Дневник. 1986-87 год. Мы так вам верили, товарищ Ельцин
Предыдущая глава
Сцена из спектакля МХАТ по пьесе Михаила Рощина "Перламутровая Зинаида". Блистательная была постановка, роскошный актерский ансамбль - Олег Ефремов, Анастасия Вертинская, Вячеслав Невинный и многие другие.
Но главный герой этой главы - Ельцин. Да, вот так я писал про него в те годы. Был молод и глуп, и тоже поддался обаянию и обольстительным речам этого карьериста, демагога и популиста.
Я мог бы скрыть эти неприятные, хотя и не позорные страницы моей биографии, но не буду. Нормальному мыслящему человеку свойственно умнеть с годами, развиваться, эволюционировать, по мере знакомства с жизнью менять свои представления, а не замыкаться тупо в симптомах своей детской болезни.
Не я один так реагировал на изгнание Ельцина из МГК КПСС. На чем впоследствии и было основано и построено его восхождение к власти.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
25 октября 1987 года
Смешные муки творчества
Читал умопомрачительно смешную пьесу М. Рощина "Перламутровая Зинаида", а ведь она - о серьезном. О месте художника в нашем советском обществе. Все развивается скачками, импульсами в некоем условно-театральном пространстве, напоминает "8 с половиной", но с учетом советской специфики. Муки творчества, хотя то, что Аладьин выдавливает из себя, пошловато. Типичная советская редакция, где всё по-старому.
27 ноября
Чего я только не видел и не читал за это время, не перечислить. Хотя у меня явный творческий застой, с жестокими симптомами лени, безделья, инертности и пр. Плох я оказался в журналистике, ну да и это ладно (типичная минута самобичевания, смешно нынче читать, когда полный пи..ец подступает).
Горбачев, народ и проститутка
Много событий было. Произошло разочарование интеллигенции в Горбачеве. Сняли Ельцина, сняли жестоко, под град политических обвинений, принародно искупав в дерьме.
Но народ безмолвствовал, кроме проститутки-рабочего Затворницкого (надо сохранить имя этого Иуды - героя труда в веках).
Сначала Ельцин нечто резкое сказал на пленуме ЦК, чем вывел из себя наших аппаратчиков, приготовившихся к благостному предпраздничному заседанию (было это 6 ноября). Горбач не стерпел, и всё Политбюро, как стервятники, набросились на Ельцина. Он посмел высказать свое собственное мнение, противопоставив его линии ЦК (всё, как в достопамятные 20-е - 30-е годы, от убеждений, если они не совпадают, велят отказываться и думать дружно одно и то же).
Горбач цинично, по-фарисейски заявлял, что критику в адрес всех членов ЦК он приветствует, но того, кто всерьез поверил этим словам, он велел убрать, и отрекся от сторонника и одного из немногих деловых людей, смотрящих больше вперед, чем назад.
"Удар в спину партии"
Затем на пленуме МГК Ельцина высекли все райкомовские подонки, и те, кого он породил, и особенно те, кого он ущемил, а их немало.
Горбач умиротворенно смягчал. Но шавки обвиняли Ельцина в политических преступлениях: "удар в спину партии, рассчитанный по месту и по времени". Горбач так не говорил, даже слегка уважил бывшего коллегу. Ельцин слабо и бессвязно каялся, хотя расстрел ему и не грозил, но он испугался и подорвал уважение к себе.
Об уважении к Горбу говорить не приходится, он уже беспардонно злоупотребляет демагогией и, конечно, он спасал свою шкуру, то есть, поступил, как типичный политик, подло и вёртко.
Но люди слишком многое в его образ вложили, слишком отождествили со своими надеждами, и не ждали такой подлости. Они, а точнее мы человечески разочаровались в Горбачеве.
Хотя экономические реформы неизбежны, в печати пока хуже не стало, но догмы так называемого тоталитарного социализма тверды и несокрушимы, и Горбач их не стронет с места, я на это не надеялся, но для многих и это - разочарование.
Сам себя добил и высек
Слово "плюрализм" прозвучало просто так, как демагогическая побрякушка, этого практически никогда не будет.
То же - и гласность, ее пределы ясны, речь Ельцина, с которой всё началось, не публиковалась и известна в скупом пересказе (возможно, неточном) и по слухам. Вообще, слишком много слухов, как в добрые старые времена.
Ельцин сам себя добил. Он не политик (как я ошибался! хотя в то время он действительно еще не стал политиком), был слишком прямолинеен, да и груб, и мало чего добился.
Ему мешали, торгаши саботировали, аппаратчики зверели от угрозы потери кормушек, авосек и пайков, так же зверели и Пебешники (члены Политбюро), особенно Лигач и Чебриков, старая сука.
Острые углы твердолобой системы
Ельцин и сам помогал своим врагам полным отсутствием гибкости, оскорбительными речами, в которых он больно сёк, и сёк за дело своих подчиненных, коих презирал, а их партийную сановность ненавидел.
Ну что такому человеку делать в политбюро и вообще в высших партийных слоях. Преждевременен и опасен такой фанатик, знающий, исповедующий и требующий только дела.
Конечно, он пытался перепрыгнуть пропасть и торопился, и любил громко что-то заявить и не суметь исполнить (ему и не помогал по делу ни один номенклатурщик). Но говорил он нормальным языком, почти без идиотского партийно-правительственного сленга, закругляющего острые углы.
И главное. На пленуме молчали рабочие и бригадиры (Затворницкий выступил уже потом, в "Советской России"). И народ оказался за Ельцина, резкого, нетерпимого, жесткого.
И пошли демонстрации, листовки и пр., так что Ельцин был назначен министром СССР и зампредом Госстроя (хотя он сейчас и в больнице и, может быть, это серьезно). Общественного мнения они, суки, испугались и сумасшедшим Ельцина пока объявить не удалось.
Короче говоря, вновь красноречиво сказалась вся лживость и твердолобость нашей системы, однопартийной жестокой диктатуры. Ну что ж, нехера было обольщаться, этим большевикам верить нельзя ни в чем.
Ельцин в ту пору, когда он еще не знал, что он "демократ" и даже "антикоммунист"
Мои дневники
Дневник. Тетрадь №3. 1986-87
Необязательные мемуары
Сцена из спектакля МХАТ по пьесе Михаила Рощина "Перламутровая Зинаида". Блистательная была постановка, роскошный актерский ансамбль - Олег Ефремов, Анастасия Вертинская, Вячеслав Невинный и многие другие.
Но главный герой этой главы - Ельцин. Да, вот так я писал про него в те годы. Был молод и глуп, и тоже поддался обаянию и обольстительным речам этого карьериста, демагога и популиста.
Я мог бы скрыть эти неприятные, хотя и не позорные страницы моей биографии, но не буду. Нормальному мыслящему человеку свойственно умнеть с годами, развиваться, эволюционировать, по мере знакомства с жизнью менять свои представления, а не замыкаться тупо в симптомах своей детской болезни.
Не я один так реагировал на изгнание Ельцина из МГК КПСС. На чем впоследствии и было основано и построено его восхождение к власти.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
25 октября 1987 года
Смешные муки творчества
Читал умопомрачительно смешную пьесу М. Рощина "Перламутровая Зинаида", а ведь она - о серьезном. О месте художника в нашем советском обществе. Все развивается скачками, импульсами в некоем условно-театральном пространстве, напоминает "8 с половиной", но с учетом советской специфики. Муки творчества, хотя то, что Аладьин выдавливает из себя, пошловато. Типичная советская редакция, где всё по-старому.
27 ноября
Чего я только не видел и не читал за это время, не перечислить. Хотя у меня явный творческий застой, с жестокими симптомами лени, безделья, инертности и пр. Плох я оказался в журналистике, ну да и это ладно (типичная минута самобичевания, смешно нынче читать, когда полный пи..ец подступает).
Горбачев, народ и проститутка
Много событий было. Произошло разочарование интеллигенции в Горбачеве. Сняли Ельцина, сняли жестоко, под град политических обвинений, принародно искупав в дерьме.
Но народ безмолвствовал, кроме проститутки-рабочего Затворницкого (надо сохранить имя этого Иуды - героя труда в веках).
Сначала Ельцин нечто резкое сказал на пленуме ЦК, чем вывел из себя наших аппаратчиков, приготовившихся к благостному предпраздничному заседанию (было это 6 ноября). Горбач не стерпел, и всё Политбюро, как стервятники, набросились на Ельцина. Он посмел высказать свое собственное мнение, противопоставив его линии ЦК (всё, как в достопамятные 20-е - 30-е годы, от убеждений, если они не совпадают, велят отказываться и думать дружно одно и то же).
Горбач цинично, по-фарисейски заявлял, что критику в адрес всех членов ЦК он приветствует, но того, кто всерьез поверил этим словам, он велел убрать, и отрекся от сторонника и одного из немногих деловых людей, смотрящих больше вперед, чем назад.
"Удар в спину партии"
Затем на пленуме МГК Ельцина высекли все райкомовские подонки, и те, кого он породил, и особенно те, кого он ущемил, а их немало.
Горбач умиротворенно смягчал. Но шавки обвиняли Ельцина в политических преступлениях: "удар в спину партии, рассчитанный по месту и по времени". Горбач так не говорил, даже слегка уважил бывшего коллегу. Ельцин слабо и бессвязно каялся, хотя расстрел ему и не грозил, но он испугался и подорвал уважение к себе.
Об уважении к Горбу говорить не приходится, он уже беспардонно злоупотребляет демагогией и, конечно, он спасал свою шкуру, то есть, поступил, как типичный политик, подло и вёртко.
Но люди слишком многое в его образ вложили, слишком отождествили со своими надеждами, и не ждали такой подлости. Они, а точнее мы человечески разочаровались в Горбачеве.
Хотя экономические реформы неизбежны, в печати пока хуже не стало, но догмы так называемого тоталитарного социализма тверды и несокрушимы, и Горбач их не стронет с места, я на это не надеялся, но для многих и это - разочарование.
Сам себя добил и высек
Слово "плюрализм" прозвучало просто так, как демагогическая побрякушка, этого практически никогда не будет.
То же - и гласность, ее пределы ясны, речь Ельцина, с которой всё началось, не публиковалась и известна в скупом пересказе (возможно, неточном) и по слухам. Вообще, слишком много слухов, как в добрые старые времена.
Ельцин сам себя добил. Он не политик (как я ошибался! хотя в то время он действительно еще не стал политиком), был слишком прямолинеен, да и груб, и мало чего добился.
Ему мешали, торгаши саботировали, аппаратчики зверели от угрозы потери кормушек, авосек и пайков, так же зверели и Пебешники (члены Политбюро), особенно Лигач и Чебриков, старая сука.
Острые углы твердолобой системы
Ельцин и сам помогал своим врагам полным отсутствием гибкости, оскорбительными речами, в которых он больно сёк, и сёк за дело своих подчиненных, коих презирал, а их партийную сановность ненавидел.
Ну что такому человеку делать в политбюро и вообще в высших партийных слоях. Преждевременен и опасен такой фанатик, знающий, исповедующий и требующий только дела.
Конечно, он пытался перепрыгнуть пропасть и торопился, и любил громко что-то заявить и не суметь исполнить (ему и не помогал по делу ни один номенклатурщик). Но говорил он нормальным языком, почти без идиотского партийно-правительственного сленга, закругляющего острые углы.
И главное. На пленуме молчали рабочие и бригадиры (Затворницкий выступил уже потом, в "Советской России"). И народ оказался за Ельцина, резкого, нетерпимого, жесткого.
И пошли демонстрации, листовки и пр., так что Ельцин был назначен министром СССР и зампредом Госстроя (хотя он сейчас и в больнице и, может быть, это серьезно). Общественного мнения они, суки, испугались и сумасшедшим Ельцина пока объявить не удалось.
Короче говоря, вновь красноречиво сказалась вся лживость и твердолобость нашей системы, однопартийной жестокой диктатуры. Ну что ж, нехера было обольщаться, этим большевикам верить нельзя ни в чем.
Ельцин в ту пору, когда он еще не знал, что он "демократ" и даже "антикоммунист"
Мои дневники
Дневник. Тетрадь №3. 1986-87
Необязательные мемуары