Особое мнение с А.Грантом
Старая передача, конечно, но актуальна. основнеая тема - борьба Модерна, Контрмодерна и Постмодерна...
Дата публикации: 29.04.2010
Источник: WMNB
No:
Особое мнение
29.04.10
А.Грант - Гость нашей передачи Сергей Кургинян. Сергей, добрый вечер.
С.Кургинян - Здравствуйте, Александр.
А.Грант - Итак, человечество, во всяком случае, та цивилизация, о которой я говорю, жила, не тужила, жила по Шпенглеру, жила по Тойнби, жила по Хантингтону, пробовала жить по Фукуяме. В общем-то, мы говорили, что это цивилизация то процветает, то возрождается, то приходит к концу, то нуждается в каких-то подвижках. Что сейчас происходит, на Ваш взгляд, с этими самыми механизмами управления разумным человечеством?
С.Кургинян - Моя модель несколько отличается от хантингтоновской и от других. Я считаю, что на протяжении последних 500 лет человечество в целом жило в некоем великом мегапроекте, который я называю "проект модерн". Ну, не один я, так очень многие говорят. Этот проект доминировал на протяжении многих веков, ну, скажем, трех, как минимум, и властвовал над умами. Даже те, кто не были включены в этот модерн, пытались в него включиться, впрыгнуть, догонять. Человечество верило, что, в конечном итоге, все будут жить в модерне, и тогда станет как раз и хорошо. На сегодняшний день мы видим, что есть три проекта: модерн, контрмодерн и постмодерн. Постмодерн - это то, в чем начинает жить большая часть Запада, постепенно и неумолимо это происходит. Это меньше касается Америки и больше касается Европы, и больше всего касается самых таких лениво остановившихся частей Европы, так сказать, почивших на лаврах. Там очень сильно закипает эта вся постмодернистская культура. Постмодернизм - это политическое, а не только культурное явление. Это новая политика, это политика, отрицающая ценности модерна, противостоящая им, считающая модерн авторитарным, слишком гуманистическим. По большому счету, она отрицает проект как таковой, подлинность человечества как таковую, историю как таковую, самого человека называет проектом с не слишком давней историей. Это далеко идущее постмодернистское политическое начинание. Оно набирает обороты. С другой стороны, есть контрмодернистское начинание, которое связано с радикальным исламом, и вообще с попыткой части человечества воинственно отказаться от ценностей модерна, прогресса, гуманизма. В целом, от ценностей, которые очень существенно связаны с Великой французской революцией, хотя, конечно, не сводятся к ней, от ценностей христианства с его линейным временем и движением человечества в пространстве истории, от историчности как таковой, которая в значительной степени связана и с персидским зороастризмом, и с иудаизмом.
А.Грант - Ваше определение категории модерна. Это категория во времени или в пространстве?
С.Кургинян - Это социокультурная категория. Модерн это явление, начавшееся примерно 500 лет назад, в значительной степени. Я здесь не буду давать своих определений, я скажу то, что по этому поводу говорили сначала Вебер, потом Зиммель и Хабермас и что стало некой классикой социальной мысли. Само явление модерна возникло тогда, когда одни из идеологических соображений, а другие - из соображений научных, стали критиковать теорию формаций Маркса, противопоставляя этим многочисленным формациям (первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и т.д.) две суперформации: премодерн или традиционное общество, и модерн, то есть переход от традиционного общества в общество современное. Тогда же были охарактеризованы черты этого общества. Это общество, в котором церковь отделена от государства, это общество, где господствует рациональная культура, это общество, где сформировалось новое понятие "нация" (нация есть продукт модерна и его субъект одновременно), где возникла новая форма внерелигиозной идентичности, национальное государство на ее основе, буржуазный рационализм, зрелая рыночная экономика и т.д., и т.п. В этом смысле, конечно, модерн достаточно тесно связан с буржуазностью как таковой или, точнее, с фазами перехода из феодализма в буржуазность, с развертыванием этой буржуазности и с ее закреплением на последнем этапе. Вот это все и есть модерн, модернити его еще называют.
А.Грант - Помимо Шпенглера еще упомяну Бердяева. Его представления играют роль в Вашей концепции модерна?
С.Кургинян - Концепция модерна, я еще раз подчеркиваю, является не моей. Как говорилось когда-то в известном анекдоте, когда бабушку впихнули в троллейбус и ноги ей отдавливают, а она кричит: "Ахти, господи, интеллигентов, интеллигентов совсем нет". Ей отвечают: "Интеллигентов до фига, автобусов мало". У нас авторов концепций много, у нас мало осмыслений того, что сделало человечество, того, что стало классикой социальной мысли. То, что я сейчас излагаю, является классикой социальной мысли. Я в большей степени излагаю Вебера или Зиммеля, чем себя. И для меня это очень принципиально, потому что возможна моя концепция, потом появится еще какая-нибудь концепция, но модернизация - это общее явление. У него есть отцы-основатели, один из них ныне жив, хотя отчасти отрекается от этого - это Хабермас. Другие это тоже крупнейшие ученые. Я повторяю, одни из них атаковали концепцию Маркса из идеологических соображений, ибо она была коммунистична, другие делали это из научных соображений. Например, для Вебера было очень важно, что Маркс преувеличивает значение, как ему казалось, базиса и преуменьшает значение надстройки. А на самом деле, протестантская этика есть подлинный, так сказать, мотор создания капитализма. Этому он посвятил одно из своих фундаментальных исследований, о роли протестантизма.
А.Грант - Я, в таком случае, могу предположить, что успех какой-то политической концепции или общей стратегии данного государства прямо пропорционален тому, в какой степени руководство этого государства придерживается темпов модернизации.
С.Кургинян - Да, это так было до второй половины 20-го века, примерно до 80-х годов. А потом вдруг выяснилось, что сам по себе модерн медленно загибается. И, кроме того, он не всех устраивает. Это началось еще в 60-е годы, когда всем известный Римский клуб начал подвергать сомнению сами ценности модерна или модернити, как некоторые называют это. Стал задаваться вопросом, что будет, если все общество начнет развиваться по пути модерна? Грубо говоря, ни одно из правительств мира, ни один клуб мудрецов ООН и прочие не ответили на тупой, примитивный и, тем не менее, жгучий вопрос: если Индия, Китай и другие страны завоюют тяжелым трудом право их граждан иметь тот же образ жизни, который имеют американцы, например, или европейцы, то есть иметь коттеджи, энергию для этих коттеджей, по две машины на семью, бензин для этих машин и т.д., то выдержит ли эту нагрузку мир? Примет ли он в современность еще 3 миллиарда людей? Что с ним случится в этом случае?
Читать дальше...
Дата публикации: 29.04.2010
Источник: WMNB
No:
Особое мнение
29.04.10
А.Грант - Гость нашей передачи Сергей Кургинян. Сергей, добрый вечер.
С.Кургинян - Здравствуйте, Александр.
А.Грант - Итак, человечество, во всяком случае, та цивилизация, о которой я говорю, жила, не тужила, жила по Шпенглеру, жила по Тойнби, жила по Хантингтону, пробовала жить по Фукуяме. В общем-то, мы говорили, что это цивилизация то процветает, то возрождается, то приходит к концу, то нуждается в каких-то подвижках. Что сейчас происходит, на Ваш взгляд, с этими самыми механизмами управления разумным человечеством?
С.Кургинян - Моя модель несколько отличается от хантингтоновской и от других. Я считаю, что на протяжении последних 500 лет человечество в целом жило в некоем великом мегапроекте, который я называю "проект модерн". Ну, не один я, так очень многие говорят. Этот проект доминировал на протяжении многих веков, ну, скажем, трех, как минимум, и властвовал над умами. Даже те, кто не были включены в этот модерн, пытались в него включиться, впрыгнуть, догонять. Человечество верило, что, в конечном итоге, все будут жить в модерне, и тогда станет как раз и хорошо. На сегодняшний день мы видим, что есть три проекта: модерн, контрмодерн и постмодерн. Постмодерн - это то, в чем начинает жить большая часть Запада, постепенно и неумолимо это происходит. Это меньше касается Америки и больше касается Европы, и больше всего касается самых таких лениво остановившихся частей Европы, так сказать, почивших на лаврах. Там очень сильно закипает эта вся постмодернистская культура. Постмодернизм - это политическое, а не только культурное явление. Это новая политика, это политика, отрицающая ценности модерна, противостоящая им, считающая модерн авторитарным, слишком гуманистическим. По большому счету, она отрицает проект как таковой, подлинность человечества как таковую, историю как таковую, самого человека называет проектом с не слишком давней историей. Это далеко идущее постмодернистское политическое начинание. Оно набирает обороты. С другой стороны, есть контрмодернистское начинание, которое связано с радикальным исламом, и вообще с попыткой части человечества воинственно отказаться от ценностей модерна, прогресса, гуманизма. В целом, от ценностей, которые очень существенно связаны с Великой французской революцией, хотя, конечно, не сводятся к ней, от ценностей христианства с его линейным временем и движением человечества в пространстве истории, от историчности как таковой, которая в значительной степени связана и с персидским зороастризмом, и с иудаизмом.
А.Грант - Ваше определение категории модерна. Это категория во времени или в пространстве?
С.Кургинян - Это социокультурная категория. Модерн это явление, начавшееся примерно 500 лет назад, в значительной степени. Я здесь не буду давать своих определений, я скажу то, что по этому поводу говорили сначала Вебер, потом Зиммель и Хабермас и что стало некой классикой социальной мысли. Само явление модерна возникло тогда, когда одни из идеологических соображений, а другие - из соображений научных, стали критиковать теорию формаций Маркса, противопоставляя этим многочисленным формациям (первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и т.д.) две суперформации: премодерн или традиционное общество, и модерн, то есть переход от традиционного общества в общество современное. Тогда же были охарактеризованы черты этого общества. Это общество, в котором церковь отделена от государства, это общество, где господствует рациональная культура, это общество, где сформировалось новое понятие "нация" (нация есть продукт модерна и его субъект одновременно), где возникла новая форма внерелигиозной идентичности, национальное государство на ее основе, буржуазный рационализм, зрелая рыночная экономика и т.д., и т.п. В этом смысле, конечно, модерн достаточно тесно связан с буржуазностью как таковой или, точнее, с фазами перехода из феодализма в буржуазность, с развертыванием этой буржуазности и с ее закреплением на последнем этапе. Вот это все и есть модерн, модернити его еще называют.
А.Грант - Помимо Шпенглера еще упомяну Бердяева. Его представления играют роль в Вашей концепции модерна?
С.Кургинян - Концепция модерна, я еще раз подчеркиваю, является не моей. Как говорилось когда-то в известном анекдоте, когда бабушку впихнули в троллейбус и ноги ей отдавливают, а она кричит: "Ахти, господи, интеллигентов, интеллигентов совсем нет". Ей отвечают: "Интеллигентов до фига, автобусов мало". У нас авторов концепций много, у нас мало осмыслений того, что сделало человечество, того, что стало классикой социальной мысли. То, что я сейчас излагаю, является классикой социальной мысли. Я в большей степени излагаю Вебера или Зиммеля, чем себя. И для меня это очень принципиально, потому что возможна моя концепция, потом появится еще какая-нибудь концепция, но модернизация - это общее явление. У него есть отцы-основатели, один из них ныне жив, хотя отчасти отрекается от этого - это Хабермас. Другие это тоже крупнейшие ученые. Я повторяю, одни из них атаковали концепцию Маркса из идеологических соображений, ибо она была коммунистична, другие делали это из научных соображений. Например, для Вебера было очень важно, что Маркс преувеличивает значение, как ему казалось, базиса и преуменьшает значение надстройки. А на самом деле, протестантская этика есть подлинный, так сказать, мотор создания капитализма. Этому он посвятил одно из своих фундаментальных исследований, о роли протестантизма.
А.Грант - Я, в таком случае, могу предположить, что успех какой-то политической концепции или общей стратегии данного государства прямо пропорционален тому, в какой степени руководство этого государства придерживается темпов модернизации.
С.Кургинян - Да, это так было до второй половины 20-го века, примерно до 80-х годов. А потом вдруг выяснилось, что сам по себе модерн медленно загибается. И, кроме того, он не всех устраивает. Это началось еще в 60-е годы, когда всем известный Римский клуб начал подвергать сомнению сами ценности модерна или модернити, как некоторые называют это. Стал задаваться вопросом, что будет, если все общество начнет развиваться по пути модерна? Грубо говоря, ни одно из правительств мира, ни один клуб мудрецов ООН и прочие не ответили на тупой, примитивный и, тем не менее, жгучий вопрос: если Индия, Китай и другие страны завоюют тяжелым трудом право их граждан иметь тот же образ жизни, который имеют американцы, например, или европейцы, то есть иметь коттеджи, энергию для этих коттеджей, по две машины на семью, бензин для этих машин и т.д., то выдержит ли эту нагрузку мир? Примет ли он в современность еще 3 миллиарда людей? Что с ним случится в этом случае?
Читать дальше...