Анна Ахматова в живописи - 1
Амедео Модильяни.
«Анна Ахматова».
1911.
В 1907 году в Париже русские начинающие поэты выпускали журнал «Сириус». Журнал был тощий
- вроде нынешних сборников Союза молодых поэтов, поэты решительно никому не известны.
Неведомая поэтесса А. Горенко печатала там стихи:
На руке его много блестящих колец
С покоренных им девичьих нежных сердец.
Но на этой руке нет кольца моего.
Никому, никому не отдам я его.
Это имя - Анна Горенко - так и кануло в Лету вместе с напечатанными в «Сириусе» стихами:
свои позднейшие произведения поэтесса стала подписывать псевдонимом - Ахматова.
Георгий Иванов. «Китайские тени».
* * *
Наталия Третьякова.
«Ахматова и Модильяни. У неоконченного портрета.»
1911 год. В «башне» - квартире Вячеслава Иванова - очередная литературная среда. Весь «цвет»
поэтического Петербурга здесь собирается.
Читают стихи по кругу, и "таврический мудрец", щурясь из-под пенсне и потряхивая золотой гривой,
- произносит приговоры. Вежливо-убийственные, по большей части. Жестокость приговора смягчается
только одним - невозможно с ним не согласиться, так он едко-точен. Похвалы, напротив, крайне скупы.
Самое легкое одобрение - редкость.
Читаются стихи по кругу. Читают и знаменитости и начинающие. Очередь доходит до молодой дамы,
тонкой и смуглой.
Это жена Гумилева. Она "тоже пишет". Ну, разумеется, жены писателей всегда пишут, жены художников
возятся с красками, жены музыкантов играют.
Эта черненькая смуглая Анна Андреевна, кажется, даже не лишена способностей.
Савелий Абрамович Сорин.
«Портрет А. А. Ахматовой».
1914.
Еще барышней, она писала:
И для кого эти бледные губы
Станут смертельной отравой?
Негр за спиною, надменный и грубый,
Смотрит лукаво.
Мило, не правда ли? И непонятно, почему Гумилев так раздражается, когда говорят о его жене как о
поэтессе?
А Гумилев действительно раздражается. Он тоже смотрит на ее стихи как на причуду "жены поэта".
И причуда эта ему не по вкусу. Когда их хвалят - насмешливо улыбается.
- Вам нравится? Очень рад. Моя жена и по канве прелестно вышивает.
- Анна Андреевна, вы прочтете?
Лица присутствующих «настоящих» расплываются в снисходительную улыбку.
Гумилев, с недовольной гримасой, стучит папиросой о портсигар.
- Я прочту.
На смуглых щеках появляются два пятна. Глаза смотрят растерянно и гордо. Голос слегка дрожит.
- Я прочту.
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки,
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки…
Дмитрий Викторович Онищенко.
«Анна Ахматова».
1999.
На лицах - равнодушно-любезная улыбка. Конечно, не серьезно, но мило, не правда ли? - Гумилев
бросает недокуренную папиросу. Два пятна еще резче выступают на щеках Ахматовой…
Что скажет Вячеслав Иванов? Вероятно, ничего. Промолчит, отметит какую-нибудь техническую
особенность. Ведь свои уничтожающие приговоры он выносит серьезным стихам настоящих поэтов.
А тут… Зачем же напрасно обижать…
Вячеслав Иванов молчит минуту. Потом встает, подходит к Ахматовой, целует ей руку.
- Анна Андреевна, поздравляю вас и приветствую. Это стихотворение - событие в русской поэзии.
Георгий Иванов. «Петербургские зимы».
* * *
«Михаил Лозинский и Анна Ахматова».
Фрагмент рисунка Сергея Городецкого.
1913.
Натан Альтман.
«Портрет Анны Ахматовой».
1914.
О. Кардовская.
«Портрет А. Ахматовой».
1914.
М. Ю. Сюрина.
«А. А. Ахматова».
Из серии «Мысли-облака».
2014.
Юрий Павлович Анненков.
«Портрет Ахматовой».
1921.
«Ротонда». Обычная вечерняя толкотня. Я ищу свободный столик. И вдруг мои глаза встречаются с глазами,
так хорошо знакомыми когда-то (Петербург, снег, 1913 год…), русскими, серыми глазами. Это Судейкина.
Жена известного художника.
- Вы здесь! Давно?
Улыбка - рассеянная «петербургская» улыбка.
- Месяц как из России.
- Из Петербурга?
Судейкина - подруга Ахматовой. И, конечно, один из моих первых вопросов - что Ахматова?
- Аня? Живет там же, на Фонтанке, у Летнего сада. Мало куда выходит - только в церковь.
Пишет, конечно. Издавать? Нет, не думает. Где уж теперь издавать…
…На Фонтанке… У Летнего сада…
Р. Курамшин.
«Портрет Анны Ахматовой».
1922 год, осень. Послезавтра я уезжаю за границу. Иду к Ахматовой - проститься. Летний сад шумит
уже по-осеннему, Инженерный замок в красном цвете заката. Как пусто! Как тревожно! Прощай, Петербург…
Ахматова протягивает мне руку.
- А я здесь сумерничаю. Уезжаете?
Ее тонкий профиль рисуется на темнеющем окне. На плечах знаменитый темный платок в большие розы:
Спадает с плеч твоих, о, Федра,
Ложноклассическая шаль…
- Уезжаете? Кланяйтесь от меня Парижу.
- А вы, Анна Андреевна, не собираетесь уезжать?
- Нет. Я из России не уеду.
- Но ведь жить все труднее.
- Да. Все труднее.
- Может стать совсем невыносимо.
- Что ж делать.
- Не уедете?
- Не уеду.
Георгий Иванов. «Петербургские зимы».
* * *
(продолжение)