рецензионный уют в промокашках бумажных тропинок ...
Читаю во время специзоляции только исключительно специализированную литературу. Художественная не интересна. Фирмы смотрю, много, разных. Что хотел сказать автор не интересно, это его проблемы, вживаюсь в само происходящее. Анализ присутствует, но редко, только на уровне "почему этот фильм понравился, а другой нет".
Считаю, что обычно анализаторы пытаются найти смысл там, где его нет, он и не ночевал, прячут свои рассуждения во множество слов, чтобы придать торжественность эпитафии произведения.
Много слов - это всего лишь много слов и ничего лишнего. Писатели 19 века создали литературный язык, и убили в своих произведениях здравый смысл. Не буду читать ни Достоевского, ни Тургенева, ни тем более Толстого. Для кого-то они гении, для меня - писатели, которые успешно выразили свои психологические комплексы в своих произведениях. Да, наверное каждый писатель, пусть и невольно, но выплескивает, то затаенное, что скрывается от остальных, на страницы своего сочинения.... мне эти интимные подробности не интересны, эмоции, как я предполагаю, служат склейкой образов, которые рождают последовательность ассоциаций, набор аллегорий, которые уводят от действительности и поселяют смуту в мыслях и пробуждают истовое недовольство происходящим. А чему печалиться? Реальность всегда разумна, иллюзорность убога и страшна, потому и путает свой образ с истиной беспощадностью жизни...
Считаю, что обычно анализаторы пытаются найти смысл там, где его нет, он и не ночевал, прячут свои рассуждения во множество слов, чтобы придать торжественность эпитафии произведения.
Много слов - это всего лишь много слов и ничего лишнего. Писатели 19 века создали литературный язык, и убили в своих произведениях здравый смысл. Не буду читать ни Достоевского, ни Тургенева, ни тем более Толстого. Для кого-то они гении, для меня - писатели, которые успешно выразили свои психологические комплексы в своих произведениях. Да, наверное каждый писатель, пусть и невольно, но выплескивает, то затаенное, что скрывается от остальных, на страницы своего сочинения.... мне эти интимные подробности не интересны, эмоции, как я предполагаю, служат склейкой образов, которые рождают последовательность ассоциаций, набор аллегорий, которые уводят от действительности и поселяют смуту в мыслях и пробуждают истовое недовольство происходящим. А чему печалиться? Реальность всегда разумна, иллюзорность убога и страшна, потому и путает свой образ с истиной беспощадностью жизни...