Чехов и народ
Чехов. Мужики
Страшный,мрачный, хотя и не безысходно мрачный рассказ. Иной раз кажется, что и не Чехов вовсе, то и дело сквозь оболочку объективности прорывается гнев, осуждение, а то и проклятье. Глухие, невидимые миру, как слёзы у Гоголя, да и тут, кстати, тоже были бы уместны слёзы, но Чехов умел сдерживаться. Врач все-таки, всякого насмотрелся, трудно разжалобить.
Этим рассказом был недоволен Лев Толстой, он заявил, что Чехов, мол, "народ не знает". Эх, Лев Николаевич! сами-то вы знали народ? Барин, граф, владелец имения, сколько ни опрощался, барином остался. Чехов был из простых, дед - крепостной, отец не барин, не дворянин, и народ он действительно знал, да сам бьыл частью народа, хотя и в пенсне, и с посмертной репутацией "интеллигента", но это всё внешнее, лишь затемняет суть. Другое дело, что Чехов относился к народу, да вообще к людям, и к деревенским мужикам и бабам, в частности, без умиления, без придыхания, без иллюзий. Это и не нравилось Льву Толстому, чудаку, выдумщику, сектанту и фантазёру, хотя и тоже гениальному русскому прозаику.
Вот и вся история.
Вот, например, характерный фрагмент рассказа:
Ей было жаль расставаться с деревней и с мужиками. Она вспоминала о том, как несли Николая и около каждой избы заказывали панихиду и как все плакали, сочувствуя ее горю. В течение лета и зимы бывали такие часы и дни, когда казалось, что эти люди живут хуже скотов, жить с ними было страшно; они грубы, нечестны, грязны, нетрезвы, живут не согласно, постоянно ссорятся, потому что не уважают, боятся и подозревают друг друга. Кто держит кабак и спаивает народ? Мужик. Кто растрачивает и пропивает мирские, школьные, церковные деньги? Мужик. Кто украл у соседа, поджег, ложно показал на суде за бутылку водки? Кто в земских и других собраниях первый ратует против мужиков? Мужик. Да, жить с ними было страшно, но все же они люди, они страдают и плачут, как люди, и в жизни их нет ничего такого, чему нельзя было бы найти оправдания. Тяжкий труд, от которого по ночам болит все тело, жестокие зимы, скудные урожаи, теснота, а помощи нет и неоткуда ждать ее. Те, которые богаче и сильнее их, помочь не могут, так как сами грубы, нечестны, нетрезвы и сами бранятся так же отвратительно; самый мелкий чиновник или приказчик обходится с мужиками как с бродягами, и даже старшинам и церковным старостам говорит «ты» и думает, что имеет на это право. Да и может ли быть какая-нибудь помощь или добрый пример от людей корыстолюбивых, жадных, развратных, ленивых, которые наезжают в деревню только затем, чтобы оскорбить, обобрать, напугать? Ольга вспомнила, какой жалкий, приниженный вид был у стариков, когда зимою водили Кирьяка наказывать розгами... И теперь ей было жаль всех этих людей.
Также я прочитал или перечитал еще три рассказа - Печенег, На подводе и В родном углу. Последний - особенно сильный. Уже не просто о "народе", а о диких русских социальных контрастах. Тетка героини рассказа не воспринимает прислугу как людей, исполнена настоящего социального расизма, да и главная героиня ничем не лучше, орёт на несчастную служанку, которая просто под руку попала, ту за это выгоняют, лишают куска хлеба, и мать ее за это "избила всю", а самой виновнице наплевать, она своими сложными эмоциями озабочена.
Все-таки вот эта пропасть между господами и слугами во многом привела к революции, к страшной кровавой революции. Потом лучше не стало, другие контрасты образовались, но причины были, и еще какие. Но это отдельная тема...
Страшный,мрачный, хотя и не безысходно мрачный рассказ. Иной раз кажется, что и не Чехов вовсе, то и дело сквозь оболочку объективности прорывается гнев, осуждение, а то и проклятье. Глухие, невидимые миру, как слёзы у Гоголя, да и тут, кстати, тоже были бы уместны слёзы, но Чехов умел сдерживаться. Врач все-таки, всякого насмотрелся, трудно разжалобить.
Этим рассказом был недоволен Лев Толстой, он заявил, что Чехов, мол, "народ не знает". Эх, Лев Николаевич! сами-то вы знали народ? Барин, граф, владелец имения, сколько ни опрощался, барином остался. Чехов был из простых, дед - крепостной, отец не барин, не дворянин, и народ он действительно знал, да сам бьыл частью народа, хотя и в пенсне, и с посмертной репутацией "интеллигента", но это всё внешнее, лишь затемняет суть. Другое дело, что Чехов относился к народу, да вообще к людям, и к деревенским мужикам и бабам, в частности, без умиления, без придыхания, без иллюзий. Это и не нравилось Льву Толстому, чудаку, выдумщику, сектанту и фантазёру, хотя и тоже гениальному русскому прозаику.
Вот и вся история.
Вот, например, характерный фрагмент рассказа:
Ей было жаль расставаться с деревней и с мужиками. Она вспоминала о том, как несли Николая и около каждой избы заказывали панихиду и как все плакали, сочувствуя ее горю. В течение лета и зимы бывали такие часы и дни, когда казалось, что эти люди живут хуже скотов, жить с ними было страшно; они грубы, нечестны, грязны, нетрезвы, живут не согласно, постоянно ссорятся, потому что не уважают, боятся и подозревают друг друга. Кто держит кабак и спаивает народ? Мужик. Кто растрачивает и пропивает мирские, школьные, церковные деньги? Мужик. Кто украл у соседа, поджег, ложно показал на суде за бутылку водки? Кто в земских и других собраниях первый ратует против мужиков? Мужик. Да, жить с ними было страшно, но все же они люди, они страдают и плачут, как люди, и в жизни их нет ничего такого, чему нельзя было бы найти оправдания. Тяжкий труд, от которого по ночам болит все тело, жестокие зимы, скудные урожаи, теснота, а помощи нет и неоткуда ждать ее. Те, которые богаче и сильнее их, помочь не могут, так как сами грубы, нечестны, нетрезвы и сами бранятся так же отвратительно; самый мелкий чиновник или приказчик обходится с мужиками как с бродягами, и даже старшинам и церковным старостам говорит «ты» и думает, что имеет на это право. Да и может ли быть какая-нибудь помощь или добрый пример от людей корыстолюбивых, жадных, развратных, ленивых, которые наезжают в деревню только затем, чтобы оскорбить, обобрать, напугать? Ольга вспомнила, какой жалкий, приниженный вид был у стариков, когда зимою водили Кирьяка наказывать розгами... И теперь ей было жаль всех этих людей.
Также я прочитал или перечитал еще три рассказа - Печенег, На подводе и В родном углу. Последний - особенно сильный. Уже не просто о "народе", а о диких русских социальных контрастах. Тетка героини рассказа не воспринимает прислугу как людей, исполнена настоящего социального расизма, да и главная героиня ничем не лучше, орёт на несчастную служанку, которая просто под руку попала, ту за это выгоняют, лишают куска хлеба, и мать ее за это "избила всю", а самой виновнице наплевать, она своими сложными эмоциями озабочена.
Все-таки вот эта пропасть между господами и слугами во многом привела к революции, к страшной кровавой революции. Потом лучше не стало, другие контрасты образовались, но причины были, и еще какие. Но это отдельная тема...