Художественный фильм "Университетский Петербург", 79 серия

Oct 28, 2009 17:15

*Запись от 15.10.09. Перенесена*

Николай Михайлович сидел в своем уютном кресле в ректорате и почесывал золотой венец, когда его пресс-секретарь Машка-комсомолка принесла поднос с кофе и почтой. Внимание Ректора сразу привлекли "комсомольская выправка" и один из конвертов. Ректор взял письмо с надписью "Николаю Кропачёву, сценарий": такой конверт он уже видел, причем совсем недавно.

"Уже второе такое письмо. Скоро насобираем на небольшой телесериал," - подумал Николай Михайлович, вскрывая конверт и извлекая на свет отпечатанные на печатной машинке листы, и углубился в чтение.

х\ф "Университетский Петербург", 79 серия

... Ночь. Штормовой ветер бросается на дорогой стеклопластик докторской дачи в Репино. Окна держат удар, но жалобно вибрируют, и кажется, что именно этот  зловещий гул заставляет ворочаться на шелковых простынях человека в усиках и золотом венце.
  Но - нет.
Николая Михайловича преследует кошмар. Каждую ночь он проводит в окружении японских миноносцев под перекрестным обстрелом двадцати четырех пушек. Вместо венца - бескозырка, выцветший гюйс на робе: матрос стоит на палубе «Стерегущего», ожидая рассвета над  Порт-Артуром. Однако дьявольский замысел режиссера сна растянул бой до хронометража  «горизонталки». И каждая серия заканчивается кровавым многоточием. Взрываются вражеские снаряды, падают замертво офицеры, один за другим затихают орудия….
     И вот теперь посреди искореженной палубы над вздыбленной забортной водой остается Николай Михайлович. Один.  Он видит, что приближается японский вельбот, что крепится буксир на родном корабле и понимает, что позорный конец близок, и забрезживший рассвет уже никогда не принесет ни славы, ни покоя. Сделав  отчаянное усилие, матрос  выводит себя из ступора  и направляется к машинному отделению. Ноги издевательски волочатся - а надо бежать, бежать, бежать….. Издав почти самурайский вопль, Николай Михайлович неожиданно рванул и…проснулся.
     Ветер злобно швырял в окно ветки, гнилую листву  и прочую мокрую грязь.
     Рассветом не пахло.
Пошарив рукой по постели, Николай Михайлович нащупал сначала очки, потом - отсутствие супруги и, проведя, напоследок, рукой по слипшимся волосам, почувствовал непривычную пустоту. Ни венца, ни бескозырки.
     «Не дождетесь, узкоглазые», - успел подумать он, как за окном что-то жахнуло и пошел ливень. «А вот и знамение!» - Николай Михайлович откинул одеяло и решительно поставил обе  ноги на пол.
      Уже через полчаса он поднимался по мраморной лестнице ненавистного здания на седьмой этаж, оставляя за собой мокрые следы сорок первого размера.
       Из кармана брюк задорно торчал разводной ключ.
«Ну, что, захватчики, подогнали тяжелую артиллерию, надеетесь сбить меня с капитанского мостика? Отобрать флагман моего идеологического флота захотели? Не выйдет!» - подбадривал себя Николай Михайлович, примеряя инструмент к заглушке стояка.
    «Матрос, открыть кингстоны! Есть открыть, товарищ верховный
главнокомандующий!» - проорал Николай Михайлович, и, оторвав руку от пустой головы, повернул  ключ.
      Струя кипятка выплюнула заглушку в невысокий матросский лоб. Николай Михайлович мягко погрузился в теплое небытие. Он уже видел георгиевский крест на груди и узнавал мужественные образы в бронзе напротив мечети. «Учитель и Ученик не дают коррупционерам захватить альма-матер», 2009.  
       Мелодия Nokia привела Николая Михайловича в сознание. У лба матроса зазывно вибрировала антенна допотопного телефонного аппарата.
      - Слушаю вас, Дмитрий Анатольевич.
      - Михалыч, тут вот оно что… - голос Анатолия Степановича быстро отмотал назад кинопленку мечты. - Отремонтированные подрядчиком условно осужденного проректора инженерные сети  журфака того… В смысле, потоп у нас, Михалыч…
       - После меня хоть потоп, - отчеканил Николай Михайлович, вновь ощутив на своей голове тяжесть золотого венца.
          За окном занимался долгожданный рассвет.

Николай Михайлович выпал из литературного транса и еще раз проверил наличие золотого венца на голове.
"Мдаммм.... Намек на то, что злополучную гайку вывинтил я - это, конечно подстава, - подумал Ректор, - но то, что я силой мысли, прямо во сне могу управлять журфаком, в том числе и стояками с горячей водой,  мне нравится".

Ректор снял венок, протер его тряпочкой и принял решение: "Надо культивировать в массах легенду о моем божественном происхождении, тем более, что венок у меня уже есть".

Мария Астафурова, Марина Шишкина, журфак, Анатолий Пую, сПбГУ

Previous post Next post
Up