(no subject)
Вчера ко мне приезжал Саша Лебедев. Саша - парень немного за 70, филофонист. Почти все филофонисты, приезжавшие ко мне, терялись. Я живу за МКАДом, в дачном посёлке Валентиновка. Всего 4 года живу, но никто из старых друзей ко мне доехать не может... Согласно теории заговора, господствующей среди москвичей, не имеющих дачи, ехать за МКАД нельзя, потому что жизни за МКАДом не существует... Это подтверждается исчезновением людей, приезжавших ко мне. Филофонист Маслов уехал вместо Валентиновки во Фрязино, еле нашёлся потом. Филофонист Дашунин приезжал ко мне три года назад, не доехал, и с тех пор о нём ничего не слышно... Как в воду канул! Не избежал приключений и Лебедев. Он нашёлся в посёлке Воронок, проехав Валентиновку, Загорянскую и Соколовскую. В Воронке он замёрз, потому что не мог понять, где находится. Звоню ему:
- Саша, где ты?
- Не знаю, Валентиновку проехал, поезд не остановился! Чёрт знает, что за место, тут нет расписания!
- Но хоть название станции есть?
- Нету! Я не нашёл!
- Ну, хоть люди есть?
- Никого! Я нашёл железнодорожную кассу. Спросил кассира, как проехать в Валентиновку. Кассир сказал, что не знает...
Я объяснил Саше, как доехать. Как выяснилось, одну электричку назад он уже пропустил, потому что она ехала... в Соколовскую. А ему нужна Валентиновка!
Наконец, все трудности преодолены, и Саша у меня. Я смотрю на Сашу. У него серьёзное, немного скучное лицо. Когда был моложе, был очень похож на писателя Булгакова. Мог бы работать на Большой Садовой, 10, кв.50, в качестве писателя. Есть же там кот, работающий котом...
Это лицо совершенно преображается, когда Саша выпьет. Он становится весёлым, рассказывает разные байки, и от него совершенно невозможно оторваться. Он прирождённый актёр! Мы немного выпили, но у нас есть дело, и мы им занимаемся. Я хочу научиться оцифровывать виниловые пластинки, у меня их тысяч шесть, и около трети из них, пожалуй, не известны современному слушателю, который знает только то, что переведено на цифру. Саму идею оцифровки я лелею давно, но приступить к ней никак не получалось. Слишком велик и безбрежен потоп из записей современных, цифровых, лежащих на форумах и торрентах, а также чужих домашних оцифровок и радиозаписей, которые чуть ли не 40-х годов коллекционеры записывали на магнитофон и так далее. Этим переполнен интернет. Все записи поступают в плохо оформленном виде, нуждаются в редакции, реставрации, сопроводительных материалах, сканах или фотографиях буклетов, и так далее. На добычу этой информации уходит всё время. Надо сказать, за последние 12-13 лет, когда вместо физических носителей информации стала господствовать чистая информация, я прилично устал. Я стал считать все современные записи классической музыки слабыми и малоценными, потому что записываются сейчас все, кто хоть как-то выучивается играть. Очень много музыкантов из Юго-Восточной Азии, сидящих за инструментом лет с трёх. Они стали технически безупречными виртуозами, но при этом как бы немного инопланетянами, потому что европейская культурная традиция требует вдумчивости и времени. Я знаю, что вакуум информации, который был у музыкантов прошлого, способствовал развитию художественного воображения. Когда доступными становятся сотни записей любого произведения, воображение не развивается, мышление становится клиповым. Я знаю, что, несмотря на это, кто-то всё равно достигает высот в интерпретации, но отсеять эти алмазы в песке доступных современных записей невозможно. Поэтому я просто прекратил собирать современные записи. Музыка становится не достижением, а просто практикой, процессом, в котором нет смысла. Я мало-помалу начинаю понимать Толстого, который, бесконечно любя музыку, говорил, что нет более дурацкого и бесполезного занятия, чем музицирование. Я начинаю ненавидеть музыкантов и хочу сослать их всех в Сибирь!
Но пластинки - это что-то! Просто держать их, и ничего не делать - значит погубить их. Домашние оцифровки почти передают атмосферу живого звука пластинки. В отличие от профессиональных оцифровок, которые с помощью обработки звука стандартизируют и умерщвляют запись...
Саша уже третий раз приезжает ко мне с целью научения меня оцифровке, до этого он лет 20 этим занимался самостоятельно и сделал множество отличных работ. Но он привык к своей аппаратуре и давно забыл, как и что следует настраивать, поэтому возится с моей аппаратурой методом тыка. Приглашать кого-то ещё мне боязно, потому что вовлечённые в процесс оцифровки энтузиасты начнут непременно с того, что я должен купить очень дорогое оборудование (в соревновании, у кого лучше оборудование, собственно и состоит их жизнь, а в музыке они не петрят ничего), или, наоборот, убеждать меня в том, что я, как тупой и бедный начинающий должен опять-таки купить что-то очень дешёвое, вроде верстака, но современное и какое-то время кое-как работающее. А я не хочу ничего особо преобретать, потому что 1) денег вообще-то нет, 2) я не верю в то, что моя старая техника полное говно!
В первый приезд Саши не получилось ничего. Звук, который мы получили, был непригоден, представлял собой какой-то скрежет. Это были песни Шуберта с Евгением Нестеренко. Возились с настройками часа четыре. Я отдал Саше свой корректор на проверку. Дома у него с какой-то попытки всё получилось. Я заменил провод-переходник от проигрывателя к корректору на более дорогой.
Во второй раз... нам удалось добиться хорошего финального звука. Оказалось, что причиной непригодного звука являются настройки сохранения музыкального файла. Мы сохраняли в формате wav, т.е. в стандартном полном, а надо было сохранять в формате flac. Почему так получалось - непонятно. Ведь flac является математической архивацией формата wav!
В третий, т.е. вчерашний приезд Саши я планировал записать себе полную инструкцию по оцифровке. Но вместо этого Саша попытался решить одну важную проблему. В процессе записи мы звук не слышали, только видели диаграмму на компьютере. Потом только, после сохранения файла, могли прослушать. Способ, как слушать фонограмму во время записи, Саша, перетыкав все настройки какие возможно, так и не нашёл. Я предложил разветвить исходный поток на два и слушать фонограмму на усилителе. Но проводов-разветвителей у меня нет. Надо ехать на Савёлу. На Савёле (Савёловском радиорынке) я нашёл волшебного грузина, который паяет с особым мастерством редкие провода... Можно разветвлять до корректора, можно - после. Саша советует после. Я попробую оба способа.
Намучившись с радиохламом, мы напиваемся - не в хлам, но всё равно весело.
Саша рассказывает ряд историй из филофонистского прошлого. В советское время собирателями пластинок были удивительные люди. Часто кое-как одетые, неухоженные, но бесконечно увлечённые. Саша вспоминает, как в советское время в музыкальный музей имени Глинки пришёл министр культуры и со всеми поздоровался. Я помню эти сборища и мне смешно...
А потом Саша вспоминает, как он со мной продавал воду. Продажа бутилированной воды была моим последним бизнесом (после многочисленных других), самым тяжёлым и неудачным. Это было в 2011-м году. Я находился тогда под следствием за предыдущий бизнес. После 2010-го с его чудовищной жарой идея продажи воды была слишком очевидной и пришла в голову многим. Я смог наладить работу на рынке Лужники, но летом Лужники закрыли. Мы работали также на рынке "Москва" в Люблино, но там была чудовищная конкуренция продавцов воды. Мои таджики, нанятые разносить воду (она в двадцатилитровых бутылках) сбежали от меня и стали продавать воду самостоятельно. Я нанял новых таджиков и они стали ссориться со старыми. В какое-то утро состоялась генеральная драка всех таджиков за воду. Больше всех отличился мой новый таджик со смешным именем Мухбил, который бился со "старым" таджиком Федей (Фирюзом). Старым в кавычках, потому что Феде было всего 18 лет... Это драка не прошла без внимания администрации, нам объявили, что мы остаёмся на время, т.е. до конца месяца. А потом они сами будут продавать воду... Мы "достали" администрацию ещё своим ржавым грузовиком, в который завозилась вода и из которого шло снабжение рынка бутылками. Этот грузовик стоял на стоянке как бы вечно, т.к. завести его мог только его хозяин, а он как назло уехал в Сочи. Меня каждый день вызывали в охрану стоянки... Когда хозяин наконец приехал, мы переставили машину на место возле рынка, в отдалении. Вся доставка требовала специальных тележек и чудовищных усилий. Я со сломанной спиной и железными болтами в позвоночнике чуть не сломал её окончательно. Саша Лебедев, 60-ти лет, физик, окончивший физфак МГУ, помогал мне весной и тоже повредил спину. Это было в конце мая, и всё лето работали вместо Саши таджики. Они помогли увеличить продажи... но с ними было невероятно трудно. Один был сыном таджикского министра, сбежавшим от отца, и всё время ныл. Другой был по образованию повар и ссал в пустые бутыли, которые мы сдавали на мойку и вторичную заливку воды. Естественно, его пришлось уволить... Третий был добрейший молодой парень, Федя-Фирюз, который пытался начать ухаживать за моей дочерью, приехавшей на каникулы из Англии. Четвёртого таджика звали Джамал и он поднял против против меня восстание... По правде говоря, это моя ошибка. За три года до этого Джамал работал у меня грузчиком на фирме, которая продавала пиратские диски... Он приставал к Лене - моему бухгалтеру, и ударил её. И хотя он потом всё время извинялся, я не мог его видеть и выгнал. Когда я начал продавать воду, он как-то опять втёрся в моё доверие, самое главное - это он и нашёл других грузчиков - но на самом деле затаился на время.
В общем, в начале августа грузчики ушли, найдя другого поставщика воды из своих. Я нашёл Мухбила и Сашу. Который оправился от своей больной спины. После драки нам дали месяц, но продержались мы полтора...
Из этого времени Сашин рассказ:
"Звонит мне китаец с какой-то точки.
- Это вада-а-а? Нузна вада-а-а!
- Да, это вода. Вам куда?
- Это тоцька зе-81!
Я еду на зэ-81, там сидят какие-то узбеки. Мы, говорят, воду не заказывали! Китаец опять звонит:
- Вада-а-а? Где вада-а-а!
- Я вам привёз, а вас там нет! Скажите ещё раз, какая точка?
- Зе-81!
- Это какая зе? Как Зина, Зоя?
- Нет! Как зопа!!!"
- Саша, где ты?
- Не знаю, Валентиновку проехал, поезд не остановился! Чёрт знает, что за место, тут нет расписания!
- Но хоть название станции есть?
- Нету! Я не нашёл!
- Ну, хоть люди есть?
- Никого! Я нашёл железнодорожную кассу. Спросил кассира, как проехать в Валентиновку. Кассир сказал, что не знает...
Я объяснил Саше, как доехать. Как выяснилось, одну электричку назад он уже пропустил, потому что она ехала... в Соколовскую. А ему нужна Валентиновка!
Наконец, все трудности преодолены, и Саша у меня. Я смотрю на Сашу. У него серьёзное, немного скучное лицо. Когда был моложе, был очень похож на писателя Булгакова. Мог бы работать на Большой Садовой, 10, кв.50, в качестве писателя. Есть же там кот, работающий котом...
Это лицо совершенно преображается, когда Саша выпьет. Он становится весёлым, рассказывает разные байки, и от него совершенно невозможно оторваться. Он прирождённый актёр! Мы немного выпили, но у нас есть дело, и мы им занимаемся. Я хочу научиться оцифровывать виниловые пластинки, у меня их тысяч шесть, и около трети из них, пожалуй, не известны современному слушателю, который знает только то, что переведено на цифру. Саму идею оцифровки я лелею давно, но приступить к ней никак не получалось. Слишком велик и безбрежен потоп из записей современных, цифровых, лежащих на форумах и торрентах, а также чужих домашних оцифровок и радиозаписей, которые чуть ли не 40-х годов коллекционеры записывали на магнитофон и так далее. Этим переполнен интернет. Все записи поступают в плохо оформленном виде, нуждаются в редакции, реставрации, сопроводительных материалах, сканах или фотографиях буклетов, и так далее. На добычу этой информации уходит всё время. Надо сказать, за последние 12-13 лет, когда вместо физических носителей информации стала господствовать чистая информация, я прилично устал. Я стал считать все современные записи классической музыки слабыми и малоценными, потому что записываются сейчас все, кто хоть как-то выучивается играть. Очень много музыкантов из Юго-Восточной Азии, сидящих за инструментом лет с трёх. Они стали технически безупречными виртуозами, но при этом как бы немного инопланетянами, потому что европейская культурная традиция требует вдумчивости и времени. Я знаю, что вакуум информации, который был у музыкантов прошлого, способствовал развитию художественного воображения. Когда доступными становятся сотни записей любого произведения, воображение не развивается, мышление становится клиповым. Я знаю, что, несмотря на это, кто-то всё равно достигает высот в интерпретации, но отсеять эти алмазы в песке доступных современных записей невозможно. Поэтому я просто прекратил собирать современные записи. Музыка становится не достижением, а просто практикой, процессом, в котором нет смысла. Я мало-помалу начинаю понимать Толстого, который, бесконечно любя музыку, говорил, что нет более дурацкого и бесполезного занятия, чем музицирование. Я начинаю ненавидеть музыкантов и хочу сослать их всех в Сибирь!
Но пластинки - это что-то! Просто держать их, и ничего не делать - значит погубить их. Домашние оцифровки почти передают атмосферу живого звука пластинки. В отличие от профессиональных оцифровок, которые с помощью обработки звука стандартизируют и умерщвляют запись...
Саша уже третий раз приезжает ко мне с целью научения меня оцифровке, до этого он лет 20 этим занимался самостоятельно и сделал множество отличных работ. Но он привык к своей аппаратуре и давно забыл, как и что следует настраивать, поэтому возится с моей аппаратурой методом тыка. Приглашать кого-то ещё мне боязно, потому что вовлечённые в процесс оцифровки энтузиасты начнут непременно с того, что я должен купить очень дорогое оборудование (в соревновании, у кого лучше оборудование, собственно и состоит их жизнь, а в музыке они не петрят ничего), или, наоборот, убеждать меня в том, что я, как тупой и бедный начинающий должен опять-таки купить что-то очень дешёвое, вроде верстака, но современное и какое-то время кое-как работающее. А я не хочу ничего особо преобретать, потому что 1) денег вообще-то нет, 2) я не верю в то, что моя старая техника полное говно!
В первый приезд Саши не получилось ничего. Звук, который мы получили, был непригоден, представлял собой какой-то скрежет. Это были песни Шуберта с Евгением Нестеренко. Возились с настройками часа четыре. Я отдал Саше свой корректор на проверку. Дома у него с какой-то попытки всё получилось. Я заменил провод-переходник от проигрывателя к корректору на более дорогой.
Во второй раз... нам удалось добиться хорошего финального звука. Оказалось, что причиной непригодного звука являются настройки сохранения музыкального файла. Мы сохраняли в формате wav, т.е. в стандартном полном, а надо было сохранять в формате flac. Почему так получалось - непонятно. Ведь flac является математической архивацией формата wav!
В третий, т.е. вчерашний приезд Саши я планировал записать себе полную инструкцию по оцифровке. Но вместо этого Саша попытался решить одну важную проблему. В процессе записи мы звук не слышали, только видели диаграмму на компьютере. Потом только, после сохранения файла, могли прослушать. Способ, как слушать фонограмму во время записи, Саша, перетыкав все настройки какие возможно, так и не нашёл. Я предложил разветвить исходный поток на два и слушать фонограмму на усилителе. Но проводов-разветвителей у меня нет. Надо ехать на Савёлу. На Савёле (Савёловском радиорынке) я нашёл волшебного грузина, который паяет с особым мастерством редкие провода... Можно разветвлять до корректора, можно - после. Саша советует после. Я попробую оба способа.
Намучившись с радиохламом, мы напиваемся - не в хлам, но всё равно весело.
Саша рассказывает ряд историй из филофонистского прошлого. В советское время собирателями пластинок были удивительные люди. Часто кое-как одетые, неухоженные, но бесконечно увлечённые. Саша вспоминает, как в советское время в музыкальный музей имени Глинки пришёл министр культуры и со всеми поздоровался. Я помню эти сборища и мне смешно...
А потом Саша вспоминает, как он со мной продавал воду. Продажа бутилированной воды была моим последним бизнесом (после многочисленных других), самым тяжёлым и неудачным. Это было в 2011-м году. Я находился тогда под следствием за предыдущий бизнес. После 2010-го с его чудовищной жарой идея продажи воды была слишком очевидной и пришла в голову многим. Я смог наладить работу на рынке Лужники, но летом Лужники закрыли. Мы работали также на рынке "Москва" в Люблино, но там была чудовищная конкуренция продавцов воды. Мои таджики, нанятые разносить воду (она в двадцатилитровых бутылках) сбежали от меня и стали продавать воду самостоятельно. Я нанял новых таджиков и они стали ссориться со старыми. В какое-то утро состоялась генеральная драка всех таджиков за воду. Больше всех отличился мой новый таджик со смешным именем Мухбил, который бился со "старым" таджиком Федей (Фирюзом). Старым в кавычках, потому что Феде было всего 18 лет... Это драка не прошла без внимания администрации, нам объявили, что мы остаёмся на время, т.е. до конца месяца. А потом они сами будут продавать воду... Мы "достали" администрацию ещё своим ржавым грузовиком, в который завозилась вода и из которого шло снабжение рынка бутылками. Этот грузовик стоял на стоянке как бы вечно, т.к. завести его мог только его хозяин, а он как назло уехал в Сочи. Меня каждый день вызывали в охрану стоянки... Когда хозяин наконец приехал, мы переставили машину на место возле рынка, в отдалении. Вся доставка требовала специальных тележек и чудовищных усилий. Я со сломанной спиной и железными болтами в позвоночнике чуть не сломал её окончательно. Саша Лебедев, 60-ти лет, физик, окончивший физфак МГУ, помогал мне весной и тоже повредил спину. Это было в конце мая, и всё лето работали вместо Саши таджики. Они помогли увеличить продажи... но с ними было невероятно трудно. Один был сыном таджикского министра, сбежавшим от отца, и всё время ныл. Другой был по образованию повар и ссал в пустые бутыли, которые мы сдавали на мойку и вторичную заливку воды. Естественно, его пришлось уволить... Третий был добрейший молодой парень, Федя-Фирюз, который пытался начать ухаживать за моей дочерью, приехавшей на каникулы из Англии. Четвёртого таджика звали Джамал и он поднял против против меня восстание... По правде говоря, это моя ошибка. За три года до этого Джамал работал у меня грузчиком на фирме, которая продавала пиратские диски... Он приставал к Лене - моему бухгалтеру, и ударил её. И хотя он потом всё время извинялся, я не мог его видеть и выгнал. Когда я начал продавать воду, он как-то опять втёрся в моё доверие, самое главное - это он и нашёл других грузчиков - но на самом деле затаился на время.
В общем, в начале августа грузчики ушли, найдя другого поставщика воды из своих. Я нашёл Мухбила и Сашу. Который оправился от своей больной спины. После драки нам дали месяц, но продержались мы полтора...
Из этого времени Сашин рассказ:
"Звонит мне китаец с какой-то точки.
- Это вада-а-а? Нузна вада-а-а!
- Да, это вода. Вам куда?
- Это тоцька зе-81!
Я еду на зэ-81, там сидят какие-то узбеки. Мы, говорят, воду не заказывали! Китаец опять звонит:
- Вада-а-а? Где вада-а-а!
- Я вам привёз, а вас там нет! Скажите ещё раз, какая точка?
- Зе-81!
- Это какая зе? Как Зина, Зоя?
- Нет! Как зопа!!!"