Псы, земные, небесные и исторические - часть 2
Псы, земные, небесные и исторические - часть 1
«Анубис взвешивает душу-сердце на суде Осириса».
«Книга мёртвых». XXI династия.
Около 1320 до н. э.
Когда умирал древний египтянин, он отправлялся в царство мёртвых, Дуат. «На пороге» его встречал бог
Анубис в виде чёрного шакала или человека с шакальей или собачьей головой.
В эпоху Древнего царства Анубис считался владыкой царства мёртвых.
- Приветствую тебя, величайший среди богов загробного мира! Я пришёл к тебе, господин мой!
- говорил умерший, согнувшись в поклоне перед Анубисом.
Бог смерти хранил величественное безмолвие. Выслушав приветствие, он вел египтянина в зал, где его ждал
суд. Они шли мимо каменных статуй и колонн, обвитых живыми змеями. Но вот открывались последние двери,
и умерший вступал в зал суда. Чертог двух истин.
Здесь человеку предстояло держать ответ за то, как он прожил свою жизнь. На одну чашу весов правосудия
клали Эб (душу-сердце) подсудимого, на другую - фигурку богини справедливости Маат или её символ: пёрышко.
Если его душа-сердце Эб, в которой записывались и хранились все добрые и злые мысли человека, не была
отягощена грехами и не перевешивала пёрышка, земная жизнь вновь прибывшего признавалась праведной
и оглашался праведный приговор: «Не найдено никакого земного порока в сердце его. Да будет тело его
отдано Анубису». То есть умерший признавался достойным воскресения, продолжения жизни, и душа его
отправлялась в райские поля, на Поля блаженств, а тело - на бальзамирование и изготовление мумии, для
сохранности.
«Изобретателем» и первым мастером мумификации считался сам владыка загробного мира и покровитель
погребальных таинств. Именно поэтому жрец при изготовлении мумии надевал маску шакала или собаки и
становился на время воплощением Анубиса.
Центром поклонения Анубису был город Каса, собак здесь почитали священными животными. Позже греки
даже назвали его Кинополисом, что значит «город собак». Если житель другого города случайно убивал
кинопольскую собаку, это считалось веским поводом для объявления войны.
Конечно, не все псы в Древнем Египте пользовались одинаковым уважением. Доподлинно известно, что
охотничьи собаки фараонов и знати, жившие во дворцах, всю жизнь были окружены почтением. Когда же
наступала пора им отправляться к сородичу Анубису, их бальзамировали, словно знатных вельмож, и
торжественно хоронили на специальных кладбищах. На саркофаге высекали погребальную надпись.
Например, такую, как на кладбище в Гизе: «Борзая Абутью, любимица фараона». Наверное, это первая собака,
чья кличка дошла до нас из глубины веков.
«Боги, люди, собаки». Санкт-Петербург, «Арка». 2010 год.
Созвездие Большого Пса.
Из «Атласа созвездий» («Уранографии») Яна Гевелия.
1690.
В разных религиях к собакам относились неодинаково: в одних - почитали, в других - не жаловали, относя
к «нечистым» животным.
В Библии, в Ветхом Завете, о псах не сказано ни одного доброго слова. Пророк Исаия сравнивает с собаками
лжеучителей, царь Соломон - грешников. В Псалтири Давид сетует: «…Псы окружили меня, скопище злых
обступило меня».
По закону Моисееву, сравнивать кого-либо с пском - крайнее оскорбление. Великан Голиаф, увидев пастуха
Давида, приближающегося к нему с пращой и посохом, восклицает: «Что ты идёшь на меня с палкою?
Разве я собака?». То есть собака - это презренное существо, достойное палки. Деньги от продажи собаки
запрещалось не только давать в качестве пожертвований, но даже вносить в «дом Господа Бога» - в скинию.
Такое отношение, однако, не помешало праведному Ною принять пару собак в свой ковчег перед всемирным
потопом, чтобы спасти их в числе других животных для будущей жизни на земле.
В исламе собака тоже всегда считалась животным нечистым. Хотя собака собаке - рознь. Пса дворового,
уличного и даже сторожевого в исламских странах в дом не пускали, а собаки охотничьи, особенно гончие,
всегда пользовались здесь уважением. Они даже вошли в арабскую пословицу «Хороший сокол, благородный
конь и быстрая собака дороже двадцати жён».
Впрочем, английское приятельское обращение «old dog» - старина, дружище» (дословно «старый пёс») - и иудей,
и магометанин даже сейчас воспримут как жестокое оскорбление.
Однако строгого запрета на общение с собаками никогда и нигде не существовало. Да это и невозможно: как без
них обойтись в жизни? Одно дело - догма, другое - ежедневное существование.
В Талмуде, основополагающей для иудаизма книге, где содержатся толкования Ветхого Завета и законов,
поучительные примеры из истории и даже правила повседневного поведения, приводится притча, имеющая
прямое отношение к нашей теме.
Некий знаменитый раввин пришёл однажды в гости, и его, естественно, усадили на самое почётное место.
Как же он удивился, увидев рядом с собой за столом собаку!
Оскорбившись, он хотел немедленно уйти, но хозяин пустился в объяснения. Оказалось, что некоторое время
тому назад на дом напали разбойники и семья спаслась только благодаря этому сторожевому псу. «С тех пор
он всегда обедает с нами», - закончил хозяин свою историю. Подумав, раввин согласился, что собака заслужила
столь почётное место и никаких оснований для обиды у него быть не должно.
В Новом Завете о собаках тоже ничего хорошего не сказано: евангелист Матфей называет псами язычников, а
апостол Пётр - грешников. Впрочем, есть и другое объяснение. В разговоре с хананеянкой Иисус сравнивает
язычников с собаками, то есть с домашними животными, тогда как христиане - это дети Божии.
Псы в христианстве часто воспринимались как спутники сатаны или одно из возможных бесовских воплощений.
В жизнеописаниях святых нередко встречаются свидетельства о том, что бес в псином образе посещал
отшельников во время молитвы, пытаясь смутить их. В обличье чёрного пуделя является герою нечистая сила
в «Фаусте» И. В. Гёте. Поначалу пёс выглядит милым и нисколько не опасным. Но вдруг
…пудель напыжился, как пузырь,
и всё разбухает ввысь и вширь… -
и перед доктором Фаустом предстаёт бес Мефистофель.
Со временем отношение к собакам в христианстве несколько изменилось, но обрело двойственный характер.
В средневековой христианской Европе собака стала символом верности церковным догматам. Так, монашеский
орден доминиканцев, основанный в 1215 году Гусманом Домиником, избрал своей эмблемой чёрных и белых
псов. Определённую роль в этом выборе сыграла фонетическая близость слов: «dominicani» - «доминиканцы»
и «Domini canes» - «псы Господни». Согласно выбранному символу, доминиканцы беспощадно искореняли
всякую ересь в тесном союзе с инквизицией. Собака как символ преданности вере была изображена и на
рукояти меча у многих крестоносцев.
Своеобразный смысл приобрёл образ пса на Руси при Иоанне Грозном. Все, кто входил в личное войско царя,
в его карательную «опричную тысячу» («опричный» - значит «особый, отдельный»), должны были, как гласил
устав, «во время езды иметь собачью голову на шее у лошади и метлу на кнутовище».
Псиная голова символизировала способность опричников вынюхивать и клыками выгрызать измену, а метла
- обязанность выметать прочь неугодных, избавляться от инакомыслящих. Здесь уже, конечно, не о преданности
вере и Богу идёт речь, а о слепой, собачьей службе властителю…
Образы собаки нередко встречаются в христианских сюжетах изобразительного искусства, хотя вход для собак
в храмы и монастыри по-прежнему закрыт.
Собака воспринималась одновременно и как носительница доброго начала, и как олицетворение злых и тёмных
сил. Смотря кому служила. Уже упоминавшийся царь Иоанн Грозный сравнивает с псами и беспрекословных
исполнителей монаршей воли, и своих противников, называя их «псами смердящими».
Двойственность собачьего образа отразилась не только в религиях, культуре и искусстве, но и в языке. С одной
стороны, наличие ума у собаки не вызывает сомнений. С другой - несообразную глупость мы почему-то называем
«чушь собачья», а о глупых сплетнях говорим: «брехня», «собака лает - ветер носит». Выражение «собачья
преданность» подразумевает верность рабскую, слепую, бездумную. А выражения «собачья жизнь» и «собачья
работа» означают недостойную человека жизнь и дурную, неприятную работу.
«Боги, люди, собаки». «Арка», Санкт-Петербург. 2010 год.
Ян Фейт.
Этюд собаки.
1640-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Собака ворчит,
шорох листьев сухих различая, -
буря на дворе…
Соно-дзё.
Эдуард Мане.
«Мальчик с собакой».
1860.
Когда умирал древний грек, его друзья и близкие готовили погребальный костёр и предавали тело огню вместе
с жертвенными животными, любезными богам; в жертву приносились и любимые собаки.
Умилостивив богов, душа умершего отправлялась в мрачное подземное царство, в котором правил бог Аид.
Вход в него сторожил огромный пес Кербер, порожденный змеедевой Ехидной и стоглавым драконом Тифоном.
У Кербера было три головы, а там, где положено быть хвосту, извивалась змея с раскрытой ядовитой пастью.
В некоторых вариантах мифа говорится, что и все тело пса вместо шерсти сплошь покрывали змеиные головы.
Верно служа своему хозяину, богу Аиду, Кербер всех впускал в царство мёртвых и никого не выпускал обратно.
Но бывали случаи, когда и «адский» пес терял служебную бдительность.
Самую главную победу над Кербером одержал Геракл, сын Зевса и земной женщины Алкмены.
Герою, служившему у микенского царя Эврисфея, было предписано совершить двенадцать подвигов. Греческий
учёный и писатель Аполлодор, живший во II веке до нашей эры, так рассказывает об этом подвиге Геракла.
Эврисфей назначил герою очередное испытание: приказал привести Кербера в Микены, в царский дворец.
Геракл отправился в Лаконию. Через мрачную пропасть у мыса Тенара пробрался он во мрак подземного царства,
предстал перед Аидом и поведал о цели своего прихода. Владыка царства мертвых пообещал не препятствовать
герою, но с двумя условиями: во-первых, совладать с Кербером придется голыми руками; во-вторых, вернуть
пса обратно, выполнив задание Эврисфея. На том и сговорились.
Когда Геракл приблизился к выходу, Кербер накинулся на него, яростно рыча и пытаясь вцепиться в горло.
Герой вступил в схватку с Кербером. Он обхватил чудовище и сжал в могучих объятиях. «Адский» пёс взвыл,
силясь вырваться, обвил свой хвост вокруг ног героя, змея впилась в могучее тело, но Геракл не ослабил хватки.
Вскоре полузадушенный пёс захрипел и обмяк. Схватив Кербера за загривок, Геракл поволок его к выходу из
царства мёртвых. Снвружи солнечный свет так испугал пса, что он взвыл. Ядовитая пена закапала на землю из
всех трёх пастей, и повсюду, куда падали эти капли, вырастали ядовитые травы.
Наконец показались стены Микен и царский дворец. Увидев Кербера, Эфрисфей пришёл в неописуемый ужас и
спрятался в кратер - большую вазу, в которой греки смешивали вино с водой. Он умолял отвести чудовищного
стража ворот обратно. Геракл выпустил пса, и тот огромными прыжками помчался к своему хозяину Аиду, чтобы
снова занять сторожевой пост у входа в древнегреческое царство мёртвых.
А тем временем обычные собаки Древней Греции несли свою повседневную службу в мире живых: сторожили
дома, охраняли скот и сады, помогали охотникам. Греки брали их с собой на прогулку, на пиры и общественные
собрания.
«Боги, люди, собаки». Санкт-Петербург, «Арка». 2010 год.
Паувель (Пауль) де Вос.
«Собаки с головой быка».
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Писатель Александр Горбовский описывает случай, которому сам был свидетелем: «Как-то, будучи на Кубани,
я наблюдал следующую сцену. Подошел автобус, в него вошли люди, и вошла собака.
Автобус ехал, останавливался, кто-то входил, кто-то выходил. На одной из остановок никто из пассажиров не
вышел, вышла только собака. Оказывается, она вообще ехала одна по своим собачьим делам». Читатель и
сам наверняка наблюдал похожие случаи.
Александр Никонов. «Апгрейд обезьяны».
Ян Брейгель Старший.
«Эскизы собак».
Около 1616.
Художественно-исторический музей, Вена.
Только сейчас собаки звериным инстинктом ощутили, что все трудности впереди. С первых же миль вожак
диктаторски властно установил для упряжки размеренный ритм движения, который ни одна собака не
осмелилась бы нарушить… Как и всегда в разгоне большого пути, то одна, то другая псина отскакивала в
сторону на всю длину рабочего алыка, быстро облегчала желудок, после чего активно включалась
в центральный потяг, во главе которого бежал неутомимый умница Патлак… Исполатов не всегда мог
заметить, какая собака налегает в алык исправно, а какая только делает вид, что трудится. Но зато сами
псы зорко следили один за другим, и оскаленные зубы рычащей стаи заставляли ленивца бежать с полной
отдачей сил.
Случалось, что в горячке бега какая-то из собак перескакивала через потяг, мешая партнерам. В такие моменты
Исполатов, не задерживая движения, двумя-тремя прыжками нагонял упряжку и, схватив виновного пса за
шкирку, энергичным швырком перебрасывал его через потяг обратно на законное место. Каждый час траппер
делал краткую остановку, чтобы собаки могли выкусать между когтей намерзшие ледышки. Упряжка давно
шла с высунутыми языками, собаки часто лизали снег, но Исполатов не обращал на это никакого внимания,
он гнал их дальше, ибо высунутые языки и жажда - это лишь признаки напряжения, но никак не усталости.
Первые сорок верст прошли хорошо. Начинался самый сложный участок трассы - крутые взгорья,
выпирающие из-под снега зубья острых камней и рискованные крутейшие спуски, на которых можно в два
счета погубить упряжку и свернуть себе шею. Траппер скинул замшевую рубаху, опустил капор, - он остался
с открытой головой, и мокрые от пота волосы быстро схватило морозным инеем. Теперь все зависело от
его каюрского опыта, от мгновенной реакции вожака на команды.
- Кох, кох! - и вожак уводил упряжку направо.
- Хугг, хугг, хугг! - и нарты катились влево.
- Нига, нннга-а! - кричал Исполатов, приказывая замедлить бег…
Валентин Пикуль. «Богатство».
Т. И. Егалычев.
«Кавалер идёт с борзой собакой аглецкой...».
Акварель из картинной книги.
Конец XVIII века.
С улицы грянул выстрел, и через минуту в канцелярию вломился толстый немец - из числа наезжих скупщиков
пушнины. Он требовал привлечь к суду местного жителя Егоршина, который безо всякой на то причины сейчас
застрелил его собаку.
- Прекрасного породистого доберман-пинчера!
- Не кричите, - осадил немца Соломин, - причины к убийству вашей собаки вполне законны. Завоз любых
собак на Камчатку, карается большим денежным штрафом, и я вас оштрафую, ибо ваш прекрасный доберман
мог испортить породу камчадалок.
Немец счел, что над ним издеваются.
- Мой доберман-пинчер имел в Берлине три золотые медали, его на выставке собак изволил приласкать сам
кайзер, и как же он мог испортить ваших паршивых дворняжек?
Соломин растолковал, что камчадалки (хотя хвосты у них и закручены в крендель) вовсе не дворняжки.
Это собаки, порода которых сложилась в суровых условиях служения человеку, и они способны покрыть в сутки
расстояние до 120 миль, получив за этот адский труд лишь кусок юколы, а медальный доберман-пинчер, если
его поставить в нарты, сдох бы сразу!
После чего Соломин повернулся к Блинову:
- Составьте протокол и оштрафуйте этого господина, доберман-пинчер которого был недостоин даже того,
чтобы понюхать под хвостом у самой последней камчатской сучки…
Валентин Пикуль. «Богатство».
Пабло Пикассо-и-Руис.
«Мальчик с собакой».
1905.
Деревенский мальчишка
с собачонкой на поводке -
зимние поля…
Сики.
Паувель (Пауль) де Вос.
«Дерущиеся собаки».
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Когда умирал древний скандинав, он отправлялся в подземный мир Нифльхель, где его встречала хозяйка
этого мрачного царства Хель - сутулая старуха свирепого вида, всегда окруженная злобными псами, которые
не боялись ничего и никого. В древнем скандинавском эпосе «Младшая Эдда» сказано, что один из них
посмел облаять даже самого Одина, верховного бога скандинавской мифологии, когда тот явился во владения
богини смерти искать своего пропавшего сына Бальдура.
Самое прямое отношение к смерти имел и гигантский пес Гарм из древнескандинавских мифов. Чтобы мир
не пострадал от его свирепости, боги посадили Гарма на привязь в пещере Гнипахеллир. Но однажды, как
предсказано в «Прорицаниях вёльвы», пёс вырвется наружу и начнётся последняя битва богов и чудовищ,
в которой погибнут все (и Гарм тоже). И наступит конец света - Рагнарёк.
«Боги, люди, собаки». Санкт-Петербург, «Арка». 2010 год.
«Анубис взвешивает душу-сердце на суде Осириса».
«Книга мёртвых». XXI династия.
Около 1320 до н. э.
Когда умирал древний египтянин, он отправлялся в царство мёртвых, Дуат. «На пороге» его встречал бог
Анубис в виде чёрного шакала или человека с шакальей или собачьей головой.
В эпоху Древнего царства Анубис считался владыкой царства мёртвых.
- Приветствую тебя, величайший среди богов загробного мира! Я пришёл к тебе, господин мой!
- говорил умерший, согнувшись в поклоне перед Анубисом.
Бог смерти хранил величественное безмолвие. Выслушав приветствие, он вел египтянина в зал, где его ждал
суд. Они шли мимо каменных статуй и колонн, обвитых живыми змеями. Но вот открывались последние двери,
и умерший вступал в зал суда. Чертог двух истин.
Здесь человеку предстояло держать ответ за то, как он прожил свою жизнь. На одну чашу весов правосудия
клали Эб (душу-сердце) подсудимого, на другую - фигурку богини справедливости Маат или её символ: пёрышко.
Если его душа-сердце Эб, в которой записывались и хранились все добрые и злые мысли человека, не была
отягощена грехами и не перевешивала пёрышка, земная жизнь вновь прибывшего признавалась праведной
и оглашался праведный приговор: «Не найдено никакого земного порока в сердце его. Да будет тело его
отдано Анубису». То есть умерший признавался достойным воскресения, продолжения жизни, и душа его
отправлялась в райские поля, на Поля блаженств, а тело - на бальзамирование и изготовление мумии, для
сохранности.
«Изобретателем» и первым мастером мумификации считался сам владыка загробного мира и покровитель
погребальных таинств. Именно поэтому жрец при изготовлении мумии надевал маску шакала или собаки и
становился на время воплощением Анубиса.
Центром поклонения Анубису был город Каса, собак здесь почитали священными животными. Позже греки
даже назвали его Кинополисом, что значит «город собак». Если житель другого города случайно убивал
кинопольскую собаку, это считалось веским поводом для объявления войны.
Конечно, не все псы в Древнем Египте пользовались одинаковым уважением. Доподлинно известно, что
охотничьи собаки фараонов и знати, жившие во дворцах, всю жизнь были окружены почтением. Когда же
наступала пора им отправляться к сородичу Анубису, их бальзамировали, словно знатных вельмож, и
торжественно хоронили на специальных кладбищах. На саркофаге высекали погребальную надпись.
Например, такую, как на кладбище в Гизе: «Борзая Абутью, любимица фараона». Наверное, это первая собака,
чья кличка дошла до нас из глубины веков.
«Боги, люди, собаки». Санкт-Петербург, «Арка». 2010 год.
Созвездие Большого Пса.
Из «Атласа созвездий» («Уранографии») Яна Гевелия.
1690.
В разных религиях к собакам относились неодинаково: в одних - почитали, в других - не жаловали, относя
к «нечистым» животным.
В Библии, в Ветхом Завете, о псах не сказано ни одного доброго слова. Пророк Исаия сравнивает с собаками
лжеучителей, царь Соломон - грешников. В Псалтири Давид сетует: «…Псы окружили меня, скопище злых
обступило меня».
По закону Моисееву, сравнивать кого-либо с пском - крайнее оскорбление. Великан Голиаф, увидев пастуха
Давида, приближающегося к нему с пращой и посохом, восклицает: «Что ты идёшь на меня с палкою?
Разве я собака?». То есть собака - это презренное существо, достойное палки. Деньги от продажи собаки
запрещалось не только давать в качестве пожертвований, но даже вносить в «дом Господа Бога» - в скинию.
Такое отношение, однако, не помешало праведному Ною принять пару собак в свой ковчег перед всемирным
потопом, чтобы спасти их в числе других животных для будущей жизни на земле.
В исламе собака тоже всегда считалась животным нечистым. Хотя собака собаке - рознь. Пса дворового,
уличного и даже сторожевого в исламских странах в дом не пускали, а собаки охотничьи, особенно гончие,
всегда пользовались здесь уважением. Они даже вошли в арабскую пословицу «Хороший сокол, благородный
конь и быстрая собака дороже двадцати жён».
Впрочем, английское приятельское обращение «old dog» - старина, дружище» (дословно «старый пёс») - и иудей,
и магометанин даже сейчас воспримут как жестокое оскорбление.
Однако строгого запрета на общение с собаками никогда и нигде не существовало. Да это и невозможно: как без
них обойтись в жизни? Одно дело - догма, другое - ежедневное существование.
В Талмуде, основополагающей для иудаизма книге, где содержатся толкования Ветхого Завета и законов,
поучительные примеры из истории и даже правила повседневного поведения, приводится притча, имеющая
прямое отношение к нашей теме.
Некий знаменитый раввин пришёл однажды в гости, и его, естественно, усадили на самое почётное место.
Как же он удивился, увидев рядом с собой за столом собаку!
Оскорбившись, он хотел немедленно уйти, но хозяин пустился в объяснения. Оказалось, что некоторое время
тому назад на дом напали разбойники и семья спаслась только благодаря этому сторожевому псу. «С тех пор
он всегда обедает с нами», - закончил хозяин свою историю. Подумав, раввин согласился, что собака заслужила
столь почётное место и никаких оснований для обиды у него быть не должно.
В Новом Завете о собаках тоже ничего хорошего не сказано: евангелист Матфей называет псами язычников, а
апостол Пётр - грешников. Впрочем, есть и другое объяснение. В разговоре с хананеянкой Иисус сравнивает
язычников с собаками, то есть с домашними животными, тогда как христиане - это дети Божии.
Псы в христианстве часто воспринимались как спутники сатаны или одно из возможных бесовских воплощений.
В жизнеописаниях святых нередко встречаются свидетельства о том, что бес в псином образе посещал
отшельников во время молитвы, пытаясь смутить их. В обличье чёрного пуделя является герою нечистая сила
в «Фаусте» И. В. Гёте. Поначалу пёс выглядит милым и нисколько не опасным. Но вдруг
…пудель напыжился, как пузырь,
и всё разбухает ввысь и вширь… -
и перед доктором Фаустом предстаёт бес Мефистофель.
Со временем отношение к собакам в христианстве несколько изменилось, но обрело двойственный характер.
В средневековой христианской Европе собака стала символом верности церковным догматам. Так, монашеский
орден доминиканцев, основанный в 1215 году Гусманом Домиником, избрал своей эмблемой чёрных и белых
псов. Определённую роль в этом выборе сыграла фонетическая близость слов: «dominicani» - «доминиканцы»
и «Domini canes» - «псы Господни». Согласно выбранному символу, доминиканцы беспощадно искореняли
всякую ересь в тесном союзе с инквизицией. Собака как символ преданности вере была изображена и на
рукояти меча у многих крестоносцев.
Своеобразный смысл приобрёл образ пса на Руси при Иоанне Грозном. Все, кто входил в личное войско царя,
в его карательную «опричную тысячу» («опричный» - значит «особый, отдельный»), должны были, как гласил
устав, «во время езды иметь собачью голову на шее у лошади и метлу на кнутовище».
Псиная голова символизировала способность опричников вынюхивать и клыками выгрызать измену, а метла
- обязанность выметать прочь неугодных, избавляться от инакомыслящих. Здесь уже, конечно, не о преданности
вере и Богу идёт речь, а о слепой, собачьей службе властителю…
Образы собаки нередко встречаются в христианских сюжетах изобразительного искусства, хотя вход для собак
в храмы и монастыри по-прежнему закрыт.
Собака воспринималась одновременно и как носительница доброго начала, и как олицетворение злых и тёмных
сил. Смотря кому служила. Уже упоминавшийся царь Иоанн Грозный сравнивает с псами и беспрекословных
исполнителей монаршей воли, и своих противников, называя их «псами смердящими».
Двойственность собачьего образа отразилась не только в религиях, культуре и искусстве, но и в языке. С одной
стороны, наличие ума у собаки не вызывает сомнений. С другой - несообразную глупость мы почему-то называем
«чушь собачья», а о глупых сплетнях говорим: «брехня», «собака лает - ветер носит». Выражение «собачья
преданность» подразумевает верность рабскую, слепую, бездумную. А выражения «собачья жизнь» и «собачья
работа» означают недостойную человека жизнь и дурную, неприятную работу.
«Боги, люди, собаки». «Арка», Санкт-Петербург. 2010 год.
Ян Фейт.
Этюд собаки.
1640-е.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Собака ворчит,
шорох листьев сухих различая, -
буря на дворе…
Соно-дзё.
Эдуард Мане.
«Мальчик с собакой».
1860.
Когда умирал древний грек, его друзья и близкие готовили погребальный костёр и предавали тело огню вместе
с жертвенными животными, любезными богам; в жертву приносились и любимые собаки.
Умилостивив богов, душа умершего отправлялась в мрачное подземное царство, в котором правил бог Аид.
Вход в него сторожил огромный пес Кербер, порожденный змеедевой Ехидной и стоглавым драконом Тифоном.
У Кербера было три головы, а там, где положено быть хвосту, извивалась змея с раскрытой ядовитой пастью.
В некоторых вариантах мифа говорится, что и все тело пса вместо шерсти сплошь покрывали змеиные головы.
Верно служа своему хозяину, богу Аиду, Кербер всех впускал в царство мёртвых и никого не выпускал обратно.
Но бывали случаи, когда и «адский» пес терял служебную бдительность.
Самую главную победу над Кербером одержал Геракл, сын Зевса и земной женщины Алкмены.
Герою, служившему у микенского царя Эврисфея, было предписано совершить двенадцать подвигов. Греческий
учёный и писатель Аполлодор, живший во II веке до нашей эры, так рассказывает об этом подвиге Геракла.
Эврисфей назначил герою очередное испытание: приказал привести Кербера в Микены, в царский дворец.
Геракл отправился в Лаконию. Через мрачную пропасть у мыса Тенара пробрался он во мрак подземного царства,
предстал перед Аидом и поведал о цели своего прихода. Владыка царства мертвых пообещал не препятствовать
герою, но с двумя условиями: во-первых, совладать с Кербером придется голыми руками; во-вторых, вернуть
пса обратно, выполнив задание Эврисфея. На том и сговорились.
Когда Геракл приблизился к выходу, Кербер накинулся на него, яростно рыча и пытаясь вцепиться в горло.
Герой вступил в схватку с Кербером. Он обхватил чудовище и сжал в могучих объятиях. «Адский» пёс взвыл,
силясь вырваться, обвил свой хвост вокруг ног героя, змея впилась в могучее тело, но Геракл не ослабил хватки.
Вскоре полузадушенный пёс захрипел и обмяк. Схватив Кербера за загривок, Геракл поволок его к выходу из
царства мёртвых. Снвружи солнечный свет так испугал пса, что он взвыл. Ядовитая пена закапала на землю из
всех трёх пастей, и повсюду, куда падали эти капли, вырастали ядовитые травы.
Наконец показались стены Микен и царский дворец. Увидев Кербера, Эфрисфей пришёл в неописуемый ужас и
спрятался в кратер - большую вазу, в которой греки смешивали вино с водой. Он умолял отвести чудовищного
стража ворот обратно. Геракл выпустил пса, и тот огромными прыжками помчался к своему хозяину Аиду, чтобы
снова занять сторожевой пост у входа в древнегреческое царство мёртвых.
А тем временем обычные собаки Древней Греции несли свою повседневную службу в мире живых: сторожили
дома, охраняли скот и сады, помогали охотникам. Греки брали их с собой на прогулку, на пиры и общественные
собрания.
«Боги, люди, собаки». Санкт-Петербург, «Арка». 2010 год.
Паувель (Пауль) де Вос.
«Собаки с головой быка».
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Писатель Александр Горбовский описывает случай, которому сам был свидетелем: «Как-то, будучи на Кубани,
я наблюдал следующую сцену. Подошел автобус, в него вошли люди, и вошла собака.
Автобус ехал, останавливался, кто-то входил, кто-то выходил. На одной из остановок никто из пассажиров не
вышел, вышла только собака. Оказывается, она вообще ехала одна по своим собачьим делам». Читатель и
сам наверняка наблюдал похожие случаи.
Александр Никонов. «Апгрейд обезьяны».
Ян Брейгель Старший.
«Эскизы собак».
Около 1616.
Художественно-исторический музей, Вена.
Только сейчас собаки звериным инстинктом ощутили, что все трудности впереди. С первых же миль вожак
диктаторски властно установил для упряжки размеренный ритм движения, который ни одна собака не
осмелилась бы нарушить… Как и всегда в разгоне большого пути, то одна, то другая псина отскакивала в
сторону на всю длину рабочего алыка, быстро облегчала желудок, после чего активно включалась
в центральный потяг, во главе которого бежал неутомимый умница Патлак… Исполатов не всегда мог
заметить, какая собака налегает в алык исправно, а какая только делает вид, что трудится. Но зато сами
псы зорко следили один за другим, и оскаленные зубы рычащей стаи заставляли ленивца бежать с полной
отдачей сил.
Случалось, что в горячке бега какая-то из собак перескакивала через потяг, мешая партнерам. В такие моменты
Исполатов, не задерживая движения, двумя-тремя прыжками нагонял упряжку и, схватив виновного пса за
шкирку, энергичным швырком перебрасывал его через потяг обратно на законное место. Каждый час траппер
делал краткую остановку, чтобы собаки могли выкусать между когтей намерзшие ледышки. Упряжка давно
шла с высунутыми языками, собаки часто лизали снег, но Исполатов не обращал на это никакого внимания,
он гнал их дальше, ибо высунутые языки и жажда - это лишь признаки напряжения, но никак не усталости.
Первые сорок верст прошли хорошо. Начинался самый сложный участок трассы - крутые взгорья,
выпирающие из-под снега зубья острых камней и рискованные крутейшие спуски, на которых можно в два
счета погубить упряжку и свернуть себе шею. Траппер скинул замшевую рубаху, опустил капор, - он остался
с открытой головой, и мокрые от пота волосы быстро схватило морозным инеем. Теперь все зависело от
его каюрского опыта, от мгновенной реакции вожака на команды.
- Кох, кох! - и вожак уводил упряжку направо.
- Хугг, хугг, хугг! - и нарты катились влево.
- Нига, нннга-а! - кричал Исполатов, приказывая замедлить бег…
Валентин Пикуль. «Богатство».
Т. И. Егалычев.
«Кавалер идёт с борзой собакой аглецкой...».
Акварель из картинной книги.
Конец XVIII века.
С улицы грянул выстрел, и через минуту в канцелярию вломился толстый немец - из числа наезжих скупщиков
пушнины. Он требовал привлечь к суду местного жителя Егоршина, который безо всякой на то причины сейчас
застрелил его собаку.
- Прекрасного породистого доберман-пинчера!
- Не кричите, - осадил немца Соломин, - причины к убийству вашей собаки вполне законны. Завоз любых
собак на Камчатку, карается большим денежным штрафом, и я вас оштрафую, ибо ваш прекрасный доберман
мог испортить породу камчадалок.
Немец счел, что над ним издеваются.
- Мой доберман-пинчер имел в Берлине три золотые медали, его на выставке собак изволил приласкать сам
кайзер, и как же он мог испортить ваших паршивых дворняжек?
Соломин растолковал, что камчадалки (хотя хвосты у них и закручены в крендель) вовсе не дворняжки.
Это собаки, порода которых сложилась в суровых условиях служения человеку, и они способны покрыть в сутки
расстояние до 120 миль, получив за этот адский труд лишь кусок юколы, а медальный доберман-пинчер, если
его поставить в нарты, сдох бы сразу!
После чего Соломин повернулся к Блинову:
- Составьте протокол и оштрафуйте этого господина, доберман-пинчер которого был недостоин даже того,
чтобы понюхать под хвостом у самой последней камчатской сучки…
Валентин Пикуль. «Богатство».
Пабло Пикассо-и-Руис.
«Мальчик с собакой».
1905.
Деревенский мальчишка
с собачонкой на поводке -
зимние поля…
Сики.
Паувель (Пауль) де Вос.
«Дерущиеся собаки».
Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Когда умирал древний скандинав, он отправлялся в подземный мир Нифльхель, где его встречала хозяйка
этого мрачного царства Хель - сутулая старуха свирепого вида, всегда окруженная злобными псами, которые
не боялись ничего и никого. В древнем скандинавском эпосе «Младшая Эдда» сказано, что один из них
посмел облаять даже самого Одина, верховного бога скандинавской мифологии, когда тот явился во владения
богини смерти искать своего пропавшего сына Бальдура.
Самое прямое отношение к смерти имел и гигантский пес Гарм из древнескандинавских мифов. Чтобы мир
не пострадал от его свирепости, боги посадили Гарма на привязь в пещере Гнипахеллир. Но однажды, как
предсказано в «Прорицаниях вёльвы», пёс вырвется наружу и начнётся последняя битва богов и чудовищ,
в которой погибнут все (и Гарм тоже). И наступит конец света - Рагнарёк.
«Боги, люди, собаки». Санкт-Петербург, «Арка». 2010 год.