История трех
Еще одна альтернативная история из прошлого Кэртианы.
В маленькой деревушке на берегу пролива трое усталых путешественников обменяли свою последнюю оставшуюся лошадь и еще часть вещей на старую, но еще вполне крепкую лодку. В таком обмене особой нужды не было - хозяин лодки за сравнительно небольшую плату предлагал просто доставить их всех на тот берег, пути-то от силы полдня, и даже подождать до следующего утра на тот случай, если они передумают и захотят вернуться. Могли они и добраться вдоль берега до ближайшей гавани и купить себе места на торговом суденышке, это тоже вышло бы дешевле. Но младший из спутников уперся - лодка должна быть их собственная, чтобы ни от кого не зависеть. Старому рыбаку осталось только пожать плечами и предупредить, чтобы молодые люди ни в коем случае не останавливались передохнуть на небольшом островке аккурат на полпути. Недоброе это место. А чем именно недоброе, он сам толком и сказать не может. Все так издавна считают. У его обманчиво пологих берегов прячутся в воде острые скалы, но они достаточно глубоко и маленькой легкой лодчонке не опасны. Вот настоящему большому кораблю - да. Но все равно местным рыбакам это место не по душе. Да и рыбакам с той стороны залива тоже.
Вскоре выяснилось, что свое умение грести, управляться с парусом, а особенно держать нужный курс, молодые люди сильно преувеличили. Да еще вскоре поднялся противный ветерНа черном небе уже показались звезды, когда они увидели прямо перед носом лодки темную громаду берега. Выбрались, осмотрелись. Отважно развели из плавника костер, перекусили. «На огонек» никто не пожаловал. Окончательно осмелев, молодые люди взяли по горящей ветке и отправились немного поразмять ноги. Старший из парней - светловолосый - даже попытался забраться повыше на вздымающуюся за песчаным пляжем скалу, осмотреться. Остальные двое - черноволосые, тоненькие, удивительно похожие друг на друга юноша и девушка попытались его удержать, мол, что можно увидеть со скалы ночью при свете факела - только себя выдать. Тем не менее светловолосый упрямо долез до вершины, постоял там мгновение и с шумом покатился по противоположному склону. Друзья бросились ему на помощь. Судя по тому, как энергично ругался пропавший, ничего дурного, кроме того, что он потерял факел, с ним не случилось, однако найти его оказалось не так-то просто. Голос шел как будто из-под земли. Оказалось, бедолага не просто упал, а еще и ухитрился провалиться в какую-то расщелину, заросшую густым кустарником. Друзья сбегали за веревкой, но тот не спешил подыматься, а попросил вначале факел. Получив просимое, он надолго затих.
«Спускайтесь лучше сюда сами! Кажется, это золото!!!» - наконец раздался его взволнованный голос.
С наступлением дня выяснилось, что до берега путники так и не добрались, а высадились на том самом нехорошем островке, о котором предостерегал их старый рыбак. Кроме них здесь нет никого и ничего, кроме глубокой ямы в земле, вероятно недавно размытой осенними дождями, а в ней здоровенной пирамидальной штуковины, на вид из чистого золота.
Разгорелся жаркий спор, стоит ли пытаться вытащить и забрать с собой найденное или лучше оставить его на месте до лучших времен. Раз они не знают, насколько приветливо встретят их на том берегу, тащить с собой огромную глыбу золота несколько опрометчиво. Не говоря уж о том, что вытащить ее из ямы, доволочь до берега и погрузить в лодку - тяжелая задача для троих. С другой стороны, раз остров считается колдовским, вдруг клад, если им пренебречь, исчезнет сам собой?
С большим трудом троица справились с задачей. Море улеглось, и они без происшествий преодолели оставшиеся бье до побережья Багряных Земель и благополучно высадились на сушу. По счастливому стечению обстоятельств нар-шад Заллах как раз охотился в этих краях, и первыми людьми, с которыми встретились юные путешественники на этом берегу пролива, была его свита. Нар-шад очень заинтересовался находкой: и удивительной золотой вещью, и прекрасной юной девой с кожей, белой как морская пена, и пожелал сам побеседовать с этими удивительными людьми. Молодые люди, не пытаясь лгать или запираться, честно рассказали свою историю. Рассказ о груде золота, валяющейся прямо под открытом небом и охраняемой только невнятными слухами о «дурном месте», немало позабавил нар-шада. Узнав же, что странники родом аж из самих Гальтар, Заллах поселил их в своем дворце как почетных гостей и подолгу беседовал с ними о нравах, обычаях, законах, науках и искусстве их покинутой родины. Посочувствовал он и истории несчастных влюбленных, не могших обрести счастье дома, отказался от мысли поместить прекрасную белокожую деву в свой гарем и выдал ее за ее светловолосого возлюбленного по законам и обычаям Багряных земель. А ее брату-близнецу, отправившемуся в странствия, чтобы заботиться о сестре, отдал в жены свою собственную дочь. Молодой зять с удовольствием учился всевозможным военным премудростям и проявил в сих науках немалый талант, но и проводил посему много дней за пределами дворца. Через несколько лет он во главе войск нар-шада отправился походом на соседние земли, покорил их и остался ими править. Светловолосый же юноша наоборот проводил долгие часы в беседах нар-шадом и его приближенными и прославился как великолепный рассказчик. С каждым днем его истории о далеких Золотых Землях становились все увлекательнее и поразительней. Кроме названного брата поймать его на преувеличениях было некому, а если кто из слушателей и догадывался о том, что не все из сказанного соответствует истине, то не говорил этого, чтобы не портить удовольствие от интересной беседы себе и другим. Своих настоящих родителей он почти не помнил, поэтому, не испытывая пред их памятью стыда, придумал им, и разумеется, тем самым себе, гораздо более знатное происхождение - от самих Четверых - чем оно было на самом деле. И даже история золотой пирамиды в его устах изменилась - теперь это был героический рассказ о передаваемом от отца к сыну тайном знании о божественном наследстве, укрытом некогда в минуту опасности и терпеливо ждущем своего часа и достойного владельца, а вовсе не забавный анекдот о случайной находке. Со временем у них с женой появились дети. Внешность родителей причудливо смешалась в них, и все они были ярко-рыжими, невиданного доселе в этих землях оттенка. Во дворце нар-шада премного на них дивились и постепенно в их божественное происхождение начали верить.
Прошло четырежды четыре года и еще раз столько же. Нар-шада Заллаха сменил на престоле его сын, которого все больше смущало то, что светловолосый пришелец обретал все новых и новых сторонников, которые прислушивались к каждому его слову. Они даже начали носить особые одежды, дабы отличаться от других подданных нар-шада, а многие доходили и до того, что красили волосы в рыжий цвет. Наконец молодой правитель, хоть и чтил законы гостеприимства, попросил светловолосого гостя либо окончательно прекратить подобные речи и приструнить своих обожателей, либо переселиться вон с нар-шадских земель. Светловолосый со своими сторонниками выбрал последнее. Молодой нар-шад милостиво позволил им спокойно собрать свое имущество, и даже отдал обратно золотую пирамиду, что стояла до сих пор в особых покоях дворца как редкостная диковина. Мудрейшие из мудрецов так и не смогли определить, какой народ и когда сделал эту странную вещь. Лишь один из них нашел свиток, наполовину рассыпавшийся от старости, который гласил, что давным-давно в Багряные Земли явился один-единственный корабль с пришельцами из-за южного моря, остатками некогда могущественного и многочисленного народа. Эти люди искали себе новые земли, ибо в их прежнем доме жить стало невозможным. Здешние берега им тем не менее не глянулись, и, немного отдохнув и пополнив запасы воды и пищи, они решили перебраться и через еще одно море. Больше о них никто не слыхивал.
Многие полагали, что новые изгнанники переберутся в земли названного брата своего вождя, благо путь был совсем недалек. Однако случилось не так - погрузившись на корабли, они проплыли мимо, не сделав даже краткой остановки. Одни говорили потом, что их хитрый предводитель не пожелал жить рядом с человеком, который единственный, кроме него самого и его верной жены, знал, как все было на самом деле. Другие же, что дело было в женском тщеславии. Многочисленные радости материнства изрядно утяжелили фигуру женщины, некогда гордящейся своей стройностью, и она не пожелала, чтобы ее брат увидел, какой она стала за годы разлуки. Как бы то ни было, даже детям и внукам своим они заказали селиться рядом с былыми родичами.
Эта история записана в старинном сборнике для юношеского чтения, найденном в Алвасете. В более «взрослые» книги она не попала. Существует, однако, и еще более детский ее вариант, больше похожий на волшебную сказку. Как это ни странно, это не сокращенный пересказ тех же событий, а наоборот, расширенный. В нем рассказу о кладе и жизни у нар-шаха предшествует еще одна глава.
Трое путешественников рассчитывали к вечеру наконец-то очутиться на берегу моря, но в самом начале пути их единственная лошадь потеряла подкову и захромала. Двое юношей уже несколько дней шли пешком, лишившись своих лошадей на опасной горной тропе, на последней уцелевшей ехала девушка. К сумеркам они добрались всего лишь до селения, такого маленького, что в нем не было ни трактира, ни постоялого двора. По счастью, кузнец там был. Он и предложил им скромный ужин и ночлег. Сначала, впрочем, следовало заняться лошадью.
Младший из юношей, стройный и черноволосый, предложил гостеприимному хозяину свою помощь, ведь тот уже отпустил домой своего подмастерья. Кузнец посмотрел на него с сомнением, второй юноша - светловолосый - был старше, выше и крепче на вид, однако желания поработать мехами и подержать клещи не проявил, отговорившись полным неумением. Добровольный помощник тоже не обладал серьезным опытом, но проявил к работе большой интерес. Когда их лошадь была уже подкована, но горн еще не остыл, он попросил у хозяина разрешения отковать подкову самому.
Посмотрев на то, что получилось, кузнец хмыкнул, мол, для первого раза весьма неплохо, но бесполезно. Новоиспеченный подмастерье слегка промахнулся с размером, великовата будет, сгодится разве что какому северному рыцарю, да долго такого ждать придется. Юноша нахмурился, но вынужден был согласиться. Местные лошади, даже крестьянские, были невысокими и тонконогими. Со злости он запустил своим изделием через забор.
«Чего хорошим железом разбрасываешься, перековать заново же можно», - добродушно проворчал хозяин: «Ладно, чего уж по темноте шарить, завтра разыщем. А если кто успеет на счастье подобрать - тоже недурно получится.»
После ужина хозяин захрапел, двое из гостей тоже заснули, а черноволосому не спалось. Захотелось подышать свежим воздухом, посмотреть в тишине на луну и яркие южные звезды. Он осторожно вышел за калитку, прошел несколько шагов и тут же наткнулся на свою подкову. Юноша поднял ее, опустился в траву и задумался. Невеселыми были его мысли. Близилась намеченная цель их путешествия, но теперь он спрашивал себя, было ли их решение перебраться через море в земли, где чужой язык и чужие обычаи правильным. Как там их встретят? Может быть, ему следовало не помогать сестре бежать с возлюбленным, а наоборот, приложить больше усилий, чтобы уговорить родителей согласиться на этот брак?
Юноша поднял взгляд и увидел рядом с собой незнакомую лошадь. Он удивился, как это она ухитрилась подойти к нему бесшумно, ведь он ясно помнил, что тропинка возле кузницы вымощена камнями, подковы непременно должны были зазвенеть. Юноша быстро глянул по сторонам, тихонько окликнул, но никто не отозвался. Лошадь пришла одна. Выглядела она усталой и какой-то чужой, нездешней. Крепкая и коренастая, странной пегой масти, она была совсем не похожа на местную изящную породу. Скотина повернулась боком, как бы приглашая человека сесть на нее, и опять было не слышно, как копыта переступили по камням. С лошадьми юноша обращаться умел. Он протянул руку привычным жестом, мол, покажи копыто, и пегая послушалась. Его догадка подтвердилась - подков на широких копытах не было. Ради интереса он примерил ту, что еще держал в руках. Полусонная доселе кобыла вдруг прянула назад, взвилась на дыбы и дико заржала. Хотя подкова была недоделанная, еще «слепая», она намертво приросла к копыту. Тварь сделала несколько диких скачков и исчезла в темноте. На сей раз был слышен неровный стук копыт, как будто лошадь хромает.
Наутро, как только рассвело, юноша прогулялся в ту сторону, куда ускакала ночная гостья. Каменистый участок тропы был совсем небольшим, а после него в дорожной пыли отпечатались следы всего одной подкованной ноги. Вскоре пропали и они.
Юноша сомневался, что кузнец поверит его рассказу, но ведь надо ж было как-то объяснить, почему выброшенную подкову нельзя вернуть. Хозяин дома и впрямь предположил, что подкову все-таки подобрал на счастье ранний прохожий, а ночная прогулка парню просто приснилась, махнул рукой на предложение возместить и этот ущерб и предложил гостям позавтракать перед дорогой. Прощаясь, он, однако, припомнил, что в округе давно поговаривают о странной пегой кобыле, которая бродит ночами без хозяина, и если на нее сесть, то увезет невесть куда. Распознать нечисть можно б было по тому, что она не оставляет следов на земле, ну так разве ж ночью это разглядишь…
В маленькой деревушке на берегу пролива трое усталых путешественников обменяли свою последнюю оставшуюся лошадь и еще часть вещей на старую, но еще вполне крепкую лодку. В таком обмене особой нужды не было - хозяин лодки за сравнительно небольшую плату предлагал просто доставить их всех на тот берег, пути-то от силы полдня, и даже подождать до следующего утра на тот случай, если они передумают и захотят вернуться. Могли они и добраться вдоль берега до ближайшей гавани и купить себе места на торговом суденышке, это тоже вышло бы дешевле. Но младший из спутников уперся - лодка должна быть их собственная, чтобы ни от кого не зависеть. Старому рыбаку осталось только пожать плечами и предупредить, чтобы молодые люди ни в коем случае не останавливались передохнуть на небольшом островке аккурат на полпути. Недоброе это место. А чем именно недоброе, он сам толком и сказать не может. Все так издавна считают. У его обманчиво пологих берегов прячутся в воде острые скалы, но они достаточно глубоко и маленькой легкой лодчонке не опасны. Вот настоящему большому кораблю - да. Но все равно местным рыбакам это место не по душе. Да и рыбакам с той стороны залива тоже.
Вскоре выяснилось, что свое умение грести, управляться с парусом, а особенно держать нужный курс, молодые люди сильно преувеличили. Да еще вскоре поднялся противный ветерНа черном небе уже показались звезды, когда они увидели прямо перед носом лодки темную громаду берега. Выбрались, осмотрелись. Отважно развели из плавника костер, перекусили. «На огонек» никто не пожаловал. Окончательно осмелев, молодые люди взяли по горящей ветке и отправились немного поразмять ноги. Старший из парней - светловолосый - даже попытался забраться повыше на вздымающуюся за песчаным пляжем скалу, осмотреться. Остальные двое - черноволосые, тоненькие, удивительно похожие друг на друга юноша и девушка попытались его удержать, мол, что можно увидеть со скалы ночью при свете факела - только себя выдать. Тем не менее светловолосый упрямо долез до вершины, постоял там мгновение и с шумом покатился по противоположному склону. Друзья бросились ему на помощь. Судя по тому, как энергично ругался пропавший, ничего дурного, кроме того, что он потерял факел, с ним не случилось, однако найти его оказалось не так-то просто. Голос шел как будто из-под земли. Оказалось, бедолага не просто упал, а еще и ухитрился провалиться в какую-то расщелину, заросшую густым кустарником. Друзья сбегали за веревкой, но тот не спешил подыматься, а попросил вначале факел. Получив просимое, он надолго затих.
«Спускайтесь лучше сюда сами! Кажется, это золото!!!» - наконец раздался его взволнованный голос.
С наступлением дня выяснилось, что до берега путники так и не добрались, а высадились на том самом нехорошем островке, о котором предостерегал их старый рыбак. Кроме них здесь нет никого и ничего, кроме глубокой ямы в земле, вероятно недавно размытой осенними дождями, а в ней здоровенной пирамидальной штуковины, на вид из чистого золота.
Разгорелся жаркий спор, стоит ли пытаться вытащить и забрать с собой найденное или лучше оставить его на месте до лучших времен. Раз они не знают, насколько приветливо встретят их на том берегу, тащить с собой огромную глыбу золота несколько опрометчиво. Не говоря уж о том, что вытащить ее из ямы, доволочь до берега и погрузить в лодку - тяжелая задача для троих. С другой стороны, раз остров считается колдовским, вдруг клад, если им пренебречь, исчезнет сам собой?
С большим трудом троица справились с задачей. Море улеглось, и они без происшествий преодолели оставшиеся бье до побережья Багряных Земель и благополучно высадились на сушу. По счастливому стечению обстоятельств нар-шад Заллах как раз охотился в этих краях, и первыми людьми, с которыми встретились юные путешественники на этом берегу пролива, была его свита. Нар-шад очень заинтересовался находкой: и удивительной золотой вещью, и прекрасной юной девой с кожей, белой как морская пена, и пожелал сам побеседовать с этими удивительными людьми. Молодые люди, не пытаясь лгать или запираться, честно рассказали свою историю. Рассказ о груде золота, валяющейся прямо под открытом небом и охраняемой только невнятными слухами о «дурном месте», немало позабавил нар-шада. Узнав же, что странники родом аж из самих Гальтар, Заллах поселил их в своем дворце как почетных гостей и подолгу беседовал с ними о нравах, обычаях, законах, науках и искусстве их покинутой родины. Посочувствовал он и истории несчастных влюбленных, не могших обрести счастье дома, отказался от мысли поместить прекрасную белокожую деву в свой гарем и выдал ее за ее светловолосого возлюбленного по законам и обычаям Багряных земель. А ее брату-близнецу, отправившемуся в странствия, чтобы заботиться о сестре, отдал в жены свою собственную дочь. Молодой зять с удовольствием учился всевозможным военным премудростям и проявил в сих науках немалый талант, но и проводил посему много дней за пределами дворца. Через несколько лет он во главе войск нар-шада отправился походом на соседние земли, покорил их и остался ими править. Светловолосый же юноша наоборот проводил долгие часы в беседах нар-шадом и его приближенными и прославился как великолепный рассказчик. С каждым днем его истории о далеких Золотых Землях становились все увлекательнее и поразительней. Кроме названного брата поймать его на преувеличениях было некому, а если кто из слушателей и догадывался о том, что не все из сказанного соответствует истине, то не говорил этого, чтобы не портить удовольствие от интересной беседы себе и другим. Своих настоящих родителей он почти не помнил, поэтому, не испытывая пред их памятью стыда, придумал им, и разумеется, тем самым себе, гораздо более знатное происхождение - от самих Четверых - чем оно было на самом деле. И даже история золотой пирамиды в его устах изменилась - теперь это был героический рассказ о передаваемом от отца к сыну тайном знании о божественном наследстве, укрытом некогда в минуту опасности и терпеливо ждущем своего часа и достойного владельца, а вовсе не забавный анекдот о случайной находке. Со временем у них с женой появились дети. Внешность родителей причудливо смешалась в них, и все они были ярко-рыжими, невиданного доселе в этих землях оттенка. Во дворце нар-шада премного на них дивились и постепенно в их божественное происхождение начали верить.
Прошло четырежды четыре года и еще раз столько же. Нар-шада Заллаха сменил на престоле его сын, которого все больше смущало то, что светловолосый пришелец обретал все новых и новых сторонников, которые прислушивались к каждому его слову. Они даже начали носить особые одежды, дабы отличаться от других подданных нар-шада, а многие доходили и до того, что красили волосы в рыжий цвет. Наконец молодой правитель, хоть и чтил законы гостеприимства, попросил светловолосого гостя либо окончательно прекратить подобные речи и приструнить своих обожателей, либо переселиться вон с нар-шадских земель. Светловолосый со своими сторонниками выбрал последнее. Молодой нар-шад милостиво позволил им спокойно собрать свое имущество, и даже отдал обратно золотую пирамиду, что стояла до сих пор в особых покоях дворца как редкостная диковина. Мудрейшие из мудрецов так и не смогли определить, какой народ и когда сделал эту странную вещь. Лишь один из них нашел свиток, наполовину рассыпавшийся от старости, который гласил, что давным-давно в Багряные Земли явился один-единственный корабль с пришельцами из-за южного моря, остатками некогда могущественного и многочисленного народа. Эти люди искали себе новые земли, ибо в их прежнем доме жить стало невозможным. Здешние берега им тем не менее не глянулись, и, немного отдохнув и пополнив запасы воды и пищи, они решили перебраться и через еще одно море. Больше о них никто не слыхивал.
Многие полагали, что новые изгнанники переберутся в земли названного брата своего вождя, благо путь был совсем недалек. Однако случилось не так - погрузившись на корабли, они проплыли мимо, не сделав даже краткой остановки. Одни говорили потом, что их хитрый предводитель не пожелал жить рядом с человеком, который единственный, кроме него самого и его верной жены, знал, как все было на самом деле. Другие же, что дело было в женском тщеславии. Многочисленные радости материнства изрядно утяжелили фигуру женщины, некогда гордящейся своей стройностью, и она не пожелала, чтобы ее брат увидел, какой она стала за годы разлуки. Как бы то ни было, даже детям и внукам своим они заказали селиться рядом с былыми родичами.
Эта история записана в старинном сборнике для юношеского чтения, найденном в Алвасете. В более «взрослые» книги она не попала. Существует, однако, и еще более детский ее вариант, больше похожий на волшебную сказку. Как это ни странно, это не сокращенный пересказ тех же событий, а наоборот, расширенный. В нем рассказу о кладе и жизни у нар-шаха предшествует еще одна глава.
Трое путешественников рассчитывали к вечеру наконец-то очутиться на берегу моря, но в самом начале пути их единственная лошадь потеряла подкову и захромала. Двое юношей уже несколько дней шли пешком, лишившись своих лошадей на опасной горной тропе, на последней уцелевшей ехала девушка. К сумеркам они добрались всего лишь до селения, такого маленького, что в нем не было ни трактира, ни постоялого двора. По счастью, кузнец там был. Он и предложил им скромный ужин и ночлег. Сначала, впрочем, следовало заняться лошадью.
Младший из юношей, стройный и черноволосый, предложил гостеприимному хозяину свою помощь, ведь тот уже отпустил домой своего подмастерья. Кузнец посмотрел на него с сомнением, второй юноша - светловолосый - был старше, выше и крепче на вид, однако желания поработать мехами и подержать клещи не проявил, отговорившись полным неумением. Добровольный помощник тоже не обладал серьезным опытом, но проявил к работе большой интерес. Когда их лошадь была уже подкована, но горн еще не остыл, он попросил у хозяина разрешения отковать подкову самому.
Посмотрев на то, что получилось, кузнец хмыкнул, мол, для первого раза весьма неплохо, но бесполезно. Новоиспеченный подмастерье слегка промахнулся с размером, великовата будет, сгодится разве что какому северному рыцарю, да долго такого ждать придется. Юноша нахмурился, но вынужден был согласиться. Местные лошади, даже крестьянские, были невысокими и тонконогими. Со злости он запустил своим изделием через забор.
«Чего хорошим железом разбрасываешься, перековать заново же можно», - добродушно проворчал хозяин: «Ладно, чего уж по темноте шарить, завтра разыщем. А если кто успеет на счастье подобрать - тоже недурно получится.»
После ужина хозяин захрапел, двое из гостей тоже заснули, а черноволосому не спалось. Захотелось подышать свежим воздухом, посмотреть в тишине на луну и яркие южные звезды. Он осторожно вышел за калитку, прошел несколько шагов и тут же наткнулся на свою подкову. Юноша поднял ее, опустился в траву и задумался. Невеселыми были его мысли. Близилась намеченная цель их путешествия, но теперь он спрашивал себя, было ли их решение перебраться через море в земли, где чужой язык и чужие обычаи правильным. Как там их встретят? Может быть, ему следовало не помогать сестре бежать с возлюбленным, а наоборот, приложить больше усилий, чтобы уговорить родителей согласиться на этот брак?
Юноша поднял взгляд и увидел рядом с собой незнакомую лошадь. Он удивился, как это она ухитрилась подойти к нему бесшумно, ведь он ясно помнил, что тропинка возле кузницы вымощена камнями, подковы непременно должны были зазвенеть. Юноша быстро глянул по сторонам, тихонько окликнул, но никто не отозвался. Лошадь пришла одна. Выглядела она усталой и какой-то чужой, нездешней. Крепкая и коренастая, странной пегой масти, она была совсем не похожа на местную изящную породу. Скотина повернулась боком, как бы приглашая человека сесть на нее, и опять было не слышно, как копыта переступили по камням. С лошадьми юноша обращаться умел. Он протянул руку привычным жестом, мол, покажи копыто, и пегая послушалась. Его догадка подтвердилась - подков на широких копытах не было. Ради интереса он примерил ту, что еще держал в руках. Полусонная доселе кобыла вдруг прянула назад, взвилась на дыбы и дико заржала. Хотя подкова была недоделанная, еще «слепая», она намертво приросла к копыту. Тварь сделала несколько диких скачков и исчезла в темноте. На сей раз был слышен неровный стук копыт, как будто лошадь хромает.
Наутро, как только рассвело, юноша прогулялся в ту сторону, куда ускакала ночная гостья. Каменистый участок тропы был совсем небольшим, а после него в дорожной пыли отпечатались следы всего одной подкованной ноги. Вскоре пропали и они.
Юноша сомневался, что кузнец поверит его рассказу, но ведь надо ж было как-то объяснить, почему выброшенную подкову нельзя вернуть. Хозяин дома и впрямь предположил, что подкову все-таки подобрал на счастье ранний прохожий, а ночная прогулка парню просто приснилась, махнул рукой на предложение возместить и этот ущерб и предложил гостям позавтракать перед дорогой. Прощаясь, он, однако, припомнил, что в округе давно поговаривают о странной пегой кобыле, которая бродит ночами без хозяина, и если на нее сесть, то увезет невесть куда. Распознать нечисть можно б было по тому, что она не оставляет следов на земле, ну так разве ж ночью это разглядишь…