки мои трясутся глаза пусты
нет времени нету места чтобы принять таблетки
и отнести в починку сломанные часы
* * *
Я прикинусь камнем, когда мне придется падать
в твои объятья. Не приходи на память.
Не возвращайся. Время - стоит как камень.
Стой, где стоишь. Не приближайся, падаль.
* * *
Постепенная любовь, дети за перегородкой,
письма, залитые водкой, неустойчивые тени.
Календарь на тыщу лет, искаженное лицо
Время стягивает кожу, время вспарывает место.
Время режет по кости, изготавливая смерть.
Телевизор в темноте заколоченного гроба.
Сердце бьется между стен заколоченного гроба.
Ненасытная утроба, тело, вмерзшее в постель…
* * *
Мои сны переходят в другую веру.
Скоро сердце последует их примеру.
Только тело держится на весу,
Как туман на ветках в густом лесу…
* * *
Меня пугает твой ингредиент,
Как некий знак на стенке в санузле.
Он превращает прошлое в желе
И действием похож на клей «Момент».
Меня смущает твой истэблишмент,
Как некий шарм, что движется извне.
Как ледоход на Северной Двине,
Он в действии похож на клей «Момент».
Но берегись! непрочен интеграл.
В колонке цифр он суетен и мал.
Поборник сна и секс-интеллигент -
Когда-нибудь он выйдет из себя,
Как клей «Момент».
* * *
В чаще завтрашнего бреда
Волк отравленный исчез.
Обнаженный Кастанеда
Сети глаз бросает в лес.
Стихи
Но осознанная сила
Кормит солнечных детей.
А злодеев ждет могила.
Так умри же, лицедей!
* * *
«Мама, мама!», -
кричит этот год прошлому,
щеголяя поддельным свидетельством о рождении.
* * *
Яшма прячется в рваной ткани.
Ангел садится в чужие сани.
Завтра не будет детей и денег.
Выйдут они на пустынный берег.
Скажут: «Прости нас, великий боже!».
Вместо ответа - мороз по коже.
* * *
Джульетта, смотри, как пепел танцует у наших ног,
четвероногое пламя корчится на полу,
оно проглотило титульный лист и движется между строк.
Шекспир продрог, шекспира тянет к теплу.
Разве возможна любовь, Джульетта, в эту жару?
Выпал бы снег, вышел бы весь коньяк.
Огонь не знает, что делать со мной, в какую играть игру,
а твой шекспир давно уже мертв и ромео - дурак…
* * *
Три жизни отпущено тем, кто хочет мгновенной смерти,
но, начиная с четвертой, им предстоит разлука
с собственным отражением: ангелы или черти
обнаружатся в зеркале, а только источник звука
постепенно иссякнет, накрытый ладонью тени,
и по лицу покойника, пойманного в постели,
медленно и торжественно двинется паутина,
как по стене музея, с которой снята картина.
* * *
никак не могу согреться
поднялась бы что ли температура
градусов сорок
а то и все шестьдесят
как у водки “ерофеич”
которую мы пили
в девяносто шестом году
с тех пор не могу согреться
* * *
Бессоница.
По-моему, за мной кто-то гонится.
Олигофрен и дебил.
Скорей бы уж догнал и убил.
Куплеты имени Мандельштама
Нету сознанья своей правоты.
В город приехал отряд лимиты
Из Уренгоя и Алма-Аты.
Из Таганрога и из Воркуты
Тампаксы есть и сникерсы есть.
Но нету сознанья своей правоты.
Брызжа слюной изо рта, сволота
Мне говорит “правота, правота”.
Но нету сознанья своей правоты.
Киллер застыл у опасной черты.
Курит сигары и мечет понты.
Роллексы есть и гриндерсы есть.
Но нету сознанья своей правоты.
Нету сознанья, сознания нет.
Дайте убогому белый билет.
Стихи
* * *
На углу стоят скамейки,
В луже плавает гондон.
У меня есть две копейки
И мобильный телефон.
На скамейке Коля с Машей
Отдыхают без штанов.
Ничего не знаю гаже,
Чем взаимная любовь.
Отсюда, стр. 176