Мольер - 400. Изсэ
Jean-Baptiste Poquelin, dit Molière. Гениальный французский драматург и поэт - это я хочу особо подчеркнуть, достаточно попробовать почитать в оригинале "Тартюф" или "Мизантроп" и видеть, насколько там гибкий и изящный алесандрийский стих, не уступающий ни Корнелю, ни Расину, а в чем-то и превосходящий, у Мольера больше легкости - испытал типичную посмертную судьбу Национального символа.
Его, как и Шекспира, пытались отрицать. Правда, в "подлинные" авторы записывали не его современников-аристократов (что было бесполезно, ибо они en masse отличались вопиющей безграмотностью), а коллегу-соперника Корнеля.
Впрочем, "мольеровский вопрос" так и не дорос до масштабов "шекспировского".
Его биография как водится, обросла мифами, причем одним из самых ретивых мифографов был наш писатель Михаил Булгаков, сочинивший своего Мольера, имевшего очень мало общего с реальным Жан-Батистом Покленом. Строго говоря, на мой взгляд, "подвиг" Булгакова если не сродни, то близок тому, что сотворил Пушкин с Сальери. "Наше всё" чуть ли не навсегда навязал безвинному композитору репутацию отравителя. Михаил Афанасьевич одарил своего любимого героя репутацией кровосмесителя и ореолом "жертвы режЫма", на сей раз кровавого режима Людовика XIV.
Ни того, ни другого Мольер не заслуживал. Да, при жизни у него, как у любого сатирика, было много врагов, довольно влиятельных, но их всех уравновешивала симпатия со стороны одного человека, зато самого главного в королевстве. le Roi Soleil своего любимца в обиду не давал и опале не подвергал. Кстати, именно те самые враги распространяли слух, будто Мольер женился на собственной дочери, а король Людовик демонстративно стал крестным отцом ребенка, родившегося в этом браке.
Таковы историчесие факты. Булгакова они не интересовали. Так что нечего удивляться, что его роман отказались издавать в серии ЖЗЛ. Представьте себе в серии ЖЗЛ роман Дюма "Королева Марго", например. Или "Две Дианы".
При этом Булгаков написал прекрасную пьесу по своему роману. НО - не о Мольере, а о самом себе. Вот только русская читающая публика теперь категорически и во веки веков воспринимает Сальери сквозь призму пушкинской маленькой трагедии, а Мольера - через вольную интерпретацию Булгакова.
И прорываться к истинному, аутентичному Мольеру нелегко.
Но как у знатных врагов Мольера был солидный противовес, так и тут имеется мощная компенсация, а именно сценическая история драматургии Мольера в русском и советском театре.
В данном дискурсе ирония неуместна. Галерея мольеровских постановок прекрасна и удивительна. За весь ХХ век не скажу, но только за пару десятилетий: "Дон Жуан", "Тартюф" и "Мизантроп" Анатолия Эфроса, тончайшего интерпретатора этой драматургии, создавшего впридачу потрясающий телеспектакль по булгаковской версии, где Мольера сыграл Юрий Любимов, поставивший своего "Тартюфа".
Но и это еще не всё. Были и отличные "Плутни Скапена" с Валерием Носиком в Малом театре, был блистательный Владимир Этуш - "Мещанин во дворянстве" в Вахтанговском. Это лишь то, что я видел и вспомнил навскидку.
Как в чем-то не повезло, так в другом скорее повезло Гению Французской Комедии в России. Да важнее то, что четыреста лет пролетели, словно мгновение, а Мольер - вечно живой и всегда с нами. Ура!