Ыкспердам и фельдмаршалам фисбука посвящается.
Экспертиза показала.
Есть, понимаешь, военные эксперты. Ну или эксперты с милитаристическим (ни фига себе, выговорил!) уклоном. И вот я в ленте фейсбука читаю их прогнозы. Не, ну посмотрим в глаза правде - мы все их читаем, да? И тут, узнав очередную сегодняшнюю разведсводку, я задумался о том, откуда берется желание высказывать прогнозы. Делать предположения с видом стопроцентной безапелляционной (ого, какие сложные слова я сегодня пишу!) уверенности.
От желания показаться значимым? Типа "я знаю, мне сказали/сообщили/намекнули в Генштабе или даже сам главком лично позвонил вчера вечером". От скрытого желания выдумать реальность, смоделировать (мама родная, от это я даю!) эту реальность, данную нам, понимаешь, в ощущениях?
Если у человека еще и язык подвешен, а это нередко весьма, то он достаточно быстро набирает популярность в нашем сегменте фб. Потом в этот самый фб заходит чья то жена и читает "Мариуполь сдают (в юбилейный четырнадцатый раз), все пропало". Или там "у ЗСУ забрали даже автоматы и они ходят в наряды с мышеловками". Ну и весь остальной набор гарантированного фейсбучного дельфийского оракула, будь он неладен. И все. И звонки. И нервы. И не спать ночами, и срываться на ребенке, а тут еще проблемы бытовые, а он еще и трубку не берет (ибо он в этом самом наряде, а телефон сел, так как бензин в генераторе закончился, так как вчера забыли выключить на ночь). И... И что?
И она начинает плакать. Потому что страшно. Потому что его убьют, всенепременно убьют, бо он же ж такой у меня, дурной, ни за что не побежит, что я его, не знаю, не побежит, и автомата у него наверное нету, и пушки все уехали в тыл, а командиры, гады, бухают все подряд.
Потом она засыпает. Примерно в полтретьего. Утром - он все еще вне зоны, что же делать, а все бегом, бегом, доцю в садик, улыбаться ребёнку, все будет хорошо, малышка, слушайся воспитательницу, потом на работу, синий сайт фейсбука - лента, лента, ну что, были обстрелы там, у него, под Попасной, на Шахте, в Станице, в Широкино? Какая разница - где, если тысячи наших женщин утром открывают фейсбук, ища глазами названия городов и вот эти вот жуткие цифры "200", "300"? А там, а ленте - снова прогнозы, мнения сука экспертов и остальных уверенных в своей правоте, но талантливо бегающих от мобилизации типаспециалистов.
Он позвонит в полпервого. Преступный его командир (так написано в фейсбуке, все командиры - гады и сволочи) рано утром поедет в штаб, или к соседям, за хер знает сколько километров и выпросит в долг двадцать литров ужасного военного бензина, чтоб запустить генератор и зарядить рации и телефоны. И она сначала будет кричать в трубку, потом немножко поплачет, потом скажет что доця опять подкашливает, а счёт за квартиру пришёл в полторы тысячи, и надо идти выяснять, почему нет скидки атошнику, а она с работы отпроситься не может, и она так устала, так устала, когда ты уже приедешь, родной мой, отпуск бы, хоть на пять дней, ну поговори там, может дадут...
И это ведь отнимет у неё год жизни, отмеченный новыми седыми волосами, морщинами, заходящимся в неровном стуке сердце и ледяными руками.
Потому что она не знает, убьют его или нет. И какой он вернётся оттуда, да какой бы ни вернулся - главное что живой. Она не знает ничего, она каждую минуту так проживает - не зная, жив ли он именно сейчас, и бесконечно пролистывая ленту...
Зато знают военные фейсбучные эксперты.
Может - им тоже стоит отправить родного человека на фронт?
Мартин Брест
Есть, понимаешь, военные эксперты. Ну или эксперты с милитаристическим (ни фига себе, выговорил!) уклоном. И вот я в ленте фейсбука читаю их прогнозы. Не, ну посмотрим в глаза правде - мы все их читаем, да? И тут, узнав очередную сегодняшнюю разведсводку, я задумался о том, откуда берется желание высказывать прогнозы. Делать предположения с видом стопроцентной безапелляционной (ого, какие сложные слова я сегодня пишу!) уверенности.
От желания показаться значимым? Типа "я знаю, мне сказали/сообщили/намекнули в Генштабе или даже сам главком лично позвонил вчера вечером". От скрытого желания выдумать реальность, смоделировать (мама родная, от это я даю!) эту реальность, данную нам, понимаешь, в ощущениях?
Если у человека еще и язык подвешен, а это нередко весьма, то он достаточно быстро набирает популярность в нашем сегменте фб. Потом в этот самый фб заходит чья то жена и читает "Мариуполь сдают (в юбилейный четырнадцатый раз), все пропало". Или там "у ЗСУ забрали даже автоматы и они ходят в наряды с мышеловками". Ну и весь остальной набор гарантированного фейсбучного дельфийского оракула, будь он неладен. И все. И звонки. И нервы. И не спать ночами, и срываться на ребенке, а тут еще проблемы бытовые, а он еще и трубку не берет (ибо он в этом самом наряде, а телефон сел, так как бензин в генераторе закончился, так как вчера забыли выключить на ночь). И... И что?
И она начинает плакать. Потому что страшно. Потому что его убьют, всенепременно убьют, бо он же ж такой у меня, дурной, ни за что не побежит, что я его, не знаю, не побежит, и автомата у него наверное нету, и пушки все уехали в тыл, а командиры, гады, бухают все подряд.
Потом она засыпает. Примерно в полтретьего. Утром - он все еще вне зоны, что же делать, а все бегом, бегом, доцю в садик, улыбаться ребёнку, все будет хорошо, малышка, слушайся воспитательницу, потом на работу, синий сайт фейсбука - лента, лента, ну что, были обстрелы там, у него, под Попасной, на Шахте, в Станице, в Широкино? Какая разница - где, если тысячи наших женщин утром открывают фейсбук, ища глазами названия городов и вот эти вот жуткие цифры "200", "300"? А там, а ленте - снова прогнозы, мнения сука экспертов и остальных уверенных в своей правоте, но талантливо бегающих от мобилизации типаспециалистов.
Он позвонит в полпервого. Преступный его командир (так написано в фейсбуке, все командиры - гады и сволочи) рано утром поедет в штаб, или к соседям, за хер знает сколько километров и выпросит в долг двадцать литров ужасного военного бензина, чтоб запустить генератор и зарядить рации и телефоны. И она сначала будет кричать в трубку, потом немножко поплачет, потом скажет что доця опять подкашливает, а счёт за квартиру пришёл в полторы тысячи, и надо идти выяснять, почему нет скидки атошнику, а она с работы отпроситься не может, и она так устала, так устала, когда ты уже приедешь, родной мой, отпуск бы, хоть на пять дней, ну поговори там, может дадут...
И это ведь отнимет у неё год жизни, отмеченный новыми седыми волосами, морщинами, заходящимся в неровном стуке сердце и ледяными руками.
Потому что она не знает, убьют его или нет. И какой он вернётся оттуда, да какой бы ни вернулся - главное что живой. Она не знает ничего, она каждую минуту так проживает - не зная, жив ли он именно сейчас, и бесконечно пролистывая ленту...
Зато знают военные фейсбучные эксперты.
Может - им тоже стоит отправить родного человека на фронт?
Мартин Брест