(no subject)
" ... 3 сентября 1975 года, приехав под вечер из Ленинграда в Пушкинские горы, я тут же направился в деревню Березино, где Серёжа тогда жил и должен был -- по мои расчётам-- веселиться в приятной компании. В избе я застал лишь его жену, Лену, одиноко бродившую над отключившимся мужем" Это цитата из вступительной статьи А. Ю. Арьева к трёхтомнику Довлатова (том 1. Изд. "Лимбрус-пресс"--1995, тир. 50 000)
Гостиница "Арина - Р", где проходил фестиваль "Молодые писатели вокруг Детгиза", находилась в пяти минутах ходьбы от "избы". Причём на дорожном указателе так и было написано: "К домику Довлатова"
Женя Басова нас торопила: пошли сейчас, сразу после обеда. И хорошо, что поторопила. На улице мы встретили мужчину, который сказал нам: "Идите-идите, экскурсовод на месте".
И вот мы идём по улице, описанной в "Заповеднике" так: "Я шёл по деревне, надеясь кого-то встретить. Некрашеные серые дома выглядели убого. Колья покосившихся изгородей были увенчаны глиняными сосудами". В накрытых полиэтиленом загонах суетились цыплята. Нервной мультипликационной походкой выступали куры. Звонко тявкали лохматые приземистые собаки".
Почти ничего не изменилось:
"Дом Михаила Иваныча производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные тёмные балки. Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стёкла -- заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля.
В комнате хозяина стоял запах прокисшей еды. Над столом я увидел цветной портрет Мао из "Огонька". Рядом широко улыбался Гагарин. В раковине с чёрными кругами отбитой эмали плавали макароны. Ходики стояли. Утюг, заменивший гирю, касался пола. Две кошки геральдического вида -- угольно-чёрная и розовато-белая -- жеманно фланировали по столу, огибая тарелки. (...)
По дороге к домику мы тоже встретили кошку "геральдического вида". Белая, с розовым пятном на голове -- совсем недавно кто-то потрепал её и практически откусил ухо. Кошка молила о помощи. Женя собралась бежать в гостиницу -- там у неё была перекись. Но я говорю:
-- Вон сколько вокруг участков, сейчас пойдёт к кому-нибудь и там её подлечат.
Но Женя очень расстроилась. А я подумала: кошка --это собирательная душа писателя, непризнанная и замученная системой.
Но вернёмся к домику.
" Соседняя комната выглядела ещё безобразнее. Середина потолка угрожающе нависала. Две металлические кровати были завалены тряпьём и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа.
Откровенно говоря я немного растерялся."
Растерялись и мы, когда, кроме входных билетов по 150 руб, экскурсовод предложила экскурсию всего за тысячу рублей.
Мы сказали:
-- Нам не надо экскурсию.
Тогда экскурсовод через семь минут после начала осмотра, стала выгонять нас из домика, ссылаясь на то, что "Сезон сегодня заканчивается". В общем, всё в духе абсурдизма довлатовских текстов и довлатовских героев. Только он не мог конечно предположить, что на его имени будут так наживаться в псковской деревне.
Обстановка домика -- такой подлеченный холостяцко-алкогольный быт, смотреть на это неприятно. Ходики ходят, занавески на всех окнах (а в тексте -- нет занавесок), прожённой кепки нет, но лампа есть. Ауры Довлатова я не почувствовала, ибо дело иногда не в вещах, а в чём-то совсем другом. Второй вход, который по тексту пробивал Михаил Иваныч для постояльца плечом -- забит. Единственное приятное -- это стена в коридоре с фотками. Вот в фотках есть какой-то творческий дух, то есть он -- не над вещами, а над фотографиями.
В "Заповеднике" поднимается тема культа, герой иронизирует над Гейченко. Один из персонажей сомневается в действительности прогулок Пушкина с Керн по аллее. Но на аллее Керн-- есть дух эпохи и поэта. Потому что Пушгоры -- это прежде всего природа. А в домике Довлатова -- нет настроения. Эпоха ушла и антураж 70-х ничего не решает. Когда заходишь -- чувствуешь ужас от того, что за просмотр убогой обстановки хотят содрать немаленькие деньги.
По тексту "Заповедника" на соседнем рядом с домиком Михаила Иваныча участке живут соседи, с которыми у хозяина постоянная ругань. Сейчас территория под домик Довлатова -- ,большая, видно выкупили землю на соседнем участке под "музей" (или передали музею), газон подстрижен. Прикатили даже ржавую бочку -- типа из-под пива, понатыкали таблички с текстом из "Заповедника". "Экскурсионное бюро" находится в бане -- она описана в тексте, но думаю, это "новодел". между деревьев разместили растяжки. Но это абсолютно не катит. Думаю, если бы Довлатов увидел, что происходит вокруг домика, он бы написал "Заповедник-2".
Но я всё равно очень довольна, что мы попали внутрь домика. Кстати он накренён, доски пола встали "дыбом", потолки очень низкие -- видно доски положены на предыдущее "напольное покрытие", в щели которого по тексту повести пролезали крысы, если домик не будут укреплять, он упадёт в снежную зиму, рухнет под тяжестью снега. Но думаю, укреплять будут -- всё-таки стабильная статья дохода для кого-то.
Гостиница "Арина - Р", где проходил фестиваль "Молодые писатели вокруг Детгиза", находилась в пяти минутах ходьбы от "избы". Причём на дорожном указателе так и было написано: "К домику Довлатова"
Женя Басова нас торопила: пошли сейчас, сразу после обеда. И хорошо, что поторопила. На улице мы встретили мужчину, который сказал нам: "Идите-идите, экскурсовод на месте".
И вот мы идём по улице, описанной в "Заповеднике" так: "Я шёл по деревне, надеясь кого-то встретить. Некрашеные серые дома выглядели убого. Колья покосившихся изгородей были увенчаны глиняными сосудами". В накрытых полиэтиленом загонах суетились цыплята. Нервной мультипликационной походкой выступали куры. Звонко тявкали лохматые приземистые собаки".
Почти ничего не изменилось:
"Дом Михаила Иваныча производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные тёмные балки. Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стёкла -- заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля.
В комнате хозяина стоял запах прокисшей еды. Над столом я увидел цветной портрет Мао из "Огонька". Рядом широко улыбался Гагарин. В раковине с чёрными кругами отбитой эмали плавали макароны. Ходики стояли. Утюг, заменивший гирю, касался пола. Две кошки геральдического вида -- угольно-чёрная и розовато-белая -- жеманно фланировали по столу, огибая тарелки. (...)
По дороге к домику мы тоже встретили кошку "геральдического вида". Белая, с розовым пятном на голове -- совсем недавно кто-то потрепал её и практически откусил ухо. Кошка молила о помощи. Женя собралась бежать в гостиницу -- там у неё была перекись. Но я говорю:
-- Вон сколько вокруг участков, сейчас пойдёт к кому-нибудь и там её подлечат.
Но Женя очень расстроилась. А я подумала: кошка --это собирательная душа писателя, непризнанная и замученная системой.
Но вернёмся к домику.
" Соседняя комната выглядела ещё безобразнее. Середина потолка угрожающе нависала. Две металлические кровати были завалены тряпьём и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа.
Откровенно говоря я немного растерялся."
Растерялись и мы, когда, кроме входных билетов по 150 руб, экскурсовод предложила экскурсию всего за тысячу рублей.
Мы сказали:
-- Нам не надо экскурсию.
Тогда экскурсовод через семь минут после начала осмотра, стала выгонять нас из домика, ссылаясь на то, что "Сезон сегодня заканчивается". В общем, всё в духе абсурдизма довлатовских текстов и довлатовских героев. Только он не мог конечно предположить, что на его имени будут так наживаться в псковской деревне.
Обстановка домика -- такой подлеченный холостяцко-алкогольный быт, смотреть на это неприятно. Ходики ходят, занавески на всех окнах (а в тексте -- нет занавесок), прожённой кепки нет, но лампа есть. Ауры Довлатова я не почувствовала, ибо дело иногда не в вещах, а в чём-то совсем другом. Второй вход, который по тексту пробивал Михаил Иваныч для постояльца плечом -- забит. Единственное приятное -- это стена в коридоре с фотками. Вот в фотках есть какой-то творческий дух, то есть он -- не над вещами, а над фотографиями.
В "Заповеднике" поднимается тема культа, герой иронизирует над Гейченко. Один из персонажей сомневается в действительности прогулок Пушкина с Керн по аллее. Но на аллее Керн-- есть дух эпохи и поэта. Потому что Пушгоры -- это прежде всего природа. А в домике Довлатова -- нет настроения. Эпоха ушла и антураж 70-х ничего не решает. Когда заходишь -- чувствуешь ужас от того, что за просмотр убогой обстановки хотят содрать немаленькие деньги.
По тексту "Заповедника" на соседнем рядом с домиком Михаила Иваныча участке живут соседи, с которыми у хозяина постоянная ругань. Сейчас территория под домик Довлатова -- ,большая, видно выкупили землю на соседнем участке под "музей" (или передали музею), газон подстрижен. Прикатили даже ржавую бочку -- типа из-под пива, понатыкали таблички с текстом из "Заповедника". "Экскурсионное бюро" находится в бане -- она описана в тексте, но думаю, это "новодел". между деревьев разместили растяжки. Но это абсолютно не катит. Думаю, если бы Довлатов увидел, что происходит вокруг домика, он бы написал "Заповедник-2".
Но я всё равно очень довольна, что мы попали внутрь домика. Кстати он накренён, доски пола встали "дыбом", потолки очень низкие -- видно доски положены на предыдущее "напольное покрытие", в щели которого по тексту повести пролезали крысы, если домик не будут укреплять, он упадёт в снежную зиму, рухнет под тяжестью снега. Но думаю, укреплять будут -- всё-таки стабильная статья дохода для кого-то.