Эффект войны - Резня домашних животных
Забытая резня домашних животных в Англии в 1939 году
В первую неделю сентября 1939 года лондонские приюты для животных были переполнены посетителями. Очереди людей со своими домашними животными петляли по улицам в типично британской манере, спокойно, достойно и упорядоченно. Однако владельцы собак, кошек, кроликов и даже попугаев и других птиц, ожидавшие посещения ветеринаров и приютов для животных, таили в себе страшную тайну.
Все владельцы домашних животных ждали возможности усыпить своих питомцев, даже если ни одно из животных не умирало и даже не болело. Обезумевшие лондонцы пытались сделать то, что они считали самым гуманным и правильным: уберечь своих питомцев от зверств (и нехватки продовольствия) надвигающейся мировой войны.
Бомбы не упали, вторжение не было неизбежным, но тысячи семей из самых разных слоев общества в течение нескольких часов после того, как премьер-министр Невилл Чемберлен объявил войну нацистской Германии, решили усыпить своих животных. В ту неделю, когда пресса осудила жестокость посла Германии за то, что он бросил свою собаку во время бегства из страны, на улицах Британии совершалось более мрачное преступление против животных.
Британская резня домашних животных 1939 года была чем-то ужасным, поворотом в повествовании, часто рассказываемым о «Народной войне». На самом деле, жестокость к животным часто использовалась для воплощения самых жестоких проявлений фашизма, и в одной статье в Daily Mirror тот же посол Германии высмеивался за то, что он бросил свою собаку при бегстве из посольства, заявив, что
«это то, с чем Британия борется - жестокость, присущая нацизму, в котором нет ни справедливости, ни человеческих чувств - даже к своим питомцам».
Вместо этого Англия защищала своих отважных героев войны. На кладбище домашних животных в Илфорде есть надгробия, посвященные животным времен Второй мировой войны, таким как Саймон,любимый кот, получивший Голубой крест и медаль Дикина PDSA (Народная амбулатория для больных животных) за свою военно-морскую службу.
Но рядом с этими прославленными героями похоронены тысячи домашних животных, которые были убиты до того, как была сброшена хоть одна бомба.
« Территория PDSA вполне может быть определена как место памяти,
- пишет историк Хильда Кин,
- на самом деле помнят только определенные, отдельные животные, чьи подвиги рассказываются так, чтобы соответствовать понятию «хорошая» война.»
И до недавнего времени эта более темная история оставалась в основном в подполье.
Национальный комитет по защите животных от воздушных налетов (NARPAC) подсчитал, что в Англии в то время обитало от шести до семи миллионов собак и кошек, 56 миллионов домашних птиц и более 37 миллионов сельскохозяйственных животных: примерно в два раза больше домашних животных, чем людей. Война означала не только возможность воздушных налетов на родину, но также нормирование и серьезную нехватку продовольствия. В предвидении условий военного времени и скудости ресурсов NARPAC выпустила консультативную брошюру для владельцев животных, призывая их отправлять своих животных в сельскую местность.
Ну а если животных нельзя отдать под чью-то опеку?
В брошюре говорилось, что было бы «добрее всего, если бы они были уничтожены».
Поэтому, когда 3 сентября 1939 года Невилл Чемберлен публично объявил, что Британия вступает в войну, тысячи лондонцев послушно отправились в местную клинику, чтобы сделать то, что они считали правильным. Ветеринары работали сверхурочно, чтобы удовлетворить спрос.
В отчете 1939 года о массовой эвтаназии в «Мире животных» позже сообщалось, что « работа по уничтожению животных продолжалась день и ночь»
Однако это не входило в намерения НАРПАК, потому что они дали конкретные инструкции для сельскохозяйственных животных, но упустили какие-либо положения для домашних животных. Фактически, в последующие недели они выпустили уведомление, в котором говорилось, что
«те, кто остается дома, не должны уничтожать своих животных».
К кампании даже присоединились радиодиск-жокеи, а популярный Кристофер Стоун сказал слушателям:
«Уничтожить верного друга, когда в этом нет необходимости, - это еще один способ позволить войне проникнуть в ваш дом ».
Но, конечно, было слишком поздно, и у Национальной лиги защиты собак (NCDL) кончился хлороформ, настолько обширной была резня. Еще до того, как стали известны ужасы нацистских газовых камер, благотворительная организация назвала эти убийства «сентябрьским холокостом».
Но, пожалуй, самым шокирующим в этой беспрецедентной массовой акции было то, что ни одна из них не была сделана из реальной необходимости. Скорее владельцы приняли судьбоносное решение об эвтаназии своих питомцев, потому что считали, что делают все возможное для своих животных.
На самом деле роль и восприятие домашних животных изменились за десятилетия, предшествовавшие Второй мировой войне. Например, к 1930 году по закону собаки должны были носить ошейники, их дрессировали и держали на поводке. Более того, те, кто пережил Первую мировую войну, знали, что такое раздираемая войной страна, и никогда больше не хотели жить в таких условиях.
По данным Express.co.uk, владелец 11-летней Лулу, черно-белой персидской кошки, поместил некролог своей спутнице в информационный бюллетень Лиги защиты кошек. Он был командирован за границу, и, поскольку было невозможно взять Лулу или
«оставить её в других руках или подвергать риску войны »,
он приказал ее уничтожить. Он сказал, что это оставило у него
« чувство потери и горя глубже, чем можно выразить словами ».
Бетти Моррелл из Гастингса описала в своих мемуарах, как ее мать убила домашнюю кошку, « потому что она помнила бомбардировки Первой мировой войны и не хотела думать о кошке, бродящей вокруг бездомной и испуганной ».
Другие беспокоились о том, смогут ли они кормить своих питомцев, если введут нормирование, или о том, как животные справятся с бомбардировками. Некоторые убийства были совершены не ветеринарами, а самими владельцами или их друзьями.
Пол Пламли вспомнил о смерти своей семейной собаки.
« Когда началась война, мне было пять лет, и моя мать сказала мне отвезти нашего молодого вельш-колли к ветеринару, чтобы он усыпил его. Для пятилетнего ребенка это была довольно долгая прогулка. Не то чтобы я слишком много думал об этом в то время. ”
Одна из загадок резни заключалась в том, почему так много людей, которые заботились о животных, приняли такое немедленное и решительное решение убить своих питомцев.
Вероятно, по мере того, как домашние животные становились все более интегрированными в семьи, владельцам становилось все труднее представить их брошенными после начала войны. Многие, кто пережил Первую мировую войну, запаслись ядом, утверждая также, что они предпочли бы видеть своих детей мертвыми, чем отправить их в условия военного времени. И, возможно, вместо этого это применялось к их животным.
В конце концов, многие из выживших питомцев не умерли с голоду, а стали еще больше любимы своими человеческими семьями. В то время как официального рациона для домашних животных не было, человеческая еда была общей и, конечно же, питомцу давали объедки.
Понимание резни домашних животных, возможно, требует глубокого погружения в коллективную психику нации, находящейся на грани войны. Но в некотором смысле Илфордское кладбище проясняет коллективную амнезию, которую склонны принимать многие послевоенные нации, помня о хорошем, забывая о зверствах и создавая более чистый рассказ, чтобы продолжать.
Источники - Books.Google2 / BBC / Express.co.uk / Nytimes .
В первую неделю сентября 1939 года лондонские приюты для животных были переполнены посетителями. Очереди людей со своими домашними животными петляли по улицам в типично британской манере, спокойно, достойно и упорядоченно. Однако владельцы собак, кошек, кроликов и даже попугаев и других птиц, ожидавшие посещения ветеринаров и приютов для животных, таили в себе страшную тайну.
Все владельцы домашних животных ждали возможности усыпить своих питомцев, даже если ни одно из животных не умирало и даже не болело. Обезумевшие лондонцы пытались сделать то, что они считали самым гуманным и правильным: уберечь своих питомцев от зверств (и нехватки продовольствия) надвигающейся мировой войны.
Бомбы не упали, вторжение не было неизбежным, но тысячи семей из самых разных слоев общества в течение нескольких часов после того, как премьер-министр Невилл Чемберлен объявил войну нацистской Германии, решили усыпить своих животных. В ту неделю, когда пресса осудила жестокость посла Германии за то, что он бросил свою собаку во время бегства из страны, на улицах Британии совершалось более мрачное преступление против животных.
Британская резня домашних животных 1939 года была чем-то ужасным, поворотом в повествовании, часто рассказываемым о «Народной войне». На самом деле, жестокость к животным часто использовалась для воплощения самых жестоких проявлений фашизма, и в одной статье в Daily Mirror тот же посол Германии высмеивался за то, что он бросил свою собаку при бегстве из посольства, заявив, что
«это то, с чем Британия борется - жестокость, присущая нацизму, в котором нет ни справедливости, ни человеческих чувств - даже к своим питомцам».
Вместо этого Англия защищала своих отважных героев войны. На кладбище домашних животных в Илфорде есть надгробия, посвященные животным времен Второй мировой войны, таким как Саймон,любимый кот, получивший Голубой крест и медаль Дикина PDSA (Народная амбулатория для больных животных) за свою военно-морскую службу.
Но рядом с этими прославленными героями похоронены тысячи домашних животных, которые были убиты до того, как была сброшена хоть одна бомба.
« Территория PDSA вполне может быть определена как место памяти,
- пишет историк Хильда Кин,
- на самом деле помнят только определенные, отдельные животные, чьи подвиги рассказываются так, чтобы соответствовать понятию «хорошая» война.»
И до недавнего времени эта более темная история оставалась в основном в подполье.
Национальный комитет по защите животных от воздушных налетов (NARPAC) подсчитал, что в Англии в то время обитало от шести до семи миллионов собак и кошек, 56 миллионов домашних птиц и более 37 миллионов сельскохозяйственных животных: примерно в два раза больше домашних животных, чем людей. Война означала не только возможность воздушных налетов на родину, но также нормирование и серьезную нехватку продовольствия. В предвидении условий военного времени и скудости ресурсов NARPAC выпустила консультативную брошюру для владельцев животных, призывая их отправлять своих животных в сельскую местность.
Ну а если животных нельзя отдать под чью-то опеку?
В брошюре говорилось, что было бы «добрее всего, если бы они были уничтожены».
Поэтому, когда 3 сентября 1939 года Невилл Чемберлен публично объявил, что Британия вступает в войну, тысячи лондонцев послушно отправились в местную клинику, чтобы сделать то, что они считали правильным. Ветеринары работали сверхурочно, чтобы удовлетворить спрос.
В отчете 1939 года о массовой эвтаназии в «Мире животных» позже сообщалось, что « работа по уничтожению животных продолжалась день и ночь»
Однако это не входило в намерения НАРПАК, потому что они дали конкретные инструкции для сельскохозяйственных животных, но упустили какие-либо положения для домашних животных. Фактически, в последующие недели они выпустили уведомление, в котором говорилось, что
«те, кто остается дома, не должны уничтожать своих животных».
К кампании даже присоединились радиодиск-жокеи, а популярный Кристофер Стоун сказал слушателям:
«Уничтожить верного друга, когда в этом нет необходимости, - это еще один способ позволить войне проникнуть в ваш дом ».
Но, конечно, было слишком поздно, и у Национальной лиги защиты собак (NCDL) кончился хлороформ, настолько обширной была резня. Еще до того, как стали известны ужасы нацистских газовых камер, благотворительная организация назвала эти убийства «сентябрьским холокостом».
Но, пожалуй, самым шокирующим в этой беспрецедентной массовой акции было то, что ни одна из них не была сделана из реальной необходимости. Скорее владельцы приняли судьбоносное решение об эвтаназии своих питомцев, потому что считали, что делают все возможное для своих животных.
На самом деле роль и восприятие домашних животных изменились за десятилетия, предшествовавшие Второй мировой войне. Например, к 1930 году по закону собаки должны были носить ошейники, их дрессировали и держали на поводке. Более того, те, кто пережил Первую мировую войну, знали, что такое раздираемая войной страна, и никогда больше не хотели жить в таких условиях.
По данным Express.co.uk, владелец 11-летней Лулу, черно-белой персидской кошки, поместил некролог своей спутнице в информационный бюллетень Лиги защиты кошек. Он был командирован за границу, и, поскольку было невозможно взять Лулу или
«оставить её в других руках или подвергать риску войны »,
он приказал ее уничтожить. Он сказал, что это оставило у него
« чувство потери и горя глубже, чем можно выразить словами ».
Бетти Моррелл из Гастингса описала в своих мемуарах, как ее мать убила домашнюю кошку, « потому что она помнила бомбардировки Первой мировой войны и не хотела думать о кошке, бродящей вокруг бездомной и испуганной ».
Другие беспокоились о том, смогут ли они кормить своих питомцев, если введут нормирование, или о том, как животные справятся с бомбардировками. Некоторые убийства были совершены не ветеринарами, а самими владельцами или их друзьями.
Пол Пламли вспомнил о смерти своей семейной собаки.
« Когда началась война, мне было пять лет, и моя мать сказала мне отвезти нашего молодого вельш-колли к ветеринару, чтобы он усыпил его. Для пятилетнего ребенка это была довольно долгая прогулка. Не то чтобы я слишком много думал об этом в то время. ”
Одна из загадок резни заключалась в том, почему так много людей, которые заботились о животных, приняли такое немедленное и решительное решение убить своих питомцев.
Вероятно, по мере того, как домашние животные становились все более интегрированными в семьи, владельцам становилось все труднее представить их брошенными после начала войны. Многие, кто пережил Первую мировую войну, запаслись ядом, утверждая также, что они предпочли бы видеть своих детей мертвыми, чем отправить их в условия военного времени. И, возможно, вместо этого это применялось к их животным.
В конце концов, многие из выживших питомцев не умерли с голоду, а стали еще больше любимы своими человеческими семьями. В то время как официального рациона для домашних животных не было, человеческая еда была общей и, конечно же, питомцу давали объедки.
Понимание резни домашних животных, возможно, требует глубокого погружения в коллективную психику нации, находящейся на грани войны. Но в некотором смысле Илфордское кладбище проясняет коллективную амнезию, которую склонны принимать многие послевоенные нации, помня о хорошем, забывая о зверствах и создавая более чистый рассказ, чтобы продолжать.
Источники - Books.Google2 / BBC / Express.co.uk / Nytimes .