Ночь музеев в Харькове. Часть 2
Вторая часть экскурсии в Литературном музее была посвящена писателям Расстрелянного Возрождения: Эта экспозиция охватывает период после революции и до начала 30-х годов. Большинство аудитории ЖЖ, исключая профессиональных историков, революцию и Гражданскую войну на Украине воспринимают, отождествляя ее с Киевом, описанным в «Белой гвардии» Булгакова. Но если Киев олицетворяет белое движение, то пролетарский Харьков с воодушевлением воспринял большевистскую идею. Советская власть на Украине впервые была провозглашена в нашем городе, хотя ее окончательному воцарению предшествовал период Гражданской войны, во время которого власть в городе переходила из рук в руки 13 раз.
Конечно, вспоминая о событиях Гражданской войны сейчас модно всячески обелять белых, тех, кто пытался отстоять привычное им устройство мира. Я и сама ловлю себя на том, что выступаю на их стороне, потому что близки те культурные ценности, которые они олицетворяли . Однако если быть объективным, то в царской России, да и в капиталистическом строе в целом было много несправедливого, свинцовых мерзостей жизни. Пристойные и очень хорошие условия имела горстка людей, а большая часть населения не жила, а именно влачила существование. И вполне понятно было стремление народных масс к новому справедливому обществу, которое предлагали строить большевики. Поэтому победа социалистических идей, провозглашение Советской власти, а затем Донецко-Криворожской республики вполне закономерно для Харькова и Донбасса, где большую часть населения составлял рабочий класс. И вполне понятно, что романтически настроенная молодежь, которой всегда кажется, что уж она то будет жить в новом, лучшем мире и сможет его построить, тоже с восторгом восприняла коммунистические идеалы.
Центр культурной жизни Украины в 20-30-е годы сосредоточился в Харькове. Здесь выходили литературные журналы и, как грибы, росли литературные объединения. «Ланка», «Плуг», «Молодняк», «Гарт», «ВАПЛІТЕ» («Вільна академія пролетарської культури»). Потрясения гражданской войны и революции, гигантское перемешивание народных масс и социальных слоев, нечеловеческие испытания и лишения, а также идеалы и порывы сформировали элиту нации, тех людей, которые за десятилетие смогли создать выразительное лицо украинской культуры. Несмотря на то, что в годы террора это поколение писателей, художников и поэтов было выкорчевано практически под корень, их новаторство и стилистика более полувека животворило то лучшее, что еще оставалось в украинской советской литературе.
К сожалению, я мало знаю творчество писателей и поэтов из этой плеяды. Но экскурсия в Литературный музей и последующая подготовка к написанию поста заставили меня обратиться к первоисточникам, главным из которых была антология Юрия Лавриненко «Розстріляне Відродження». Эта книга произвела настолько сильное впечатление, что ее можно считать для меня главным литературным событием ноября. Но рамки данного поста не вместят рассказ о ней. Поэтому обещаю друзьям обязательно поделиться самыми лучшими стихами из этой антологии и поразившими воображение фактами творчества и биографии. А сейчас продолжу рассказ о тогдашних моих впечатлениях.
Нас повели на второй этаж, где рассказывали о писателях расстрелянного украинского ренессанса 20-30-х годов: Эллане-Блакитном, Миколе Хвилевом, Лесе Курбасе, Марке Иогансоне. Все они с энтузиазмом восприняли приход новой власти, однако вскоре тучи над ними стали сгущаться. ВКП(б) требовала от искусства полной подчиненности классовым интересам и партийным задачам. Однако большинство творческой элиты не могло смириться с ужасами коллективизации и отказаться от национального возрождения в угоду пролетарскому интернационализму. Партия требовала воспевать колхозы и возрождающуюся деревню тогда, а люди в селах умирали от голода.
Я сфотографировала экспонаты с частушками тех лет
Коли Ленін умирав -
Сталіну приказував,
Щоб людям хліба не давав,
Сала не показував.
Устань, ,Ленін, подивися,
До чого ми дожилися,
Хата раком, клуня боком,
І кобила з одним оком.
По сути, все эти писатели представляли мир гигантским театром, мистификацией. Они даже разыгрывали на своих заседаниях судебные процессы, которые происходили потом с ними в реальности. Да они не были виноваты в том, что их пожрала чудовищная машина тоталитарного государства, но все равно как-то не по себе становится, когда слушаешь об их наивности, их позерстве и фиглярстве даже перед лицом собственной смерти. Чего стоит, например, последняя фраза Хвылевого перед роковым выстрелом 13 мая 1933 года. Он пригласил в гости своих коллег и друзей, устроил застолье, в ходе которого сказал им: «Сейчас Вы узнаете, как пишутся настоящие романы», пошел в свой кабинет и застрелился.
Ясно, что после этих подробностей о самоубийстве Хвылевого совсем по другому воспринимался конец его рассказа «Доктор Карк»:
«Карк пішов у свою кімнату, сів біля столу, в якому був браунінг.
Так просидів до третьої години ночі.
… Біля вікна пролетіла пташина, гасли зорі. На міській вежі загорівся циферблат».
Рассказ был написан еще в 1923 году. Финал здесь открытый и так и непонятно, выстрел прозвучал или нет. Но судя по тому, как ушел сам автор рассказа, думается, что ответ утвердительный.
Для того чтобы подчеркнуть мысль о том, что все эти писатели жили в собственном театре теней, последнюю экспозицию, посвященную Расстрелянному Возрождению, в музее сделали вот такой:
У меня осталось прекрасное впечатление после посещения нашего Литературного музея,
хотя нам не показали такой интересный экспонат, как диван Тычины, который отображает преемственность украинской литературы, потому что на нем спали представители всех поколений українського письменства, починаючи від Тичини і закінчуючи Сергієм Бажаном. Однако интернет предоставляет автору практически
безграничные возможности и я не премину ими воспользоваться. Любуйтесь, вот он, тот самый диван (нашла я его здесь ).
Указанный источник утверждает, что и заезжие знаменитости тоже на этом диване сиживали. Например, Юрий Андрухович. На этом Литературный музей мы покидаем, и я еще раз хочу поблагодарить его работников, уже виртуально, за прекрасно проведенную экскурсию.
А наш с Толиком путь лежал к парку Шевченко, где мы хотели посмотреть в телескоп на звезды и планеты. По дороге решили заглянуть в Муниципальную галерею. Не нашли там ничего интересного, кроме массовой разрисовки масок на улице. Я тут страшненько вышла, но сам процесс завораживает.
Забавно, что позже, читая серию рассказов о прогулках по Харькову у varandej, нашла вот здесь две фото, на которых показан результат акции «Нарисуй свою маску».
А это вблизи
В парке к телескопу вилась огромная очередь, в три четыре ряда, которая огибала по периметру клумбу, поэтому посмотреть на Луну и Сатурн не удалось. Тогда решили перейти к конечному пункту нашей прогулки - галерее «АВЭК».
Программа Ночи музеев обещала в галерее «АВЭК» Fashion-ночь в стиле ретро, выставку уникальных экспонатов из библиотеки им. В. Короленко, дефиле - образы дам конца XIX-начала XX века, вечер немого кино и сюрпризы. Практически ничего этого мы не застали, когда пришли. В зале галереи, как и в худпроме несколько пар танцевали танго и стояли витрины с образчиками модных журналов конца 19-го и сначала 20-го века.
Так что практически никаких обещанных сюрпризов мы здесь не увидели. Правда, в дворике галереи сюрпризом стал для меня глобус Харькова, которого я раньше не видела.
А еще давно искала случая сфотографироваться рядом со скульптурными портретами отцов-основателей галереи. Как-то подруга мне присылала презентацию работ известного во всем мире израильского скульптора Франка Майслера (Мейслера). И я с большим удивлением обнаружила, что так понравившиеся мне скульптуры музыкантов и мальчика-фотографа с голубкой в галерее «АВЭК» создал Мейслер, работы которого есть в Мадриде, Статфорде, Вашингтоне и Майами. В этой же презентации на одной из фотографий была скульптурная группа обезьян. Я прочла, что эту скульптурную группу мастер сделал по заказу семьи Фельдманов и посвятил им, и что хранится она в семье. Потом некоторое время спустя я шла мимо галереи «АВЭК», и заглянув во дворик, увидела там этих знаменитых обезьян. Каково же было мое удивление, когда я прочла табличку, размещенную под представительницей семейства в шляпе и с портфелем
Как сказал Толик, большой скульптор может себе позволить сказать о заказчиках все, что считает нужным. А я добавлю: «А заказчики настолько олигархи, что могут себе позволить выставляться перед народом в каком-угодно обличье, хоть бы и обезьянами».
Здесь я на фоне этого делового семейства. Хоть фотография и немного нечеткая, но зато аутотентичная, потому что именно в ту ночь снималась, в Ночь Музеев, а не потом, специально для написания письма, как предыдущая :).
Вот так, во дворике галереи АВЭК для нас и завершилась Ночь Музеев.