Cегодня день памяти Бориса Чичибабина
Именно в этот день 15 декабря 11 лет назад умер выдающийся русский советский поэт Борис Алексеевич Чичибабин. Узнала я об этом тогда, не из СМИ, а от мамы, поскольку это произошло в в отделении реанимации Харьковского института неврологии и психиатрии, где мама проработала около сорока лет.
В то время имя Бориса Чичибабина уже вернулось к широкому читателю. Этому способствовала и страничка о нем в поэтической антологии журнала «Огонек» и вышедшая книга его произведений «Колокол». Колокол - очень удачная аналогия поэзии Бориса Алексеевича, в ней две основних ипостаси его стихов - гражданственность и задушевность, исповедальность. Он искренен в любви родине и неприятии ее недостатков. И за эту искренность расплатился сполна, проведя пять лет в тюрьмах и Вятлаге за антисоветскую агитацию. По воспоминаниям современников поводом могло послужить стихотворение «Мать моя посадница».
Что-то мне с недавних пор
на земле тоскуется.
Выйду утречком во двор,
поброжу по улицам,
погляжу со всех дорог,
не видать ли празднества.
Я - веселый скоморох,
мать моя посадница.
Ты не спи, земляк, не спи,
разберись, чем пичкают.
И стихи твои, и спирт -
пополам с водичкою.
Хватит пальцем колупать
в ухе или в заднице!
Подымайся, голытьба,
мать моя посадница!
Не впервой нам выручать
нашу землю отчую.
Паразитов сгоряча
досыта попотчуем:
бюрократ и офицер,
спекулянтка-жадница -
всех их купно на прицел,
мать моя посадница!
Пропечи страну дотла,
песня-поножовщина,
чтоб на землю не пришла
новая ежовщина!
Гой ты, мачеха-Москва,
всех обид рассадница:
головою об асфальт,
мать моя посадница!
А расправимся с жульем,
как нам сердцем велено,
то-то ладно заживем
по заветам Ленина!
Я б и жизнь свою отдал
в честь такого празднества,
только будет ли когда,
мать моя посадница?!
В Лефортовской тюрьме поэт написал стихотворение, ставшее его визитной карточкой. Мне кажется, что его цитируют даже те, кто не помнит, что оно принадлежит перу Чичибабина.
Кончусь? Останусь жив ли?
Чем зарастет провал?
В Игоревом Путивле
выгорела трава.
Школьные коридоры
тихие, не звенят.
Красные помидоры
кушайте без меня.
Как я дожил до прозы
с горькою головой?
Вечером на допросы
водит меня конвой.
Лестницы. Коридоры.
Хитрые письмена.
Красные помидоры
кушайте без меня.
Меня очень тронуло в интереснейших воспоминаниях Феликса Рахлина, откуда появился Путивль князя Игоря в этом тюремном стихотворении. Не потому что автор был захвачен в полон чекистами, как князь Игорь половцами, а потому что забрали в тюрьму еще совсем мальчишку, студента первого курса филфака только и успевшего из всего курса русской литературы прослушать лекции про «Слово о полку Игоревом».
Как и всякое значительное явление в отечественной культуре? лирика Бориса Чичибабина будет еще не раз переосмыслена? и в трудную годину в ней будем искать ответы на многие назревшие вопросы. В свoе время поэт как большую трагедию воспринял распад Советского Союза.
Плач по утраченной родине
Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,
Не мне держать ответ!»
Что было родиной вчера,
того сегодня нет.
Я плачу в мире не о той,
которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла,
но о другой, стовековой,
чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь.
С мороза душу в адский жар
Впихнули голышом:
Я с родины не уезжал-
За что ж ее лишен?
Какой нас дьявол ввел в соблазн
И мы-то кто при нем?
Но в мире нет ее пространств
И нет ее времен.
Исчезла вдруг с лица земли
Тайком в один из дней,
А мы, как надо, не смогли
И попрощаться с ней
Что больше нет ее, понять
Живому не дано:
Ведь родина-она как мать,
Она и мы-одно…
В ее снегах смеялась смерть
С косою за плечом
И, отобрав руду и нефть
Поила первачем.
Ее судили стар и мал,
И барды, и князья,
Но, проклиная, каждый знал,
Что без нее нельзя.
И тот, кто клял, душею креп
И прозревал вину,
И рад был украинский хлеб
Молдавскому вину.
Она глумилась надо мной
Но, как вела любовь,
Я приезжал к себе домой
В ее конец любой.
В ней были думами близки
Баку и Ереван,
где я вверял свои виски
Пахучим деревам.
Ее просторов широта
Была спиртов пьяней…
Теперь я круглый сирота-
По маме и по ней.
Из века в век, из рода в род
венцы ее племен
бог собирал в один народ,
но божий враг силен.
И чьи мы дочки и сыны
во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.
При нас космический костер
Беспомощно потух.
.Мы просвистали свой простор
Проматерили дух.
К нам обернулась бездной высь,
И меркнет божий свет…
Мы в той отчизне родились,
Которой больше нет.
Источник:http://censor.net.ua/f388254Я Советский Союз тогда оплакивала, как и он, но не думаю, что он сейчас был бы на стороне пигмея-«собирателя земли Русской», а скорее, подписался бы вот под этим.
И несмотря на то, что стихотворение «Дай вам бог с корней до крон…» поэт посвятил друзьям, уезжающим в эмиграцию, в наше время совсем нецивилизованного развода России и Украины в нем мне чудятся совсем иные смыслы. И ведь в подлиннике cтихотворение не Голгофой заканчивается, как в песне Вадима и Валерия Мищуков.
В то время имя Бориса Чичибабина уже вернулось к широкому читателю. Этому способствовала и страничка о нем в поэтической антологии журнала «Огонек» и вышедшая книга его произведений «Колокол». Колокол - очень удачная аналогия поэзии Бориса Алексеевича, в ней две основних ипостаси его стихов - гражданственность и задушевность, исповедальность. Он искренен в любви родине и неприятии ее недостатков. И за эту искренность расплатился сполна, проведя пять лет в тюрьмах и Вятлаге за антисоветскую агитацию. По воспоминаниям современников поводом могло послужить стихотворение «Мать моя посадница».
Что-то мне с недавних пор
на земле тоскуется.
Выйду утречком во двор,
поброжу по улицам,
погляжу со всех дорог,
не видать ли празднества.
Я - веселый скоморох,
мать моя посадница.
Ты не спи, земляк, не спи,
разберись, чем пичкают.
И стихи твои, и спирт -
пополам с водичкою.
Хватит пальцем колупать
в ухе или в заднице!
Подымайся, голытьба,
мать моя посадница!
Не впервой нам выручать
нашу землю отчую.
Паразитов сгоряча
досыта попотчуем:
бюрократ и офицер,
спекулянтка-жадница -
всех их купно на прицел,
мать моя посадница!
Пропечи страну дотла,
песня-поножовщина,
чтоб на землю не пришла
новая ежовщина!
Гой ты, мачеха-Москва,
всех обид рассадница:
головою об асфальт,
мать моя посадница!
А расправимся с жульем,
как нам сердцем велено,
то-то ладно заживем
по заветам Ленина!
Я б и жизнь свою отдал
в честь такого празднества,
только будет ли когда,
мать моя посадница?!
В Лефортовской тюрьме поэт написал стихотворение, ставшее его визитной карточкой. Мне кажется, что его цитируют даже те, кто не помнит, что оно принадлежит перу Чичибабина.
Кончусь? Останусь жив ли?
Чем зарастет провал?
В Игоревом Путивле
выгорела трава.
Школьные коридоры
тихие, не звенят.
Красные помидоры
кушайте без меня.
Как я дожил до прозы
с горькою головой?
Вечером на допросы
водит меня конвой.
Лестницы. Коридоры.
Хитрые письмена.
Красные помидоры
кушайте без меня.
Меня очень тронуло в интереснейших воспоминаниях Феликса Рахлина, откуда появился Путивль князя Игоря в этом тюремном стихотворении. Не потому что автор был захвачен в полон чекистами, как князь Игорь половцами, а потому что забрали в тюрьму еще совсем мальчишку, студента первого курса филфака только и успевшего из всего курса русской литературы прослушать лекции про «Слово о полку Игоревом».
Как и всякое значительное явление в отечественной культуре? лирика Бориса Чичибабина будет еще не раз переосмыслена? и в трудную годину в ней будем искать ответы на многие назревшие вопросы. В свoе время поэт как большую трагедию воспринял распад Советского Союза.
Плач по утраченной родине
Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,
Не мне держать ответ!»
Что было родиной вчера,
того сегодня нет.
Я плачу в мире не о той,
которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла,
но о другой, стовековой,
чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь.
С мороза душу в адский жар
Впихнули голышом:
Я с родины не уезжал-
За что ж ее лишен?
Какой нас дьявол ввел в соблазн
И мы-то кто при нем?
Но в мире нет ее пространств
И нет ее времен.
Исчезла вдруг с лица земли
Тайком в один из дней,
А мы, как надо, не смогли
И попрощаться с ней
Что больше нет ее, понять
Живому не дано:
Ведь родина-она как мать,
Она и мы-одно…
В ее снегах смеялась смерть
С косою за плечом
И, отобрав руду и нефть
Поила первачем.
Ее судили стар и мал,
И барды, и князья,
Но, проклиная, каждый знал,
Что без нее нельзя.
И тот, кто клял, душею креп
И прозревал вину,
И рад был украинский хлеб
Молдавскому вину.
Она глумилась надо мной
Но, как вела любовь,
Я приезжал к себе домой
В ее конец любой.
В ней были думами близки
Баку и Ереван,
где я вверял свои виски
Пахучим деревам.
Ее просторов широта
Была спиртов пьяней…
Теперь я круглый сирота-
По маме и по ней.
Из века в век, из рода в род
венцы ее племен
бог собирал в один народ,
но божий враг силен.
И чьи мы дочки и сыны
во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.
При нас космический костер
Беспомощно потух.
.Мы просвистали свой простор
Проматерили дух.
К нам обернулась бездной высь,
И меркнет божий свет…
Мы в той отчизне родились,
Которой больше нет.
Источник:http://censor.net.ua/f388254Я Советский Союз тогда оплакивала, как и он, но не думаю, что он сейчас был бы на стороне пигмея-«собирателя земли Русской», а скорее, подписался бы вот под этим.
И несмотря на то, что стихотворение «Дай вам бог с корней до крон…» поэт посвятил друзьям, уезжающим в эмиграцию, в наше время совсем нецивилизованного развода России и Украины в нем мне чудятся совсем иные смыслы. И ведь в подлиннике cтихотворение не Голгофой заканчивается, как в песне Вадима и Валерия Мищуков.
Click to view