Советские мультфильмы. Мастер из Кламси
Предыдущий мультфильм
По мотивам повести «Кола Брюньон» известного французского писателя Ромена Роллана
Режиссёр Вадим Курчевский
На основе повести «Кола Брюньон» Ромена Роллана
Автор сценария Алексей Симуков
Роли озвучивали Алексей Консовский
Композитор Михаил Меерович
Аниматоры Наталия Дабижа
Майя Бузинова
Иосиф Доукша
Оператор Теодор Бунимович
Илья Миньковецкий
Ян Топпер
Всего Наталия Дабижа «оживила» более тридцати персонажей, среди которых немало кукольных знаменитостей вроде Кола Брюньона («Мастер из Кламси»), Мартышки с Удавом («38 попугаев» и др.) и Чичикова с Ноздревым («Мертвые души»).
Все её зверюшки и человечки - не постные тряпичные особи, а существа живые, теплокровные, с привычками и повадками.
- Наталья Лукиных.
Именно в этот период Курчевский и поворачивает «назад»: от декоративности куклы к её живописности, от открытой, но однокачественной метафоры к многогранности и полнокровности вещного мира. «Мастер из Кламси» (1972) - работа, на которой вся съемочная группа объединилась в бережной любви к шедевру Р. Роллана и к самому Кола Брюньону. Свободная и спокойная эпика рассказа Кола контрастно соединилась с метафорической живописностью. Контраст неторопливости повествования и необычно активного напора мира, изображенного и изобразительного, - одна из принципиальных удач фильма.[…] В «Мастере из Кламси» режиссёр, решая проблему живописности вещи и маски, подошёл к эстетике «живого натюрморта». Художественный парадокс оживающей и одухотворенной «мертвой природы» (а именно так переводится с французского слово «натюрморт») состоит в том, чтобы, создавая на съемочной площадке пространственный натюрморт из улиц, домов, интерьеров и даже человеческих фигур в их изначально-живописной неподвижности, не столько оживить его механически, то есть за счет перемещения кукол, сколько одухотворить его за счет внутренних, чисто живописных средств выразительности. В. Курчевский и художник Т. Тэжик поистине блистательно разрешили это противоречие.[…] Очень большую трудность представлял собой выбор внешности самого Брюньона. Режиссёр и художник нашли неожиданное, пожалуй, даже слишком неожиданное решение: портретным прототипом для Кола Брюньона стал автопортрет Сезанна. (Кстати сказать, когда фильм демонстрировался во Франции, где имел большой успех как у публики, так и у профессионалов, многие кинематографисты говорили режиссёру, что его Кола Брюньон им неуловимо напоминает кого-то очень хорошо знакомого, и, получив ответ, ахали от неожиданности).[…] Фильм «Мастер из Кламси» - не просто удачная экранизация литературного шедевра (что само по себе немало). Работа Курчевского и Тэжика обнаруживает новые возможности объемной мультипликации в передаче философского размышления о жизни, в изображении трагического - словом, во многом, что сегодня ещё кажется недоступным для «кукольного кино». Уроки «Мастера из Кламси», мне кажется, ещё не до конца усвоены всемогущей мультипликацией 80-х годов.
- Прохоров А. Вадим Курчевский // Режиссёры и художники советского мультипликационного кино. М., 1984
Back to USSR
Мир мультфильмов
По мотивам повести «Кола Брюньон» известного французского писателя Ромена Роллана
Режиссёр Вадим Курчевский
На основе повести «Кола Брюньон» Ромена Роллана
Автор сценария Алексей Симуков
Роли озвучивали Алексей Консовский
Композитор Михаил Меерович
Аниматоры Наталия Дабижа
Майя Бузинова
Иосиф Доукша
Оператор Теодор Бунимович
Илья Миньковецкий
Ян Топпер
Всего Наталия Дабижа «оживила» более тридцати персонажей, среди которых немало кукольных знаменитостей вроде Кола Брюньона («Мастер из Кламси»), Мартышки с Удавом («38 попугаев» и др.) и Чичикова с Ноздревым («Мертвые души»).
Все её зверюшки и человечки - не постные тряпичные особи, а существа живые, теплокровные, с привычками и повадками.
- Наталья Лукиных.
Именно в этот период Курчевский и поворачивает «назад»: от декоративности куклы к её живописности, от открытой, но однокачественной метафоры к многогранности и полнокровности вещного мира. «Мастер из Кламси» (1972) - работа, на которой вся съемочная группа объединилась в бережной любви к шедевру Р. Роллана и к самому Кола Брюньону. Свободная и спокойная эпика рассказа Кола контрастно соединилась с метафорической живописностью. Контраст неторопливости повествования и необычно активного напора мира, изображенного и изобразительного, - одна из принципиальных удач фильма.[…] В «Мастере из Кламси» режиссёр, решая проблему живописности вещи и маски, подошёл к эстетике «живого натюрморта». Художественный парадокс оживающей и одухотворенной «мертвой природы» (а именно так переводится с французского слово «натюрморт») состоит в том, чтобы, создавая на съемочной площадке пространственный натюрморт из улиц, домов, интерьеров и даже человеческих фигур в их изначально-живописной неподвижности, не столько оживить его механически, то есть за счет перемещения кукол, сколько одухотворить его за счет внутренних, чисто живописных средств выразительности. В. Курчевский и художник Т. Тэжик поистине блистательно разрешили это противоречие.[…] Очень большую трудность представлял собой выбор внешности самого Брюньона. Режиссёр и художник нашли неожиданное, пожалуй, даже слишком неожиданное решение: портретным прототипом для Кола Брюньона стал автопортрет Сезанна. (Кстати сказать, когда фильм демонстрировался во Франции, где имел большой успех как у публики, так и у профессионалов, многие кинематографисты говорили режиссёру, что его Кола Брюньон им неуловимо напоминает кого-то очень хорошо знакомого, и, получив ответ, ахали от неожиданности).[…] Фильм «Мастер из Кламси» - не просто удачная экранизация литературного шедевра (что само по себе немало). Работа Курчевского и Тэжика обнаруживает новые возможности объемной мультипликации в передаче философского размышления о жизни, в изображении трагического - словом, во многом, что сегодня ещё кажется недоступным для «кукольного кино». Уроки «Мастера из Кламси», мне кажется, ещё не до конца усвоены всемогущей мультипликацией 80-х годов.
- Прохоров А. Вадим Курчевский // Режиссёры и художники советского мультипликационного кино. М., 1984
Back to USSR
Мир мультфильмов