Дневник. 1983-86 год. Арбенин в телевизоре
Предыдущая глава
Фильмы и телеспектакли Михаила Козакова были, как правило, очень интересны и содержательны.
Я все правильно написал тогда, в данном случае мне нечего добавить.
Потом я неоднократно перечитывал "Маскарад" Лермонтова, и пришел к выводу, что Козаков логично и, так сказать, законно скорректировал драму. Именно так ее надо ставить сегодня.
Не надо сравнивать с замечательным фильмом Сергея Герасимова и гениальным Арбениным Николая Мордвинова. Другая эпоха, другая стилистика.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
1 декабря 1985 года
Втягивающая правда жизни
Долго я не писал здесь о прочитанном и увиденном. Читал я в это время как всегда много.
Остался в памяти роман Энн Тайлер "Ужин в ресторане "Тоска по дому". Он бесхитростен и весьма прост по языку и сюжету, местами кажется схематичным и наивным. Но есть в этом романе какая-то, то есть, вполне определенная правда жизни, натуральность, реальность, что завораживает, втягивает и не дает оторваться. Поразительно по уровню достоверности.
4 декабря
Не демон и не сверхчеловек
"Маскарад" в видении и постановке Козакова - жестокая, суровая и каменистая поэма, лишенная лирики и мелодики. Арбенин - Козаков - не романтик, не демон, не сверхчеловек. Он сух, жёсток и жесток, прям и суров.
Он незауряден, "к тому ж поэт", некоторые монологи Арбенина режиссер прямо трактует, как его стихи, которые тот записывает в некий альбом-дневник, до того момента, как он начинает подозревать Нину, после этого уже не до стихов. Всё - проза, жестокая голая проза.
Козаков боролся с условностью стихотворных рифмованных монологов разными способами. Некоторые, как я сказал, превращены откровенно в стихотворения Арбенина, некоторые совсем сокращены, а некоторые звучат, но переосмыслены, переоркестрованы, переозвучены самим артистом так, что условность исчезает.
Кроме того, для вящей естественности восприятия Козаков использует специфические телеэффекты. Многие реплики и монологи звучат, как размышления героев, а не произносятся ими.
Борьба с лермонтовским стихом
Эта борьба Козакова с лермонтовским стихом велась ради психологической убедительности, и полумистическая ситуация Арбенин - Неизвестный трактуется не как месть таинственного врага, а как кошмар Арбенина-шизофреника, сошедшего с ума от убийства Нины и потом - от письма князя насчет ее невиновности.
Ибо этот мрачный игрок-поэт действительно страстно любил.
Но в эпизодах мести князю и Нине Арбенин не просто холоден или хладнокровен, он покрыт непроницаемой ледяной коркой равнодушия к своим жертвам. Он совсем не романтичен, когда несколько раз смотрит на часы: сколько еще осталось жить Нине? И со спокойствием экспериментатора объясняет ей, что осталось несколько минут.
И насколько непроницаем Арбенин в эти минуты чудовищной сдержанности, настолько он страдает у гроба Нины. Страдает так, что не выдерживает мозг. И не нужен никакой Неизвестный для его казни.
Конечно, в смысле поэзии "Маскарад" несколько обеднен в новой постановке, но это оправдано новой принципиальной трактовкой Арбенина - живого, реального человека, без котурнов и без безумного темперамента Мордвинова, но отнюдь не мелкого или измельченного, а просто иного, более понятного, порой вызывающего отвращение, но только не равнодушие.
Хорош собирательный портрет-пейзаж игроков во главе с Казариным-Джигарханяном, подлым, умным, подпольным картежным философом.
Нина Е. Симоновой, как писали в старину, трогательна. И. Костолевский-Князь пуст и суетлив, то же и Е. Романова - Баронесса.
5 декабря
Суровый радикальный режиссер
Козаков - телережиссер суров и радикален, но в истолкованиях классики он добивается определенных эффектов.
В "Попечителях", телеверсии "Последней жертвы", он неожиданно выдвинул на первый план Дульчина - О. Янковского, близкого родственника последних киногероев этого актера, беспринципного прожигателя жизни, любимца женщин. Страшный и горький образ человека, полностью опустошенного, не злого, возможно, неплохого, но лишенного всяких признаков нравственности, оттого его жизнь, его существование лишены смысла и цели.
Дульчин стал центральным героем, ибо этот тип оказался очень современным, очень своевременным. И потому одномерно-банально-чувственна была Тугина - Е. Романова, а Прибытков Ю. Горобца, лишенный романтики, резкий и неприятный, слишком купец, оказывался значительной фигурой, но отступал, то есть, его герой, его работа отступала на второй план перед убийственной жизненной убедительностью работы Янковского.
Та же опустошенность - основная черта и козаковского Арбенина, который жил только своим чувством к Нине и, лишившись этого, сошел с ума.
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год
Фильмы и телеспектакли Михаила Козакова были, как правило, очень интересны и содержательны.
Я все правильно написал тогда, в данном случае мне нечего добавить.
Потом я неоднократно перечитывал "Маскарад" Лермонтова, и пришел к выводу, что Козаков логично и, так сказать, законно скорректировал драму. Именно так ее надо ставить сегодня.
Не надо сравнивать с замечательным фильмом Сергея Герасимова и гениальным Арбениным Николая Мордвинова. Другая эпоха, другая стилистика.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
1 декабря 1985 года
Втягивающая правда жизни
Долго я не писал здесь о прочитанном и увиденном. Читал я в это время как всегда много.
Остался в памяти роман Энн Тайлер "Ужин в ресторане "Тоска по дому". Он бесхитростен и весьма прост по языку и сюжету, местами кажется схематичным и наивным. Но есть в этом романе какая-то, то есть, вполне определенная правда жизни, натуральность, реальность, что завораживает, втягивает и не дает оторваться. Поразительно по уровню достоверности.
4 декабря
Не демон и не сверхчеловек
"Маскарад" в видении и постановке Козакова - жестокая, суровая и каменистая поэма, лишенная лирики и мелодики. Арбенин - Козаков - не романтик, не демон, не сверхчеловек. Он сух, жёсток и жесток, прям и суров.
Он незауряден, "к тому ж поэт", некоторые монологи Арбенина режиссер прямо трактует, как его стихи, которые тот записывает в некий альбом-дневник, до того момента, как он начинает подозревать Нину, после этого уже не до стихов. Всё - проза, жестокая голая проза.
Козаков боролся с условностью стихотворных рифмованных монологов разными способами. Некоторые, как я сказал, превращены откровенно в стихотворения Арбенина, некоторые совсем сокращены, а некоторые звучат, но переосмыслены, переоркестрованы, переозвучены самим артистом так, что условность исчезает.
Кроме того, для вящей естественности восприятия Козаков использует специфические телеэффекты. Многие реплики и монологи звучат, как размышления героев, а не произносятся ими.
Борьба с лермонтовским стихом
Эта борьба Козакова с лермонтовским стихом велась ради психологической убедительности, и полумистическая ситуация Арбенин - Неизвестный трактуется не как месть таинственного врага, а как кошмар Арбенина-шизофреника, сошедшего с ума от убийства Нины и потом - от письма князя насчет ее невиновности.
Ибо этот мрачный игрок-поэт действительно страстно любил.
Но в эпизодах мести князю и Нине Арбенин не просто холоден или хладнокровен, он покрыт непроницаемой ледяной коркой равнодушия к своим жертвам. Он совсем не романтичен, когда несколько раз смотрит на часы: сколько еще осталось жить Нине? И со спокойствием экспериментатора объясняет ей, что осталось несколько минут.
И насколько непроницаем Арбенин в эти минуты чудовищной сдержанности, настолько он страдает у гроба Нины. Страдает так, что не выдерживает мозг. И не нужен никакой Неизвестный для его казни.
Конечно, в смысле поэзии "Маскарад" несколько обеднен в новой постановке, но это оправдано новой принципиальной трактовкой Арбенина - живого, реального человека, без котурнов и без безумного темперамента Мордвинова, но отнюдь не мелкого или измельченного, а просто иного, более понятного, порой вызывающего отвращение, но только не равнодушие.
Хорош собирательный портрет-пейзаж игроков во главе с Казариным-Джигарханяном, подлым, умным, подпольным картежным философом.
Нина Е. Симоновой, как писали в старину, трогательна. И. Костолевский-Князь пуст и суетлив, то же и Е. Романова - Баронесса.
5 декабря
Суровый радикальный режиссер
Козаков - телережиссер суров и радикален, но в истолкованиях классики он добивается определенных эффектов.
В "Попечителях", телеверсии "Последней жертвы", он неожиданно выдвинул на первый план Дульчина - О. Янковского, близкого родственника последних киногероев этого актера, беспринципного прожигателя жизни, любимца женщин. Страшный и горький образ человека, полностью опустошенного, не злого, возможно, неплохого, но лишенного всяких признаков нравственности, оттого его жизнь, его существование лишены смысла и цели.
Дульчин стал центральным героем, ибо этот тип оказался очень современным, очень своевременным. И потому одномерно-банально-чувственна была Тугина - Е. Романова, а Прибытков Ю. Горобца, лишенный романтики, резкий и неприятный, слишком купец, оказывался значительной фигурой, но отступал, то есть, его герой, его работа отступала на второй план перед убийственной жизненной убедительностью работы Янковского.
Та же опустошенность - основная черта и козаковского Арбенина, который жил только своим чувством к Нине и, лишившись этого, сошел с ума.
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год