Мои исторические публикации. Последний гайдаровец
Предыдущая публикация
Алексей Улюкаев. После публикации, но не вследствие ея, post quem non est propter quem, судьба сабжа сложилась драматично: по обвинению в вымогательстве у Сенчина (!) и всякой прочей коррупции отправили экс-министра экономики за решетку, откуда он вышел по УДО пару лет назад. Судимость для "гайдаровцев" дело нормальное, коррупцией многие из них баловались, а тут было или не было, не знаю. Судам нашим в таких делах доверять сложно, но, с другой стороны, упомянутые в заметке либералы Набиуллина и Силуанов спокойнешим образом остаются при должностях.
Улюкаев сидит тихо, пишет стихи. Вот в связи со стихами за текстом заметки последует приложение.
«Поскольку в плотской жизни я начальник»
24 июня 2013
Откровенно говоря, мне Улюкаев показался поэтом вторичным, да и поэтом ли? У него есть легкость, есть натренированность в нанизывании строк, рифм и строф, но нет, на мой взгляд, собственного голоса, своего стиля, оригинальных мелодий, хотя его мотивы искусно составлены из отрывков чужой гениальной музыки.
Дык и на то редкий министр способен. Был покойный Евгений Сабуров, а больше и назвать некого.
Вот, по-моему, как-то так.
«Поскольку в плотской жизни я начальник»
Алексей Улюкаев - больше, чем поэт. Он еще и министр.
Министром экономического развития России назначен доктор экономических наук Алексей Улюкаев, бывший первым заместителем председателя Центрального банка России.
Его предшественник Андрей Белоусов перешел в помощники президента России по экономическим вопросам, на место Эльвиры Набиуллиной, которая возглавила Центробанк. В результате этой сложной рокировки в правительстве России вновь появился полноправный и неотъемлемый член команды Егора Гайдара, советником и помощником которого в свое время работал Алексей Улюкаев.
Любопытно, что Борис Ельцин, который был главным инициатором назначения того самого гайдаровского «правительства реформ», впоследствии постарался удалить из правительства всех его членов, имевших отношение к экономической политике. И только сейчас один из представителей той гвардии занял официальный пост в кабинете министров.
Между прочим, ни сторонники, ни оппоненты не увидели в назначении Алексея Улюкаева ничего нового и сенсационного.
Так, Михаил Хазин, президент консалтинговой компании «Неокон», известный экономист, постоянно критикующий правительственный курс, в том числе, за его чрезмерный либерализм, заявил корреспонденту «Росинформбюро», что, по его мнению, «с назначением Улюкаева ровным счетом ничего не изменится». И продолжил: «Я не вижу ни малейшей разницы между Улюкаевым и, например, Набиуллиной, Дворковичем, Силуановым и так далее. Они там все сидят с давних пор, никуда не девались, это все одна команда, которая управляет российской экономической политикой. И не имеет никакого значения, входил кто-то из них формально в гайдаровскую пору в правительство или нет!»
А на вопрос, как же назначение Улюкаева может повлиять на экономический курс и политику правительства, Хазин ответил лаконично и резко: «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь. Других комментариев не будет».
Совсем иначе расценивает новое назначение Андрей Нечаев, министр экономики в 1991-1992 годах, а сейчасгенеральный директор Российской финансовой корпорации. Он первым делом сообщил, что знает Улюкаева около четверти века, что считает его очень квалифицированным специалистом с большим опытом работы и в правительстве, и в Центробанке.
Но и Нечаев уверен, что никаких резких переломов не произошло. «В общем контексте всех последних перемещений и назначений назначение Улюкаева означает лишь, что Путин, который всегда старается соблюдать некоторый баланс между либералами и государственниками, этого равновесия не нарушил, не отправил на эту должность дирижиста-государственника», - поделился своими мыслями экономист.
Нечаев напомнил, что Улюкаев был кандидатом на пост главы Центробанка, но не прошел туда, так как, по мнению экс-министра, «поддерживает очень жесткую финансовую политику, относится к либеральному лагерю». Но на посту министра экономического развития Улюкаева сочли вполне приемлемым.
По мнению Нечаева, назначение это не совсем обычное, потому что «до сих пор всегда из Минфина и других правительственных ведомств переходили в Центробанк, а не наоборот». Но, с другой стороны, этот ход «сделает более гармоничными отношения МЭРТ, Минфина и Центробанка, ибо все три начальника - Улюкаев, Силуанов и Набиуллина -придерживаются примерно одной линии в экономической политике».
Наконец, Нечаев полагает, что нынешнее назначение можно расценивать позитивно. «Официальный экономический курс далек от либерального, идет активное огосударствление всех сфер экономики, государства становится все больше, оно превращается в прямой хозяйствующий субъект, и важно, чтобы соблюдалась система сдержек и противовесов», - резюмировал Нечаев.
Однако «последний гайдаровец» Алексей Улюкаев интересен не только этим. Есть у него многолетнее необычное хобби, которое может служить ему отдушиной и в Центробанке, и в правительстве, и где угодно.
Новый министр экономического развития России давно пишет стихи. И это отнюдь не забава в свободное время, а призвание по вдохновению, причем давнее и проверенное временем.
Дебютная публикация стихов Улюкаева состоялась еще в 1978 году. Затем, в 2002 году его ранние стихи были собраны в книге «Огонь и отсвет». Но сам автор в начале 80-х годов ХХ века надолго замолчал - в поэтическом смысле, так как во конце 80-х он активно выступал как публицист на экономические темы (вместе и параллельно с Егором Гайдаром, под началом которого он работал в журнале «Коммунист)
Ну а потом… Тут лучше дать слово самому Улюкаеву.
«А потом оказались востребованными экономические концепции и программы, и автор стал «программистом». А потом оказалось, что есть шанс самому реализовать эти концепции и программы - автор был мобилизован в правительство реформ. А потом - и депутатство, и работа в академической науке, и даже, извините, партстроительтство.
Когда говорят пушки, музы молчат. А артиллерия била изрядная».
Это фрагмент из авторского предисловия к его второй книге стихов «Чужое побережье», выпущенной в 2012 году. А возникла эта книга потому, что «тот червячок, который впал в анабиоз, вдруг очнулся. И вдруг стал жалить и теребить. И рука уж тянется к перу, перо к бумаге».
Улюкаев вновь обрел музу и не побоялся предъявить плоды взаимодействия с нею широкой публике. При этом сам прекрасно понимал, насколько рискованный этот шаг.
«У автора было немало сомнений относительно публикации стихов «второго призыва». Страшно. Во-первых, страшно раздеваться, особенно если ты всю жизнь в костюме и в галстуке», - пишет Улюкаев в том же предисловии. И много еще интересного пишет (вот ссылка).
И тем не менее, будучи еще первым заместителем главы Центробанка, не испугался прилюдно обнажить свою поэтическую душу. Да Алексей Улюкаев похож на человека, которому уже больше нечего бояться.
Он сам признается в одном из стихотворений: «А строй имел меня вовсю - такое дело». Ну а по поводу назначения министров тоже мог бы ответить одной из своих строк: «Увиливать сегодня не с руки». Еще бы, сам же говорит: «Поскольку в плотской жизни я начальник».
В том посте и заметке были ссылки на стихи Улюкаева, но они все не работают (судимость повлияла, наверное). Но мне хотелось бы познакомить читателей со стихами сабжа
Итак
https://snob.ru/selected/entry/116553/?ysclid=lxqfuejy1v842893887
https://www.litres.ru/book/aleksey-ulukaev/tetrad-v-kletku-kniga-stihotvoreniy-69188701/chitat-onlayn/
https://znamlit.ru/publication.php?id=5181&ysclid=lxue06ex4r51568060 - тут везде можно прочитать стихотворения бывшего министра.
Несколько примеров:
На тридцать лет я дал обет молчанья
Но уж в часах песок перевернулся
Покуда он не сыпется ночами
Из тела хилого, и не переобулся
Я в обувь одноразовой природы
Любезен, не любезен ли народу
Порадую вас плоскими речами
Поскольку в плотской жизни я начальник
В духовной полагается аскеза
Я долго обрезался и обрезал
Почти что всё. Но уцелел случайно
Отросток малый и попал досрочно
В довольно унавоженную почву
Текущей жизни
Ну теперь - до тризны
ЖЖЖ ЖЖЖ ЖЖЖ
До бога далеко. Начальство близко.
Мосты уже разведены повсюду,
И жены, утомившись бить посуду,
Сидят устало. Что еще там в списке?
Совсем немного: пара истин низких
И пара возвышающих обманов.
Ты только дай нам знак: уже не рано.
И мы уходим. Тихо. По-английски.
...А можно я еще чуть-чуть побуду?
* * *
Эх, dolce vita. Сладко, Витя? Что ж, Витек
Смотри: родное пепелище
Отсюда попросту убег
Любой кто не хотел быть нищим
Рванул отсюда со всех ног
А мы с тобой тут пепел ищем
Ну да вот этот пепел нищих
Вот этот дедов могарыч
Припрятанный на случай “Ч”
Бежали побросав посуду
Брели чрез ветры и простуды
Брели в Москву в Москву в Москву
Как грится разгонять тоску
А разогнали жизнь впустую
Мою мелодию простую
Ты видно Витя не вполне…
Ах бес мне скучно скучно мне!
Мы шли к отеческим гробам
А тут бедлам
* * *
Всё было, прямо скажем, честь по чести
Хвалить - хвалю, а вот ругать не буду
Знал: хлеб из теста, для любви невеста
А прочее - каемочка на блюде
Теперь другое: хлебушек-то горек
Невеста как-то очень повзрослела
А строй имел меня вовсю - такое дело
Да тут у каждого полно таких историй
* * *
Я из вселенной Гуттенберга
Где редактировать непросто
Где от восторга и до морга -
Понятный и конечный остров
Где для богов не много места
Где есть законы и причины
Где из муки замесят тесто
И хлебушка поест мужчина
Где если шутят, то смеются
А если страшно, то боятся
Где души, словно струны, рвутся
Где струны рвут, а звуки - длятся
Где только пробило двенадцать
А тыква - вот она на блюдце
Возьми ее за рупь за двадцать!
* * *
У нас по полочкам: вот мир, вот труд, вот май
Мириться, маяться, трудиться - что захочешь
Такая маета приходит к ночи
Такая ломкая - соломкой - ломота
Лежишь и думаешь: не очень всё, не очень
Вот жены-мироносицы - откуда?
И кто такие? Битая посуда
К чему, когда вокруг лишь мир да мирро?
И почему как май, так и простуда?
Как труд, так лень и на руках по гире?
И так везде, во всём подлунном мире
* * *
...А что там? Вероятно, гладь морская,
Какое-то чужое побережье.
Маршрут прочерчен. Может быть, изъезжен.
Но всё равно и глаз, и слух ласкает
Вся эта жизнь, короткая - как прежде
Казалась длинной юному невежде.
Неужто кончится? Берет тоска и...
Не отпускает
Что там вера, что надежда…
Если слева закат Европы тебя слепит,
Если справа теснят раскосые богдыханы,
Если сверху течет арктических вод Аид,
Значит ты в России и будешь, давясь стихами,
Точно волчьей желчью, выкрикивать панегирик
Этой мерзлой почве, где панство не приживется,
Где всегда на ногах по четыре гири,
Где плюешь в колодец. И все-таки пьешь из колодца.
«Капель продолбит лёд, и рыбы…»
Капель продолбит лёд, и рыбы
В волнах привольно поплывут
Из-под заледенелой глыбы,
Поверх барьеров и запруд.
И, скинув чешую, как лепень,
Вдруг молодцами обернутся…
Предположение нелепое,
Как жизнь, нелепая и куцая.
«Уронишь голову в запястья…»
Уронишь голову в запястья
И осознаешь, что теперь нельзя
Жить, не распахиваясь настежь,
Не превращаясь пешкою - в ферзя.
Ты весь уже в восьмой горизонтали,
В которой уместился горизонт.
А тени потускнели и растаяли,
К тому имея собственный резон.
Но в свете дня шагай ферзём бесстрашно
По этой длинной и прямой дороге
И разрешения не спрашивай
Ни кесаря, ни бога.
«Тюрьма влечёт к суровой прозе…»
Тюрьма влечёт к суровой прозе:
Чего бы, кажется, Журден
Ей говорил, вставая в позу.
А тут, излишествам взамен
Роскошной рифмы русской речи -
Нарежут пайку языка,
Как будто волкодав на плечи
Бросается через века,
До шеи жертвы дотянувшись,
Чтоб из артерии глагол,
Вскипая, жёг людские души,
Чтоб он как есть, и бос, и гол,
Бесхитростно стучался в двери -
И в том была б благая весть
Из сотен разных русских мест.
Да хоть, пожалуй что из Твери.
«Я надеюсь, пока дышу…»
Я надеюсь, пока дышу,
Я люблю, пока я живой.
С милой рай в шалаше. К шалашу
Пусть доставит меня конвой.
Автозак и столыпин пусть
Увезут на зелёный свет.
Мне один - хоть не Млечный - путь,
Мне один - хоть one-way - билет.
На колючку - кусачки. На
Часового - глубокий сон,
И не будет ему кина -
Пусть во сне: приговор, вина,
Шпалы, рельсы, конвой, вагон.
А в берёзах - зелёный шум
Над моей седой головой.
Я надеюсь, пока дышу.
И пока люблю, я живой.
«Как же хочется жить…»
Как же хочется жить!
Вечным жидом ли, эллином вечным.
Подправлять Парки нить,
Всякой всячине мчаться навстречу,
Улетать далеко,
Навзничь падать на склизком,
Утирать молоко
С Млечных троп, уходить по-английски,
И опять приходить
По-еврейски, а может - по-русски.
Как же хочется жить:
Есть и пить, слушать музыку -
Голоса сыновей,
Голос дочери.
И с женой сторожить её сон у дверей
По очереди.
«Белый снег в чёрной грязи находит конец…»
Белый снег в чёрной грязи находит конец,
Всё, что видишь, родное, а значит - красивое.
Ты стоишь - властелином кандальных колец -
В самом центре огромной и вечной России.
Запад влагу несёт, запах дали и странствий,
На Востоке - светило (космато, как Маркс),
И колючка как знак богом избранной власти
Разрослась, словно в Мексике кактус.
Снег растает - что с Запада, то и непрочно.
Влага высохнет. Глина тверда, словно вера
Миллионов в зачатие непорочное
ЭрЭфа от эСэСэСэРа.
Нет, это все-таки поэзия. Не самостоятельная, местами совсем вторично-подражательная, но - настоящие стихи. Недаром и не случайно Улюкаева регулярно публиковал в своем журнале главный редактор "Знамени" Сергей Чупринин, человек со вкусом, глубоко и тонко знающий литературу, особенно современную русскую или советскую, как хотите, называйте.
Мой поэторий
Вперед в прошлое. Мои исторические публикации
Алексей Улюкаев. После публикации, но не вследствие ея, post quem non est propter quem, судьба сабжа сложилась драматично: по обвинению в вымогательстве у Сенчина (!) и всякой прочей коррупции отправили экс-министра экономики за решетку, откуда он вышел по УДО пару лет назад. Судимость для "гайдаровцев" дело нормальное, коррупцией многие из них баловались, а тут было или не было, не знаю. Судам нашим в таких делах доверять сложно, но, с другой стороны, упомянутые в заметке либералы Набиуллина и Силуанов спокойнешим образом остаются при должностях.
Улюкаев сидит тихо, пишет стихи. Вот в связи со стихами за текстом заметки последует приложение.
«Поскольку в плотской жизни я начальник»
24 июня 2013
Откровенно говоря, мне Улюкаев показался поэтом вторичным, да и поэтом ли? У него есть легкость, есть натренированность в нанизывании строк, рифм и строф, но нет, на мой взгляд, собственного голоса, своего стиля, оригинальных мелодий, хотя его мотивы искусно составлены из отрывков чужой гениальной музыки.
Дык и на то редкий министр способен. Был покойный Евгений Сабуров, а больше и назвать некого.
Вот, по-моему, как-то так.
«Поскольку в плотской жизни я начальник»
Алексей Улюкаев - больше, чем поэт. Он еще и министр.
Министром экономического развития России назначен доктор экономических наук Алексей Улюкаев, бывший первым заместителем председателя Центрального банка России.
Его предшественник Андрей Белоусов перешел в помощники президента России по экономическим вопросам, на место Эльвиры Набиуллиной, которая возглавила Центробанк. В результате этой сложной рокировки в правительстве России вновь появился полноправный и неотъемлемый член команды Егора Гайдара, советником и помощником которого в свое время работал Алексей Улюкаев.
Любопытно, что Борис Ельцин, который был главным инициатором назначения того самого гайдаровского «правительства реформ», впоследствии постарался удалить из правительства всех его членов, имевших отношение к экономической политике. И только сейчас один из представителей той гвардии занял официальный пост в кабинете министров.
Между прочим, ни сторонники, ни оппоненты не увидели в назначении Алексея Улюкаева ничего нового и сенсационного.
Так, Михаил Хазин, президент консалтинговой компании «Неокон», известный экономист, постоянно критикующий правительственный курс, в том числе, за его чрезмерный либерализм, заявил корреспонденту «Росинформбюро», что, по его мнению, «с назначением Улюкаева ровным счетом ничего не изменится». И продолжил: «Я не вижу ни малейшей разницы между Улюкаевым и, например, Набиуллиной, Дворковичем, Силуановым и так далее. Они там все сидят с давних пор, никуда не девались, это все одна команда, которая управляет российской экономической политикой. И не имеет никакого значения, входил кто-то из них формально в гайдаровскую пору в правительство или нет!»
А на вопрос, как же назначение Улюкаева может повлиять на экономический курс и политику правительства, Хазин ответил лаконично и резко: «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь. Других комментариев не будет».
Совсем иначе расценивает новое назначение Андрей Нечаев, министр экономики в 1991-1992 годах, а сейчасгенеральный директор Российской финансовой корпорации. Он первым делом сообщил, что знает Улюкаева около четверти века, что считает его очень квалифицированным специалистом с большим опытом работы и в правительстве, и в Центробанке.
Но и Нечаев уверен, что никаких резких переломов не произошло. «В общем контексте всех последних перемещений и назначений назначение Улюкаева означает лишь, что Путин, который всегда старается соблюдать некоторый баланс между либералами и государственниками, этого равновесия не нарушил, не отправил на эту должность дирижиста-государственника», - поделился своими мыслями экономист.
Нечаев напомнил, что Улюкаев был кандидатом на пост главы Центробанка, но не прошел туда, так как, по мнению экс-министра, «поддерживает очень жесткую финансовую политику, относится к либеральному лагерю». Но на посту министра экономического развития Улюкаева сочли вполне приемлемым.
По мнению Нечаева, назначение это не совсем обычное, потому что «до сих пор всегда из Минфина и других правительственных ведомств переходили в Центробанк, а не наоборот». Но, с другой стороны, этот ход «сделает более гармоничными отношения МЭРТ, Минфина и Центробанка, ибо все три начальника - Улюкаев, Силуанов и Набиуллина -придерживаются примерно одной линии в экономической политике».
Наконец, Нечаев полагает, что нынешнее назначение можно расценивать позитивно. «Официальный экономический курс далек от либерального, идет активное огосударствление всех сфер экономики, государства становится все больше, оно превращается в прямой хозяйствующий субъект, и важно, чтобы соблюдалась система сдержек и противовесов», - резюмировал Нечаев.
Однако «последний гайдаровец» Алексей Улюкаев интересен не только этим. Есть у него многолетнее необычное хобби, которое может служить ему отдушиной и в Центробанке, и в правительстве, и где угодно.
Новый министр экономического развития России давно пишет стихи. И это отнюдь не забава в свободное время, а призвание по вдохновению, причем давнее и проверенное временем.
Дебютная публикация стихов Улюкаева состоялась еще в 1978 году. Затем, в 2002 году его ранние стихи были собраны в книге «Огонь и отсвет». Но сам автор в начале 80-х годов ХХ века надолго замолчал - в поэтическом смысле, так как во конце 80-х он активно выступал как публицист на экономические темы (вместе и параллельно с Егором Гайдаром, под началом которого он работал в журнале «Коммунист)
Ну а потом… Тут лучше дать слово самому Улюкаеву.
«А потом оказались востребованными экономические концепции и программы, и автор стал «программистом». А потом оказалось, что есть шанс самому реализовать эти концепции и программы - автор был мобилизован в правительство реформ. А потом - и депутатство, и работа в академической науке, и даже, извините, партстроительтство.
Когда говорят пушки, музы молчат. А артиллерия била изрядная».
Это фрагмент из авторского предисловия к его второй книге стихов «Чужое побережье», выпущенной в 2012 году. А возникла эта книга потому, что «тот червячок, который впал в анабиоз, вдруг очнулся. И вдруг стал жалить и теребить. И рука уж тянется к перу, перо к бумаге».
Улюкаев вновь обрел музу и не побоялся предъявить плоды взаимодействия с нею широкой публике. При этом сам прекрасно понимал, насколько рискованный этот шаг.
«У автора было немало сомнений относительно публикации стихов «второго призыва». Страшно. Во-первых, страшно раздеваться, особенно если ты всю жизнь в костюме и в галстуке», - пишет Улюкаев в том же предисловии. И много еще интересного пишет (вот ссылка).
И тем не менее, будучи еще первым заместителем главы Центробанка, не испугался прилюдно обнажить свою поэтическую душу. Да Алексей Улюкаев похож на человека, которому уже больше нечего бояться.
Он сам признается в одном из стихотворений: «А строй имел меня вовсю - такое дело». Ну а по поводу назначения министров тоже мог бы ответить одной из своих строк: «Увиливать сегодня не с руки». Еще бы, сам же говорит: «Поскольку в плотской жизни я начальник».
В том посте и заметке были ссылки на стихи Улюкаева, но они все не работают (судимость повлияла, наверное). Но мне хотелось бы познакомить читателей со стихами сабжа
Итак
https://snob.ru/selected/entry/116553/?ysclid=lxqfuejy1v842893887
https://www.litres.ru/book/aleksey-ulukaev/tetrad-v-kletku-kniga-stihotvoreniy-69188701/chitat-onlayn/
https://znamlit.ru/publication.php?id=5181&ysclid=lxue06ex4r51568060 - тут везде можно прочитать стихотворения бывшего министра.
Несколько примеров:
На тридцать лет я дал обет молчанья
Но уж в часах песок перевернулся
Покуда он не сыпется ночами
Из тела хилого, и не переобулся
Я в обувь одноразовой природы
Любезен, не любезен ли народу
Порадую вас плоскими речами
Поскольку в плотской жизни я начальник
В духовной полагается аскеза
Я долго обрезался и обрезал
Почти что всё. Но уцелел случайно
Отросток малый и попал досрочно
В довольно унавоженную почву
Текущей жизни
Ну теперь - до тризны
ЖЖЖ ЖЖЖ ЖЖЖ
До бога далеко. Начальство близко.
Мосты уже разведены повсюду,
И жены, утомившись бить посуду,
Сидят устало. Что еще там в списке?
Совсем немного: пара истин низких
И пара возвышающих обманов.
Ты только дай нам знак: уже не рано.
И мы уходим. Тихо. По-английски.
...А можно я еще чуть-чуть побуду?
* * *
Эх, dolce vita. Сладко, Витя? Что ж, Витек
Смотри: родное пепелище
Отсюда попросту убег
Любой кто не хотел быть нищим
Рванул отсюда со всех ног
А мы с тобой тут пепел ищем
Ну да вот этот пепел нищих
Вот этот дедов могарыч
Припрятанный на случай “Ч”
Бежали побросав посуду
Брели чрез ветры и простуды
Брели в Москву в Москву в Москву
Как грится разгонять тоску
А разогнали жизнь впустую
Мою мелодию простую
Ты видно Витя не вполне…
Ах бес мне скучно скучно мне!
Мы шли к отеческим гробам
А тут бедлам
* * *
Всё было, прямо скажем, честь по чести
Хвалить - хвалю, а вот ругать не буду
Знал: хлеб из теста, для любви невеста
А прочее - каемочка на блюде
Теперь другое: хлебушек-то горек
Невеста как-то очень повзрослела
А строй имел меня вовсю - такое дело
Да тут у каждого полно таких историй
* * *
Я из вселенной Гуттенберга
Где редактировать непросто
Где от восторга и до морга -
Понятный и конечный остров
Где для богов не много места
Где есть законы и причины
Где из муки замесят тесто
И хлебушка поест мужчина
Где если шутят, то смеются
А если страшно, то боятся
Где души, словно струны, рвутся
Где струны рвут, а звуки - длятся
Где только пробило двенадцать
А тыква - вот она на блюдце
Возьми ее за рупь за двадцать!
* * *
У нас по полочкам: вот мир, вот труд, вот май
Мириться, маяться, трудиться - что захочешь
Такая маета приходит к ночи
Такая ломкая - соломкой - ломота
Лежишь и думаешь: не очень всё, не очень
Вот жены-мироносицы - откуда?
И кто такие? Битая посуда
К чему, когда вокруг лишь мир да мирро?
И почему как май, так и простуда?
Как труд, так лень и на руках по гире?
И так везде, во всём подлунном мире
* * *
...А что там? Вероятно, гладь морская,
Какое-то чужое побережье.
Маршрут прочерчен. Может быть, изъезжен.
Но всё равно и глаз, и слух ласкает
Вся эта жизнь, короткая - как прежде
Казалась длинной юному невежде.
Неужто кончится? Берет тоска и...
Не отпускает
Что там вера, что надежда…
Если слева закат Европы тебя слепит,
Если справа теснят раскосые богдыханы,
Если сверху течет арктических вод Аид,
Значит ты в России и будешь, давясь стихами,
Точно волчьей желчью, выкрикивать панегирик
Этой мерзлой почве, где панство не приживется,
Где всегда на ногах по четыре гири,
Где плюешь в колодец. И все-таки пьешь из колодца.
«Капель продолбит лёд, и рыбы…»
Капель продолбит лёд, и рыбы
В волнах привольно поплывут
Из-под заледенелой глыбы,
Поверх барьеров и запруд.
И, скинув чешую, как лепень,
Вдруг молодцами обернутся…
Предположение нелепое,
Как жизнь, нелепая и куцая.
«Уронишь голову в запястья…»
Уронишь голову в запястья
И осознаешь, что теперь нельзя
Жить, не распахиваясь настежь,
Не превращаясь пешкою - в ферзя.
Ты весь уже в восьмой горизонтали,
В которой уместился горизонт.
А тени потускнели и растаяли,
К тому имея собственный резон.
Но в свете дня шагай ферзём бесстрашно
По этой длинной и прямой дороге
И разрешения не спрашивай
Ни кесаря, ни бога.
«Тюрьма влечёт к суровой прозе…»
Тюрьма влечёт к суровой прозе:
Чего бы, кажется, Журден
Ей говорил, вставая в позу.
А тут, излишествам взамен
Роскошной рифмы русской речи -
Нарежут пайку языка,
Как будто волкодав на плечи
Бросается через века,
До шеи жертвы дотянувшись,
Чтоб из артерии глагол,
Вскипая, жёг людские души,
Чтоб он как есть, и бос, и гол,
Бесхитростно стучался в двери -
И в том была б благая весть
Из сотен разных русских мест.
Да хоть, пожалуй что из Твери.
«Я надеюсь, пока дышу…»
Я надеюсь, пока дышу,
Я люблю, пока я живой.
С милой рай в шалаше. К шалашу
Пусть доставит меня конвой.
Автозак и столыпин пусть
Увезут на зелёный свет.
Мне один - хоть не Млечный - путь,
Мне один - хоть one-way - билет.
На колючку - кусачки. На
Часового - глубокий сон,
И не будет ему кина -
Пусть во сне: приговор, вина,
Шпалы, рельсы, конвой, вагон.
А в берёзах - зелёный шум
Над моей седой головой.
Я надеюсь, пока дышу.
И пока люблю, я живой.
«Как же хочется жить…»
Как же хочется жить!
Вечным жидом ли, эллином вечным.
Подправлять Парки нить,
Всякой всячине мчаться навстречу,
Улетать далеко,
Навзничь падать на склизком,
Утирать молоко
С Млечных троп, уходить по-английски,
И опять приходить
По-еврейски, а может - по-русски.
Как же хочется жить:
Есть и пить, слушать музыку -
Голоса сыновей,
Голос дочери.
И с женой сторожить её сон у дверей
По очереди.
«Белый снег в чёрной грязи находит конец…»
Белый снег в чёрной грязи находит конец,
Всё, что видишь, родное, а значит - красивое.
Ты стоишь - властелином кандальных колец -
В самом центре огромной и вечной России.
Запад влагу несёт, запах дали и странствий,
На Востоке - светило (космато, как Маркс),
И колючка как знак богом избранной власти
Разрослась, словно в Мексике кактус.
Снег растает - что с Запада, то и непрочно.
Влага высохнет. Глина тверда, словно вера
Миллионов в зачатие непорочное
ЭрЭфа от эСэСэСэРа.
Нет, это все-таки поэзия. Не самостоятельная, местами совсем вторично-подражательная, но - настоящие стихи. Недаром и не случайно Улюкаева регулярно публиковал в своем журнале главный редактор "Знамени" Сергей Чупринин, человек со вкусом, глубоко и тонко знающий литературу, особенно современную русскую или советскую, как хотите, называйте.
Мой поэторий
Вперед в прошлое. Мои исторические публикации