Лесков-Щедрин и Лесков-Алейхем
Николай Семенович Лесков не перестаёт меня удивлять. Он оказался удивительно разнообразным, в том числе и таким, каким я его совсем не ожидал узнать, и иногда это отнюдь не в его пользу, извините.
Я там не зря вспомнил Щедрина, то бишь Салтыкова-Щедрина. Есть у Лескова повесть "Смех и горе", которую, кажется, частично писал наш знаменитый сатирик. Уж очень похожие приёмы, персонажи и целые пассажи.
Вот только не смог я дочитать повесть до конца, не осилил, бросил посерёдке. Безумно утомили бесконечные сатирические потуги Лескова. Не его это стиль, не его это литературный хлеб! Противоестественно получается. Беспорядочное, не всегда логичное нагромождение эпизодов, вымученные реплики и монологи героев, хотя и там рассыпаны поэтически-комедийные яхонты и бриллианты, но трудно их выковыривать из авторсого бурного потока, где рассказы о гимназическом детстве перемежаются с образами жандармов, выискивающих крамолу в самых безобидных словах и даже прозвищах...
Что касается Алейхема, то это - в связи с рассказом "Ракушанский меламед". Из жизни местечковых евреев, проживающих по обе стороны от российско-австрийской границы в Галиции, где служит таможенником главный герой.
Кстати, в рассказе тоже бездна юмора, да такого, что сам Шолом-Алейхем одобрил бы или позавидовал. Лесков оказывается большим знатоком еврейских обычаев и особенностей нравов, при этом нет у него никакого антисемитизма. Хотя персонажи-евреи, впрочем, как и русские и малороссийские, вовсе не ангелы, белые и пушистые, а совсем наоборот. Зато жизненно.
Еще замечательный большой рассказ "Колыванский муж", про "понты корявые" Остзейских немцев, уже в те далекие годы полагавших себя übermenschen, в известной степени и в определенном смысле, по сравнению с untermensch`ами русскими, хотя они их - нас - так не называют, однако тем не менее.
Еще великолепные миниатюры прозаические "Белый орел", "Грабеж" и "Пламенная патриотка", а так же я перечитал знаменитого "Чертогона" (далеко нынешним миллиардерам до фантазий русских купцов-миллионщиков ХIХ века!) и "Воительницу", где затрагиваются интимнейшие рискованные темы, и четко, и жестко, но без целомудренности. Так уже Бунин не умел и не хотел, и не факт, что это было лучше.
Наконец, еще рассказик "Антука" - en-tout-cas, зонтик "на все случаи", который я не понял. Не смешно, не остроумно, дав и не наоборот. Просто неудачно получмлось, по-моему.
Теперь самое время отдохнуть от Лескова. Всё хорошо в меру, даже самое лучшее.
"До свиданс, до свиданс, же алле о контр-данс" - это из "Белого орла"
Я там не зря вспомнил Щедрина, то бишь Салтыкова-Щедрина. Есть у Лескова повесть "Смех и горе", которую, кажется, частично писал наш знаменитый сатирик. Уж очень похожие приёмы, персонажи и целые пассажи.
Вот только не смог я дочитать повесть до конца, не осилил, бросил посерёдке. Безумно утомили бесконечные сатирические потуги Лескова. Не его это стиль, не его это литературный хлеб! Противоестественно получается. Беспорядочное, не всегда логичное нагромождение эпизодов, вымученные реплики и монологи героев, хотя и там рассыпаны поэтически-комедийные яхонты и бриллианты, но трудно их выковыривать из авторсого бурного потока, где рассказы о гимназическом детстве перемежаются с образами жандармов, выискивающих крамолу в самых безобидных словах и даже прозвищах...
Что касается Алейхема, то это - в связи с рассказом "Ракушанский меламед". Из жизни местечковых евреев, проживающих по обе стороны от российско-австрийской границы в Галиции, где служит таможенником главный герой.
Кстати, в рассказе тоже бездна юмора, да такого, что сам Шолом-Алейхем одобрил бы или позавидовал. Лесков оказывается большим знатоком еврейских обычаев и особенностей нравов, при этом нет у него никакого антисемитизма. Хотя персонажи-евреи, впрочем, как и русские и малороссийские, вовсе не ангелы, белые и пушистые, а совсем наоборот. Зато жизненно.
Еще замечательный большой рассказ "Колыванский муж", про "понты корявые" Остзейских немцев, уже в те далекие годы полагавших себя übermenschen, в известной степени и в определенном смысле, по сравнению с untermensch`ами русскими, хотя они их - нас - так не называют, однако тем не менее.
Еще великолепные миниатюры прозаические "Белый орел", "Грабеж" и "Пламенная патриотка", а так же я перечитал знаменитого "Чертогона" (далеко нынешним миллиардерам до фантазий русских купцов-миллионщиков ХIХ века!) и "Воительницу", где затрагиваются интимнейшие рискованные темы, и четко, и жестко, но без целомудренности. Так уже Бунин не умел и не хотел, и не факт, что это было лучше.
Наконец, еще рассказик "Антука" - en-tout-cas, зонтик "на все случаи", который я не понял. Не смешно, не остроумно, дав и не наоборот. Просто неудачно получмлось, по-моему.
Теперь самое время отдохнуть от Лескова. Всё хорошо в меру, даже самое лучшее.
"До свиданс, до свиданс, же алле о контр-данс" - это из "Белого орла"