Дневник. 1983-86 год. Высокое советское искусство
Предыдущая глава
"Никто не хотел умирать". Кадр из фильма.
Многонациональное - да!
Донатас Банионис, народный артист СССР, которого, похоже, в основном, в России и помнят. Сам он, правда, выдавал на гора какие-то националистические бредни, но что взять с актера! И не на что ему было жаловаться. От советской власти он получил столько всего, сколько никогда бы не получил от своего жалкого лимитрофа или, тем более, от глубоко равнодушного к искусству Европейского Союза.
Ну и tribute Чингизу Айтматову - это тоже было правильно. Большой писатель, и киргизский (наверное), и русский, так как сам себя переводил. Его вклад в русскую литературу неоспорим.
Кроме того, опять забавная история с провалом в моей памяти - на сей раз насчет пьесы Джонса Liars. В прошлом году я ее читал как будто в первый раз, напрочь ее забыл. Что не удивительно. По большому счету, эту пьесу и один раз прочитать - уже слишком много.
Ну и еще всякие разные заметки.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
21 января 1986 года
Великолепные Будденброки
За это время я прочел, во-первых, "Будденброков" Томаса Манна, очень хороший роман, как и все романы его. Начинал тяжело, а потом вчитался и увлекся. Великолепная семейная хроника, истинная эпопея, намного сильнее Голсуорси и "Семьи Тибо". И еще удивительные страницы о маленьком Ганно, особенно описания музыки, самое сильное в романе. Манн вообще из писателей лучше всех описывал музыку.
Танабай, Гульсары и любовь к земле
Повести Айтматова не отличаются глубиной и значительностью последнего романа (Буранный полустанок или И дольше века длится день), но прекрасно написаны.
Самые ранние заметно послабее, особенно "Первый учитель", есть и сентимент, и восточные красивости.
Но "Джамиля" - поразительная новелла о любви, очень цельная, на одном дыхании. "Пегий пес..." - трагическая история из жизни нивхов, несмотря на нарочитую фольклорность, тоже сильная повесть.
"Прощай Гульсары" я воспринял как наметку последнего романа. Главный герой Танабай - прообраз, предшественник Едигея, такой же простой колхозник, болеющий за свое дело и ненавидящий тех, кто руководит и губит землю.
Его, естественно, как честного человека, исключают из партии - за горячность, с какой он обрушивается на прокурора. Тот начинает ругать Танабая за бардак в колхозе, ну и дальнейшее понятно. А Танабай-то колхоз и создавал и насовершал немало дурных поступков, за это ему отквитывается.
Второй главный герой повести - конь Гульсары, полноправно и не менее глубоко обрисован автором. В чем-то и тут я вижу предварительную разработку темы Едигея и его верблюда Каранара. Кстати, Гульсары и Танабай - как бы сообщники в деле измены Танабая жене. Нечто подобное есть и в романе.
В общем, я вижу, на чем вырос роман Айтматова, и убедился, что он - действительно один из крупнейших наших писателей, в чем-то даже по-своему схожий, родственный "деревенщикам", ибо любовь к земле - самый главный и важный его мотив.
23 января
Мефисто-конформисто
Фильм И. Сабо "Мефисто" показан по нашему ТВ. Об актере-конформисте, который остался в Германии после 1933 года и играл там.
Фильм хороший, отлично снят, мысль ясная - дальше некуда, где-то прямолинейно примитивно, есть великолепные кадры-метафоры, но они полностью отражают ход сюжета фильма, проясняют, а скорее подчеркивают, усиливают, обозначают и без того ясную и конкретную идею, о коей неинтересно и писать.
Два очень крупных актера мирового уровня - Карл Мария Брандауэр, мастер мимики, пластичен, блестящ, и Рольф Хоппе из ГДР, довольно тонкий актер, хотя и работает на типаже.
Приятно, ясно, четко, но как-то всё предсказуемо. В целом, Сабо - хороший кинорежиссер, но не великий, а так, среднемадьярского уровня (я видел еще один его фильм - "Доверие")
24 января
Забытая пьеса без глубины
Прочел пьесу некоего Генри Артура Джонса Liars, "Лжецы", конца XIX века.
Эту фамилию я встречал в отрицательных отзывах не то Шоу, не то Уайльда. В общем, они правы. Комедия Джонса не очень смешна, часто велеречива и цветаста, и с ясной моралью: жене не стоит изменять мужу, ибо это ее погубит, не из пуританских соображений (Джонс вовсе не пуританин, а даже порой слегка фриволен), а из чисто материальных и житейских. Лучше спокойно жить с не очень любимым мужем, чем терпеть лишения и скандалы, светские сплетни с любовником. Вот такая высокая мораль.
Конечно, ибсенисты возмущались такой постановкой вопроса. Пьеса сделана очень хорошо, крепко, есть что играть, без особой глубины, но всё же... Однако, сколько я помню, пьесы Джонса в послевоенном английском театре не ставились, он абсолютно забыт. Небольшое, относительно ценное приобретение в моей коллекции англоязычной драматургии.
25 января
Веет пуританизмом
А вот от пьесы Жироду Pour Lucrèce (Ради Лукреции), кою я читал в английском переводе К. Фрая под названием Duel of Angels, веет пуританизмом.
Пьеса насыщенно морализаторски интеллектуальна, рассматривает абстрактные проблемы Порока и Добродетели, окромя того немного напыщенная (это, возможно, от перевода), не увлекательная и весьма отвлеченная. Не шибко интересно, но пусть будет.
С привкусом абсурда
Куда с большим удовольствием, вдруг вспомнил, читал я в свое время английский перевод Кауарда пьесы Фейдо Occupe-toi d'Amélie - Look after Lulu. Остроумно, легко, легкомысленно, юмор с привкусом абсурда, на грани абсурда, ясно, откуда взялись эти Ортоны и им подобные, с позволения сказать, комедиографы.
27 января
Легенда о Белом пароходе
Много размышлял об Айтматове после удивительной его повести "Белый пароход". Она безотрадно горька и грустна, мир ребенка воссоздан прекрасно и печально, а итог столь пессимистичный, что дальше некуда.
Для Айтматова очень важны мифы, легенды, сказки Киргизии, священные обычаи и традиции, память о предках.
Лишь люди, хранящие это древнее богатство, интересны ему - в зрелых повестях и последнем романе. Но такие люди редки, это исключение, чудаки, чудики, обычно презираемые и унижаемые большинством, не помнящим родства.
В "Белом пароходе" (другое название "После сказки") растаптывают прекрасную сказку о Рогатой Оленихе, и мальчик, впитавший в себя с рождения эту легенду, уходит из жизни.
А его дед, расторопный Момун, предавший память предков, униженный в грязь, лежит смертельно пьяный. Финал страшен. Все забыто, уничтожено, пропито, и никто не боится творить неправедное, дурное дело, ибо память о нем не останется до седьмого поколения, и нет смысла делать добро, нет нравственных норм и нравственных препон.
Впрочем, отсюда уже один шаг до кровавого крика В. Распутина, так что не в Киргизии дело, и Айтматов пишет о важном для всех нас.
Грустный миф на фоне романа
В романе эта тема раскроется многообразно, и древний миф о манкуртах заживет в наши дни.
Айтматов подвергнет сомнению всё нынешнее существование человека и с точки зрения памяти о прошлом, и с точки зрения наступающего космического будущего.
И итог окажется глобально печальным и непоправимым. Космодром задавил древнее кладбище, а люди плевали на прошлое и не боятся будущего.
"Белый пароход" более локален, но и более целен, хотя жалкий добрый Момун, киргизский дряхлый князь Мышкин - не могучий Едигей, терзаемый страстями, переболевший многими болезнями нашего века и верный, один из миллиона, нравственному компасу, сверяемому с историей.
Но без грустнейшей повести не было бы философски раздумчивого романа, они для меня теперь неотделимы.
Кощунственно скажу, что прекрасные творения Маркеса, грандиозные, со своим уникальным стилем, со своими темами, проблемами, оставляют меня более равнодушным, чем книги Айтматова и Распутина, двух лучших на нынешний день советских писателей.
Наверное, это потому, что живу я не в Латинской Америке, а в России (именно так я и написал тогда - в России, а не в СССР).
31 января
Фильм о настоящих мужчинах
Очень сильный и по-настоящему хороший фильм В. Жалакявичуса "Никто не хотел умирать". кроме того, и сейчас, через 20 лет он полностью современен, по кадровке, по съемке.
В фильме настоящие, не надуманные, не дутые страсти, коллизии его трагичны. Это фильм о настоящих мужчинах, о глухой и дремучей жизни литовской деревни, которую терроризируют бандиты, причем справиться с этими "лесными братьями" должны сами жители, без всякой помощи советской власти.
Главная движущая сила семьи Медведей - не классовая борьба, не защита Советской власти, а личная кровная месть за отца, хотя к этой идее братья относятся и по-разному, как различны они сами, сыгранные великолепно Р. Адомайтисом, Будрайтисом, Оя и Масюлисом.
Но основная фигура - это Вайткус Д. Баниониса, бывший бандит, а теперь председатель. Его фигура трагична, он ввергнут в пограничную ситуацию, в которой делает героический выбор.
Банионис особенно сильно играет таких героев, странных, неуклюжих, путаных, ищущих выход, мечущихся.
По съемке великолепны финальные кадры, когда теряется внешняя логика, соотнесенность звука и изображения, все происходит по чисто ассоциативному видению режиссера, то замедляющему, то ускоряющему изобразительный поток.
Наконец, многочисленные перестрелки очень органичны, необходимы, они художественно сняты, и они часть действия, фабулы, и звучат параллелью трагическим, сконцентрированным страстям, насыщающим фильм.
Кадр из фильма
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год
"Никто не хотел умирать". Кадр из фильма.
Многонациональное - да!
Донатас Банионис, народный артист СССР, которого, похоже, в основном, в России и помнят. Сам он, правда, выдавал на гора какие-то националистические бредни, но что взять с актера! И не на что ему было жаловаться. От советской власти он получил столько всего, сколько никогда бы не получил от своего жалкого лимитрофа или, тем более, от глубоко равнодушного к искусству Европейского Союза.
Ну и tribute Чингизу Айтматову - это тоже было правильно. Большой писатель, и киргизский (наверное), и русский, так как сам себя переводил. Его вклад в русскую литературу неоспорим.
Кроме того, опять забавная история с провалом в моей памяти - на сей раз насчет пьесы Джонса Liars. В прошлом году я ее читал как будто в первый раз, напрочь ее забыл. Что не удивительно. По большому счету, эту пьесу и один раз прочитать - уже слишком много.
Ну и еще всякие разные заметки.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
21 января 1986 года
Великолепные Будденброки
За это время я прочел, во-первых, "Будденброков" Томаса Манна, очень хороший роман, как и все романы его. Начинал тяжело, а потом вчитался и увлекся. Великолепная семейная хроника, истинная эпопея, намного сильнее Голсуорси и "Семьи Тибо". И еще удивительные страницы о маленьком Ганно, особенно описания музыки, самое сильное в романе. Манн вообще из писателей лучше всех описывал музыку.
Танабай, Гульсары и любовь к земле
Повести Айтматова не отличаются глубиной и значительностью последнего романа (Буранный полустанок или И дольше века длится день), но прекрасно написаны.
Самые ранние заметно послабее, особенно "Первый учитель", есть и сентимент, и восточные красивости.
Но "Джамиля" - поразительная новелла о любви, очень цельная, на одном дыхании. "Пегий пес..." - трагическая история из жизни нивхов, несмотря на нарочитую фольклорность, тоже сильная повесть.
"Прощай Гульсары" я воспринял как наметку последнего романа. Главный герой Танабай - прообраз, предшественник Едигея, такой же простой колхозник, болеющий за свое дело и ненавидящий тех, кто руководит и губит землю.
Его, естественно, как честного человека, исключают из партии - за горячность, с какой он обрушивается на прокурора. Тот начинает ругать Танабая за бардак в колхозе, ну и дальнейшее понятно. А Танабай-то колхоз и создавал и насовершал немало дурных поступков, за это ему отквитывается.
Второй главный герой повести - конь Гульсары, полноправно и не менее глубоко обрисован автором. В чем-то и тут я вижу предварительную разработку темы Едигея и его верблюда Каранара. Кстати, Гульсары и Танабай - как бы сообщники в деле измены Танабая жене. Нечто подобное есть и в романе.
В общем, я вижу, на чем вырос роман Айтматова, и убедился, что он - действительно один из крупнейших наших писателей, в чем-то даже по-своему схожий, родственный "деревенщикам", ибо любовь к земле - самый главный и важный его мотив.
23 января
Мефисто-конформисто
Фильм И. Сабо "Мефисто" показан по нашему ТВ. Об актере-конформисте, который остался в Германии после 1933 года и играл там.
Фильм хороший, отлично снят, мысль ясная - дальше некуда, где-то прямолинейно примитивно, есть великолепные кадры-метафоры, но они полностью отражают ход сюжета фильма, проясняют, а скорее подчеркивают, усиливают, обозначают и без того ясную и конкретную идею, о коей неинтересно и писать.
Два очень крупных актера мирового уровня - Карл Мария Брандауэр, мастер мимики, пластичен, блестящ, и Рольф Хоппе из ГДР, довольно тонкий актер, хотя и работает на типаже.
Приятно, ясно, четко, но как-то всё предсказуемо. В целом, Сабо - хороший кинорежиссер, но не великий, а так, среднемадьярского уровня (я видел еще один его фильм - "Доверие")
24 января
Забытая пьеса без глубины
Прочел пьесу некоего Генри Артура Джонса Liars, "Лжецы", конца XIX века.
Эту фамилию я встречал в отрицательных отзывах не то Шоу, не то Уайльда. В общем, они правы. Комедия Джонса не очень смешна, часто велеречива и цветаста, и с ясной моралью: жене не стоит изменять мужу, ибо это ее погубит, не из пуританских соображений (Джонс вовсе не пуританин, а даже порой слегка фриволен), а из чисто материальных и житейских. Лучше спокойно жить с не очень любимым мужем, чем терпеть лишения и скандалы, светские сплетни с любовником. Вот такая высокая мораль.
Конечно, ибсенисты возмущались такой постановкой вопроса. Пьеса сделана очень хорошо, крепко, есть что играть, без особой глубины, но всё же... Однако, сколько я помню, пьесы Джонса в послевоенном английском театре не ставились, он абсолютно забыт. Небольшое, относительно ценное приобретение в моей коллекции англоязычной драматургии.
25 января
Веет пуританизмом
А вот от пьесы Жироду Pour Lucrèce (Ради Лукреции), кою я читал в английском переводе К. Фрая под названием Duel of Angels, веет пуританизмом.
Пьеса насыщенно морализаторски интеллектуальна, рассматривает абстрактные проблемы Порока и Добродетели, окромя того немного напыщенная (это, возможно, от перевода), не увлекательная и весьма отвлеченная. Не шибко интересно, но пусть будет.
С привкусом абсурда
Куда с большим удовольствием, вдруг вспомнил, читал я в свое время английский перевод Кауарда пьесы Фейдо Occupe-toi d'Amélie - Look after Lulu. Остроумно, легко, легкомысленно, юмор с привкусом абсурда, на грани абсурда, ясно, откуда взялись эти Ортоны и им подобные, с позволения сказать, комедиографы.
27 января
Легенда о Белом пароходе
Много размышлял об Айтматове после удивительной его повести "Белый пароход". Она безотрадно горька и грустна, мир ребенка воссоздан прекрасно и печально, а итог столь пессимистичный, что дальше некуда.
Для Айтматова очень важны мифы, легенды, сказки Киргизии, священные обычаи и традиции, память о предках.
Лишь люди, хранящие это древнее богатство, интересны ему - в зрелых повестях и последнем романе. Но такие люди редки, это исключение, чудаки, чудики, обычно презираемые и унижаемые большинством, не помнящим родства.
В "Белом пароходе" (другое название "После сказки") растаптывают прекрасную сказку о Рогатой Оленихе, и мальчик, впитавший в себя с рождения эту легенду, уходит из жизни.
А его дед, расторопный Момун, предавший память предков, униженный в грязь, лежит смертельно пьяный. Финал страшен. Все забыто, уничтожено, пропито, и никто не боится творить неправедное, дурное дело, ибо память о нем не останется до седьмого поколения, и нет смысла делать добро, нет нравственных норм и нравственных препон.
Впрочем, отсюда уже один шаг до кровавого крика В. Распутина, так что не в Киргизии дело, и Айтматов пишет о важном для всех нас.
Грустный миф на фоне романа
В романе эта тема раскроется многообразно, и древний миф о манкуртах заживет в наши дни.
Айтматов подвергнет сомнению всё нынешнее существование человека и с точки зрения памяти о прошлом, и с точки зрения наступающего космического будущего.
И итог окажется глобально печальным и непоправимым. Космодром задавил древнее кладбище, а люди плевали на прошлое и не боятся будущего.
"Белый пароход" более локален, но и более целен, хотя жалкий добрый Момун, киргизский дряхлый князь Мышкин - не могучий Едигей, терзаемый страстями, переболевший многими болезнями нашего века и верный, один из миллиона, нравственному компасу, сверяемому с историей.
Но без грустнейшей повести не было бы философски раздумчивого романа, они для меня теперь неотделимы.
Кощунственно скажу, что прекрасные творения Маркеса, грандиозные, со своим уникальным стилем, со своими темами, проблемами, оставляют меня более равнодушным, чем книги Айтматова и Распутина, двух лучших на нынешний день советских писателей.
Наверное, это потому, что живу я не в Латинской Америке, а в России (именно так я и написал тогда - в России, а не в СССР).
31 января
Фильм о настоящих мужчинах
Очень сильный и по-настоящему хороший фильм В. Жалакявичуса "Никто не хотел умирать". кроме того, и сейчас, через 20 лет он полностью современен, по кадровке, по съемке.
В фильме настоящие, не надуманные, не дутые страсти, коллизии его трагичны. Это фильм о настоящих мужчинах, о глухой и дремучей жизни литовской деревни, которую терроризируют бандиты, причем справиться с этими "лесными братьями" должны сами жители, без всякой помощи советской власти.
Главная движущая сила семьи Медведей - не классовая борьба, не защита Советской власти, а личная кровная месть за отца, хотя к этой идее братья относятся и по-разному, как различны они сами, сыгранные великолепно Р. Адомайтисом, Будрайтисом, Оя и Масюлисом.
Но основная фигура - это Вайткус Д. Баниониса, бывший бандит, а теперь председатель. Его фигура трагична, он ввергнут в пограничную ситуацию, в которой делает героический выбор.
Банионис особенно сильно играет таких героев, странных, неуклюжих, путаных, ищущих выход, мечущихся.
По съемке великолепны финальные кадры, когда теряется внешняя логика, соотнесенность звука и изображения, все происходит по чисто ассоциативному видению режиссера, то замедляющему, то ускоряющему изобразительный поток.
Наконец, многочисленные перестрелки очень органичны, необходимы, они художественно сняты, и они часть действия, фабулы, и звучат параллелью трагическим, сконцентрированным страстям, насыщающим фильм.
Кадр из фильма
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год